Во имя НЦы, или Взгляд из норы (джен)

Никак, пришла наша гулёна! Вот что за поведение такое безответственное: посадит меня в клетку под замок, а сама шлындает где-то цельными днями. Нет бы подумать, что я тут грущу, скучаю в одиночестве, да и ругать без неё некого, а от этого желчь портится, точно вам говорю.

Вот так, правильно. Бери на ручки, гладь, расскажи ещё раз, какая я очаровательная и неповторимая. Угости вкусненьким… Ну, пожалуй, отведаю. Или нет: сначала поваляюсь, а ты чеши, чеши!

Всё-таки что-то не так, определённо не так. Нервная она какая-то, суетливая. Бормочет себе что-то под нос вместо того, чтобы выражать должное почтение своей обожаемой герцогине Широчке. О, она ещё и гладить меня перестала, посмотрите, какая наглость! Задумалась, видите ли. Как! Ещё и на диван пересадила — с ручек! Я только расслабилась, а она… Заболела, что ли, бестолковая? Или, чего доброго, на грудь приняла лишнего? Спиртным вроде от неё не пахнет, да кто же их знает, людей-то? Они странные существа, за ними глаз да глаз нужен. Хоть караул кричи.

Носится теперь по комнате, кружит, топает, кнопочками на игрушке своей дурацкой щёлкает. Ох, знаю я, чем это сомнительное дело закончится: примется сейчас сама с собой разговаривать, или с игрушкой там — кто же разберёт. Только опять любимой мне — ни внимания, ни слова нежного, ни ласки. Совсем от лап отбилась, как я погляжу.

Так, что творится? Что на свете белом делается, я вас спрашиваю. Глазам своим не верю: на ночь глядя уборку затевать? Во даёт! И зачем, скажите на милость, из-под кровати коробки вытаскивать? Аль игрушку свою любимую уронила за кровать, не пойму. Да нет, вон она, рядом лежит.

Успокойте мои нервы, а. Нужно срочно побегать по дивану, может, попустит… Нет, три круга сделала, посмотрела на неё: не померещилось. Она что, жить там, под кроватью, собирается? Так в зеркало на себя взгляни, дорогая — ты же туда не поместишься. И кто ещё мне выговаривал, что я поправилась и в домик с трудом влезаю? Кто, а? У самой задница снаружи торчит, и она, между прочим, без шерсти, не как у меня. Что ты там по полу руками мацаешь? Ага, и игрушку свою туда же — под кровать — утащила. Звони, звони, сейчас узнаем, в чём дело.

Только не смейся. Я взялась писать потрахушки — на слабо́, из вредности. Стою теперь раком под кроватью — вживаюсь в образ. Если меня тут заклинит, то это ты, блин, виновата.

Ба-тюш-ки! Нашлась актриса погорелого театра, ахахаха! Ой, не могу-у-у, ну почему фотики есть только у людей?! Это же… это же нужно для потомков… в газеты…

Ну, я взяла самый незамысловатый поверхностный сюжет и придумала: например, в голодный год фея залезла в тролличью нору с целью ограбить кладовку, а там была ловушка против воров, и фею прижало опустившейся стенкой, как мышь в мышеловке. Голова и руки в норе, а жопа, соответственно, в основном помещении. Вот чтобы достоверно описать ощущения, я и попёрлась под кровать. Там где-то необходимое по легенде пространство как раз, плюс-минус.

Да уж, моя мадам знает толк в извращениях! Боже, пропал Калабуховский дом! У нас теперь не мебель, у нас тут де-ко-ра-ци-и. Отсутствие фантазии компенсируется кипучей деятельностью. Мра-а-ак! Вид норы изнутри, тоже мне. В конце концов, могла бы и на меня полюбоваться, как я в домик залезаю, что я, не похожа на фею? Да я самая лучшая фея в мире, если хотите знать, а вместо волшебной палочки у меня волшебный хвост, вот.

Ага, выползла. И-и-и? Зачем-то два цветка больших в горшках притаранила и тоже рядом с кроватью пристраивает. Правильно, ещё и вазу с букетом роз туда же, умница. Маскировка уровня детского сада. Нора у неё, значит, в зарослях скрывается. Так, где-то у меня здесь был попкорн заныкан. Хоть погрызу, а то уже трясёт всю.

Фу, какой плебейский продукт — пиво, б-р-р-р. Делать ей больше нечего, как только пиво пить, да ещё из банки. Куда? Зачем это? Она что, ТАМ жрать собралась?

О чем? Ну, там куча всякого хлама под кроватью. Да, пыль вытерла. Почему думала об Англии? Об Ирландии если только. Я ж ещё и голодная тут торчу. Для полноты ощущений поставила перед собой банку пива и тарелку сыра с плесенью. Стою, страдаю... Я тут, рискуя жизнью, под кроватью корячусь, а ты смеешься…

И я её прекрасно понимаю. У самой уже скоро икота от смеха начнётся.

Что рассказывать? Ну, залезла под кровать. Стала раком. Представила, где примерно стенка, где меня зажало, что я чувствую. И что я буду делать, когда тролль придёт и меня тут обнаружит.

Стоп, мы так не договаривались. Какой тролль? Вот только тролля в этой картине маслом не хватало. Она что, с дуба рухнула — приглашать всяких там троллей в дом на ролевые игры. Всё, моё терпение на исходе, её пора спасать. Держись, бедная моя, сейчас я спущусь с дивана и спасу тебя. Обязательно спасу!

Подбежала Широ, покрутилась вокруг. Решила, видимо, что я совсем спятила, подошла к моему лицу и начала толкать меня в нос.

А что мне ещё оставалось делать? Я тебе сейчас ещё и хвостом по лбу добавлю, раз не понимаешь. Вот тебе, балда, вот! Не позорься, не ползай тут, пылюку собирая. О том, что в приличном доме пылюки под кроватью и вовсе быть не должно, я уже молчу. Ну, кому сказала!

И я щеку себе там ободрала, потому что реально кровать низковатая и меня чуть не заклинило в такой позе. Придётся распластаться мордой по полу и выползать жопой вперёд, как белый медведь, залезающий в и́глу. Видела?

Ползёт медведушка, наконец-то. Да не туда же! Ой-й-й, мамочки…

Я ору? Я не ору, я плачу. Представляешь, я жопой в цветы угодила, из которых заросли намострячила. Нет, блин, не кактус, но розы тоже, знаешь ли, не пушистые.

Ну вот, Ширка ещё перевернула банку с пивом. Придётся лезть обратно и вытирать его там. Ну ладно, пока, на сегодня с меня хватит геройства.

Теперь совсем другое дело. Под кроватью помыла, всё безобразие с глаз долой убрала, меня на ручки взяла — идиллия. Только снова отвлекается от поглаживания — задницу свою многострадальную почёсывает. Так тебе и надо, горюшко.

И щёлкает всё кнопочками своими, щёлкает.

Писательница у меня растёт. Прямо душа радуется.