Прикажи сердцу (гет)

Ноги готовы были подломиться, слёзы — хлынуть из глаз, но Нарцисса напомнила себе, что не может сдаться. Не сейчас, когда Люциус в Азкабане, Драко беззащитен, а дом отдан на поругание пожирателям смерти.

Сделав несколько быстрых вдохов, она расправила плечи и заставила себя успокоиться. Как ни хотелось проявить слабость, не было никого сильного рядом, на кого можно было бы положиться. Напомнив себе, что сейчас она сама должна была быть сильной, Нарцисса покинула зал суда с высоко поднятой головой, игнорируя десятки взглядов. Презрение, отвращение, злорадство — ей было наплевать, как к ней относятся, главное — защитить сына, не позволить врагам обрушить на светлую голову её мальчика всю эту грязь…

— Нарцисса, — прошипел Тёмный Лорд, приветствуя её возращение.

Она склонилась в поклоне, сжимаясь от страха и омерзения. Не больше секунды ушло на то, чтобы загнать поглубже истинные чувства, и о ситуации в Министерстве она доложила ровным голосом:

— Люциус осуждён, мой лорд. Они все осуждены.

Гневное шипение заставило втянуть голову в плечи — участь гонца всегда была сопряжена с немалой опасностью, — но она не отступила, требуя от себя выдержки.

— Ступай, — в конце концов приказал Тёмный Лорд, теряя к ней интерес.

Поспешно покинув кабинет, узурпированный лордом, Нарцисса с горечью покачала головой при виде осколков стариной напольной вазы, что невредимой стояла напротив двери почти два века, и направилась к гостиную — изображать радушную хозяйку.

Больше всего хотелось по примеру сестры начать бросаться круциатусом в этих «гостей», превращающих её дом в помойку, но миссис Малфой не могла себе позволить такую роскошь, как искренность. Не сейчас, когда от её способности сохранять контроль зависела в том числе жизнь сына.

То ли Лорд обманулся её невозмутимостью, то ли был занят — Нарцисса не знала. Она лишь радовалась, что он не вспоминает о ней и Драко, и считала дни до начала учебного года, когда сын наконец-то уедет в безопасность Хогвартса.

Свою ошибку она осознала слишком поздно: Лорд действительно поверил в её игру, посчитал, что радушие истинно, и захотел большего.

— Ты так стараешься, Нарцисса, пора тебя отблагодарить за гостеприимство.

И начался ад.

Нарцисса не могла поверить, что почти лишённый человеческих качеств Лорд Волдеморт не утратил самого примитивного — либидо.

Нечеловеческая кожа, и на вид, и на ощупь напоминающая чешую, глаза цвета крови с вертикальным зрачком; под глухой чёрной мантией этого никто не видел, но тело лорда претерпело значительные изменения, обзаведясь дополнительными парами рёбер, удлиняя торс и превращая ещё недавно красивого мужчину в змееподобное чудовище. Но Нарцисса не могла выразить не то что отвращение, но даже страх — разочаровавшийся лорд был смертельно опасен.

Днём она всё так же изображала холодную и неприступную миссис Малфой, а ночью…

— Старайся лучше, Нарцисса, — срывающимся от возбуждения голосом приказывал Лорд, — ты же не хочешь, чтобы я заподозрил, что ты не рада удовлетворять своего повелителя?

И она старалась лучше, потому что сейчас было не время рыдать, молить о пощаде и демонстрировать отвращение, сейчас она должна была сделать всё, чтобы умаслить Тёмного Лорда.

К середине августа Нарцисса настолько смирилась с выпавшими на её долю испытаниями, что сумела перебороть отвращение. Она знала, что жизнь сына зависит от того, насколько ею доволен лорд. Знала она и то, что болезненная подозрительность в сочетании с мастерским владением легилименцией в любой момент могут приговорить всех и каждого к проверке и смерти. Окклюментом она была плохим, а это означало лишь одно — ради спасения сына она должна испытывать прямо противоположные истинным чувства.

Она должна полюбить Лорда Волдеморта…

Чувства Нарциссы — тусклые, но искренние — спасли от гнева повелителя и провалившего задание сына, и оступившегося мужа, и её саму. Она оказалась права в своих предположениях, верно предсказав то, что лорд пожелает покопаться в её мыслях, и хотя на момент проверки она едва-едва научилась не рыдать за закрытыми дверями и не тереть чуть ли не до крови кожу, которой касался Тёмный Лорд, — этого было достаточно, чтобы тот заинтересовался.

Он наблюдал за ней, стал одёргивать пожирателей, хамивших хозяйке, и даже Белле — своей фаворитке — указал на недостойное поведение в гостях. Он больше не был груб, перестал отдавать приказы в спальне, стал мягче, не применял силу. Лорд наслаждался любовью Нарциссы. Замирая каждый раз, когда она решалась на ласку.

А ей только это и было нужно, чтобы укрепить внушённые самой себе чувства.

Нарцисса почти не вспоминала о муже, почти не писала сыну — она ждала, когда ад закончится и Гарри Поттер победит возлюбленного повелителя.

2 мая 1998

Он верил Нарциссе. Он точно знал, что она любит его, и потому именно ей поручил проверить состояние мальчишки.

Только Поттер мог одолеть лорда — об этом знали все, и даже сам лорд верил в это. Нарцисса запрещала себе думать об этом, но в глубине души надеялась, что конец близок. Она так устала любить, быть сильной, она так хотела вернуть свою жизнь…

И замирающая от ужаса Нарцисса, в последний раз взглянув в глаза любимого, склонилась над Гарри Поттером.

Сердце билось.