Капкан чужого охотника (джен)

Ворох снега забился в капюшон, лямки котомки оттягивали плечи, но тяжесть эта была приятной. Воодушевляющей. Ещё бы — целый мешок чистого заработка!

Последние метры перевала Скеин преодолел, весело насвистывая походную мелодию. Впереди уже можно было различить уютные домики, заметённые снегом, с красноречивым дымком практически над каждой крышей. Среди них обязан был притаиться трактир с долгожданной вывеской — наверняка тарелкой чего-нибудь съестного. Или кружкой? Ретан объяснял, где они должны встретиться, но с тех пор прошло почти две недели. Название благополучно вылетело из головы, только переживать Скеин и не думал. Даже отсюда видно — городок небольшой, обойти его и найтись не составит труда.

Хотя горячей похлебки он обязательно потребует в первом же попавшемся трактире, и неважно, сколько куриных ножек будет на вывеске.

Замечтавшись о тепле и мягких перинах, Скеин едва не врезался в сидящего на корточках человека.

— Трехпалая белка или всё-таки жаба?.. — бормотал незнакомец, поглаживая подбородок и уйдя в такие пучины раздумий, что Скеину стало весело. Вот счастливый человек — весь в делах, никаких мечтаний о низменном.

— Жаба, — сообщил он, заглядывая за плечо мужчины. — Никак не белка. Только откуда ей тут взяться, холод же собачий?

На отшибе, чуть в стороне от входа в город торчал показавшийся странным снеговичок. Вокруг успели изрядно натоптать людские сапоги, но ярче всего выделялись следы поменьше. Те самые, жабо-беличьи.

Незнакомец вздрогнул и оторвался от созерцания загадочных вмятин.

— Ты кто такой? — рассеянно поинтересовался он, поднимаясь и стряхивая с плеч холмики снега.

— Охотник, специалист по беличьим следам, наёмник и просто хороший человек, — дурашливо поклонился Скеин и ухмыльнулся. Наткнувшись на приподнятые в удивлении брови, чуть посерьёзнел: — Может, помочь чем? Правда, парень, у тебя такой вид, будто скоро мозги закипят.

— Это моё дело, — нахмурился тот.

Скеин внимательно оглядел незнакомца. Видок у него не только задумчивый, но и нездешний. Явно южанин — зачем-то попёрся в горы без толковой меховой одёжки. Смотреть на него в целом было холодно, а вот на пышный пучок волос — завидно. Скеин видел, какой интерес у девушек вызывают длинноволосые южане, и втайне мечтал о такой же шевелюре. Только собственные рыжие вихры подчиняться не хотели, вставали дыбом при любом удобном случае и игнорировали попытки сотворить хоть что-нибудь приличное. А волосы, лезущие в глаза охотнику при исполнении, — дело гиблое и опасное. Вот и подвергались они нещадному укорачиванию, заодно хороня мечту всей жизни. Ладно, не совсем всей, но горестные вздохи-таки вызывали. И за бородой, гордостью мужчин в возрасте, приходилось следить. Подрезать вовремя, чтобы в старца не превратиться в неполные двадцать пять.

Задумавшись, Скеин не сдержал вздоха, но тут же исправился, боясь, что незнакомец примет на свой счёт:

— Вижу, какой ты серьёзный… Только в одиночку в горах не каждый выживет, так и знай! А я недорого беру и на полпути не кидаю. Хотя, если сокровище какое на горизонте маячит…

— Сам справлюсь, — перебил наглым образом мужчина и развернулся, чтобы уйти. Скеин одобрил — он сделал бы так же. — Тебя это вообще не касается!

— Как знаешь, — пожал плечами Скеин, ухмыльнулся в широкую спину и продолжил прерванный путь. Трактир манил фантомными запахами свежей еды, ждала работёнка, сулящая неплохую прибыль. Не было бы её — поуговаривал бы подольше, а так нелюдимец ещё легко отделался. — Если надумаешь — найдёшь меня в городе!

Мужчина скрипнул зубами. И дёрнулся чересчур резко, зашагав почему-то в противоположную от города сторону.

«Ну вот, теперь точно замёрзнет, бедняга. Зато он меня запомнил».

Знакомства Скеина делились на два типа. Либо его кому-нибудь представляли, и общение завязывалось мирное, либо он натыкался на потенциального клиента и доводил его до белого каления. Как ни странно, те, кому нужна была помощь, потом действительно его находили.

Поравнявшись с первым двухэтажным домиком и заметив маленькую фигурку на подоконнике, Скеин наконец понял, что его удивило в давешнем снеговике — тот был рогатым и безносым.

* * *

Момент для прибытия Скеин подгадал с удивительной точностью. На лысенькой площади без толкового помоста и с одной-единственной статуей, торчащей в центре, собрался народ. И вряд ли для того, чтобы поглазеть на местную достопримечательность: та, давая легкий намёк на деятельность городка, изящными формами не подкупала. В основном потому, что не являлась женщиной в россыпи каменных или драгоценных цветов. Скульптор был прав — среди снежных завалов подобная работа выглядела бы как минимум странно.

Интерес толпы крылся в другом, и Скеин, ловко лавируя среди широких спин и пышных подолов, принялся пробираться к центру — причину хотелось узреть. Успел он вовремя, к окончанию расшаркиваний и непосредственно действию.

Представление вышло занятным. Скеин стоял во втором ряду, скрестив на груди руки и изображая праздный интерес. На самом же деле цепкий взгляд его не отрывался от потрясающей вещи. Идеальной. Бесподобной.

От горящего золотом кинжала, только что располовинившего гигантский двуручник.

В душу змеёй заползла чёрная зависть. Скеин сразу и навсегда решил — неказистый мужичок со смешными усами, подбивавший честной народ на заведомо проигрышный поединок, такого сокровища недостоин. Как нашёл — так и потеряет, а один пришлый наёмник-охотник только рад будет этому поспособствовать.

В жизни Скеина имелось три цели: достроить дом, приручить волосы и собрать неповторимую коллекцию. Они сводились к одной глобальной — с помощью вышеупомянутых достижений сманить к себе лучшую девушку в мире. Такую девушку, правда, он ещё не нашёл, но к её появлению готовился со всем тщанием.

Необычное оружие Скеин любил крепко и беззаветно. Глаза его загорались лихорадочным блеском, стоило хоть краем уха услышать о «древнем изогнутом клинке» или «странной штуковине с двумя лезвиями». Друзья фишку просекли давно и — Скеин был уверен — за спиной потешались. Впрочем, во время периодических попоек — вполне себе громко, в лицо и с азартом. А уж Ретан, знавший закадычного друга как облупленного, вовсю этим пользовался. Разливался соловьём о редких артефактах, которые, по многочисленным слухам, уж точно должны быть вот-в-этой-пещере. Заманивал так в очередную авантюру. На месте невероятные вещи оказывались редко (вернее — почти никогда), но Скеин не обижался. Он со всеми потрохами принимал и собственную слабость, противостоять которой был не в силах, и подозрительную «доверчивость».

И сейчас прогулка к трактиру однозначно откладывалась.

Усатый мужичок, довольно улыбаясь и подкидывая в руке увесистый мешочек с деньгами, заспешил прочь. Вот же — обдурил наивную толпу и рад! Искоса наблюдая за ним и стараясь поудачнее подгадать момент для преследования, Скеин краем уха зацепился за преинтереснейший разговор:

— Мы узнаем, как помочь ему. Встречаемся здесь же, у статуи…

— Как ты достанешь кинжал?

— Я просто вежливо попрошу!

И прочь метнулась фигура в тёмном плаще. Скеин фыркнул — надо же, совсем не подозрительно. Вежливому человеку — девчонке, судя по голосу — крупно повезло, что народ с площади успел разойтись. Впрочем, толпа редко бывает внимательной.

Но что же это получается? Оказалось, он здесь не единственный охотник до редкого оружия. Это обещало быть любопытным.

Вальяжной походкой Скеин прошёлся до ближайшего дома, осмотрелся — чисто — и метнулся в проулок, переходя на бесшумный бег. Натянул шейный платок до носа, скрывая лицо. На всякий случай. Скинул тяжелую котомку рядом с наваленными в тупичке бочками — заберёт потом, вряд ли кто заметит и позарится. Глянул вверх и присвистнул. Судя по скорости, таинственная охотница дичь успела спугнуть и теперь сигала с крыши на крышу, неумолимо её нагоняя. Как ни горестно признавать, Скеин бы так не смог. У него были другие уловки. Любой гонке он предпочитал засаду и меткий выстрел из тени.

Плащ мелькнул последний раз и пропал. Либо потеряла, либо догнала, причём последнее вероятнее. Нужно было выбрать — бежать вслепую и дальше, рискуя упустить цель, или попробовать забраться повыше. Тогда его могли заметить. Что ж, единственный благоразумный вариант он оставил ещё на площади, с которой нужно было просто уйти по своим делам. А теперь, раз уж начал, придётся доводить до конца.

Решив — пора, Скеин зацепился за ближайший деревянный выступ, подтянулся и взлетел на крышу. Пригнулся, едва не ныряя лицом в снег, и перевёл дыхание. Тут же стало холодно, неприятно кольнуло палец. Скеин поморщился — занозу посадил, несмотря на плотные перчатки. Вот хоть бери и ищи плотника, который недоделками честным людям вредит.

Ему повезло. Крыша была как раз та, что нужно. Лежа пластом на белоснежном покрывале и молясь всем богам, чтобы никому не вздумалось посмотреть вверх, Скеин созерцал разворачивающееся внизу действо.

Нет, его участники однозначно были слишком заняты, чтобы оглядываться по сторонам. Вместо того, чтобы затеять простую и понятную драку за обладание дорогой вещицей, они принялись разговаривать по душам.

— Я лишь хочу одолжить клинок, чтобы срезать это!..

Ого, это правда или хитрая уловка? Бегает девчонка быстро — вот так поверишь, дашь подержать… И догоняй её потом, в переулках ищи. Скеин бы не повёлся, драгоценность из рук не выпустил, и усач, как оказалось, был с ним солидарен.

— Ладно, не давай его мне, просто срежь с меня эту штуку!

От какой штуки она хотела избавиться, с крыши видно не было, но Скеин признал — говорит убедительно.

— Но он обожжёт тебя…

Лежать в снегу было холодно, и Скеину захотелось пульнуть чем-нибудь вниз, чтобы они быстрее заканчивали. Обычно так делали недовольные зрители на выступлениях трубадуров, и привычка намертво въелась в сознание. Спасло ситуацию исключительно то, что швыряться было нечем.

— Мне всё равно, просто срежь. Пожалуйста!

Усач неуверенно кивнул. Встал в опасной близости от неё, примерился и замер, не решаясь на последнее движение. Скеин гулко сглотнул от нетерпения — на целое мгновение весь мир, кроме желанной добычи, столь близкой и одновременно недоступной, перестал существовать для него.

Момент был идеальным — на месте девчонки он перехватил бы кинжал не раздумывая. Нет, ещё лучше — не стал бы затевать погоню, а подкрался по-тихому сзади, стукнул легонько по голове, забрал, что нужно, и унёс ноги. Кошелёк тоже можно прихватить — так бы точно списали всё на обычное ограбление. А сбежавшего грабителя как найдёшь? Вот, то-то и оно.

На сожжение чужой руки Скеин смотрел одним глазом, любуясь игрой света на гранях клинка. Рун отсюда было не разглядеть, даже интересно — что там написано и на каком языке?

Вскрик, резкое движение, слетевшая раненая перчатка. Огонёк вышел веселым, хотя впечатлил не так, как судьба двуручника на площади. А дальше дело наконец сдвинулось с мёртвой точки.

— Ты одна из них!

— Кто, я? Я просто обычная девушка-человек, которая любит человеческие вещи типа хлеба и пустяковых споров…

Скеин зарылся лицом в снег, чтобы не огласить округу хохотом. Он не ошибся — конспиратор из таинственной охотницы и правда был никакущим. Нет, это же надо на полном серьёзе сморозить что-то подобное… Хотя в чём-то она права: горячий мягкий хлеб не любить невозможно, а без пустяковых споров лично у него не обходилась ни одна встреча с друзьями.

— Нет!.. Ты эльф!

— Ладно, я эльф…

Ага, всё-таки отобрала, выверенным и молниеносным движением. Скеин снова слегка позавидовал и одновременно взгрустнул. Сейчас точно придётся за ней гнаться, и не факт, что получится. Да и дело на этом не кончится. С усачом, использующим игрушку для наживы, оно как-то попроще выходило.

Но опасения, как ни странно, не оправдались.

— Я не собираюсь воровать твой кинжал!

Она его бросила. И ушла. Просто взяла, бросила и ушла!

Размышлять дальше было некогда. Скеин подорвался с места, пока клинок не успел погрузиться в снег до рукояти, а его хозяин — опомниться. Изящно — хотелось бы верить, что со стороны смотрелось именно так — спрыгнул в центр несостоявшейся баталии, подхватил добычу и застопорился.

По-хорошему сейчас бы дёру дать, только ножен-то у него всё ещё нет.

Развернувшись и приняв боевую стойку, Скеин столкнулся с ошарашенным, не предвещающим ничего хорошего взглядом. Усач поднялся на ноги, открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел.

— Трехпалая жаба свидетель, я не хотел ничего такого! — помпезно возвестил Скеин и ударил. По-простецки, кулаком в лицо. Сработало.

«Да, по затылку — оно бы вернее было», — подумал он, стягивая ножны с навзничь откинувшегося усача. Для верности пошарил под одеждой, отыскал сразу два кошеля.

Вообще-то Скеин считал себя честным малым и деньги предпочитал добывать тоже честно, но здесь был кинжал — его прелесть. Этот факт перевешивал всё. А ситуация просто требовала сыграть из себя грабителя.

Скеин искренне не любил проблемы с законом, но в парочке городов его рожа — иначе про эти кривые портреты не скажешь — красовалась на всех досках объявлений. В каких-то он успел нахулиганить и сбежать до того, как его запомнили. И лишь в одном городе, дорогом сердцу Креохе, где потихоньку строил дом для будущей жены, он упорно и самоотверженно жил в рамках закона, слывя порядочным человеком.

Пробежав для верности несколько улиц, Скеин перешёл на прогулочный шаг, скинул платок обратно на шею и придал лицу невозмутимое выражение. Добыча уютно устроилась за пазухой, согревая душу и сердце.

Осталось вернуться за котомкой, отыскать-таки трактир, и можно к следующей цели — обещанной Ретаном Проклятой Кальдере.