Темный лабиринт (джен)

После всего, что случилось с ним с момента отлета, Люк ожидал, что планета будет выглядеть как-то иначе. Но она выглядела точно такой же. Тот же большой красно-коричневый шар лежал под крыльями его корабля, горячий, выжженный солнцами-близнецами. Татуин. Дом.

Долог был путь, не из-за расстояний, но из-за трудностей. Он поклялся в тот гневный горький день, когда потерял двух людей, вырастивших его, что никогда не вернется. Здесь слишком много призраков… Призраков Оуэна и Беру, Бена, его потерянного детства. Он был так юн на Татуине.

Не только поиски Хана привели его обратно. Что-то еще двигало им — потребность найти правду среди всей этой лжи. Чтобы найти себя, нужно вернуться домой.

«Прислушайся к своим чувствам»… Он вытянул руку, свою искусственную, обтянутую перчаткой руку, и Люк прислушался и нашел…

Вопросы. Страх. Сотрясающие душу сомнения. Он верил ему. Он не верил ему. Или, возможно, он лишь хотел верить.

Мой отец. Мой враг, желающий отыскать меня не потому, что я его сын, но потому, что меня можно использовать. Я для него еще одно оружие. Только и всего. Если ты веришь, что тут может быть что-то другое, ты обманываешь себя.

Люк направил крестокрыл по нисходящей, скользя через верхние слои атмосферы и скудный облачный покров иссушенной планеты. Вряд ли на Татуине хоть раз выпадал дождь. Прогулки по влажным лесам Дагобы стали для Люка открытием. До этого момента ощущение капель дождя на лице было ему незнакомо.

Он понял, что погрузился в воспоминания, что для бойца-повстанца опасно вообще, а здесь, на вражеской территории — особенно. Только эта мысль пронеслась у него в голове, как он уловил краешком сознания короткую темную вспышку.

Вейдер.

Люк почувствовал приближение истребителя еще до того, как его засекли приборы. Проклиная себя за глупость, он круто направил крестокрыл вверх к спасительной пустоте космоса. Слишком поздно.

TIE-истребитель идеальной дугой пересек его путь, вынудив заложить резкий вираж. Развернувшись, он послал в корабль Вейдера вспышку огня, но Темный владыка был очень быстр, очень хорош… Бен называл его отличным пилотом. Он продолжал ловко уходить от обстрела, его обостренные Силой чувства были лучше любых систем корабля.

Он надежно закрепился в высшей точке, несмотря на все маневры Люка, а затем спикировал и выстрелил, и один из двигателей крестокрыла отлетел прочь, оставляя за собой искрящийся след. Три уцелевших двигателя стабилизировали корабль, однако он не предназначался для полноценных полетов в атмосфере, тем более с разбалансированным питанием. Жалея, что оставил R2 с Леей, Люк боролся с попытками истребителя уйти в штопор, лихорадочно распределяя энергию между двигателями. Он почувствовал, что Вейдер прямо за ним наблюдает за его усилиями, и, вспыхнув от злости, позволил крестокрылу развернуться вокруг носовой части, широко открыв заслонки.

Вейдер не успел отлететь в сторону, и крестокрыл протаранил боковую панель его корабля. Сцепленные вместе покалеченные истребители устремились к земле, оставляя за собой полосу черного дыма.

* * *

Для большинства пилотов такое падение, вероятно, оказалось бы смертельным. Даже Вейдер был оглушен столкновением и сидел некоторое время в разрушенной кабине, тяжело, болезненно дыша. Истребитель разбился, но ситхская броня смягчила удар, а ремни безопасности удержали его на месте. Отстегнув их, он вылез через поломанный фюзеляж и с запинкой ступил на песчаную почву.

Обломки крушения изрядно разбросало друг от друга, кое-что горело. Крестокрыл Люка лежал неподалеку, зарывшись носом в песок, Вейдер поспешил к нему, расшвыривая покореженные куски металлической обшивки, словно бумагу. Корабль превратился в бесформенную груду. Крепления четырех его двигателей вырвало при столкновении, сила удара практически полностью сплющила переднюю секцию. Потерявший сознание Люк был заперт в ловушке под смявшейся панельной обшивкой кабины пилота.

Проникнув внутрь, Вейдер ухватился за металл и начал тянуть. Чтобы поднять куски кабины пилота, не поранив при этом Люка, потребовалась вся его мощь и немалое количество Силы. Освободив достаточно места, Вейдер отстегнул пряжки ремней и вытащил Люка из кабины.

Послеполуденные солнца припекали как следует. Вейдер отнес Люка к TIE-истребителю и положил в клочок тени под вертикальной боковой панелью. Ноги Люка были сильно повреждены, прощупывание подтвердило ощущения Вейдера в Силе. Одна из ног сломана ниже колена. Остальные повреждения — внутренние, но угрозы для жизни не несущие — Вейдер вылечить не мог, а вот травмы костей — вещь хорошо знакомая. Он соединил куски ткани с распорками, обмотав их вокруг ноги, чтобы получилась шина. Будет не очень удобно, зато конструкция удержит кость ровно и предохранит место перелома от дальнейшего разрушения. После того, как он убедился, что обе системы связи разрушены напрочь, Вейдеру не оставалось ничего, кроме как ждать и наблюдать.

* * *

Люк очнулся на закате большего из татуинских солнц-близнецов. С сознанием пришла и боль. Болело даже там, где, по его мнению, вообще не было нервных окончаний. Голова раскалывалась где-то позади глаз, тупое ноющее чувство свербило внизу живота, а ногу жгло огнем. Но даже сильная боль не могла затереть сияющее присутствие его отца.

Часть боли ушла, поглощенная беспощадной волей, знакомый голос, казалось, завибрировал в его костях.

— Спокойствие, сохраняй спокойствие. Расслабься, отпусти сознание, вытесняй боль. Я помогу. Используй Силу…

На мгновение голос изменился, стал моложе, то был голос учителя, человеческий голос, проникший туда, куда никто другой не мог и не должен был. Отец, тянущийся к сыну. Люку захотелось узнать голос получше. Ему следовало бояться того, куда это могло его завести, но другой голос сказал ему прислушаться, всего разок. Довериться, но только сейчас. Люк расслабился, ощутил, как Сила наполняет его, дает ему способность бороться. Он обрел покой, вознесся над своим телом и открыл глаза.

В сумерках фигура Вейдера возвышалась рядом с ним огромной черной массой, отбрасывающей тень на песок. Он сидел, укутанный сгущающейся тьмой, удобно сложив ноги. Он был неподвижен, собран, являл собой квинтэссенцию спокойствия и терпения. Люк задумался, когда Вейдер в последний раз испытывал потрясение.

Одна затянутая в черное рука поддерживала голову Люка, другая покоилась на его сердце. Они вдвоем разделили момент идеальной тишины и гармонии.

Момент был слишком хорош, чтобы продолжаться и дальше. Люк чуть шевельнулся, разрывая связь, понимая, что он должен, но желая при этом обратного, и зная, как опасно это желание. Рука, поддерживающая его голову, дрогнула и момент ушел. Отклоняясь назад, Вейдер аккуратно положил голову Люка на песок.

— Хорошо, — сказал он, голос вновь стал почти механическим, — ты можешь контролировать боль, когда это необходимо. Я исцелил, что мог, и укрепил тебя там, где требовалось. Все остальное нуждается в должной медицинской помощи.

Неожиданно до Люка дошло. Он затерян в Татуинских пустошах наедине с самым опасным врагом — собственным отцом. Нельзя не признать правду теперь, когда они так близко. Люк моргнул, взглянув на блестящую маску, и ощутил между ними связь, порожденную этими невозможными отношениями. Он даже не может сбежать. Из-за повреждений он и ходить-то без посторонней помощи не в состоянии. Хорошего мало. В жизни ему доводилось попадать в пару-тройку скверных ситуаций, но эта точно возглавит список.

Нужно было что-нибудь сказать, но ему потребовалось время, чтобы успокоиться и отбросить нарастающее волнение.

— Что ты собираешься со мной сделать?

Вейдер встал, отряхнув пыль с костюма.

— Я намерен обеспечить тебя медицинской помощью, а затем отвезти домой. Тебе нужно многому научиться, мне не терпится приступить.

Люк осторожно сел, поморщившись от боли, и прислонился спиной к помятой панели истребителя.

— Почему ты думаешь, что мне это интересно?

— Невежество, сын мой — одно из немногих истинных зол.

Вейдер начал собирать бутылки с водой и сухпайки с обоих кораблей.

— И только глупец отказывается изучить все варианты. Добро или зло зависят от точки зрения. Ты обнаружишь, что такой штуки как вселенская истина не существует.

Слова Оби-Вана эхом прозвучали из уст Вейдера. Люк задумался, сколько еще учений Бена сохранилось в глубине души его отца. Бен оказался способен лгать — способен ли Вейдер говорить правду?

— Удобная позиция. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, что у тебя есть свои планы на меня. И эти планы не имеют ничего общего с моим благом.

— Философию и планы можно обсудить позже. Прямо сейчас надо убраться отсюда.

Вейдер, внезапно догадался Люк, собирал набор для выживания в дорогу.

— Ты имеешь в виду… ты не сообщил никому, где мы?

— Как видишь, — произнес Вейдер, указывая на обломки, — оба наши корабля разрушены из-за твоего безрассудного поступка. Ни у того, ни у другого нет энергии, а мои собственные сигнальные системы имеют очень ограниченный радиус. Никто не знает в точности, где мы. Однако, я подозреваю, поисковые партии скоро вышлют, рано или поздно нас обнаружат.

Определенно, хорошего мало. Люк огляделся и неожиданно осознал, где они…

— Лучше чтобы это «рано или поздно» наступило до завтрашнего полудня. — Вейдер обернулся, услышав, как похолодел голос Люка. — Это место известно как Анвил — простирающийся на тысячи спанов солончак. Когда поднимутся оба солнца, здесь вода вскипит от жары. Даже костюм тебя не спасет. — Он посмотрел по сторонам, пытаясь определить их местоположение, но не увидел ничего из-за опускающейся ночи. — Если мы не укроемся, до того как солнца достигнут зенита, мы умрем.

Меньшее из татуинских солнц исчезало за горизонтом, но земля все еще поблескивала, и он не мог ни увидеть, ни почувствовать вокруг ничего живого. Стояла сушь и тишина.

— Тогда выступаем немедленно, — Вейдер указал на горизонт, где солнечный шар подсветил неровный участок земли. — Те холмы могут обеспечить некоторую защиту. Не знаешь, в том направлении есть какие-нибудь жилища?

— Поселений там нет, но где-то должен быть Пункт выживания. Служба геодезии раскидала повсюду небольшие постройки и, кажется, я видел одну в тренировочном списке в школе.

Он вспомнил нудные уроки, списки местоположений и пожалел, что не был повнимательнее. Если тут имеется пункт, то там есть укрытие, вода, небольшой запас пайков и базовый передатчик. Он подтянулся и заправил порванные штаны под натирающие края шин.

— Если, конечно, песчаный народ его не разграбил.

— Здравое предостережение. — Вейдер упаковал оба набора для выживания в обрывки подкладки. — Мне нужно достичь холмов до того, как солнца поднимутся слишком высоко. Даже если одной из твоих построек не обнаружится, возможно там окажется пещера или другое место, где можно будет переждать жаркую часть дня…

— Если в твои планы входит оставить меня здесь, — сказал Люк, — я бы предпочел не дожить до завтрашнего обеда. Вряд ли ощущение вскипающей крови доставит мне удовольствие.

— Я спас тебя, — колко ответил Вейдер, — не для того, чтобы убить. Я понесу тебя.

— Понесешь меня. — Люк кивнул в направлении ныне невидимых холмов. — Тут, должно быть, двадцать спанов. Ты ведь не надеешься отнести меня и воду на такое расстояние до обеда. Даже ты не настолько хорош!

— Я ценю твою веру в меня, сын мой. Но я донесу и тебя и воду. И я достигну холмов до обеда. Потому что я желаю этого.

— Ты безумен.

Шок и слабость от потери крови, наконец, доконали Люка, его голова закружилась.

— Тебе самому… слишком тяжело… не сможешь нести еще и меня… и воду, надо взять воду…

— Больше доверия, — услышал он ответ Вейдера. — Я знаю об обезвоживании. Я также знаю кое-что про Силу, как ты возможно помнишь.

Люк, словно в тумане, наблюдал, как Вейдер закидывает емкости в импровизированный пакет и закрепляет его вокруг своей груди. Он повернулся и встал на колени перед Люком.

— Мне нужно нести тебя и притом двигаться быстро. Я не смогу сделать это, если ты будешь сопротивляться. Заключим перемирие, сын, пока мы в безопасности.

Люк заглянул в лишенную выражения маску. Он увидел здравый смысл в словах отца, а потому поднял руки вверх. Вейдер развернулся кругом на пятках, подставив спину. Люк сомкнул руки вокруг шеи Вейдера, обхватив здоровое запястье искусственной рукой. Поднимаясь, Вейдер подхватил Люка за ноги. Распределив вес для устойчивости, он живо зашагал к отдаленным холмам.

Ночь тянулась медленно, и вопреки здравому смыслу Люк заснул. Проснувшись в первый раз, он обнаружил, что Вейдер связал его запястья, чтобы он не соскользнул. Люк был слишком болен и обессилен, чтобы возмутиться. Позже, но не сейчас.

Наконец, справа от Люка темнота начала уступать место тусклой серости. Красное Тату-1, большее из солнц, принялось озарять мир предрассветными лучами. Тату-2, знал Люк, тоже не задержится. Джавы называли их Лар и Пен, Маленький и Большой брат, преклоняясь перед их жаром. Пустынные бродяги лучше всех знали, что не стоит появляться в Анвиле без защиты. После первых признаков предрассветной серости у них оставалось четыре часа, прежде чем жар станет невыносимым, и еще два часа, прежде чем он убьет их.

Люк перегнулся через плечо Вейдера и увидел, что холмы стали чуточку ближе, но все еще предстояло одолеть много спанов. А Вейдер замедлялся. Даже его могучая сила начала убывать спустя несколько часов непрерывного путешествия с двойным грузом. Темная сторона Силы велика, но никто не может сосредотачиваться на цели часами, а подкрепленная Силой поступь Вейдера требовала концентрации. Его дыхание стало затрудненным и, когда ложный рассвет сменился подлинным двойным рассветом, он остановился, наклонившись вперед и оперевшись руками о колени.

— Опусти меня, — тихо произнес Люк. — Отдохни.

На секунду Люку показалось, что отец откажется, но здравый смысл возобладал над гордостью и тот плавно спустил его на землю, а сам уселся рядом. Вейдер вытащил и передал ему одну из бутылок с водой, Люк сделал несколько щедрых глотков, прежде чем вернуть ее обратно. Люк зачарованно наблюдал, как Вейдер отстегнул маленькую трубку из глубин своего костюма и вставил ее в бутылку. В мгновение ока бутыль опустела, Вейдер отбросил ее прочь, откинулся назад и устало потянулся руками вверх.

— Я уже не так, — проскрежетал он, — молод, как когда-то.

Люк вытер лицо клочком влажной тряпки, пока Вейдер поправлял пакет. Вопрос, ответ на который он давно хотел получить, вырвался у него прежде, чем он сумел остановиться.

— Какой была… моя мать?

Вейдер замер на середине движения, затем продолжил уже чуть медленнее.

— Он была похожа на тебя. Твой характер, твоя натура. Твой идеалистический взгляд на жизнь.

— Ты любил ее?

Темный повелитель повернул голову к восходящим солнцам, и Люк увидел игру света на черной маске.

— Видимо, сильнее, чем она меня. Я полагаю, ты ее не знал?

Люк задумчиво покачал головой.

— Нет. Я ее совсем не помню.

— Тогда ты счастливее меня.

Вейдер положил конец обсуждению, повернувшись, чтобы проверить шины Люка. Он касался поврежденных ног с легкостью перышка.

— Ты хорошо контролируешь боль. Сбереги силы для более важных дел. Прошлое мертво — будущее требует нашего немедленного внимания.

С этими словами он повернулся, и Люк перекинул руки через его шлем. Некоторые вопросы получили ответ, другие остались невысказанными. До иных времен, возможно.

* * *

Вскоре полностью рассвело, и воздух вокруг начал нагреваться. Шины на ноге Люка были частично из металла, и под лучами солнц дискомфорт все возрастал, добавляя ему мучений. Даже костюм Вейдер нагревался. Черный цвет поглощает жар, потому при каждом шаге Люк слышал, как шумят от напряжения системы жизнеобеспечения. Вейдер начал тяжело дышать, а его шаг был не так широк как ночью. Он очень устал.

Люк потянулся и нащупал Силу. Он направил волну энергии от себя, укутав ею их обоих, как плащом. Вейдер неожиданно осел и пошатнулся.

— Я бы… предпочел… если бы ты не… делал… так…

— О, — Люк отвел Силу прочь. — Извини. Я просто пытался помочь.

Вейдер несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем выпрямиться и продолжить путь.

— Тебе, вероятно, стоит знать, что наши подходы к обретению мощи в настоящее время различны. Они не особо успешно взаимодействуют.

Для Люка это стало новостью.

— Но ведь… Сила есть Сила, разве нет? Разве конечный результат зависит не от Тьмы и Света, а от влияния того, кто ее использует?

— Очень научная оценка, юноша. Но Сила не поддается количественному измерению так легко и просто. Да, могущество — это чистая категория, а Тьма и Свет лишь термины, которые мы используем, чтобы разделить подходы. Но в основе формы, принимаемой могуществом, лежит либо Тьма либо Свет. Бен и старые магистры-джедаи шли одним путем. Я — другим. Мой подход состоит в укрощении Силы и подчинении ее своей воле. Идя путем Бена, джедаи уподоблялись пене в потоке времени. Лично я всегда предпочитал быть хозяином своей судьбы. Я контролирую Силу, а не она меня.

Такая позиция никак не вязалась со словами Йоды и Бена об участи тех, кто попал под влияние Темной стороны. Или они были правы, и Вейдер обманывал себя, или… Люк понял, что пытается оправдать сказанное Вейдером. Плохой курс мыслей.

* * *

Он очень устал, но воля, позволившая ему пережить многие испытания его бурной жизни, продолжала поддерживать Вейдера, заставляя передвигать одну ногу за другой и отказываясь признавать слабость. Как ни странно, ноша вовсе не тяготила его.

Присутствие сына расслабляло. Ситуация удивительнее некуда, но этот момент он бы не променял ни на какой другой. Люк находился очень близко к нему. В обычное время такая близость привела бы к битве, к борьбе за превосходство. Однако теперь сын зависел от него из-за необходимости выжить. Обстоятельства позволили ему вкусить этот уникальный опыт.

Вейдер узнал о существовании сына относительно недавно. Воспоминание о том шокирующем мгновении, когда Палпатин рассказал ему, до сих пор отдавалось эхом. А последовавшее вскоре за известием подтверждение, что сын не только чувствителен к Силе, но и потенциально могущественнее отца, было подобно… взрыву. Гордость боролась со страхом — у него есть сын. И сын унаследовал его мощь, а может и больше.

Палпатин просчитал вероятности и предвидел опасность, окружающую имя Скайуокеров. Люк был джокером в колоде, темной лошадкой. Джедаем. Джедаев не существовало уже долгое время. Теперь снова появился один, и куда более разрушительный, чем Вейдер мог себе представить. Его сын, сокрытый от него Кеноби. Последняя горькая победа старика.

Я долгое время удивлялся. Удивлялся, почему Кеноби так легко позволил убить себя. А когда я сложил факты, то вспомнил паренька в белом, оставшегося не узнанным в пылу ярости, что я чувствовал к Кеноби. Старик стоял столбом и позволил отнять его жизнь лишь потому, что знал — Люк наблюдает. Всего одним ударом я навсегда отвернул сына от себя. Но, возможно, ты ошибся, Бен. Возможно, я все еще могу вернуть то, что ты украл у меня.

* * *

Путешествие по все более и более труднопроходимой местности продолжалось. По поверхности Татуина, должно быть, когда-то текла вода. Почву пересекали каналы похожие на русла рек. Здесь все еще оставалось значительное количество подземных вод и рек, насыщавших планету влагой.

Одна из рек — Блимар — бежала под Анвилом. Временами она подходила достаточно близко к поверхности, и в одном из таких мест вымыла ряд пещер с тонким потолком. То и дело один из больших Песчаных краулеров попадал в яму, оставляя пролом — некоторые краулеры поглотил Блимар, а их обитателей утащило в темные пещеры в сердце реки. Поскольку обычно Люк летал или парил над поверхностью, он особо не задумывался над геологическими особенностями местности. Они сами напомнили о себе, когда Вейдер споткнулся и упал, застигнутый, как и Люк, врасплох разверзнувшейся под ногами землей.

Они провалились из раскаленного добела дня во тьму. Кажется, прошла куча времени, прежде чем они шлепнулись на влажный песок на дне пещеры. Люк принял вертикальное положение, чувствуя новые повреждения и усилившуюся пульсацию в больной ноге. Сквозь гул в голове и шум речки он услышал, как Вейдер, скользя, идет к нему по грязи, и уловил ощущение, что что-то не так. Он посмотрел на отца, заметив мигающую на костюме Темного повелителя лампочку.

— Что случилось?

— Похоже, падение повредило электронику правой руки.

Когда он сел, Люк разглядел, что правая рука безвольно повисла от локтя мертвым грузом.

— Как нелепо вот так пострадать в реке на планете-пустыне.

Люк смог улыбнуться. Впервые его опасный загадочный отец звучал… раздраженным.

— По крайней мере, мы убрались с солнца.

Вейдер проворчал:

— Я в застрял ловушке с оптимистом.

Несмотря на боль в голове и ноге, да и общее неважное состояние дел, Люк не мог не рассмеяться. Это была самая человеческая вещь, услышанная им от Вейдера.

— Боюсь что так. Мы оба должны быть оптимистами, чтобы выбраться отсюда. Эта дыра, — сказал он, указав рукой на пятно света в отдалении, — высотой раза в три больше тебя. И никто из нас не в состоянии заниматься скалолазанием.

Вейдер взглянул вверх, изучая каменистый потолок.

— Да. Нам придется положиться на Силу. Когда солнца сядут, мы вытащим себя из этой дыры. А сейчас — отдыхай.

Приказной тон. Откидываясь назад, Люк задумался, знает ли вообще отец, как он разговаривает. Возможно, это его вторая натура. Но спорить — только время тратить, да и утомительно это. Вздохнув, Люк позволил изнеможению сомкнуть его веки.

* * *

Проснулся он в кромешной тьме. Люк моргнул, но темнота так и осталась непроглядной. Я ослеп! Паника охватила его, самоконтроль исчез, вспышки боли набросились на него по всему телу, как стадо бешеных зверей. Он бы закричал, если бы в его голове не зазвучал успокаивающий голос, наполняющий его силой. Рука коснулась его предплечья и Люк почувствовал в темноте рядом с собой отца.

Это темнота, просто темнота. Не слепота, а недостаток света. Они находятся в яме, сейчас ночь, света нет.

Слова, наконец, обрели смысл.

— Люк, успокойся. Я здесь, ты не ослеп. Это всего лишь ночь. Ты меня понимаешь?

Люк сглотнул, облизнул пересохшие губы. Он охрип.

— Да… да, я понимаю. Я просто… — он потряс головой, чтобы избавиться от остатков страха и смущения. — Я в порядке.

Он услышал, что Вейдер пододвинулся, пока не оказался совсем близко, но, как ни странно, ощущать рядом его массивную фигуру было очень комфортно. Большой демон прогнал маленьких. Люк вздохнул и попытался взять боль под контроль, но это оказалось нелегко, поскольку он был истощен. Использование Силы — его типа Силы — требовало спокойной сосредоточенности, чего ему и не хватало.

— Я могу помочь разогнать тьму. Используй Силу, чтобы видеть. Темнота — это лишь отсутствие света, другой вид энергии. Ты слеп потому, что позволил себе ослепнуть.

Вопреки самому себе Люк был заинтригован.

— Как?

— Сфокусируйся на мне, наблюдай, что я делаю.

Люк потянулся к энергии, окружающей отца. Как и всегда она переливалась тьмой, движимая эмоциями, пульсирующими под ничего не выражающей маской. Волна энергии прокатилась по пещере, на краткий миг прощупав и Люка: он почувствовал ее в Силе, когда его нервные окончания наполнились жаром. Волна ушла, но в тот момент Люк увидел, что он ясно очерчен силой Вейдера.

Он помотал головой, зная, что Вейдер видит его, пламенеющего в сверхъестественном свете Силы.

— Я не могу. Не могу создать такой тип энергии!

Обострившимися чувствами он уловил отцовское раздражение.

— Значит, предпочитаешь оставаться слепым?

Он устал, но перед вызовом трудно было устоять. Найдя центр себя, он создал точку покоя и открылся навстречу чистой Силе. Йода никогда не показывал ему как делать то, что сделал Вейдер, но зато он показывал Люку, как Сила связывает вместе живую и неживую природу. Вместо того, чтобы проецировать вовне, он усилил восприимчивость, впитывая в себя отражаемую пещерой энергию. Открыв глаза, он увидел все. Включая усыпанное точками звезд небо сквозь проем ямы над головой. Люк указал на него.

— Как мы выберемся отсюда?

— Очень просто. — Вейдер встал, одернув плащ вокруг себя. — Используй Силу, чтобы поднять себя вверх и наружу.

Да, очень просто. Не считая того, что я полностью выложился, проворачивая этот трюк со зрением Силы. А левитация требует большой концентрации. Но трудно это или нет, сделать придется. Сконцентрируйся, Люк. Тут не так уж и далеко.

Испытывая головокружение от необходимости сдерживать боль и левитировать, он медленно поднялся в воздух. Но поддерживать необходимый уровень контроля оказалось слишком сложно. Он взлетел примерно на высоту своего роста, прежде чем пещера накренилась, и он ударился о землю с отчаянным воплем.

Униженный, злой и ушибленный, он увернулся от попытки Вейдера проверить его.

— Просто… оставь меня в покое. Проклятье!

Отец пожал плечами, выпрямился и начал подниматься в воздух. Люк проводил его взглядом. Когда Вейдер скрылся в проломе, он обозлился еще сильнее. Выждав пару секунд, он завопил.

— Ты что, собираешься просто бросить меня здесь!

Над краем ямы показался шлем Вейдера.

— Ты сказал мне оставить тебя в покое.

Люк недовольно рыкнул. Он попытался подняться, но задохнулся от вспышки боли в ноге. Злее, чем когда бы то ни было, он яростно просверлил Вейдера взглядом. Он знал, чего дожидается отец, но наотрез отказался делать это. Такие вещи — дело принципа.

Вейдер издал странный скрежещущий звук, отдаленно напоминающий смех.

— Энергии твоих эмоций достаточно чтобы поднять небольшой город. Используй ее, чтобы вытащить себя оттуда. Я подожду или помогу тебе, но я не буду поддерживать твою ребяческую верность устаревшим убеждениям.

Даже осознавая, насколько это глупо, Люк все же собрал всю свою злость, придал ей форму и вытолкнул себя наверх. В мгновение ока он покоился на твердой земле снаружи пещеры.

Вейдер сидя наблюдал и ждал, его силуэт обрисовывался в свете звезд и хорошо знакомой Люку энергии. Его голос прозвучал спокойно и удовлетворенно.

— И вот так, сын мой, ты использовал темную сторону Силы. Теперь тебе будет гораздо легче обращаться к ней.

Тьма, жарко бурлящая в крови, заставила Люка не на шутку обеспокоиться, что Вейдер прав.

Каким-то образом они смогли добраться до холмов до полудня. Большое красное солнце едва достигло высшей точки, когда Вейдер с трудом добрел до первой груды обвалившихся камней. Земля вокруг серебрилась, камни раскалились как жаровни, но зато на них были нанесены аварийные знаки и стрелки, указывающие путь к спасению.

Еще чуть-чуть и Вейдер пробрался через грязный дверной проем в относительную прохладу помещения.

* * *

Он не помнил, чтобы терял сознание, но, должно быть, какое-то время провел в отключке. Вейдер редко спал, с тех пор как его поместили в ситхские доспехи, так что было очень странно очнуться в другом месте.

Он проковылял в дверь, неся Люка, а потом… что было потом, он не помнил. Но вот он — находится на земле, прислонившись спиной к стене, а Люк рядом с ним, все еще без сознания или спит. И он устал, устал сильнее, чем когда-либо, с тех пор как Энакин Скайуокер сгорел в пламени мести Оби-Вана Кеноби.

Голова Люка покоилась на ноге Вейдера, но, похоже, мальчику было неудобно, наверняка тело у него затекло и будет болеть, когда он проснется. Вейдер испытывал неожиданное и незнакомое доселе чувство, ощущая тепло и жизнь, исходящие от его сына. Он думал, что его будущее определено и незыблемо, но такого он не планировал. Сколько мощи заключено в этом худом и крепком юном теле. Возможно, больше чем у кого-либо. Будущее, пленяющее своим потенциалом, готовое принять любую форму, находилось здесь.

Он осторожно переложил голову Люка на землю, чтобы встать. На стене был закреплен базовый передатчик. Вейдер дохромал до него, нажал кнопку отправки сигнала, и с облегчением увидел, что лампочки передатчика моргнули и вновь погасли. Снаружи нарастал шум, словно маленькие камешки бились о жестянку. Свет померк. Вейдер подозревал, что налетела песчаная буря. Непогода не даст воздушным судам взлететь и замедлит спасательную операцию. Но, по крайней мере, они убрались с солнца и на данный момент в безопасности.

Он снова опустился на пол рядом с Люком, раздраженно сопя из-за своей бесполезной руки, усталого и больного тела. Люк забормотал и перевернулся во сне. Вейдер рассеянно потрепал пыльные, с выгоревшими на солнце прядями волосы сына, осознавая растущее в нем чувство привязанности. Чувство, которое он не испытывал уже довольно давно.

У него было время поразмыслить, пока песчаная буря билась о постройку, а горячий ветер с завыванием носился вокруг. Любовь разрушительна. Все, что он любил, принесло ему одни лишь страдания. Любовь — это оружие, от которого ни один доспех не защитит, если ты окажешься достаточно глуп, чтобы впустить ее в свое сердце. Его сын юн и наивен, полон идеальных представлений о том, какой должна быть вселенная. Как будто вселенную это волнует. В конечном счете каждому приходится создавать свою собственную вселенную.

Люк хотел найти отца — погибшего, как он думал — не ради власти или выгоды, но ради любви. Он ощущал в сыне эту потребность, эту пустоту, жаждущую, чтобы ее заполнили. Ему пришло на ум, что, возможно, лучший способ приманить Люка — стать тем, кого он ищет. Любящим отцом.

Это будет так легко. Манипулировать Силой чаще всего сложно. Манипулировать сердцем и душой куда проще. Позволь человеку увидеть то, что он хочет, остальное последует само собой. Вейдер подозревал, что Люк сделает все для того, кто ему небезразличен. Ради любви он продолжит следовать за отцом во Тьму.

* * *

Он проснулся от того, что его подняли. Вокруг разливался тусклый свет. Люк поморгал. Все было так странно, что на секунду ему показалось, что он спит. Его несли, голова покоилась на жестком плече. Люк знал, что должно быть больно, но ощущал тепло и уют. Сила окружала его. Всепроникающая аура не имела ничего общего с тем, что ему показывали Бен и Йода. Она пульсировала где-то позади глаз и звенела в его разуме. Она несла отпечаток Вейдера.

Несмотря на резь в глазах от песка и усталости, он посмотрел на черную маску и облизнул потрескавшиеся губы распухшим языком.

— Что случилось?

— Буря затихла, так что спасательное судно на пути из Мос Эйсли. Скоро ты получишь медицинскую помощь. Постарайся расслабиться и сохранять спокойствие.

Легче сказать, чем сделать.

— Тебе не нужно… нести меня вот так… твоя рука…

— Я ее временно починил. Кроме того, я нес тебя много часов. От меня не убудет.

Здравый смысл твердил Люку, что такая близость к Вейдеру отнюдь не безвредна. Он с пугающей легкостью проигнорировал этот голосок. Чувство единения перед лицом смерти может больше никогда не повториться. Биение отцовского сердца заглушило логику. Он еще успеет пожалеть об этом позже.