Годрик (гет)

Шел третий час ночи и четвертая неделя тщетных поисков решения. Гермиона захлопнула очередной старинный фолиант, разогнала рукой поднявшуюся в воздух пыль и устало откинулась на спинку стула. Она изучила все, что смогла найти в хогвартской библиотеке, а после — в блэковской на Гриммо и даже в малфоевской, куда Гарри выбил ей полный доступ, но ответов так и не нашла. Зато вопросы нарастали как снежный ком.

Хогвартс умирал.

После битвы замок восстановили довольно быстро: десятки добровольцев несколько месяцев трудились, не опуская палочек, и казалось, что результат превзошел все ожидания. Однако с приездом студентов Хогвартс начал угасать. Из него будто выкачивали магию. Не помогали ни хитросплетенные заклинания, ни защитные руны — замок медленно, но верно погибал.

Иногда Гермионе казалось, что где-то внутри Хогвартса был спрятан источник. Магическое ядро, которое они, волшебники, по неосторожности выжали досуха во время финальной битвы. Подтверждение своей теории она так и не нашла, информации о том, как устроен замок, было ничтожно мало. Беседы с портретами директоров не дали никаких результатов, а в Министерстве разводили руками — никому не было дела до погибающего замка: стоит себе да стоит, отстроили ведь, оправдали выделенное финансирование, запустили учебный процесс. И даже влияние Гарри не помогло, а огласка в прессе вызвала лишь временный ажиотаж, который под грузом текущих послевоенных проблем быстро сошел на нет.

Но Гермиона не собиралась опускать руки. Хогвартс — единственный дом, который у нее остался. Она вернулась доучиться вместе со всеми и планировала осесть здесь в качестве младшего преподавателя. А еще мечтала, что когда-нибудь в Школу чародейства и волшебства поступят ее дети, и тот факт, что вместо волшебного замка они застанут самый обычный, весьма удручал. Невозможно было представить Хогвартс без летающих лестниц и песочных часов с баллами, без зачарованного потолка в Большом зале и факультетских спален, скрытых паролями, без Выручай-комнаты, привидений, тайных ходов и всего того, что делало его особенным. Не говоря уже о магии Книги доступа и Распределяющей Шляпе, без которых в учебном процессе наступил бы настоящий хаос.

Гермиона верила, что есть способ помочь. Ведь каким-то образом четырем основателям, пусть они и были величайшими волшебниками своего времени, удалось вдохнуть жизнь в замок. А раз им удалось — значит повторить все вполне реально. Нужно лишь понять как.

Вот только информации о том, как создавался Хогвартс, не было. Доподлинно знали лишь о существовании чертежей Ровены Равенкло, на основе которых проектировался замок, но ни о магии, ни о заклинаниях, которыми, наверняка, сопровождался каждый этап работы, не нашлось ни единого упоминания. Впрочем, как и о самих основателях — лишь сухие, всем известные факты, которые ни на шаг не приближали к заветной разгадке.

В коридорах в этот час было темно и тихо. Многонедельные поиски выжали Гермиону, словно лимон. Она шла, едва переставляя ноги, и могла думать лишь о том, что упускает из виду нечто важное. Построить такое величайшее место и не оставить инструкций? Нет, вряд ли. На месте основателей, она бы подробно все записала. Возможно, записи существуют, но где-то спрятаны? Почему тогда за тысячу лет никому не удалось их обнаружить? И тут в голове вспыхнуло четкое понимание: она ищет не там.

Прижав ладонь к холодному шершавому камню, Гермиона закрыла глаза и так сильно, как только могла, попросила помощи. У основателей, у высших сил или у самого замка — она не знала, к кому обращалась, но ей так отчаянно хотелось спасти Хогвартс, что всегда рациональная и отрицающее все, что нельзя доказать фактами, Гермиона готова была даже на такие внезапные порывы. На долю секунды она даже позволила себе испытать надежду, но быстро взяла себя в руки, грустно хмыкнула и, вручную отодвинув портрет Полной Дамы, скрылась в гостиной Гриффиндора.

Ночью ей приснилась дверь в Выручай-комнату и черный, безжизненный Хогвартс.

— Но ведь мы проверяли, — развел руками Гарри, когда Гермиона рассказала ему о своем сне. — Ее нет.

Они действительно неоднократно пытались попасть в Выручай-комнату, но с момента восстановления замка никому так и не удалось этого добиться. Возможно, она навсегда сгорела в Адском пламени, а возможно, они просто что-то неверно отстроили. Еще Гарри хотел разыскать Серую Даму и расспросить ее о матери или о записях основателей, но призрак Елены исчез, как и все остальные местные привидения.

Гермиона нахмурилась.

— Осталось только прибегнуть к некромантии и лично спросить у основателей, что нам делать, — мрачно пошутила она.

— Но мы даже не знаем, где они похоронены, — вполне серьезно ответил Гарри.

Они почти синхронно усмехнулись.

Наверняка, Гарри даже мысли не допускал, что Гермиона действительно способна прибегнуть к темным ритуалам, вот только сама она придерживалась другого мнения: чутье подсказывало, что столь сильная магия, питавшая все это время замок, непременно замешана на крови. И если для спасения Хогвартса придется поступиться некоторыми своими принципами, Гермиона это сделает, не моргнув и глазом.

* * *

Восьмой этаж был закрыт от учеников — его не успели привести в порядок, а может, специально не торопились в надежде, что Выручай-комната каким-либо образом восстановится. Но время шло, а комната так и не появлялась, несмотря на многократные попытки ее вызвать.

Гермиона не особо рассчитывала, что в этот раз ситуация изменится. Но целый день перед глазами то и дело всплывал знакомый образ высокой резной двери, и она решила проверить. На всякий случай.

Приблизившись к стене в северо-восточном коридоре, она принялась ходить туда-сюда. Долгое время ничего не происходило. Гермиона с досадой пнула выступающий камень и, сбросив сумку с плеча, уселась на пол. Не хотелось признавать очевидное, но здравый смысл подсказывал, что она сама допустила этот фарс. Поверила в невозможное — и в итоге разочаровалась.

Сморгнув злые слезы, она подскочила на ноги, закрыла глаза, изо всех сил концентрируясь на абстрактном месте, которое дало бы ей нужные ответы, и трижды прошла вдоль стены. А еще твердо пообещала себе, что эта попытка — последняя.

И вдруг камни завибрировали, стена загудела, с явным усилием образовывая маленький, ростом с ребенка проход. Все еще не веря собственным глазам, Гермиона моментально юркнула в него, совершенно не думая о том, что отправляться в неисправную Выручай-комнату, по меньшей мере, опасно.

Комната встретила ее затхлым воздухом и облаками пыли, которые вздымались в воздух от каждого движения. Так, словно здесь много столетий не было ни души. Не теряя времени даром, Гермиона принялась оглядываться по сторонам. Первое, что бросилось в глаза — полупрозрачный гобелен на стене. Сквозь него были видны размытые очертания небольшой пятиугольной комнатки с тремя окнами и столом по центру. Гермиона без труда узнала Башню Книги и Пера — место, в котором она никогда не бывала, но о котором неоднократно читала. Именно здесь, в этой зачарованной самими основателями Книге появлялись имена всех волшебников, которые должны были учиться в Хогвартсе. Гермиона протянула руку к гобелену, но наткнулась на невидимую преграду. Значит, попасть в Башню не получится. Но ведь зачем-то Выручай-комната отправила ее именно сюда?

Интуиция подсказывала, что ответ близок. Стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь, Гермиона внимательно рассматривала окружающие предметы. Невысокий, набитый свитками шкаф. Руки так и тянулись к нему! Большой, заваленный бумагами стол из красного дерева. Под слоем пыли удалось разглядеть истлевшее перо, засохшую баночку чернил и раскрытый блокнот. Почерк был мелким, витиеватым, с вычурными заглавными буквами. Гермиона принялась быстро бегать глазами по строчкам, а когда смогла разобрать написанное — у нее перехватило дыхание.

Судя по всему, это были записи, возможно, даже дневник одного из основателей, явно не Салазара или Ровены, так как они упоминались в тексте. Гермиона нетерпеливо листала блокнот, стараясь не повредить тонкие покореженные страницы, и не верила собственному счастью. Здесь было сказано об основателях Хогвартса столько, сколько она не встречала ни в одном источнике. Прижав блокнот к груди, она принялась шарить по столу в поисках новых находок. И в этот момент комнату затрясло. Настолько, что с потолка полетели слои паутины, а с полок — книги и свитки. Гермиона ухватилась за край стола, но все вокруг тряхнуло так сильно, что она не удержалась на ногах. Комната выла, словно раненый зверь. Гермиона в ужасе заметила, что дверь, и без того маленькая, уменьшается с каждой секундой. Сжав блокнот одной рукой и схватив со стола все, что уместилось в другой, она побежала к выходу. И буквально ползком успела протиснуться в маленькое отверстие, которое навсегда могло отрезать ее от мира, замешкайся она хоть на мгновение.

Судорожно хватая ртом воздух, Гермиона внимательно осмотрела свои сокровища. Целые, хоть и помятые пергаменты и бесценный дневник. Оставалось надеяться, что здесь найдутся нужные ответы. Ведь сколько всего еще было в комнате! Что если она забрала бесполезную писанину вместо чего-то действительно важного?

И тут ее осенило.

Она опрометью бросилась в кабинет к Макгонагалл, не обращая внимания на стертые до крови колени и паутину, застрявшую в волосах. Директор внимательно все выслушала, напоила успокаивающим зельем и только после этого рискнула взять в руки блокнот.

— Это дневник Годрика Гриффиндора! И базовая формула работы Песочных часов! — Макгонагалл не верила собственным глазам. — Мисс Грейнджер, вы не представляете, что это значит!

— Так вы проводите меня в Башню Книги и Пера? — повторила свой вопрос Гермиона. Перебивать Макгонагалл было невежливо, но проверить свою догадку хотелось настолько сильно, что сдержаться не получилось.

— Увы, это невозможно. — Минерва нахмурилась. — Башня закрыта для студентов. Только преподаватели или директор могут в нее попасть.

Гермиона читала об этом, но не думала, что Башня в буквальном смысле не пускает студентов внутрь.

— Тогда вам самой придется проверить мое предположение, профессор. Ищите любые тайные рычаги или знаки — что угодно, что может открыть проход в комнату.

Та кивнула и попросила ждать ее в кабинете. Тридцать две минуты, которые отсутствовала директор, показались вечностью. Гермиона листала дневник Годрика, но не могла прочесть ни слова — настолько сильно нервничала. Наконец, Макгонагалл вернулась, и уже по выражению ее лица стало понятно, что ничего не вышло.

— За гобеленом стена — и ни единого намека на скрытый проход, — расстроенно сказала она. — Но, возможно, мы найдем подсказку здесь? — Минерва трепетно провела пальцами по дневнику.

— Это все, что у нас есть, — вздохнула Гермиона.

Директор старалась не показывать, насколько удручает ее ситуация с замком. Но Гермиона и так знала, что для Макгонагалл Хогвартс — не просто дом, а целый мир, которому она посвятила свою жизнь. Это была еще одна причина сделать все возможное для спасения замка. Прежде чем покинуть директорский кабинет, она мысленно поклялась найти решение.

* * *

«Салазар не слышит никого из нас и твердит, что в Школе должны обучаться только чистокровные. Сегодня он заявил, что настолько ненавидит магов с нечистой кровью, что готов истребить их всех, лишь бы они не оскверняли Хогвартс своим присутствием. Нас возмутило это заявление, разразился настоящий скандал, но Хельге, как всегда, удалось всех примирить. Тем не менее, слова Слизерина не дают мне покоя…»

Гермиона с трудом продиралась сквозь англосаксонский диалект, которым пестрила речь Годрика. Она старалась сделать максимально простой перевод, тщательно конспектируя каждое предложение. Пока что попадались лишь короткие заметки о настроении среди основателей и подготовке к запуску Школы.

«Ровена придумала способ узнавать обо всех волшебниках Соединенного Королевства в момент проявления ими сил. Они с Хельгой зачаровали фолиант из драконьей кожи и старое полинявшее перо, и, сославшись на то, что для подобных артефактов нужна женская магия, отправили нас с Салазаром колдовать над потолком в Большом Зале. Но я-то знаю правду: они пытаются нас примирить, не понимая, что восстанавливать уже нечего. Слепая вера Слизерина в превосходство чистокровных давно положила конец нашей дружбе. Я не могу принять подобных суждений и сделаю все возможное, чтобы обезопасить учеников от пагубного влияния своего бывшего друга».

Взгляды Годрика импонировали Гермионе, но она не могла избавиться от чувства, что ничего, кроме этих самых суждений, она здесь не найдет. Беспокойство нарастало с каждой прочитанной страницей.

«Сегодня мы с Хельгой создали довольно полезный артефакт: песочные часы, которые отображают количество баллов у каждого факультета. Вне зависимости от местонахождения преподавателя в замке, ему достаточно лишь произнести вслух количество снятых или начисленных баллов — и часы моментально зафиксируют изменения. Хельга уверена, что подобная система оценивания позитивно скажется на успеваемости студентов, и я с ней согласен, хоть и считаю, что куда большим мотивом послужит Кубок Школы, который мы планируем вручать по итогам года».

Далее Гриффиндор рассуждал о принципе функционирования песочных часов и изменениях, которые он планирует внести в их базовую магическую формулу. Должно быть, каждый свой проект он подробно описывал. Сколько же всего полезного могло обнаружиться в его более ранних дневниках! И, вероятно, все они были в Выручай-комнате. Но, с сожалением подумала Гермиона, ей попался в руки именно этот.

«Через неделю в Школу приедут первые ученики. Мы почти закончили обустраивать замок, Ровена произвела последние расчеты для башни моего факультета и уже обозначила оптимальные места для нанесения рун. Я внимательно изучил данные и откорректировал только одну руну: считаю, что Уруз лучше всего расположить на пересечении второго столпа с третьим, а не с первым — магнитные импульсы в этом месте выражены сильнее. После долгих споров Ровена со мной согласилась».

Бинго! Гермиона не сдержала восторженного вскрика, когда прочла эту запись. И тут же зажала рот ладонью — второй час ночи не способствовал проявлению столь бурной реакции, тем более, посреди гриффиндорской гостиной. Упоминание рун подтверждало догадку о том, что замок не просто так был выстроен. Судя по всему, каждая башенка и подземелье были спроектированы по определенным расчетам с учетом электромагнитных импульсов планеты (или, возможно, самого замка?) и закреплены рунами. Если она, конечно, правильно интерпретировала слова Годрика. Интересно, знала ли Ровена о существовании Тайной комнаты Слизерина? Выручай-комната — тоже ее рук дело? А комната Годрика? Было ли у нее с Хельгой свое тайное место в замке? Вопросы так и сыпались, Гермиона нервно ерзала в кресле, выстраивая одно предположение за другим. В дневнике оставалась всего пара страниц — читать их было столь же боязно, сколь и любопытно.

«Все вышло из-под контроля. Ярость Слизерина не знает границ. По его вине погиб невинный ребенок. Такому человеку не место в школе: его увлечение запрещенным колдовством очернило его душу настолько, что не осталось в ней ничего светлого».

Гермиона внимательно прочитала следующие полторы страницы, но ничего, кроме «проблемы Слизерина», как она мысленно ее окрестила, там не описывалось. Нетерпение буквально разрывало ее на части.

«Он отказывается уходить добровольно. И даже мы трое не в силах повлиять на его решение. Магия Слизерина настолько сильна, что остаются лишь крайние меры. Видит Мерлин, в память о нашей дружбе, я не хочу воевать с ним, но он не оставляет мне выбора. Завтра я отправлюсь в Ирландию, возможно, удастся вернуть Туллию. Если и это не поможет, выбора у меня действительно не останется».

На этом записи в дневники обрывались. Неужели это все? Нет, не может быть!

Гермиона отложила дневник в сторону и зажмурилась, давая глазам отдохнуть, а себе — время собраться с мыслями. В дневнике было много пустых страниц — значит, Годрик просто перестал делать заметки. Но почему? Он собирался отправиться в Ирландию за какой-то Туллией. Это имя или название артефакта? Каким образом Годрик хотел помочь Слизерину? Гермиона откинула голову на спинку кресла и устало вздохнула. Все, что она знала наверняка, — план Гриффиндора не удался. Что бы ни случилось в Ирландии или между ним и Слизерином, но после этой короткой записи о Годрике сведений не было вообще. В отличие от того же Салазара, у которого и потомки имелись, и трактаты по зельям, не говоря уже об оставленном наследии в виде василиска и Тайной комнаты.

Так что же случилось с Годриком? И где искать расчеты Ровены Равенкло?

* * *

Новый день ознаменовался чередой новых проблем. Гермиона проснулась от дикого холода, и с удивлением оглядела соседок по комнате, которые точно так же, как и она, дрожали и кутались в одеяла. Потянувшись за палочкой, она произнесла согревающее заклинание и, наспех одевшись, бросилась в гостиную.

Долго гадать не пришлось: камины не функционировали, Хогвартс не удерживал тепло, и даже согревающие чары рассеивались подозрительно быстро. Домовые эльфы разводили руками, деканы собрали всех студентов в гостиных, а сами отправились на экстренное совещание.

Гермиона напросилась остаться в кабинете Макнонагалл, пока та обсуждает ситуацию в учительской. На самом деле, еще ночью, засыпая, она решила переговорить с портретом Дамблдора лично. Вот только сделать это было непросто: покойный директор на картине отсутствовал. И не было никого на портретах рядом, словно разбежались старые волшебники кто куда. Не верилось, что они способны бросить замок в столь ответственный момент. Директора же! Но пустые рамы убеждали в обратном.

— Профессор Дамблдор! — громко позвала Гермиона. — Мне очень нужна ваша помощь. Пожалуйста!

Она трансфигурировала стремянку из пустой цветочной вазы и забралась повыше. Смешно было надеяться, что это изменит ситуацию, но лучше так, чем совсем потерять надежду. Практически ткнувшись носом в несколько пустых картин, Гермиона повторила свою просьбу. А потом еще раз, и еще.

— Хватит кричать, мисс Грейнджер, — недовольно протянул знакомый глубокий баритон.

Гермиона вздрогнула и развернулась на сто восемьдесят градусов, едва удержавшись на стремянке.

— Профессор Снейп! — изумилась она. Чтобы разглядеть потрет, спрятанный глубоко в углу помещения, пришлось изрядно повертеть головой. — Что вы здесь делаете?

— Не ожидал столь глупого вопроса от лучшей студентки столетия.

Гермиона смутилась. Внезапная похвала Снейпа вызвала очередную волну благодарности к этому человеку, который пожертвовал всем ради их благополучия. Откровения Гарри об истинной роли профессора произвели настоящий фурор в свое время. Ей было до сих пор стыдно за то, что она думала о Снейпе плохо. И горько из-за того, что они не успели его спасти.

— Я имела в виду, почему вы до сих пор здесь? — она обвела руками комнату. — Остальные директора ушли…

— Не все, — мрачно заметил Снейп. — Только те, кому было куда.

Гермиона замолчала на полуслове. Не дай Мерлин, профессор почувствует в ее интонации жалость — оскорбится же.

— Вам известно, что происходит с Хогвартсом? — осторожно спросила она.

Снейп кивнул.

— А как помочь замку знаете?

— Минерва задавала этот вопрос портретам. И нет, мисс Грейнджер, никому из директоров ответ не известен, иначе, уверен, вас бы известили.

— Но как такое возможно, — недоуменно возразила она, — что никто не знает, как на самом деле устроен замок? Куда делись чертежи Равенкло, схемы расположения рун и прочая жизненно необходимая для функционирования Хогвартса информация?

— О рунах вы прочитали в дневнике Гриффиндора? — уточнил Снейп.

Гермиона кивнула. Очевидно, вчерашний разговор с Макгонагалл не укрылся от его внимания.

— Я думал об этом, — сказал Снейп после паузы, — и пришел к выводу, что схемы и прочие расчеты были утеряны самими основателями.

Он позволил ей переварить услышанное, после чего продолжил:

— Об основателях известно настолько мало, что напрашивается единственное логичное объяснение.

— Они не хотели, чтобы о них знали!

— Или же, — лениво протянул Снейп, — пытались что-то скрыть.

Глаза Гермионы загорелись. Эта теория многое проясняла.

— Между ними произошел раскол. И какое-то событие, после которого Годрик Гриффиндор исчез, — принялась рассуждать она. И внезапно осеклась: — Неужели?..

Нет, невозможно поверить в то, что основатель ее факультета может быть причастен к сокрытию столь важной информации насчет замка.

Снейп лишь пренебрежительно хмыкнул:

— Гриффиндор словно канул в лету. Это о чем-то да говорит.

Подобный вариант не укладывался в голове. Годрик так искренне радовался открытию школы, так сильно противился насаждению чистокровных принципов студентам — ему явно была небезразлична их судьба. С чего вдруг Гриффиндору бросать свое детище, да еще прихватив с собой заклинания и расчеты? С другой стороны, об этом человеке известно слишком мало, чтобы делать однозначные выводы.

— Допустим, все именно так, — нехотя предположила она. — Почему в таком случае Ровена не восстановила записи и не создала подробную инструкцию на случай непредвиденной ситуации?

— Не смогла. Не захотела. Не посчитала нужным. Сейчас это не имеет значения. — Снейп скрестил руки на груди и сурово посмотрел на Гермиону. — Лучше расскажите, что вы намерены делать дальше.

— Непременно сообщу вам, когда узнаю! — огрызнулась Гермиона и тут же укорила себя за неподобающее поведение. Общаться со Снейпом было непросто, хоть и весьма интересно. Однако напряжение последних недель грозило вылиться в нервный срыв буквально в любой момент.

— Думайте, Грейнджер, думайте! — рявкнул Снейп.

И это подействовало. Гермиона молча слезла с лестницы, расколдовала ее обратно и принялась наматывать круги по директорскому кабинету.

— Я планирую разыскать Годрика Гриффиндора, — сообщила она через некоторое время. — Его склеп, разумеется.

— Мисс Грейнджер, я правильно понимаю: вы собираетесь вскрыть захоронение одного из основателей Хогвартса? — Снейп вопросительно изогнул бровь.

Она едва заметно пожала плечами и бросила на профессора быстрый взгляд. Эта идея казалась верхом идиотизма — удивительно, что Снейп до сих пор не заявил об этом в свойственной ему манере.

— Что если там ничего нет? — спросил он вполне серьезным тоном.

И в страшном сне Гермиона не могла представить, что когда-нибудь будет обсуждать с портретом Северуса Снейпа могилу Годрика Гриффиндора и свой предположительный вклад в ее осквернение. Но что, в конце концов, еще оставалось?

— Тогда, наверное, мне придется вызвать его дух? — неуверенно предположила она. Собственный план шокировал сильнее, чем можно было вообразить.

— Вы знаете, что для этого придется провести темномагический ритуал?

Она обхватила себя руками и на некоторое время погрузилась в раздумья.

Снейп выглядел довольным, когда, наконец, дождался утвердительного кивка. Судя по всему, именно на такую реакцию он и расчитывал.

— Не стоит бояться подобной магии, мисс Грейнджер. Прибегнув к ней единожды, еще и с благородным умыслом, вы не запятнаете себя, — с несвойственной ему мягкостью произнес Снейп. — Библиотека Малфой-мэнора, крайний ряд справа, если не ошибаюсь. Поищите книгу в темно-фиолетовом переплете.

И, не прощаясь, но усмехнувшись уголком губ, он удалился вглубь портрета.

— Спасибо, профессор! — крикнула ему вслед Гермиона и, не теряя времени, помчалась к Макгонагалл.

* * *

Найти нужный фолиант в библиотеке Мэнора оказалось проще, чем думалось. Драко Малфой хоть и не вернулся доучиваться вместе со всеми, но был в курсе ситуации, а потому молча пропустил Гермиону в библиотеку без каких-либо министерских ордеров. Возможно, и в первый раз стоило просто попросить?

В книге содержалось более сотни ритуалов — от поднятия инферналов до умерщвления ребенка в чреве. У Гермионы кровь в жилах стыла, когда она листала страницу за страницей в поисках подходящего заклинания. Вызов духа на общем фоне выглядел невинной шалостью. И требовал всего десять капель девственной крови. Что ж, с этим проблем не возникнет.

Гермиона тщательно переписала заклинание и с явным облегчением вернула книгу на место. Подавив желание немедленно продезинфицировать руки, а еще лучше всю себя, она поблагодарила Малфоя и направилась к выходу из поместья. Однако в последний момент остановилась.

— Возможно, в твоей коллекции найдется мощный поисковый артефакт? — спросила она, особо ни на что не надеясь.

Драко впился в нее тяжелым взглядом, а затем резко выплюнул:

— Спроси об этом в Министерстве, Грейнджер! Тебе ли не знать, что они забрали все, что можно было забрать!

Конечно, ей было известно, что библиотека осталась в Мэноре только потому, что эти книги были физически не выносимы из поместья благодаря древней родовой магии, наложенной на них. Но все остальное, что можно было посчитать, описать и конфисковать, включая содержимое банковского сейфа Малфоев, давно перешло в собственность Министерства. Она это знала, но решила попытать удачу. Договориться с Малфоем было бы проще, чем с Кингсли. Последнему непременно придется объяснять, для чего ей нужен поисковый артефакт и что она планирует с ним делать.

Рассказывать почему-то не хотелось.

— Эй, Грейнджер! — окликнул ее Драко. — Поинтересуйся у Кингсли насчет Компаса Саейра.

Гермиона удивленно обернулась, не веря собственным ушам. Затем кивнула в знак благодарности и аппарировала.

* * *

— Мы идем с тобой! — заявил Гарри тоном, не терпящим возражений. Рон уверенно кивнул и строго посмотрел на Гермиону.

— Нет, — безапелляционно ответила она, продолжая аккуратно упаковывать мантию-невидимку в сумочку.

— Я уговорил Кингсли временно предоставить нам этот твой Компас, раздобыл многоразовый — нелегальный, попрошу заметить! — портал в Штаты, только что отдал мантию-невидимку без единого вопроса… А ты говоришь, что отправляешься без нас?

Гарри выглядел действительно обиженным. И Рон, судя по его нахмуренному лицу, был с ним солидарен.

— Мальчики, прошу вас, — она отложила сумку, тяжело вздохнула и взяла обоих своих друзей за руки. — Я же объяснила, что с помощью Компаса надеюсь разыскать информацию, которая позволит спасти Хогвартс.

— В Америке! — в очередной раз возмутился Рон. — Одна!

— Я должна сделать это в одиночку, — спокойно повторила Гермиона то, что пыталась втолковать им все утро. Конечно, она не сообщила друзьям и десятой доли своего замысла — они бы ни за что не согласились с ее планом, а если бы и согласись — непременно вызвались бы провести ритуал вместо нее. Она не могла и не хотела толкать ребят на такой шаг. И чувствовала, что в этот раз ей действительно стоит обойтись без них. — Пожалуйста, доверьтесь мне. И отпустите.

Споры продолжались еще добрые полчаса, пока раздраженная до чертиков Гермиона не пригрозила друзьям Ступефаем, а затем и Обливиэйтом. Рон громко хлопнул дверью и ушел бродить по замку. Гарри следил за дальнейшими ее сборами таким угрюмым взглядом, что еще немного — и она бы сорвалась.

Хогвартс Гермиона покидала с тяжелым сердцем.