World of Darkness: Incest (гет)

Запах хвои пропитал весь дом, проник в каждую комнату, а всё — ёлка, которую он приволок и установил во дворе. Майклсоны всегда старались быть в такие праздники вместе. До Рождества несколько дней, и Клаусу оставалось только одно: дождаться, когда семья соберётся под одной крышей. Вопрос только в том, кто приедет первым?

Все родственники находились в разных частях света, но каждый обещал прибыть вовремя. Тем более теперь, когда проблема под названием «Пустая» решена и воссоединиться им ничто не мешало. Это Рождество должно стать первым за десять лет, которое семья встретит вместе. И Клаус впервые за эти годы занимался тем, что обычно делала Ребекка: наряжал ёлку.

Клаус терпеливо ждал гостей. У его родных ещё оставалось достаточно времени, и появиться каждый мог в любой момент. И в этот раз он планировал не только провести совместно несколько дней, но так же уговорить родственников остаться хотя бы в городе. Одиночество за эти годы превратилось для него в кошмар. И трупов было не счесть.

Очередная игрушка заняла место на ветке, когда до слуха долетел стук каблуков. Такой знакомый шаг, и Клаус с улыбкой на лице обернулся только для того, чтобы убедиться — не ошибся.

— Ребекка.

— Привет, Ник.

Тёплые объятия от той, кого он не видел десять лет.

— Ты одна?

— Мы с Марселем разошлись во мнениях, и он остался в Чикаго.

Обойдя его, сестра остановилась напротив ёлки. Клаус же снова залюбовался ей. Многие не замечали, что у большинства его дам были волосы цвета спелой пшеницы. Ну да, ведь джентльмены обычно предпочитают блондинок. Только вот он, скорее, наоборот. И только двое из всей семьи знали причину такого выбора: он и сама виновница — Ребекка.

Его маленькая слабость, его девочка здесь и одна. И никто, кроме их двоих, ни о чём не догадывается. Элайджа, наверное, свернул бы ему шею. Финн бы точно взбесился. Фрея... Клаус не мог бы и сейчас сказать, как отреагировала бы старшая сестра.

Подойдя со спины, Клаус остановился. Так хотелось коснуться, обнять, прижать к себе. Но он держался на расстоянии. Теперь она не его. Даже если с Марселем и покончено, но без её разрешения он и шага не сделает. А она стояла и смотрела на ёлку. На губах, тех самых, что когда-то пылали от его поцелуев, играла лёгкая улыбка.

— Всё просто замечательно, Ник.

Тонкие пальцы прошлись по еловой ветке и ненадолго задержались на самом кончике.

— Всё пройдёт хорошо.

Клаус встретился с ней взглядом, и на мгновение её тёплая ладонь коснулась его щеки. Убрать её Ребекка не успела. Мимолётно коснувшись губами тыльной стороны, Клаус выпустил её ладонь из своей. Хотелось большего, но он не смел. В любое мгновение на пороге мог появиться ещё кто-нибудь.

Решив не рисковать, Клаус предпринял попытку уйти. Только вот ему не дали. Поцелуй стал сюрпризом, приятным сюрпризом. Её ладонь на его щеке и её поцелуй на его губах. Ребекка отстранилась, и снова их взгляды встретились.

— Остальные будут позже. Я специально приехала раньше, чтобы получить свой особый подарок, Ник.

Подарок? Сперва он не понял, о чём она, но потом, когда догадался… Её лицо оказалось в объятиях его ладоней, одно мгновение, один миг — это всё, что у них есть, так не стоит же упускать такую возможность. Но чтобы быть полностью уверенным, он спросил:

— Ты уверена?

Требовательный поцелуй обжёг губы. Его милая сестрёнка порой была такой нетерпеливой, но с учётом всех обстоятельств он даже за. Его часто обвиняли во многом. Называли чудовищем. И, возможно, множество из обвинений были справедливыми. Но он никогда не принуждал Ребекку. Только закалывал иногда клинком. Всё потому, что та пыталась уйти от него. Он же не желал отпускать.

— Не здесь.

Выдохнув ей в губы, Клаус отстранился. Только не хватало, чтобы их услышали случайные свидетели. Да и внутренний двор особняка — не совсем подходящее место для подарка Ребекке.

— Хорошо.

Комната сестры, как и комнаты остальных членов семьи, была подготовлена к приёму своих владельцев. Но Клаус и Ребекка остановились в его спальне. Дверь за ними захлопнулась, и реальность осталась снаружи.

Её прикосновения будили в нём зверя. Даже сквозь одежду оставляли на коже ожоги. Температура в комнате, казалось, накалилась до предела, и одежда только мешала.

Золотистые пряди, пропущенные сквозь пальцы, мягко скользили под ладонями. Тяжёлый пиджак, упав с её плеч, лёг на пол, и им пришлось перешагнуть через него. Завтра Ребекка, скорее всего, будет на него ругаться, ведь кашемир не дешёвый. Но сейчас ей всё равно.

Один поцелуй за другим, один стон, сорванный с губ, за ним следующий. И Клаус перестал себя контролировать. Ребекка всегда знала, что в такие моменты он сделает всё, о чём она попросит.

Её дыхание обжигало кожу, ласки, что она дарила, уносили прочь из реальности.

Его футболка, как и её свитер, уже давно присоединились к пальто и тихо лежали на полу.

Оставляя на её коже свидетельства того, что он её, а она его, Клаус медленно, но верно приближался к цели — кровати. Только вот он не учёл, что у сестры на этот счёт свои планы. Приземлившись на покрывало, он поднял затуманенный страстью взгляд на неё.

— Сегодня, Ник, всё будет так, как хочу я.

Тонкий палец накрыл его губы, не дав сказать и слова. Но Клаус не собирался возражать. Почему нет, почему бы ему не уступить бразды правления Ребекке. Видеть её счастливой — всё, чего хотелось ему в данный момент.

Под её взглядом в его крови разгорался пожар, и облегчение приносили только её поцелуи и прикосновения. Ребекка не останавливалась, как и он, и оставшаяся одежда давным-давно заняла своё место рядом с остальными вещами.

И вот сейчас, именно в момент их единения, Клаус был счастлив как никогда. Его любимая сестра рядом. Движения навстречу друг другу, и только луна, свидетельница их падения.

Завтра утром их разбудит солнце, завтра они вместе продолжат подготовку к празднику. К встрече с остальными. "Сегодня" же принадлежало только им.