О воспитании—2 (гет)

Серые водянистые глазки, лишенные всякого выражения, уставились на неё:

— Долго же ты ходишь! — голос аврора был таким же бесцветным, как и внешность. — Принесла? Давай быстрее. Не видишь? Он умирает!

При этом он указал на то, что она всеми силами пыталась не замечать. В углу, покачиваясь, висело нечто, показавшееся ей сперва мясной тушей. Но, приглядевшись (почему невозможно отвести глаза, когда видишь что-то действительно страшное?!), с ужасом поняла, что это её юный вчерашний пациент. Болтается, подвешенный за ноги, на длинном крюке, свисающим с потолка. Застывший взгляд несчастного устремлен на собственный скальп, лежащий прямо под ним. И кровь. Много крови. Она везде, капает на пол, на его седые пряди. Брызги её на стенах, на одежде и руках авроров. Их двое. Один сейчас занят делом — осторожно срезал кожу подсудимого со спины ровными полосами. Второй — её недавний знакомый — требовательно протянул окровавленную ладонь к девушке. Крисс вжалась в стену и зажмурилась.

Вчера она впервые переступила порог собственной лаборатории. Директор аврората (тот ещё тип), едва взглянув на её рекомендации, воззрился на ребенка, присланного Министерством.

— Я не верю в отличников. Это как абсолютное здоровье. Его не существует в природе. Те, кто считает себя здоровым, просто никогда не были у колдомедика. Так что можете спрятать поглубже свои бумаги. Мне плевать на то, что вы юное хогвартское дарование. Будете работать как все. Ясно?

— Да, сэр.

— И рабочий день здесь не нормирован. Ясно?

Она кивнула.

— И не надейтесь протиснуться в авроры. Здесь ваши связи и титул ничего не стоят. Ясно?

— Угу.

— И нечего строить из себя целку-первокурсницу. Меня не проведешь! Я наслышан о вас. Мой заместитель был на прорыве аппарационного барьера в Хогвартсе. Дамочки вроде вас — сплошь наши клиенты. И если вам действительно так нужна эта работа, то придется постараться, чтобы доказать это. Ясно?

— Тогда уж позвольте и мне вставить пару слов! — она слегка наклонилась вперед, отчего немолодой мужчина невольно отпрянул. — Это моя первая работа. И я буду выполнять свои обязанности настолько хорошо, насколько позволят мои скромные способности. И ещё неизвестно, кто из нас кому больше нужен. Насколько мне известно, половина подследственных в итоге оказываются невиновными. Министерство давно недовольно тем, как ведется реабилитационная работа. И раз уж мои исследования призваны восполнить этот пробел, то будьте любезны не препятствовать. А если вам не на кого орать, то вернитесь домой и орите на дочь.

Повисло молчание.

«Ну, прощай, собственная лаборатория!»

— Моя дочь глупостями не занимается, — немного смягчился аврор, — она давно замужем и сидит с детьми. И я в жизни не позволил бы ей работать здесь.

— Отчего же?

— Это ТЮРЬМА! Сюда нормальные люди добровольно не приезжают.

— Ну да, год за два в стаж не просто так идет.

— Если не наделаете глупостей и придержите свой острый язык, приживетесь.

«Звучит, как приговор».

Ей выделили обширное помещение в Азкабане и обещали дать рекомендательные письма для её аттестации на Мастера зелий, при условии, что она займется всеми отварами и зельями, необходимыми для бесперебойной работы авроров. И тогда её ничуть не удивило, что им требуются средства, предотвращающие смерть от большой потери крови. На Защите преподаватель как-то рассказывал, что авроры лечатся сами и лечат заключенных. У Снейпа, вон, все тело в шрамах после отсидки. А это он только под следствием был!

Этот мальчик был её первым пациентом. Когда его бесцеремонно втолкнули в умеренно освещенное помещение, она решила, что привели старика. Но когда из-под копны совершенно седых волос на неё взглянули полные страдания глаза, она с ужасом поняла, что это ребенок.

— Воды не давать, — бросил перед уходом молодой аврор, силой усаживая его на скамью, — он наказан.

У мальчика были изранены руки — обе кисти до запястий раздроблены, и отнюдь не заклинанием. Ему требовалось зелье для быстрого восстановления раздробленных костей. Он судорожно отдернул руку, когда она подошла к нему.

— Ну, молодой человек, — ласково начала она, — покажите мне руки. Обещаю, больно не будет, — и она требовательно протянула ладонь.

— Здесь все так говорят, — прохрипел осужденный, — всегда больно.

Но руку всё же протянул. Она быстро полила её маковой настойкой. Когда боль немного стихла, юноша облегченно вздохнул.

— Сейчас посмотрим, что можно сделать с твоими костями, — она порылась на полках и извлекла оттуда нужное зелье, — пей.

Нужно было видеть, с какой жадностью мальчик пил. Сама Крисс никогда его не пробовала, но Снейп утверждал, что вкус костороста ужасен. Не многие с первого раза выпивают стакан. Но бедняга осушил чашку меньше, чем за минуту, и, облизывая губы, попросил ещё.

— Больше нельзя, — она удивленно смотрела на него, — сколько ты уже не пил?

— Три дня, — он грустно опустил глаза, — я знаю, что вы не можете дать мне воды.

— За что ты здесь?

— Я Пожиратель Смерти! — с некоторой гордостью ответил осужденный.

— За что тебя наказали?

— Не знаю. Они никогда не говорят, — вздохнул юноша, — они только издеваются и задают вопросы, на которые у меня нет ответов.

— Ты не боишься, что тебя казнят?

— Скорее бы уже, — мальчик устало облокотился на стену и прикрыл глаза. — Я больше не могу, очень устал, — он вновь взглянул на неё. — Вы такая добрая, потому что вас просили у меня всё узнать?

— Нет.

— Значит, новенькая, — он снова опустил глаза, — скоро вы станете как они.

Вернулся аврор и с порога начал кричать:

— Я же приказал не поить его!

— По рецепту в составе есть вода, — Крисс даже обиделась, — именно поэтому оно называется «ЗЕЛЬЕ». И нечего кричать, вы у меня в лаборатории.

— Прошу простить, — аврор нагло смотрел ей прямо в глаза. — Можно полюбопытствовать? — он взял со стола склянку с маковой настойкой, — так, так. Значит, жалость нам не чужда? — он осторожно поставил пузырек на место и стал наступать на девушку, вынуждая её пятиться. — Я не говорил вам, юная мисс, что в ваши обязанности не входит помогать заключенным? Что не нужно никаких обезболивающих, никакой помощи, кроме той, которую просим оказать МЫ?

— Это ТЫ о себе во множественном числе говоришь? — Крисс не так просто было вывести из равновесия. — Или у тебя в глазах двоится?

— Породистая кошка, да ещё с когтями, — весело проворчал тот, отступая, — хорошо. Но на будущее бесплатный совет: НЕ ЛЕЗЬ НЕ В СВОЁ ДЕЛО!

— Ок, — теперь она наступала, а он пятился. — А ты на будущее усвой, что не нужно врываться ко мне в кабинет без стука, а тем более повышать здесь голос.

За всей перебранкой испуганно наблюдал седой юноша.

Несколько секунд юный аврор и будущий Мастер зелий, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Первым сдался палач.

— Договорились, — отступил он, облегченно вздохнув.

Она ответила легким кивком.

Сейчас она ясно видела смертельный знак на предплечье жертвы.

«Надо же, ему лет пятнадцать. И когда они успевают стать Пожирателями?»

Она, наконец, нашла в себе силы открыть глаза, но смотреть прямо на несчастного не могла. Поэтому пришлось уставиться в пол. Она быстро протянула аврору пузырек, и тот, умело, орудуя ножом, вскрыл его.

— Ты вампир? — второй аврор оторвался, наконец, от своего жуткого занятия и тоже подошел. В одной руке он покручивал изящный кривой нож. — Не хочешь присоединиться?

Он протянул ей стакан, наполовину заполненный свежей кровью, с плавающими в ней островками мяса. При этом он приветливо улыбался, демонстрируя острые клыки. Так, как будто предлагал пиво. Крисс ясно почувствовала, что её сейчас стошнит.

Быстро извинившись, она выскочила в коридор и помчалась к себе. Убегая, она слышала за спиной смех.

Два дня её никто не беспокоил. Начальник несколько раз присылал сову, но большую часть времени она проводила в одиночестве. При мысли о еде начинались острые приступы тошноты. И она не могла заставить себя покинуть кабинет и пообщаться с новыми коллегами. Проходя как-то мимо общей гостиной (так здесь любовно называли огромную комнату с низким потолком и камином, лишенную всякого уюта), она услышала, как её позвали по имени. Она обернулась. Молодой «бесцветный» аврор приветливо улыбаясь, поманил её пальцем.

Она заглянула внутрь. Там за столом несколько юношей, видимо, тоже авроры, играли в покер. Раздавались тихие возгласы: «Пара», «Наш пароль — туз-король», «Коряга», «Геморрой», «Купил себе головную боль».

— Идем, сыграешь! — он потянул девушку внутрь. Но она отдернула руку.

— Извини, я занята, — она развернулась и быстро убежала. «Надо же! Отдыхают, совсем как люди».

Чтобы забыть, как она одинока, Крисс с головой ушла в работу. Почти до обморока сидела за пробирками, пока ночной дежурный не приходил в лабораторию с фонарем, выгоняя её спать. Лежа на жестком матрасе у себя в комнате, она изо всех сил пыталась прогнать любые воспоминания о прошлой жизни. Все её мечты будут похоронены под серым азкабанским небом. Она не следила за временем, не знала точно, сколько дней прошло с момента её прибытия. Служащие показывали на неё пальцами, провожали взглядами при встрече. Порой у неё складывалось ощущение, что они бросятся на неё и разорвут в клочья, стоит ей отвернуться или попробовать убежать.

«Спокойствие. Страх — маленькая смерть. Скорее бы уже. Очень устала».