Как стать вахтершей в Азкабане (джен)

Занавес. Несколько тёмных фигур в верхней ложе. Звучит увертюра: Хава Нагила. Голос диктора громко объявляет:

— Преступники, занятые сегодня.

Фигуры в ложе грозят кулаками, одна встает на балюстраду и показывает незамысловатую фигуру из трёх пальцев. Слышится непереводимая игра слов и грубая немецкая речь.

Голос диктора: Пани, угомонитесь! Я хотел сказать, персонажи сегодняшнего спектакля.

Прокашливается: Итак!

Озвучивает на манер досье из культового советского фильма. При описании очередного персонажа в ложу направляется луч света, выхватывая фигуру оного:

1.Вейбрич Руфь Леопольдовна: крепко сбитая дама лет скорее почтенных. Требует обращения по имени-отчеству в любой стране. Эмигрантка, говорит с непонятно каким акцентом, постоянно меняющимся. Особые приметы: огромные очки, шляпка на аккуратно прибранных волосах цвета соли с перцем, немилосердно приколотая булавками по старой моде. Испытывает необходимость постоянно двигаться или перебирать что-то в руках, поэтому вяжет вручную. Палочкой орудует как спицами, а спицами как палочкой. Характер вредный. Не замужем, ходили слухи о романе не то с каким-то главой Аврората — Франции, кажется, или Бельгии, не то с хозяином кабаре.

2.Пани Бася Штерн: разбитная хохлушка, отчаянно выдающая себя за австрийскую баронессу. Управительница богоугодным заведением, но на Привозе шепчутся, что заведение-то не столь богоугодное. Ещё говорят, что молодой Вольдемар, красавчик и внучатый племянник старой Бины Бышовски, связался с рыжеволосой Лилькой, тамошней воспитанницей. Ушлая девица обобрала его до нитки, выставив из дома в старом пальтишке на голое тело. Нажить добро несложно, но когда через несколько месяцев Вольдемар потерял нос, он обозлился на весь белый свет и уехал из города. Говорят, примкнул к Кахане Хай, но врут, поди. Где наш город, и где Кахане.

Одной рукой пани теребит рыжую косу, в другой держит ридикюль с бантом, обмахивая оным внушительное декольте из серии: "деточка, вас не продует?". Периодически из ридикюля высовывается ручная крыса и любовно клацает зубами возле золотых перстней и часов собеседников.

Пани Бася имеет на старого Малфоя зуб, но при этом поговаривают, что положила на него глаз. Какой орган свербит больше, пани пока сама не разобралась.

3.Дауд (Дедалус) Дингл: коротышка в высоком цилиндре. Наиболее заметной частью его лица является крючковатый нос, который Дингла немного стесняет, ибо в холодную погоду на нём имеет обыкновение скапливаться предательская капля. Поэтому в разговорах любит акцентировать внимание на чужих шнобелях, особенно на олливандеровском. Противостояние это идёт ещё с юности, когда сынок хозяина лавки учился в Хогвардсе парой курсов старше Дингла и завёл обыкновение над ним насмехаться.

Вдовец и дамский угодник, вы непременно найдёте его в компании дам перезрелого (и не очень) возраста, где он расточает комплименты, легко может поддержать любую дамскую тему, от рациона книззлов до длины юбок нынешней молодёжи. В душе-то он ЗА такие юбки, шоб их владелицы и дальше были здоровы, радуя его взор крепкими коленками. Овдовев, пустился во все тяжкие, сменил шляпу-тарелку на бархатный цилиндр, а казавшееся ему неблагозвучным Дауд на Дедалус. Впрочем, почтенные дамы продолжают по старой памяти называть его Додиком.

4.Розенблюм Рива Ицхаковна: щедро одарённая природой особа неопределённо прекрасных лет

В ней всего немного слишком — слишком рослая, громогласная и громко смеющаяся, с изрядной грудью, украшенной крупной изумрудной брошью , с кормой в турнюре в фиолетовых тонах и с легкомысленными оборками. То совершает слишком резкие движения, то слишком активно выдвигает общественные инициативы. Спасает общество то, что половину инициатив Рива забывает, на половину из другой половины не хватает терпения, но зато в оставшихся она упорнее Моисея, который решил прогуляться после обеда и таки сорок лет гулял в хорошей компании, пока не решил, что хватит.

Вдова местного портного, подхватившая дело после смерти мужа. Грудей, носа и того, что под турнюром, у Ривочки тоже хватило бы на полторы средних женщины, так что покойный Изя не был обделён семейным счастьем еще при жизни. После смерти же он тоже смог насладиться им, как и положено всем святым.

Памяти покойного Рива предана до умопомрачения, завесила всю гостиную его фото, не забыв даже пресловутое "крошка Изя опысал чемодан дяди Ицхака, приехавшего из Америки". Поговаривает, что дело швейное требует исключительно сильных мужских рук, но пока держит его в своих слабых.

Детей нет, но есть полосатый кот Фима. Кот (или книззл, но доподлинно неизвестно ) Фима — удивительно спокойный незлобивый зверь, раскормленный до состояния пуфика. И при этом удивительно, как он всё время теряется. Именно под предлогом поиска Фимы Рива Ицхаковна очень часто ходит в гости, заглядывая буквально на минутку. Уходит без кота, но с новостями.

О соседях знает всё, даже то, что они сами узнают только к обеду или у психотерапевта.

5.Либелия (Либа) Бекер: женщина несомненных достоинств, обширная и сверху, и снизу. При этом живая и подвижная, даже талию имеет — носит корсет. Мантия изумрудного цвета, шляпка-клош тёмно-зелёная, с лентой в тон мантии. Около тридцати лет, кудрявая, рыжая, голубые глаза навыкате, и она их постоянно таращит. Разговаривает громко, постоянно себя одёргивает и прикрывает рот рукой. Держит на Диагон-аллее лавочку с вкуснейшей выпечкой, имеет привычку таскать с собой что-нибудь вкусненькое в большой, вышитой бисером сумке (сегодня из сумки пахнет халой). Давно питает нежные чувства к местному профессору зельеварения, истово обманывая себя надеждой на благополучный исход романа. Однако не желает замечать, что объект её воздыханий навещает её лавочку исключительно из-за вкуснейшей выпечки и возможности перехватить галеон-другой "до получки" и на "редкие ингредиенты".

6.Адурелла Фиггнер, или Товарищ Ада:

Пламенная революционерка, причём потомственная. Прадедушка был декабристом, дедушка петрашевцем, папа и мама — народовольцы-бомбисты. В детстве учила буквы по "Катехизису Революционера", знала тридцать три способа приготовить взрывчатку из чернил и канцелярского клея, подбрасывала дрожжи в нужник полицейского участка в целях борьбы с контрреволюцией. Презирает мещанский быт, коротко стрижёт волосы, носит мужской костюм и синие очки. Говорит на смеси французского с урало-сибирским: "Дак што там у вас за пердимонокль, мизерабль вы ебический?"

7.Адель Перлман: хозяйка кофейни, где часто сидят почтенные дамы, высокая, ухоженная дама элегантного возраста, в мантии цвета электрик. Волосы, каштановые и вьющиеся, тщательно уложены. Слушая болтовню почтенных леди, поглядывает на них с неодобрением.

8.Кот: откормленный дымчатый говорящий кот, возлежащий на подоконнике. Этот замечательный во всех смыслах Кот определенно считает себя чьим-то. Понедельник у него посвящён, скажем, дому Вейбрич: он изволит там столоваться, отдыхать и уделяет внимание, собственно, Руфи Леопольдовне. Вторник величество проводит у Штерн. Среда зарезервирована за Английским клубом (тем, что с крашеными зеленой краской дверями на Боровского 28). В четверг Кот навещает миссис Бейкер. И так далее. Он, безусловно, может остаться на постоянной основе в любом из этих мест, но не решается лишить остальных надежды. Он вполне понимает общее уважаемых дам желание заполучить себя, любимого, навсегда в чьи-то руки: он же уникален и великолепен, ничего странного.

Обычно он приходит в кофейню пообщаться, ибо скучает в одиночестве. Безудержная болтовня почтенных леди заставляет Кота жмуриться и иногда крутить головой. Высказывается он редко, но метко.

9. Малфой. Люциус Малфой.

* * *

Действие первое.

Кабинет Люциуса Малфоя. Горит единственная свеча. Люциус сидит в кабинете, склонившись над бумагами, и заунывно вслух считает прибыль. Внезапно в ужасе вскакивает, начинает бегать, истерично заламывая руки. Останавливается, оглядывает взглядом зрителей и восклицает:

— Я разорён! Мой доход упал на полпроцента! Нет, это невыносимо! Я обречён! У меня нет другого выхода!

Делает выразительную паузу, воздев руки к небу.

Выразительно, с экспрессией: О, Мадонна! Где твоя справедливость! Придётся напомнить родственничкам о долгах!

Озирается. Крадучись, подходит к одной кулисе, дёргает за занавес. Появляется плакат с индейской народной избой и надписью на транслите:"FigVam".

— Шут побери! Ух, я вам!— ругается Малфой и грозит кулаком в сторону ложи, где замерло шесть фигур. Те издают сокрушённый вздох и укоризненно качают головами. Так же крадучись, идёт к другой кулисе. Достаёт бутылку коньяка и бокал для него. Наливает, смачно отпивает.

Обращаясь к зрителю:

— Лучшее лекарство от нервов — армянский коньяк!

Фигуры в ложах издают вздох не то разочарования, не то зависти. Слышится сглатывание слюны.

Малфой достает свитки, снова поворачивается к ложе и неаристократично показывает язык.

От декорации, имитирующей окно, отделяется тень жука и с громким "Бз-з-з" летит по сцене.

Занавес.

Голос диктора объявляет:

— Тридцать первого августа газеты трубили и о разорении господина Малфоя, и его странных родственниках. Первого сентября газеты сообщили о загадочном исчезновении госпожи Скиттер и родственниках господина Малфоя, вновь оказавшего в списке...

На этом моменте голос диктора прерывается, слышатся звуки борьбы.

Другой голос объявляет: "второе сентября".

Занавес открывается.

* * *

Действие второе.

Время действия — второе сентября. Диагон-аллее. Несколько почтенных волшебниц встречаются в заведении Адели за чашечкой кофе обсудить последние новости.

Либелия Бекер:

— Ой, ви-таки знаете, Малфои дитя́м взялись помогать! О бедных родственниках как озаботились! Что-то планируют, не без выгоды же, это же Малфои!

Бася Штерн:

— Та кто его знает. Малфои, возможно, и не стали бы сразу обирать ди́точек до нитки, подождали бы до совершеннолетия, но скорее до начала заработков, — вот тут бы они все и объявились дружным табором! А всего скорее Малфои, на манер моего диду, бо у них было много детей, рассаживали бы их потихоньку по разным уютным местам в Британии, формировали бы МАФИЮ. А когда надо, выскакивали бы из тазика и, помахивая павлиньим пером, орали бы: "Должок!" Да уж наверное они в этом преуспели, только Люсёк бракованный оказался!

Либелия Бекер:

— Вот про мафию — это в точку! Люсёк прикидывается, он маскируется просто, а так он как есть мафиозо!

Бася Штерн:

— Мы его раскрыли, коллега! Бг-г-г!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, с акцентом, смахивающим на польский, вращая чашку, угрожая тем самым облить товарок:

— Малфой — кресштный отец всшего волсшебного мира. А Волдеморт васш — чшто? Так, марионетка.

Бася Штерн:

— Возможно, даже Дамблдор замешан! А феникс — это перекрашеный павлин. Для связи со ставкой!

Кот, брезгливо тряся лапой:

— Вы думаете, цвет влияет на полётные качества? Зато демаскировка какая!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, с акцентом, смахивающим на испанский, доставая вязание:

— А как же без неё? Ойебандер и Гринготтс тоже забербобаны. Про Азкабан молту.

Бася Штерн:

— Да все гоблины — Малфоям родня. Так, согрешил пару веков назад Люциуса первый предок по пьяни с калькулятором, пардон, со счётами. Никакой маггловской дряни! А Олливандер вообще — племянник Осенька. Из Бруклинских Малфоев.

Розенблюм Рива Ицхаковна:

— Да вы шо! Олливандеры же ш древний римский род!

Дедалус Дингл:

— Пф, ви-таки видели его нос? Он вам будет говор'ить, что это р'имский нос, но ми таки знаим, чей это нос!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, без акцента, яростно вывязывая петли:

— А Азкабан — на самом деле курорт в Одессе. Но об этом мало кто знает!

Адурелла Фиггнер, мрачно:

— Только на выходе из Азкабана курортников поджидает очередной Малфой с километровым счётом за услуги.

Вейбрич Руфь Леопольдовна, вновь с акцентом, на этот раз немецким:

— Естестфенно, потопу фсе так его, Аскапана, и поятся.

Бася Штерн:

— Ну а то! Кормёжка, проживание (отдельные, между прочим, нумера), услуги психоаналитика по ночам: придут, послушают, пообщаются, с элементами стриптиза, между прочим, и ещё чего. Мальсибер окаянный вон до того дошёл, что они на ём катались, прости господи. Да извращуги, по тройному тарифу запишут. И за ночные визиты, и за праздники, и за сверхурочные.

Л. А. Малфой. Дата. Подпись. Сальдо на конец месяца.

Адурелла Фиггнер, закуривая трубку:

— А уж как Малфои ругались, когда оттуда сначала Блэк слинял, не расплатившись, потом ещё десяток УПСов...

Вейбрич Руфь Леопольдовна, вновь без акцента:

— Больше он ругался только, когда ему пытались выставить счёт после того, как он там восстанавливал нервную систему.

Она же достает волшебную палочку, подогревает по ошибке напиток соседки, убирает спицу и вяжет спицей и палочкой. Палочка привычно меняет цвет шерсти. Кот лениво следит за клубком.

Бася Штерн, неодобрительно смотря на действия Вейбрич:

— Он не восстанавливал, он инспектировал! Целый год, а они, они! Свиньи неблагодарные! А он, между прочим, к родне со усей же душой! Вон, Ося Вайнер — сколько гостил в усадьбе на всем готовеньком, ведь не галеона же не заплатил, а гоблины? Бессовестные! Это они в материну породу пошли, сволочи!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, со слабым украинским акцентом:

— А Поттер? Это же надо — так развести Люциуса на деньхи! А тоже, наверняка, либо под крышей у него, либо родственник.

Бася Штерн:

— Матка Боска! И Поттер Люсеньку поимел материально? Слушайте, ну что за люди! Конечно, родственник, жинкин племянничек, мать его, грязнокровку, разэтак...

Вейбрич Руфь Леопольдовна, с американским акцентом:

— Так тоже сбйег, нье расплатившис... И другик увйёл.

Бася Штерн:

— Ага. И потом сказал, что это был "пробный" сеанс — и ему не понравилось, тварюка. А Люсёк, между прочим, имел мысли по поводу Лавгудовой девки. Надо с Поттера ещё и за упущенную выгоду стрясти. А Лавгуд — паразит? Заметьте, даже не заикнулся, типа: "Я вам что-то должен?". Люсенька, может быть, и отказался бы, но сам факт!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, с московским акцентом, тоном бабушки на лавочке:

— А то! И штраф бы ему впаят за неуважитэльное обращение с рэликвиями!

Адурелла Фиггнер, выпуская кольца дыма:

— Люся, цэ же сын покойного Абраши?

Бася Штерн:

— Да, Абраша Бледный был большой человек. Люся, конечно... Слава Богу, что отец не дожил. Мы с моей Зосей, кстати, давно подозреваем, что Люсёк — старший сын её свекрови Хаи, которой старый Абраксас, в наказание за хитрожопость, стёр память и высадил в Мариуполе.

Адурелла Фиггнер:

— Таки, наверно, не за хитрожопость, а за её недостаток!

Бася Штерн:

— Нэ-э-э, зная бабу Хаю, её Малфои выперли именно за хитрожопость. Заметьте, о матушке Люська ничего не слышно. Кстати, у Зоси ребенок — вы бы видели: она ж белесенька як сметана. И с тремя волосинами цвета седины. Ну чисто же Малфой. Без анализов видать!

Адель Перлман, с крайним неодобрением:

— Кто-то слишком много говорит. Таки ви их раскрыли. Имею вам сообщить: к вам виехали. Ждите!

Бася Штерн с живым интересом, оборачиваясь к Перлман:

— А кто, кто виехал-то? Сам Люсёк?

Адель Перлман, немного меланхолично:

— Он людей пришлёт.

Бася Штерн, отворачиваясь обратно:

— А во им (пани быстро скручивает изящный кукиш и выдает острую непереводимую конструкцию на смеси польских и украинских ругательств, печатные из которых только междометия, они же на французском)! У мине ж СИЛЬ под порогом. И иголки, от авроров. Не пройдут. И в окно — не получится! Там тоже ж силь, по периметру. Ненаносимая я (чеснок к им на язык, манду им в глаз)! Вот если Люсёк сам приедет, как честный человек, — я подумаю…

Адель Перлман, всё так же меланхолично:

— Таки если им будет надо, они пройдут!

Либелия Бекер, в один голос с Адель:

— Ви-таки наивная женщчина! У их же своя метода, они без мыла…

Бася Штерн:

— Куда пролезут, уважаемая? Можно поподробнее?

Либелия Бекер:

— А ви знаете, что у Малфоев в хозяйстве водятся особенные павлины? Я би на вашем месте поостереглась с хозяевами такой птички бодаться. Это ж особый вид феникса, замаскированный!

Кот, лениво потягиваясь:

— Павлины — это просто крашеные куры. Не усложняйте, дамочки.

Бася Штерн:

— Та я ж не бодаться с ним собираюсь,а… Либа, мурмулеточка, а ты шо головой качаешь? Бодаться. А то когда у следуюшей раз до тебе явится носатый учитель химии. Ага, тот самый — сыночек алкаши́ны Тобиаса, я таки приглашу тореадора! А то как бы воистину не забодал (пани Бася ловко уворачивается от летящей в неё халы).

Вейбрич Руфь Леопольдовна, поправляя очки, вновь без акцента:

— Не-не. Малфоевские павлины — это особый вид голубей, мимикрирующих под обстоятельства, выведены примерно в XV веке, после отказа Елизаветы войти в род Малфоев. Секрет их происхождения до сих пор неизвестен, но слухи ходят разные... Версия связей с курами, впрочем, не исключена.

Кот переворачивается на спину и прижимает передние лапки к шее:

— А что они сделали Елизавете?

Вейбрич Руфь Леопольдовна, наставительно, снова с немецким акцентом:

— Кто? Пафлины или Мальфои? Мальфой — претлошение прака (прямо от серьтца отрывал), а его пафлины — так, вели подпольную расфедку после откаса.

Кот:

— Хе, "Разведка боем, или Ковровое говнометание" (хихикает).

Адель Перлман, задумчиво, помешивая кофе:

— А почему голубей-то вид, а не кур?

Вейбрич Руфь Леопольдовна, вскакивает и начинает расхаживать вдоль сцены, вновь говорит без акцента:

— Все дело в том, что это П.А.В.Л.И.Ны (подпольные аристократические военные летучие ивритоговорящие неразлучники). Изначально они были попугаями, но их скрестили с голубями, чтобы спрятать выдающийся клюв. Курицы были отвергнуты за невозможностью летать.

Адурелла Фигггнер с усталым удивлением:

— Они еще и ивритоговорящие?

Бася Штерн:

— Естественно! В их выведении участвовал непосредственно старый Абраша, имевший кличку Абраша Бледный.

Вейбрич Руфь Леопольдовна, садится, говорит с французским акцентом:

— Это всьо, чьтобы получьше замаскир'оватьсьа!

Бася Штерн:

— Ага, и с целью выведения птичек, прицельно гадящих преимущественно на потомков Елизаветы!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, вновь с акцентом, на этот раз с вологодским:

— То-олько ко-огда рядо-ом о-обычные птички. Для мо-оскировки.

Дамы поднимаются и начинают отплясывать кадриль, припевая на мотив школы Соломона Кляра. Додик поддерживает:

Адурелла Фиггнер, меццо-сопрано:

— Их вывел сам Абраша дер Молочник,

Вальяжный и надменный, словно царь,

А Мендель был его помощник,

и доктор Цахес — секретарь!

Вейбрич Руфь Леопольдовна, контральто:

— Абраша Йосе говорил устало,

Что, мол, летят, идут года,

Селекция недавно модной стала,

Павлины — мода навсегда!

Розенблюм Рива Ицхаковна, колоратурным сопрано:

— Это ферма Абрахама Малка

Ферма для павлинов, вам говорят

Есть павлины пестрые, есть павлины белые

И почти бесплатно, вам говорят.

Мистер Скабьёр, ви не жрите птичек

Это неприлично, вам говорят;

Это неприлично и несимпатично,

И негигиенично, вам говорят!

Адурелла Фиггнер, задумчиво:

— Если поставить Фенрира вместо Скабьёра, красивше зазвучит!

Рива Ицхаковна Розенблюм, с ироническим сожалением:

— Да, Фенрир-таки тоже мог сожрать бедную цыпу старого Абрахама. Не постоялец, а сто галеонов убытку и это-таки только за один б-жий светлый день!

Нет, чтоб сыну приличных людей в гости привести, с которых пусть мелкий, но гешефт, а сына связался с плохой компанией, делает папу сиротой, превращает жизнь в тухес, дом в развалины, ой-вэй...

Дедалус Дингл, тенором:

— Тётя Бэлла, не вертите задом,

Это не пропеллер, ви не самолет.

Волтеморт налево, а павлин направо,

Шаг вперёд — там Руди ждёт.

Рива Ицхаковна Розенблюм:

— А ви знаете, из чего Олливандер-таки делает свои палочки? Из пег'ев? А знаете, из каких? Не знаете! И я не знаю, и Лютный не знает, хотя там делается вся конг'абанда в Лондон-сити. Человека с таким носом совершенно нельзя позвать в приличный дом, г'аз позвал — и тги павлина без хвостов, а у него потом сегия палочек уникального фасону. А его дгуг Дамблдо'х не бгезгует даже чужими ношеными плащами. Даже совегшенно пгозгачными от ветхости. Прадедушка Поттегов Изя получил плащ в подарок, и уже тогда вещь был не новый. Ви думаете, Альбуса это остановило?!

Дедалус Дингл:

— А дг'весина?! Ви думаете, он ходит в Запгетный лес или лес Дин? Я таки смеюсь с вас! Ви знаете, что у Нар'циссы пгопал р'озовый куст? Два куста! А у Лестг'анжа кто-то объезал ветки в вишневом саду!

Компания, приплясывая и продолжая сплетничать, удаляется по Диагон-аллее.

* * *

Действие третье.

Занавес.

Слышны словесные идиомы пани Баси, отсчитывание петель Вейбрич — на этот раз с еврейским акцентом, еле слышная перебранка остальных, включая кота, нагло комментирующего словесные идиомы пани.

Появляется Малфой, довольно потирает руки. Озадаченно смотрит на занавес, потом на пустующую ложу. Патетично вздымает руки к залу.

Шепотом в пространство:

— Занавес поднимите!

Голос диктора, жалобный:

— А может, не надо?

Малфой, доставая палочку:

— Надо, Аргус, надо.

Занавес поднимается.

Снова кабинет Малфоя. На столе на бумагах развалился кот. Пани Бася сидит в кресле хозяина, свесив ноги с подлокотника. Вейбрич сидит на подоконнике, вновь вяжет палочкой. Остальные участники сцены в кафе, кроме хозяйки кафе, по причине отсутствия, застыли и в гневе смотрят на хозяина. Дингл внимательно читает "Пророк", держа газету вверх ногами.

Малфой, вальяжно и неспешно:

— Итак, дамы, вам...

Пани Бася, перебивая:

— Ись-ты, он Додика за даму посчитал, от-с шельмец-таки, скажу я вам!

Малфой, сбивается, уже менее вальяжно, но более растянуто:

— Пардоньте, дамы и господин...

Кот перебивает, делая крайне брезгливую морду:

— Между прочим, я чистокровный и требую к себе уважения!

Малфой, манерно и неимоверно растягивая слова, с нажимом:

— Дамы и господин, уважаемый Кот.

Вейбрич, гаркая на манер фельдфебеля:

— Ка-ароче!

Малфой, вздрагивая, но не сбиваясь:

— Вам, наверное, интересно, зачем я вас сюда пригласил.

Пани Бася, устраиваясь в кресле поудобней, накручивая рыжий локон:

— Нет (при этом у пани от стеснения чуйств предательски лопается декольте, являя миру богатое содержимое)!

Малфой, давится собственной репликой, но вовремя берет себя в руки и авторитетно заявляет:

— Вам интересно! А у меня к вам уникальное, универсальное и просто чудесное предложение! Сам себе бы предложил, да не могу!

Вейбрич, всё так же:

— Ка-роче!

Рива Ицхаковна Розенблюм, одновременно с ней:

— Эт-то ви почему не могёте?

Малфой, страдальчески возводя глаза к небу:

— Да вот не могу, и всё! Как грится, рад бы в рай, да...

Вейбрич с неопределимым акцентом:

— Энто чьто энто вьяс нье пушкает, мосьё?

Малфой, всё так же в потолок:

— Да как вам сказать...

Либелия Беккер:

— П'гямо, младый человик, п'гямо.

Дингл, подбадривающе улыбаясь почему-то пани Басе:

— Он же таки Малфой, он не может-таки п'гямо!

Вейбрич, что-то бормочет совсем неразборчиво, но явно недовольно.

Малфой, трансфигурируя себе кресло из вазы, напоминающей одновременно и эпоху Минь, и эпоху бабы Хаи:

— Ну, так-таки моё предложение очень ценно, госп... — осекается, вспомнив, кто перед ним, быстро находит нужное слово: — Уважаемые, я таки настаиваю на его принятии!

Кот:

— Па-прашу озвучить весь список!

Малфой, оживляясь:

— Море будет рядом!

Кот, с мрачной мордой:

— А что мне ваше море?

Малфой, оживляясь еще больше:

— Таки рыба?

Кот, задумчиво:

— Рыба-рыба! Нас и здесь неплохо кормят!

Малфой, вставший в позу Ленина на броневике:

— Солнце! Деньги!

Все остальные хором:

— Много?

Малфой, явно терзаясь сомнениями:

— Достаточно!

Выразительная пауза, где гости и гостьи Малфоя, включая кота, переглядываются, всей мимикой и пластикой изображая сомнение.

Малфой, чувствуя брожение в умах присутствующих:

— Ви таки знаете, как сейчас тяжело найти честных людей?

Пани Бася, обнаружив запасы виски:

— Таки да, Люц Абрамович, честного человека вам не увидеть, даже таки когда ви бреетесь!

Малфой:

— Таки с вами, пани Бася, я честен и невинен, аки слеза младенца! Руфь Лэполдовна, подтвердите!

Вейбрич, с немецким акцентом:

— Есльи только как слеса вашеко сына Трако, — задумчиво добавляет без акцента: — В его нынешнем возрасте, разумеется.

Малфой набирает воздух для пламенной речи, потом оглядывает собеседников и собеседниц, по привычке смотрит на пустую ложу и меняет тему:

— Так-таки ви знаете, я имею гостиницу Азкабан в славном городе, что у бархатного тёплого моря.

Товарищ Ада:

— Ви таки решили сегодня очевидные вещи говорить? Кстати, море там прохладное.

Малфой, невозмутимо:

— Но я решил расшириться, — поспешно уточняет, замечая готовящуюся реплику пани Баси: — В смысле организовать филиал.

Кот:

— Мы так и подумали.

Остальные кивают с абсолютно невинным видом.

Малфой:

— Ну, так-таки, мне понадобятся люди для управления филиалом, харизматичные и имеющие солидный жизненный опыт, — вполголоса добавляет: — И вас, сплетниц, от себя и слухов местных подальше ушлю. Хоть не на моих ушах будете.

Дамы и Дингл делают вид, что не слышат, усиленно смотрят в окно. Малфой повторяет:

— Имеющие солидный жизненный опыт.

Адурелла Фиггнер:

— Ты на возраст, милок сучистый, намекаешь?

Малфой, примирительно поднимая руки:

— Исключительно на опыт!

Розенблюм Рива Ицхаковна:

— Это ви-таки зря, м'ладый человик! Как говорил мий покойний Изя, да будет земля ему пухом, с годами хорошеют и вино, и дамы.

Малфой, доставая контракты:

— Ну, так-таки что ви надумили? Я вам таки место, вам-таки часть дохода, да ви таки просто в шоколаде...

Кот:

— Сколько процентов? Сорок?

Малфой:

— Ви-таки разорить миня хотите? Пятнадцать!

Вейбрич с восточным акцентом:

— Торг здэс не умеэстэн! Трыдцать пат!

Малфой:

— Двадцать и не более!

Пани Бася, пряча виски в декольте:

— Ну мы таки откланиваемся, раз ви такой жадний. Либочка, будь ласка, передай моё манто.

Демонстративно трусит мохнатой шубой, пытаясь скрыть дыру в подкладке.

Привстав, Кот делает ленивое движение к повороту. Дингл любезно пробует открыть дверь, внезапно заклинившую.

Малфой:

— Тридцать, и это моё последнее слово!

Немая сцена, во время которой все переглядываются.

Адурелла Фиггнер:

— Дай бумажки, шо ты их комкаешь, буржуй недобитый!

Малфой вручает всем по свитку, в том числе и Коту, про которого чуть не забывают, но тот нагло тянет лапу, подцепляя когтем документ.

Дамы, Дингл, Кот внимательно их читают. Потом происходит совещание на малоразличимой смеси языков. Доносятся отдельные реплики: "Же ву при! Иезус Мария! Та шо ви будете делать! Зер гут!"

Наконец изрядно помятые свитки возвращают хозяину. Малфой, оглядев их, хватается за голову и картинно пытается драть волосы:

— Тридцать два процента! — стонет он.

Адурелла Фиггнер:

— Да и то маловато будет! А где фуршет с ханкой, лярвец ты эдакий?!

Кот, вальяжно вытягиваясь:

— Требую креветок!

Малфой, обречённо кивая:

— Сейчас всё будет.

Занавес.

* * *

Действие четвертое.

За занавесом слышится звуки плещущего моря. Появляется Кот, степенно идущий около занавеса. Доходит до середины, внимательно оглядывается по сторонам. На морде брезгливо-довольное выражение. Ловким движением запрыгивает на занавес и принимается раскачиваться. Потом оглядывается, замечает в ложе Малфоя, опирающегося на трость, спрыгивает обратно.

Кот, задумчивым тоном:

— Гостевой дом, что недалече от олимпийских объектов Олимпиады Сочи, носил странное название Азкабан, архитектуру имел престранную, но ещё более странных он имел постояльцев.

Делает паузу, пока раздвигается занавес.

На сцене ещё один занавес, на котором изображено здание в форме низкой треугольной призмы, весёленького зелёного цвета.

Кот продолжает:

— Но самым примечательным были его управляющие, посменно работающие вахтёром и вахтёршами.

Поднимается второй занавес.

На сцене уютный холл гостиницы. За квадратным столом сидят Вейбрич, Дингл и пани Бася, играющие в лото.

Вейбрич:

— Чур, я крысчу!

Пани Бася:

— Так ви, милейшая, всегда крычите!

Вейбрич, доставая бочонок, с эстонским акцентом:

— Ба-ара-апанные палошки!

Дингл поднимает руку и забирает фишку.

Пани Бася:

— От-с шельмец!

Появляется постоялец, быстро проходит мимо.

Вейбрич:

— Ходют тут, ходют, а сами нэ знают, зачшем!

Кот, задумчиво:

— Руфь Леопольдовна, а вы сегодня ночью дежурите?

Громкий голос Адуреллы Фиггнер:

— Ишь чесь удумали! Сегодня я под ружьём!

В это время милая Либа несёт корзину со свежайшими булочками мимо арестантов. Арестанты пытаются выколупать контрабандные монетки из носков и стен. Кому удалось— счастливо и быстро жрут, остальные завистливо сглатывают слюни. За этим пиршеством страстей наблюдает первый и.о зам.ген.директора Д.Ментор и строчит в блокнот проект изменений правил внутреннего распорядка.

На заднем фоне многоуважаемая Ривка, только что закончившая смену, кричит: "Фи-и-има-а-а, моя х'а-а-адость! Мама за тобой скучаает. Фи-и-има!", одновременно составляя план черных ходов заведения и примечая, кому бы из постояльцев пригодилось слегка подшить.

Дингл тихо, пожимая плечами:

— Вахтёрша есть-таки вахтёрша, пусть даже и в Азкабане.

Занавес.