Озеро (гет)

— Зря мы сюда пришли, — сказал Гарри, окинув взглядом окутанный туманом берег. — Вряд ли Дамблдор стал бы прятать меч Гриффиндора в таком месте.

Гермиона неторопливо выбралась из палатки и пожала плечами, засунув руку в свою бездонную сумочку почти по плечо.

— Ты же помнишь, что было написано в этой книге. Мы должны как минимум проверить.

Она извлекла из сумочки потрескавшийся от времени манускрипт и села у костра рядом с Гарри. Крестраж Волдеморта сверкнул в свете яркого желтого пламени, качнувшись у нее на шее. На обложке манускрипта темнело полустертое заглавие: «Путешествия Годрика Гриффиндора».

— Но Дамблдор никак не мог знать, что ты прихватишь эту книгу с собой. Я даже о ее существовании ничего не знал, пока ты мне не показала, — возразил Гарри.

— Гарри, у тебя есть другие предположения? — с явным упреком во взгляде отозвалась она и раскрыла книгу на одной из последних страниц. — Вот смотри. «Перед этим сражением он посетил озеро Атчем в северном Уэльсе, в водах которого некогда было создано зеркало Еиналеж, ибо всегда говорил, что истинное мужество заключено не в битве с врагом, а в способности победить самого себя». Дальше сплошная философия, но главное — здесь говорится о конкретной местности.

Гарри нетерпеливо закивал.

— Да, да. Я понимаю ход твоих мыслей. Дамблдор уже использовал однажды зеркало Еиналеж, чтобы спрятать в нем другой важный артефакт — философский камень. Озеро Атчем — место появления этого зеркала, и к тому же имеющее значение для Годрика Гриффиндора. Но…

— Гарри, пожалуйста, — с отчаянием в голосе проговорила Гермиона. — Просто осмотримся здесь, а завтра утром двинемся дальше. Я не могу просто ждать и ничего не делать. Это убивает меня.

Гарри придвинулся ближе и обнял ее за плечи, с удивлением обнаружив, что девушка дрожит, несмотря на жаркое пламя костра. Повернувшись к ней, он понял, что она плачет — не в первый раз с момента ухода Рона. Успокаивающе погладив ее по плечу, он кивнул.

— Конечно, — сказал он. — У нас есть время.

Порыв холодного ветра со стороны берега качнул пламя костра, и черные тени деревьев вокруг пришли в беспокойное движение, словно безмолвные призраки, стоящие в терпеливом ожидании с начала времен.

* * *

Он проснулся от шепота. Поначалу ему почудилось, что это Гермиона что-то говорит ему, пытаясь не обнаружить их присутствие тем, кто может бродить поблизости, но мысль была абсурдной. На много миль вокруг — ни души, а рядом с озером и вовсе царила тишина: не доносилось даже криков птиц. Казалось, любой звук моментально увязал в этой непроницаемой туманной пелене, укрывавшей озеро и его холмистые берега.

Но сейчас он слышал голос, нашептывающий ему что-то на самой границе слышимости, и это не был голос Гермионы. Соскользнув со своей постели, он заглянул к ней, и в горле встал ком. Постель Гермионы пустовала. Гарри был один в палатке.

Стряхнув остатки сна и пулей вылетев наружу, он поежился от промозглого ветра, с тихим шелестом дувшего со стороны озера Атчем. Казалось, что-то живое и огромное тяжело дышит там, где озерная гладь скрывается за белым слоем тумана, и дыхание его по капле уносит тепло из любого, кто подошел достаточно близко. Шепот усилился. «Иди ко мне», — послышалось ему в шорохе листьев и травы, потревоженной движением воздуха.

Гарри, оглядевшись, выбрался на берег, почти сразу увязнув в мокром песке, зыбко расступавшемся под его ногами при каждом шаге. Сквозь плотный туман с трудом пробивались первые рассветные лучи, превращая окружающий пейзаж в сюрреалистичное видение. У него даже мелькнула мысль, что происходящее ему снится: настолько нереальным было зрелище плавающих в белой завесе вершин холмов и кусочков темной глади озера.

В следующий момент эта мысль рассеялась. Недалеко от берега по колено в ледяной воде неподвижно стояла Гермиона, опустив голову. «Иди ко мне», — вновь услышал он шепот, и на сей раз смог уловить его источник. Шептала вода. Слабый утренний прибой, впитываясь в песчаный берег, порождал этот всепроникающий шелест, складывающийся в слова.

— Гермиона! — крикнул он и побежал.

Девушка даже не оглянулась, а его нога на первом же шаге зацепилась за что-то твердое, торчавшее из песка. Должно быть, корень какого-то растения… Но едва восстановив равновесие, Гарри уже понял, что никакой это не корень. Ребро. Фрагмент человеческого скелета, почти полностью вросший в берег за прошедшие столетия. Гарри вновь ощутил озноб, и на этот раз ветер был ни при чем.

Перешагнув через останки, Гарри вновь окликнул Гермиону. Она сделала шаг вперед, по самые бедра уйдя под воду. Гарри кинулся к ней, заранее предчувствуя ледяное прикосновение воды. Сжав зубы, он шагнул в озеро, и его худшие ожидания полностью оправдались: невероятно холодная вода обжигала, почти сразу, впрочем, лишая чувствительности поверхность тела. Его нога соскользнула с покатого камня под водой, и он едва не упал, нелепо взмахнув руками. Посмотрев под ноги, он осознал причину произошедшего. Человеческий череп скалился ему сквозь слой прозрачной воды с каменистого дна, обратив вверх равнодушные провалы глазниц.

Он застыл, судорожно вдохнув и скользнув взглядом по дну озера. То, что ему казалось нагромождением белых камней, было костями. Тысячами костей: человеческих и не только. Многие из них все еще хранили свою первоначальную форму, другие были стерты эрозией до неузнаваемости. Гарри стоял на гигантском залитом водой кладбище, и оно говорило с ним.

«Иди ко мне. Ближе», — зашептала вода, и Гермиона безропотно сделала шаг, погрузившись в воду по пояс.

— Гермиона, нет! — завопил Гарри. — Очнись! Выйди из воды!

Она не услышала его, зачарованно глядя в толщу воды и слабо улыбаясь тому, что видела. Окружающий мир словно перестал для нее существовать, превратившись в незначимый раздражитель на границе восприятия. Что она видела там, в этом подводном царстве смерти? Вглядевшись в рябь на поверхности озера, почти неразличимую сквозь туманную пелену, он вдруг уловил движение. Смутно знакомые образы приобретали четкость по мере того, как он смотрел на них, и Гарри застыл, осознав, что именно происходило у него перед глазами.

Там, под слоем полупрозрачного тумана, он увидел себя. Нет, не нынешнего себя — измученного бесконечной погоней за крестражами и войной с Пожирателями Смерти. Гарри, живущий в этом водном зазеркалье, был безмятежен и счастлив — и у него были на то веские причины. С ним была Гермиона — столь же умиротворенная и лучившаяся радостью. Она обнимала его, и объятия их меньше всего казались дружескими.

Гарри почти забыл о необходимости дышать, будучи не в силах оторваться от увиденного образа. Он давно расстался с мыслью о том, что они могут быть вместе. Слишком давно похоронил эту мечту, усилием воли сохраняя спокойствие всякий раз, когда видел Гермиону с кем-то другим. Вначале — с Крамом. Теперь вот — с Роном. И вот сейчас, когда ему как никогда нужно спокойствие и хладнокровие перед лицом страшной угрозы, чертово озеро вскрыло застарелую рану и сунуло ему под нос то, чего он желал больше всего на свете. Отражение мечты. Атчем.

Почему, черт возьми, он должен жертвовать всем ради тех, кто этого даже не оценит? Смотреть на то, как его… да, его Гермиона уходит к лучшему другу, так и не узнав о его чувствах? Вот он, образ идеального будущего у него перед глазами! Что мешает пойти навстречу своим желаниям? Гарри машинально сделал шаг вперед, и видение обрело четкость. Там, за сверкающей поверхностью, Гарри наклонился к Гермионе и коснулся ее губ своими. Она закрыла глаза, прижавшись к нему. Он скользнул пальцами в ее мягкие каштановые волосы, не спеша отрываться от губ любимой.

«Иди ко мне», — услышал Гарри и сделал шаг по направлению к центру озера. Вода больше не обжигала — она несла покой, и он тепло улыбнулся, глядя на себя с Гермионой. Смутное воспоминание пронеслось где-то на задворках сознания. Что-то невнятное про зеркало, отражавшее то, чего человек желал больше всего на свете. Но ему некогда было задумываться о ерунде, когда он мог просто смотреть на овеществленный образ собственного счастья.

Он вошел в воду по пояс, и теперь отражение зазвучало.

— Я люблю тебя, — прошептало отражение Гермионы его двойнику. — Я всегда любила только тебя.

Гарри снова расплылся в улыбке и шагнул глубже, предвкушая ответ своего второго «я». Но противная мысль на периферии разума не желала так просто уходить. Хуже того, мысль была высказана голосом Дамблдора. «Оно показывает нам то, что мы хотим увидеть», — говорил он, и от каждого его слова отражение в воде дрожало, покрываясь рябью. «Однако зеркало не дает нам ни знаний, ни правды», — безжалостно вещал директор Хогвартса, и ласковые убаюкивающие волны вдруг снова начали обжигать кожу.

— Гермиона… — пробормотал Гарри, широко раскрыв глаза.

Он вспомнил. «Нельзя цепляться за мечты и сны, забывая о настоящем, забывая о своей жизни», — проговорил внутри его разума Альбус Дамблдор, оставив его, стоящего по пояс в воде озера Атчем. Гарри тряхнул головой. Нет, это не кладбище. Это озеро — нечто иное. Нечто живое. Древнее. Голодное.

— Гермиона! — вновь закричал он и с отчаянием смертника ринулся в ледяную воду к девушке, которая, завороженно глядя в отражение, погрузилась по самую шею.

Вода словно обрела вязкость меда. Крошево костей под ногами затрудняло движение, и он принялся помогать себе руками, взбаламутив сверкающую зеркальную поверхность озера. Гермиона слегка нахмурилась, неотрывно смотря в волнующуюся воду, но почти сразу безмятежно улыбнулась и прошептала тому, кого видела по ту сторону, несколько слов.

Гарри обхватил ее руками в тот момент, когда она ушла под воду с головой, и рванул к берегу. Ее тело поначалу обмякло в его ладонях, но в следующее мгновение напряглось подобно сжатой пружине. Девушка закашлялась и попыталась оттолкнуть его: дурман уходил из ее взора, и на его место возвращалось отчаяние. Парадоксально, но сейчас он был рад этому чувству.

— Инсендио! — крикнул он, выбравшись на берег и направив палочку на тлеющие угли рядом с палаткой.

Взвившиеся языки пламени разметали черных призраков, сгрудившихся вокруг кольцом смерти. Реальность вступала в свои права.

* * *

Они сидели у костра, глядя в туман, медленно плывущий над зеркальной гладью озера Атчем. Гарри не мог себя заставить повернуться к нему спиной: с таким же успехом можно повернуться спиной к атакующему дементору. Гермиону трясло мелкой дрожью, хотя Гарри закутал ее во все теплые вещи, какие смог найти, и прижал к себе, чтобы она быстрее согрелась. На медальоне Слизерина, хранившем осколок души Волдеморта, до сих пор виднелись капли воды. Каким-то образом Гарри понимал: крестраж знает о произошедшем и видел то, что видели они сами.

— Что было в твоем отражении, Гарри? — осипшим от переохлаждения голосом спросила Гермиона.

— Я видел… — сказал он и запнулся. — Себя. По-настоящему счастливого себя. — Он помедлил, но все же задал встречный вопрос: — А ты? Что видела ты?

Промолчав, она обвила его шею руками и положила голову ему на плечо. Однако ему не требовалось ответа. Он по-прежнему помнил слова, которые Гермиона прошептала невидимому для него отражению. «Я тебя тоже, Гарри», — сказала она.