Табия Поттера (джен)

— Мистер Поттер, с вами все в порядке?

— Что? — Гарри перевел взгляд от перстня на юриста. — Да... нет, не знаю. Простите.

Этот перстень ему передали как часть наследства от родителей. Еще там был банковский счет и адрес дома. Дом, в котором он родился и жил первые пару лет своей жизни.

— Это кольцо напоминает вам о родителях?

— Камень не может напоминать о том, кого никогда не знал, — он неопределенно пожал плечами. Кольцо было для него слишком броским. Да и вообще — было.

— Вам не обязательно его носить. Это дань традициям, не более.

— Да, конечно, спасибо. Мне еще нужно что-то делать?

— Если честно, то да. Вот тут есть бумаги, Вам необходимо их прочитать, исправить то, что сочтете нужным. А так же заверить изменения подписью.

На белой бумаге серыми буквами стелились слова: "...по исполнению поручения комиссионер должен представить комитенту отчет и передать все полученное для него по договору комиссии...". И дальше — больше. Гарри уставился в этот кусок бумаги, не вчитываясь. Юриспруденция, право, законы, договора... Он был так далек от всего этого, что даже страшно становилось от осознания ответственности, которую на него возложили. Лучше бы не было этого наследства. Не было этого перстня. Не было этого договора комиссии или как он называется.

И не было бы этого кабинета, сделанного в строгом стиле, из темного дерева. Гарри хотел бы перечислить все, чего он не желал видеть с своей жизни. В том числе и этого человека, который с участием доктора-психотерапевта смотрел на своего клиента, ожидая что ему ответят.

Но приходилось соглашаться с действительностью — было. Спустя две с половиной недели после дня рождения в дом Дурслей пришел человек. Он желал встретиться с мистером Поттером, так как на их письмо, которое должно было прийти тридцать первого июля, никто не ответил. Вернон, скрипя зубами, уступил и отпустить его с этим человеком. Так Гарри узнал, что, оказывается, ему оставили наследство.

На поверку вышло, что господа юристы уже приходили к Дурслям, на одиннадцатое день рождение Гарри. Смутные воспоминания о том дне были, но ничего конкретного в голове не осталось: был человек, да, были крики тети и требования дяди. Но не больше.

Гарри со вздохом вернулся к прочтению документов, приходя к мысли, что он абсолютно беспомощен.

— Сэр, я ничего не понимаю. Можно же просто нанять... э... человека, который будет следить за всем этим, да?

— Вы правы.

— И кто-то занимался всем этим до моего совершеннолетия. Не тетя с дядей же.

— У вашей семьи есть договор с семьей Боунс, они и занимались всей недвижимостью вплоть до вчерашнего дня.

— Так что мешает возобновить договор сотрудничества?

Это все было настолько... Не сложно, нет. Этот юрист словно душу выжимал. Заставлял каждое слово вытягивать клещами. Словно по-другому нельзя — просто рассказать что надо сделать. Как всегда говорили ему тетя с дядей. Как было в школе с учителями.

— Я могу устроить для вас встречу, если желаете.

— Желаю, мистер Блэк.

Похоже, облегчение настолько четко отображалось на его лице, что юрист решил смилостивиться и рассказать кое-что о том, о чем не должен был знать. Но все же иногда судьба делает слишком неожиданные скачки и сводит людей там, где они ожидают этого меньше всего.

— Значит, именно потому, что ваш брат — мой крестный, вы и решили забрать мое завещание у... — Гарри задумался, вспоминая фамилию того юриста, но вспомнить не смог, — ну, у того человека, что приходил ко мне, когда мне было одиннадцать лет?

— Нет, конечно. На самом деле о том, что Сириус — ваш крестный, я узнал совсем недавно, случайно обмолвившись об этом деле в разговоре с ним. Скорее уж, я лично пришел к вам домой, потому что вы — крестник моего брата. Будь это кто-то мне незнакомый, по законодательству я должен был присылать письма и назначать встречи, но никак не приходить самому, — объяснил мистер Блэк. И добавил: — Чтобы, вы понимали, будь я поверенным семьи Поттер, то, конечно, лично пришел бы еще тридцать первого июля, как того требует завещание. Но мистер Одли умер, а меня назначили временно.

Говоря это, мистер Блэк выглядел одновременно снисходительно и доброжелательно. Странно было видеть сочетание этих эмоций вместе.

— А... Даже не знаю, как спросить.

И правда, как: как ему с ним встретиться, попросить номер телефона или, может, напроситься в гости? Думать о тонкостях законодательства сейчас он уже не мог.

— Хотели бы знать кого назначили бы после меня, или сейчас решить вопрос с тем, кто будет вашим поверенным?

— Что? — Гарри удивился, спросить он хотел явно не это. — А разве надо?

— Желательно, — кивнул мистер Блэк. — Я могу дать вам рекомендации своих хороших коллег. Так же рекомендую составить завещание, на всякий случай.

— А, может, вы?

На это мистер Блэк ответил не сразу. Сначала он открыл свою записную книжку, потом просмотрел несколько бумаг, которые они с Гарри переделывали под его руководством. И только когда кивнул сам себе, словно с чем-то соглашаясь, согласился на самом деле.

— Что же, полагаю, это возможно. Составим завещание?

— Подождите, я бы... Мне хотелось бы, — Гарри замялся, собираясь с мыслями, если они снова вернутся к бумажным вопросам, он просто забудет о появившемся крестном. — В общем, я хотел узнать больше на счет крестного?

— О, так вы об этом хотели спросить. Полагаю, желаете познакомиться с Сириусом? — спрашивая это, юрист улыбнулся. Впервые с момента их встречи.

— Наверное, да — Гарри задумался, — иначе не спрашивал бы. Только...

— Позвольте спросить, что вас смущает?

— Я понимаю, что кровное родство моей мамы с тетей Петунией стоит ступенью выше по наследованию... — Гарри завис, пытаясь понять, что он хотел сказать, — в смысле, что крестный отец не мог бы меня усыновить, пока есть родственники хотя бы с одной из сторон родителей, верно?

— Верно, — коротко ответил он.

— Просто, ну, он мог бы навестить меня, — тяжелый вздох вырвался сам по себе, — хотя бы один раз.

— Он и пытался, — удивил его мистер Блэк, — но об этом лучше спросите его сами, когда он вернется. Сейчас Сириус находиться в турне по Европе, он музыкант, если можно так выразиться.

— А, понятно. И когда он вернется?

— Полагаю, что где-то в октябре. Я дам вам его номер телефона, ваш у меня есть и, — он сделал паузу, доставая свою визитку, чтобы на обратной стороне написать номер Сириуса, — если вы не против, я могу ему его передать. Чтобы в этот раз вы точно не потеряли друг друга.

— Я буду вам очень признателен!

Прежде чем они наконец расстались, мистер Блэк заставил Гарри составить завещание, оформить еще ворох документов о назначение поверенного семьи Поттер. В процессе они совмещали деловые разговоры с личными.

Регулус, он попросил обращаться к нему по имени, раз он теперь фактически представляет интересы Гарри, рассказывал о Сириусе. Каким он был, когда становился его крестным, и насколько он не изменился сейчас, когда сделал карьеру музыканта. Разве что стал еще более шумным, хотя казалось бы: куда еще больше, так он сказал.

На встречу с мисс или миссис Боунс, там как получится, пояснил Регулус, они должны будут отправиться вдвоем. Решено было встретиться заранее.

* * *

Ехать в дом Дурслей ему не хотелось, но и уходить так, не попрощавшись, не забрав вещей, что были для него всем долгие шестнадцать лет жизни у них, не хотелось тоже.

Какая же черта во мне заставляет возвращаться к людям, чтобы забрать солдатиков и сказать " прощайте"?

Этим вопросом Гарри задавался всю дорогу до их дома. Заходить и покупать новые вещи, чтобы переодеться, он не стал: зачем дразнить дядю с тетей? Не стал и покупать новый рюкзак. Не стал заказывать номер на пару ночей в самой лучшей гостинице города. Эти деньги для него ничего не значат — они не его, они заработаны чужим управлением.

Сначала на метро, потом на автобусе и пешком до дома. Бывшего дома. Он несколько раз повторил это про себя, привыкая к этой мысли. Улыбка в этот момент получилась мрачной, даже рядом стоящего старика перекосило от одного взгляда на парня. Гарри отвернулся лицом к стеклу, чтобы не видеть этих людей и то, как он им неприятен. И в общем-то не понятно почему. Одежда не такая или внешность, или очки им не нравятся? Или просто взгляд пугает?

Он открыл глаза и посмотрел на свое мутное отражение в стекле. Глаза как глаза, зеленые да грустные. Лицо худое, бледное и шрам на лбу. Гарри дернул рукой, чтобы прикрыть его челкой. Тяжело нравиться людям, поэтому проще с ними и не общаться.

И вот он стоял в начале Тисовой улицы и думал, что сказать. Дурсли падкие на чужое богатство, хотя своих денег у них немало. Мистер Блэк рассказал, что, с тех пор как ему исполнилось одиннадцать, им выплачивали пособие. Им также предоставили компенсацию за те девять лет, когда пособие они не получали. Требовать что-то еще от него они права не имели. Но будут, так ему казалось.

И вот, медленно бредя по улице и осматриваясь по сторонам, он думал. Мысли постоянно ускользали вдаль, а мозг подмечал привычные детали обстановки.

Вот миссис Фигг меняет цветы в вазе, а за ее спиной витает призрак мистера Фигга. Он грустно улыбается и не сводит с нее теплого взгляда. Она рассказывала, что он умер от тяжелой болезни в этом доме. И что его ружье, висящее на стене, — это единственная вещь, что она до сих пор с нежностью бережет, стирая пыль с него каждый день.

Машина мистера Полкисса проехала мимо, как всегда, четко по часам, — в шесть вечера. С работы домой, а утром наоборот. Его сын не унаследовал отцовской пунктуальности и характера. Пошел весь в мать, любит судачить за спиной и поддакивать Дадли. Так же и она ведет себя с тетей Петунией. Это ему рассказал дух бабушки Пирса. Она умерла не тут, а в престарелом доме, куда "добрая" дочь отправила свою больную мать.

И так вся жизнь: череда событий, смена обстановки, новые изобретения, а люди... А люди всегда остаются теми, кем были. Наверное, место вокруг себя менять проще, чем самого себя. Что ж, скоро он сможет это проверить.

Гарри постучал в дверь, потому как ключ ему никогда никто не доверял. Тетя домохозяйка, а если она отсутствует дома, то не проблема подождать под дверью. Будь то дождь, снег, пекло или знойный ветер. Что ей до такого, как он?

— А, это ты вернулся.

Открыл Дадли и отступил на шаг, позволяя войти. И смотрит так, надменно. Если их сравнивать, то Гарри мышь, а он чертов слон. Жаль, что как слон боится мышей, Дадли так же не боялся его.

Тетя была на кухне, помешивала что-то в кастрюле. Судя по запаху, это был луковый суп.

— Вернулся? И как, будешь все тут же жить, на нашей шее?

Гарри даже удивился оттенку надежды в ее голосе. Надеется на пособие? Или хочет, чтобы он был ей вместо раба? Придется ее огорчить.

— Нет, тетя, я пришел забрать несколько вещей и попрощаться.

Такой тишины он не ожидал. А вот крики от дяди Вернона предугадать было не сложно.

Главное, что он все же смог сбежать из этого дурдома, не забыв забрать свой любимый рюкзак, солдатиков и пару книг, что подарила ему миссис Фигг на день рождение. Они, конечно, зачитаны до дыр, но память о тех минутах, когда она вручала их, ни на что не променяешь.

И дальше опять: автобус, метро, прогулка до дряхлого мотеля со смешным названием "Дырявый котел". В этот раз он не обращал ни на кого внимания, все его мысли были заполнены лишь одним: он свободен.

Свободен от утренней обязаловки готовить завтрак на четверых. Свободен от тетиного "твои таблетки, дорогой, не забывай о них, пожалуйста". Свободен от пинков Дадли и криков дяди Вернона о том, что он бесполезный кусок дерьма. Свободен от ненавистной для него школы.

Гарри остановился у своего номера. Он свободен, да. И что же ему делать?