Полусвет (джен)

Туман клубился, стелился над самой землёй, обволакивал мир вокруг непроглядной пеленой ватной сырости. Залго пожевала губами и зябко повела плечами, кутаясь в толстую белую шаль. Белая-белая, пахнущая травами и солнцем, крупной вязки, с огромными кистями, шаль напоминала о доме и согревала, казалось, саму душу. Темные стволы вековых деревьев и туман проносились мимо. В окне кареты мелькнул, как призрак, безрукий остов античной статуи, оплетенной лозами диких роз. Уже отцветших и бурых. Туман пугал. Туман звал и манил сойти в осенние листья, в примятую мокрую траву, на влажный мох и мокрые камни. И это настораживало. Залго не питала романтических иллюзий по поводу шепчущих туманов. Она прекрасно осознавала, что происходящее прямо здесь и сейчас в лесу, — не норма. В наушниках Залго жизнерадостно трещали наперебой близняшки Палмер, бессменные ведущие единственной радиостанции Облачной Башни. Полулегальной, никем не цензурируемой и не особо популярной среди студенток:

— Народ, не спим?! А это вы вовремя!

— Всем доброй ночи…

—… А над Облачной — ни единого облака, скоро новолуние.

— И, да. Радуйтесь, курицы этакие! Сегодня-таки нам удалось…

— …Коллективными усилиями, ну вы поняли…

— …Починить связь, оплатить интернет и подлечить компьютер милейшей Истры Агеносс, ведьмы-заклинателя с третьего курса...

— Тот самый агрегат, что помнит ещё динозавров, ну вы поняли...

— ...тот с которого мы обычно и публикуем все, что вы видите и слышите…

— Кстати, да, — многозначительно хмыкнула одна из сестер, шурша чем-то, и Залго даже представила на миг, как кудрявая смуглая блондинка близоруко щурит свои невозможные бледно-голубые глаза и поправляет сползшие на нос очки, склоняясь над микрофоном, — кому расскажешь — не поверят. Ведьмы Облачной Башни желают толпе не пойми кого крепкого сна…

— И исправных охранных магических печатей на дверях, — загоготал третий, грудной и низкий женский голос, — а то мало ли кому вздумается заглянуть на ночь глядя…

— Например, тебе? — глумливо протянула одна из сестричек, и обе заржали.

— Да хоть и мне, — согласно пробасила третья. Незнакомый голос, низкий и хриплый, но, без сомнения, женский. И радиоэфир захлебнулся в шуме помех.

— Кстати. У нас тут значительно потеплело, Лара Инар с третьего курса уже вторые сутки мается головной болью и достает окружающих своими жалобами на мигрени, видения чужих смертей и тошноту. Перепады давления — это вам не шутки. Мы, (всей комнатой), успешно сдали зачет по зельям, я готовлю доклад о пяти способах поднятия нежити, с практической стороной помогает Эш Хронос, некромантия — это по ее части…

За́лго Саа́рт, бывшая студентка лучшей школы ведьм в Магиксе, отключила покоцанное серое устройство, смотала наушники, поплотнее укуталась в мягкую пушистую шаль и сумрачно уставилась в окно кареты, на унылый осенний лес в пелене густого тумана. Абсолютно черные кареты, похожие на старинные катафалки, стремительно неслись сквозь чащу, в туманной мгле. Как мрачные тени. Несущие их чернильно-черные кони хрипели и рвали удила, а туман кипел под их копытами. Неистовый пыл их скачки завораживал. Колдовские твари выбивали копытами неживое льдисто-голубое пламя, а тела их агрессивно и бесконтрольно дымились космами мрака. Отчего казались нечёткими кляксами в белёсой туманной мгле. Глаза колдовских созданий горели и слепили. Этот холодный и бледный, как руки призраков, огонь совершенно не рассеивал поступающий туман. За́лго перевела взгляд. Темной стеной возвышающиеся из молочно-белого тумана стволы вековых деревьев проносились мимо, как немые тени. Туман шептал и наступал, клубился и грозил затопить собой всё вокруг. А чаща нехотя расступалась, впуская живых в свой сонный холодный чертог. Липкий промозглый туман невесомо шептал на незнакомом наречии. Залго лениво поглядывала, как жмутся друг к другу в страхе озябшие феи, а из угла кареты недобро щурит свои багровые глаза пухлая коротышка. Все четыре пары глаз и то око, что во лбу. Залго подмигнула незнакомке и заработала подозрительный, злобный взгляд исподлобья. Оборки и кремовые рюши толстушки пришли в движение, и из-под пушистого розового подола показались багрово-черные паучьи лапы. И часть паучьего же черного подбрюшья, затянутого в кружевной шелк каких-то неимоверно вычурных панталон. Перехватив взгляд Залго, толстушка мстительно сжала губы в тонкую нить и поспешила спрятать свои паучьи конечности обратно под юбки, ворох бантов и кремовых оборочек.

— Привет, — сидящая справа девчонка, отчаянно сияя голубыми глазищами, смущённо улыбнулась и кивнула Залго, — ты ведь тоже будешь учиться в «Полусвете»? Ты… Ты знаешь, почему нас так долго везут?

Залго пожала плечами и отвернулась. Страх феи, её розовые кудряшки и золотые звёздочки на щеках, россыпи звёздочек, её тонкий голосок и просящие интонации бесили и будили внутри что-то тоскливое и щемящее. Залго чувствовала её страх. И уже ненавидела. Его вкус, запах и голос. Его пальцы, ледяные и жёсткие на ощупь. Страх феи имел имя, фамилию и — с недавних пор гнил в одиночной камере одной из тюрем Магикса. Страх, который не надо оживлять, ибо такие живут долго. И уродуют всё, чего касаются. Залго подняла к лицу подрагивающую, бледную ладонь и стиснула зубы, усилием воли гася в себе бурный отклик на чужую фантомную боль. Залго, это не смешно. Ты сопереживаешь фее. Пропускаешь ее боль и страх через себя. Ты. Ведьма, обладающая способностью материализовывать кошмары. Такие, как ты, не должны поглощать страх и боль окружающих. Только причинять. Но ты никогда не делала дела как положено, верно?

Думала ли ты когда-нибудь, что тебя вышвырнут из Облачной Башни за сущий пустяк? Ну… Это же пустяк, не так ли? Другие вытворяли гораздо более пугающие вещи. И ничего. Учатся. Они, но не ты. Тебе не простили. Тебя не забыли. И, кажется, не забудут уже никогда. Никогда. Ты уже на крючке.

Кто мог подумать, что ты, тощее охрипшее солярийское чучело с ирокезом, окажешься заперта в частном женском пансионе для ведьм, фей и магических существ? Пансион. Пансион в Диких Землях. В лесной чаще, на краю мира. Может, он и называется «Полусвет», но ты-то чуешь, как сочится этот лес тьмой. Жадной и липкой. В «Полусвет» не отдают. В «Полусвет» ссылают. В туманной мгле «Полусвета» таятся мрачные тайны и страшные откровения, ты-то их ощущаешь, нутром ощущаешь, ведьма. Отличное место, чтобы похоронить в нем очередную тайну. Тайну длиною в жизнь. Сотни тайн.

— Мне кажется, или я действительно вижу между деревьев что-то белое? — через плечо Залго перегнулся кто-то, кто-то неожиданно холодный.

Нет, не так, холодный — это ещё мягко говоря. Кто-то ледяной, как покойник, сухой и жилистый. От плоской груди и острых ключиц незнакомки заныла спина. И как-то совершенно пряно и мирно запахло солнцем, корицей и черным чаем.

Ведьма неприязненно дернула щекой и обернулась. Над ней, опираясь на одну руку, почти висела жилистая долговязая девица явно нечеловеческого происхождения. Её черные прямые остриженные под ровное, но какое-то круглое каре волосы, густая чёлка и болезненно-бледное треугольное лицо казались смутно знакомыми.

— Пахнет кровью, — улыбнулась незнакомка бледными губами, глядя куда-то в туманную даль.

И Залго наконец-то осознала, что не так с не в меру разговорчивой попутчицей. Аккуратные вампирские клычки и прозрачные, бледно-розовые радужки с черной точкой в центре, заострённые уши, бледность, ну конечно же, Залго, тебе повезло, смотри, живой упырь. Ну, насколько это вообще возможно для упыря…

Странная девица насмешливо сощурила на Залго свои нечеловеческие глаза и фыркнула, отворачиваясь:

— Ты не съядобна, ведьма. Я предпочитаю вампиров.

— Вампиров? — чей-то тревожный шопот сорвался в истеричный писк. Залго недовольно покосилась на жмущихся друг к другу фей-первокурсниц.

— Могу перекусить и вами, если настаиваете, — пренебрежительно и несколько надменно пожала острыми плечами упырица и уверенно оттолкнулась от стены, ища взглядом, куда бы сесть. И балансируя в трясущейся карете.

— Вампир, питающийся вампирами? — Залго не нашлась, что возразить, и с сомнением покосилась на бледные и вытянувшиеся лица присутствующих. Карету основательно тряхнуло.

— Я не вампир. Я — дрампир, — голос насмешливо дрогнул, — мой народ предпочитает кровь немёртвых. И, поверь, на то есть веские основания.

Кажется, теперь ты должна понять, во что вляпалась, не так ли, Залго? Вас не выпустят. Никого не выпустят. Полуарахнид, дрампир, ты. Кунсткамера на прогулке, не иначе. Феи выглядят безобидными и напуганными. Но что ты вообще знаешь о них? Ничего. Если их вышвырнули в «Полусвет» — значит они меченые. Клейма негде на них ставить, Залго. Как, видимо, и на тебе. Изолировали. Вас просто изолировали. Каждого.

— Дрампиры — очень редкая раса, многие маги зачастую относятся к ним как к вымирающему виду, — взволнованно пискнула смуглая феечка, и её бледно-розовые локоны налились ядовитой зеленью, — дрампиры — это достаточно древняя раса. Я… Я читала о вас. О вашей расе…

Упырица обернулась и хищно прищурилась, приглашая продолжать. Волосы феи приобрели бледно-салатовый, почте белый оттенок. И она заметно смутилась и опустила глаза, не зная куда деть себя и свои руки:

— Дрампиры живут в среднем такое же количество лет, что и вампиры.

Они не поклоняются божествам.

Внешне они похожи на обычных людей за исключением того, что у них есть клыки, как у вампиров.

— Верно, — согласилась упырица и склонила голову на бок, — Стигма Черный Вереск. Фея, магия крови.

— Эри Анж, — смущённо улыбнулась фея, пряча смуглое личико под белым кружевным веером. Локоны феи вспыхнули карминно-розовым и натуральнейшим образом зашевелились, — фея цветов и оттенков.

— Фея? — недоверчиво протянула толстушка и даже привстала с места, но, когда карету снова тряхнуло, вовремя схватилась за обитые бархатом своды кареты и рухнула обратно, — что за чертовщина здесь вообще происходит?

— Дай угадаю, ты тоже фея? — Залго смерила долгим взглядом её оборки и банты. Толстушка возмущенно надулась и отвернулась, — фея-арахнид. Тебя перевели из Алфеи?

— С Линфеи, — проворчала нехотя та, шаря взглядом по украшающим изнутри карету цветочным орнаментам, — и не перевели, а вышвырнули. Ведьма я. Была феей, стала ведьмой. Такое случается.

— И, без сомнения, ты — цветочная ведьма. Мило, — насмешливо заломила тонкую белую бровь Залго.

— Угу. Диванный повелитель комнатных растений, — голос девушки прозвучал как-то особенно уныло и мрачно, а её паучьи глаза потускнели, — смейся, это же так смешно…

— Ну, это как сказать, — Залго потянулась и с наслаждением хрустнула позвонками, — я — Залго Саа́рт…

— Ведьма, оживляющая собственные кошмары? — волосы Эри от ужаса побелели, — но в газетах же писали, что ты…

— Что я мертва, — спокойно согласилась Залго, — это не так. Не совсем так. Нельзя просто взять и умереть, пока ты — чей-то кошмар, милая.

— Что за история? — упырица опустилась напротив, одергивая свою серую майку-акоголичку и напряжённо хмурясь.

— Долгая история, — Залго дернула щекой, — напинала этим выскочкам. Трикс, кажется. Паршивый третий курс, а мнят себя невесть чем…

— Но ты была мертва! Ты абсолютно точно была мертва! — перебила её дрожащим голоском фея оттенков, — ты… ты ожила, ты оживила половину крипты Облачной Башни. Это все знают!

— Мертвецов кто-то всегда боится, — равнодушно пожала плечами ведьма, — их поднимать легко. Поднять — легко, упокоить — сложнее…

— Но тебя же…

— Как видишь, я жива, — криво усмехаясь, пожала плечами ведьма. Её изжелта-белый ирокез отразился в полированной крышке какого-то ящика на коленях упырицы.

— Мне всё ещё не нравится этот лес. И туман тоже. Знакомые запахи, — пробормотала дрампир, провожая взглядом мелькающие между деревьев облупленные статуи и остовы белых скамеек, — пахнет едой. И меня это совершенно не радует. Впервые в жизни.