Маленькой елочке холодно зимой (джен)

— ЛВЧ! Приказываю выйти на открытое пространство, подняв все выступающие части тела! Ложные тоже!

Забытая гирлянда на ближайшей елке ехидно подмигнула Джею, мол, ищи-ищи эту хрень, все равно только время зря потратишь.

У спрятавшегося ксеноса было вполне благозвучное научное название на латыни, но оно в память Джея никак не желало укладываться, рекомендованное ЛВЧ «голосеменное деревоподобное разумное существо» не нравилось до оскомины даже парню, его придумавшему, а самоназвание крхшс`эн — категорически не выговаривалось, быстро трансформировавшись в емкое «хрень».

Джей и сам уже понял, что загонять эту хрень на площадку, заставленную рождественскими елями, несусветная глупость. Но поздно, теперь из этой ситуации существует лишь два выхода: позорно покинуть место неудачного задержания хрени с пустыми наручниками (добро бы одни, а то семь комплектов), либо…

Либо сделать то, за что бедные торговцы проклянут его во веки веков.

В принципе, если Джей сейчас развернется и уйдет, все останутся живы. Хрень не плотоядна, во всяком случае, живой органикой вроде бы не балуется, а падальщиков и среди людей хватает. Но на счету хрени уже два до смерти напуганных семейства и полтора рождественских гуся!

И — самое главное! — если сейчас уйти восвояси, завтра эту хрень все равно придется ловить. А сейчас — идти на корпоратив, где Джея ждет очередной очень серьезный разговор с начальником по поводу превышения полномочий, важности работы в команде, и так далее, и тому подобное… Скукота.

Лучше уж заплатить хозяину площадки за ущерб.

От луча бластера ближайшая елка вспыхнула так охотно и радостно, что Джей немедленно заподозрил торговца в обработке пушистых красавиц специальным лаком — чтобы дольше зеленели и не обсыпались. Официально это не запрещалось, но и не поощрялось, как раз из-за резко возрастающей пожароопасности.

Джею почудилось движение в дальнем углу, так что следующий луч отправился туда. Пламя заплясало на ветвях, слегка потрескивая и отбрасывая блики на стены ограды.

Наверное, в родственниках у хрени были амебы, или обезьяны. Джей так и не закончил курс минимальной ксенофизиологии, так что слабо представлял себе, почему это нечто с кучей рук, ног и ложноножек, дивно похожее на обычную земную ель, вдруг одним плавным движением оказалось у самой верхушки деревянной ограды.

— Куда?!

Еще один выстрел покончил со стремлением хрени скрыться бегством, и вынудил снова затаиться.

— И стоил ли какой-то паршивый гусь таких нервов? — риторически вопросил Джей площадку, прикидывая, какая елка падет следующей в неравном бою. Надо было ускоряться, в соседнем доме уже загорались окна, одно за другим. Еще пара минут — и он услышит приближающийся вой полицейских сирен.

Вышеупомянутый вой тут же появился, словно ждал, когда о нем подумают.

«Ну вот, что я говорил!»

Выстрелив в очередную ель, Джей внезапно расстроился. Хозяин торговой площадки будет безутешен. Деньги — деньгами, но многие выбирают ель заранее, а покупать приходят на следующий день. Вдруг эта ель тоже — чья-то?

От недостатка воображения Джей никогда не страдал, поэтому живо вообразил, как плачут дети над остовом обгоревшей елки, которая погибла, так и не исполнив своего рождественского предназначения.

— Не суметь расстраивался! — сурово сказали над ухом на ломаном английском. Очень, надо сказать, ломаном. — Есть охота?

Соседняя елка вдруг приобняла Джея за плечи и дружески протянула обгрызенную гусиную ногу. Отказ от напарника в данном случае был как нельзя кстати. Агента Кью от такого удар бы хватил, как два пальца.

— Нет, — твердо отказался Джей. — Охота тебя арестовывать. За нанесение физического и морального ущерба жителям планеты Земля.

— Ну, охота — арест! — внезапно согласилась хрень, встряхиваясь. Маскировочные иглы стекли с нее, будто с гуся — тьфу ты! — вода. Оказалось, что хрень вовсе не зеленая, а цвета морской волны, и количество ложноножек у нее сильно преувеличено свидетелями. — Счастье твое — моя радость!

В замке калитки со скрежетом повернулся ключ, давая Джею возможность не отвечать на странную фразу хрени.

— Мои елки! — с истинно шекспировской трагедией в голосе возопил торговец. — Мои прекрасные, пушистые, очаровательные елочки!

— Глаза закрой, — дружески посоветовал Джей хрени. Ксенос послушно закрыл единственный псевдоглаз всеми ложноножками сразу, отчего хозяин павильона схватился за сердце уже всерьез.

Впрочем, после вспышки его отпустило почти сразу.

— Лаком елки вскрывали? — как можно суровее вопросил Джей, предъявляя значок «Юный помощник пожарных Нью-Йорка».

— Я? Я-я-я-я, я никогда-а-а…

— Проведем анализ? — прищурился Джей.

Когда он садился в машину вместе с «купленной» под видом редкой елки хренью, кошелек не только не опустел, но и заметно распух от благодарности за вовремя замеченный пожар.

Такое Рождество Джей почти мог терпеть.

* * *

На корпоратив его все равно затащили — между выговором за непойманную хрень и благодарностью за принесенную на праздник елку. Джей пил шампанское бокал за бокалом, время от времени подкидывая особо никем не любимые тарталетки в угол, в котором стояла боязливо распушившаяся хрень.

— Слушай, — уже под утро вдруг осенило Джея. — А фигли ты сдался?

— Это есть славный традиция моей народ, — за ночь английский у хрени явно улучшился. — После того, как юный крх отпочковывается от отца, взрослый сдастся на милость врагам. А вы веселый враг!

Всего шампанского мира не хватило бы затуманить разум агента Джея, если только он сам того не хотел. Он прикинул количество елочных базаров в Нью-Йорке, умножил его на количество плачущих детей, приплюсовал оставшиеся до Рождества дни, и…

…махнул рукой, одновременно подзывая официантку с подносом и сдаваясь на милость обдурившей его хрени.

— Я надеюсь, детей вы не едите? — для очистки совести уточнил Джей, опрокидывая очередной бокал шампанского.

— Нет, — отозвалась хрень. — Пищевая ценность низок.

«Ну и на том спасибо!»

Над Нью-Йорком начинался новый день. До Рождества оставалась неделя.