Легенда о Мастере Книг (гет)

Случилось это все давным-давно, когда Свет уже был Тьмой, а Тьма ещё был Светом. Говорят, лелеял Тьма мечту — владеть всеми мирами во Вселенной. И создал как-то Величайший мир, разделенный на четыре части: царство Зимы, владения Осени, королевство Весны и республику Лета. И позволил он Тьме и Свету выбрать себе по два царства. И выбрал нежный Свет себе Весну и Осень, а Тьма пустился из крайности в крайность, взяв Зиму и Лето. 

C тех пор живут в том мире люди, разные, как времена года. Молчаливые подданные Холода с белыми, как снег, глазами; нежные весняне, преданные своему Королю и песням, живущих в их сердцах; меланхоличные осенняне, чья жизнь пропитана лирикой и поисками Смысла; и знойные воины Солнца, что не боятся бороться за свою судьбу.

Но хитрый, хитрый Тьма, тайком от всех исполнил он свою мечту, вплетя в строение всего мироздания всего два слова, и эти два слова дали ему безграничную власть и одновременно стали его безграничным проклятьем.

Эта история, хоть и зовется сказкой, недалека от правды, и произошла она на границе светлого весеннего королевства, ровно там, где беспощадная Зима берет свое злое начало.

Злата

…и слова это были: Мастер Книг.

Летопись Времен Года.

I. Весеннее королевство.

Это была неправильная сказка.

В детстве, когда мама рассказывала мне о Мастере Книг, сказка была добрее.

Мастер представал передо мной добродушным человеком с гостеприимно распахнутыми объятьями, тоскующий по гостям и человеческому общению, чахнущий в своей великой Обители и, чтобы не умереть со скуки, разыскивающий по всему миру новые книги для своего Дома Книг.

Мама всегда рассказывала о нём, как о великом человеке, спасшем множество историй от медленной смерти в забытых анналах, как о человеке, готовом приютить любого путника и подарить ему книгу, которую тот ищет всю свою жизнь. Рассказывала, что в недрах его Дома есть целый зал, где собраны книги, написанные им самим на основе рассказов тех путников, что когда-либо побывали в его гостях.

Когда заболел отец, и стало понятно, что ничего на свете не может его спасти, я вспомнила о Стихийнике. 

Во многих книгах о доброй магии я встречала упоминание о Стихийнике. В них говорилось, что в Стихийнике содержится вся подробная информация о четырех Стихиях, а значит, там могли быть и тайны жизни и смерти. Только из Стихийника можно было бы узнать, как вылечить Короля Весны.

Он был моей последней надеждой.

Уже неделя, как я стала совершеннолетней принцессой.

Мама была как никогда уверена в том, что всё потеряно, отца не спасти и готовилась короновать меня, так как сама собиралась, естественно, отойти вместе с отцом в мир Увядших от горя.

Несмотря на процветающую славу и чудесные сказки Весеннего Царства, мне вовсе не улыбалось им управлять.

Как бы вам объяснить, почему…

Наверное, потому что я в свои шестнадцать с неделей не была готова к мысли о том, что цена этого правления — смерть моего отца. Да и матери в придачу.

И мне во что бы то ни стало было необходимо его спасти.

И, ещё раз повторю, Стихийник был моей последней надеждой.

Мастер Книг был моей последней надеждой.

Мать этого не понимала.

Сначала она просто кричала на весь дворец, что я малолетнее наивное создание, верящее в сказки.

Это мне удалось парировать шестнадцатью научными трактатами, доказывавшими существование Дома Книг в мире Стихий и даже подробно описывавшие путь к нему.

К сожалению, о самом Мастере в них ничего не говорилось, книги будто бы в страхе утаивали любую информацию о нем, и поэтому, не будь передо мной угрозы смерти моего отца, я бы, наверное, отказалась от этой идеи и поверила матери.

Но мать извергала кошмарные описания одно страшнее другого, ломая и напрочь коверкая все мои детские мечты и сказки её улыбающегося лица над кроваткой.

Мастер страшный, мастер злой,

Мастер демон ледяной.

Мастер взвоет, Мастер спляшет,

Мастер в Ад с собой утащит.

Ты пойми его каприз,

Выполнишь — получишь приз,

А не сделаешь — умрёшь.

Что ж, ищи, да и найдешь.

Это был единственный стих, кое-как переведенный мной с древнезимнего. Единственная информация о Мастере, попавшаяся мне в старой книге о Зимнем Царстве.

Как многие, рожденные в самые последние дни Весны, на границе с Летом, я жутко боялась Зимы. Впрочем, этот страх был скорее на психологическом уровне. Я прекрасно справлялась с прохладой, ветром и стужей. Хотя здесь они не были такими злыми, как в Зимнем царстве, но тем не менее были достаточно ощутимы. Я преспокойно бегала в сарафанах, когда все остальные в Весеннем королевстве не вылезали из штанов и легких курток, а ещё мне иногда снились снег и ледяные драконы.

Никто не мог объяснить этой странности, но я и не требовала объяснений, внутренне удовлетворенная своей особенностью, отличавшей меня от остальных.

Маленькие дети всегда рады отличаться от всех остальных, даже если не понимают, в чем их отличие.

— Остановись, Злата! — кричала мать, заламывая руки.

В её светло-зеленых глазах была какая-то неправильная злость. Слишком старая, слишком бессильная, слишком безнадежная злость.

— Ты не вернешься! Это Град знает где! На границе Осени и Зимы! Ты можешь замерзнуть! Ты… Ты подумай обо мне! О стране! Об отце, в конце концов!

— Я и так вечно думаю о нём, — тихо ответила я, с трудом не заскрежетав зубами. — Я ради него и собираюсь в путешествие!

— Путешествие? — отчаянно вскрикнула мать. — Это паломничество на плаху! И потом! Если ты хочешь ему добра — то просто останься дома. Скрась его последние дни своим присутствием у его постели!

— Я ещё могу его спасти, — отрезала я.

— А если ты вернешься слишком поздно?!

— Тогда я захвачу с собой ещё и Некрономикон, — рассердилась я. — Мама, если бы великий Март, основывая наше Царство, не пошёл бы на край мира за советом к Мастеру, чтобы спасти свою возлюбленную Апрель, Града с два мы сейчас бы процветали и правили Восточным Полуостровом.

Мама ненадолго замолчала. Права оспаривать одну из Четырёх Великих Легенд, придуманных не ею, у неё не было. Но она не сдалась, вернувшись к прежней тактике.

— Он убьет тебя, — прошептала она, близко подойдя ко мне. Я едва не отшатнулась, но взяла себя в руки, стиснув зубы, и упрямо встретила её горящий лихорадкой взгляд. — Он запрёт тебя в своей темнице и будет издеваться над тобой до тех пор, пока от тебя не останется одна пыль, ничем не отличающаяся от книжной. Он завладеет твоей душой и твоим телом, ты будешь целыми днями тихо молить его о пощаде, а он будет насмехаться и утолять свою жажду. Ты никогда и ни за что не выполнишь его желания, потому что никогда и ни за что их не узнаешь. А если даже и узнаешь, то не выполнишь, потому что ты дура!!! Ты обрекаешь нас на смерть!!!

Я дослушала до конца и, усмехнувшись, отошла на шаг и сделала книксен.

— Пока что обречен на смерть лишь мой отец. И, видимо, ты никогда его не любила, раз совсем не думаешь о нём.

Потерянная, не осознающая, что плачет, с неверящим взглядом, Королева Весны осталась в тронном зале, а я сбежала по ступеням к своему крылу, думая о том, как бы поудобнее привязать поклажу на седло моей Тесле.