Немного о Роне Уизли... (джен)

— Фредерик Гидеон Уизли! — Высокие, слегка истеричные нотки в голосе матери заставили Рона поёжиться. — Зачем тебе банка с краской в Хогвартсе?!

Джордж, собирающий чемодан на одной кровати с Роном, хихикнул. Фред, закатив глаза, поплелся прочь из комнаты. Видимо, какая-то из его шалостей так и останется только идеей. Хотя, Рон не сомневался, старший брат найдёт краску и в школе магии, если ему сильно припечёт.

Опустив глаза к двум ровным стопкам одежды, выложенным на постели, он вздохнул. Растянутое и затасканное — здесь не было ничего, что можно было бы назвать парадным одеянием для первого школьного дня.

Стопки Джорджа выглядели не лучше. Всё, что дошло до брата — обноски Перси и за редким исключитением — Чарли, и если первый отличался скрупулезностью и аккуратностью, то их «румынский» брат мало когда передавал в их пользование вещи, хоть в каком-то месте не порванные драконами. Мама, конечно, штопала отменно, но заштопанное — не есть новое, и Рон снова тихо вздохнул, прекрасно осознавая, что когда-то эти «богатства», только потасканные ещё и близнецами, перейдут к нему.

И всё же, больше всего Рона волновала волшебная палочка. Была бы их семья чуть побогаче, он бы посетил магазин «Олливандера», где «та самая» палочка выбрала его своим хозяином, и у них была бы такая гармония, что все в Хогвартсе, а особенно мерзкий Малфой, просто обзавидовались бы. Однако, это были несбыточные мечты, довольствоваться приходилось старой потертой палочкой Чарли.

Её-то он и устраивал поверх стопок одежды в свой видавший виды чемоданчик, когда Фред снова вернулся в комнату с видом победителя.

— Ну?! — подскочил к нему Джордж.

Фред растянул улыбку от уха до уха и торжественно объявил:

— Разрешила!

Рон лишь покачал головой. Он не обладал подобным мистическим даром убеждения, а Фред же мог в три предложения сменить материнское «нет» на «да», однако своих секретов не выдавал.

Краска уезжала в Хогвартс, и следующие десять минут близнецы возбужденно перешептывались, предвкушая успех предстоящей шалости.

Звук клаксона старого Фордика ворвался в перекошенное открытое окно, заставив всех троих Уизли скорее защелкнуть чемоданы и чуть не кубарем слететь с лестницы в захламленный холл. Вообще, мама всегда старательно наводила чистоту в доме, но день сборов сводил на нет все её труды буквально за пару минут.

— Живее! — донеслось со стороны лужайки, и Фред с Джорджем, толкая друг друга локтями, выскочили во двор.

Рон вышел следом, неуверенно волоча за собой тяжёлый чемодан: потрёпанная одежда, потрепанные книги, потрёпанная палочка, потрёпанная мантия, потрепанные перья и четыре скромных бутерброда, в которых хлеба было больше, чем пересушенной говядины (хотя, с какой-то стороны, это было хорошо — Рон не любил говядину) — в общем, всё настроение Рона также было весьма потрепанным, и не обещало улучшиться никоим образом.

— Рональд Биллиус Уизли! — поторопила мать, и дверь за его спиной закрылась сама собой, грубо вытолкнув его на порог.

Короста за пазухой от такой встряски недовольно пискнула и заёрзала.

Дурацкую крысу Рону также догрузил старший брат, так как на сову не было денег, как и всегда, впрочем. Бесполезное старое создание, такое же старое, как и всё вокруг, но всё же — лучше, чем вообще ничего. У Фреда с Джорджем и такого не было, впрочем, скорее из нежелания о ком-то заботиться.

Оглянувшись в последний раз на «Нору», название которой над дверью покосилось точно так же, как и весь дом в целом, Рон потащил чемодан к машине.

На часах было восемь ноль две, и всё равно, Рон не сомневался, на вокзал Кингс-Кросс они прибудут буквально за пять минут до отправления. Из года в год он сопровождал мать в этот день на вокзал и в достаточной мере изучил её «традицию» опаздывать.

Переступив через чей-то резиновый сапог, Рон добрёл до машины. Со стороны сада послышался писк садовых гномов, которые словно желали им доброго пути, и Рон вдруг понял, как сильно ему будет этого не хватать. Он впервые остро почувствовал свою связь с «Норой» и всем к ней прилегающим.

Конечно, ему не терпелось увидеть школу магии, о которой он так много слышал от братьев, но впереди маячила неизвестность, начиная с того, куда его распределит шляпа, заканчивая тем, способна ли его палочка вообще взаимодействовать с ним? А «Нора» была привычна, надёжна, и зону комфорта покидать было очень боязно.

— Опоздаем! — настойчивым тоном проговорила мать, и Рон наконец нырнул в машину, заняв место рядом с Джорджем. На колени к нему тут же отправилась клетка с совой Перси, и Рон крепко стиснул прутья.

Джинни, единственная девочка в семье Уизли, подалась со своего места рядом с Фредом и наставническим тоном напомнила:

— Дверь, Рон.

Закрыть дверцу с первого раза не удалось, она открывалась трижды, прежде чем Джордж, театрально вздохнув, не переклонился через Рона и не захлопнул её сам.

Поехали. «Нора» осталась позади, вскоре скрывшись за холмами и кукурузными полями.

Рон никогда не уезжал из дому дольше, чем на день, и теперь его снедала тоска. Старшие братья вели оживлённую беседу, Джинни тараторила, как здорово будет отправиться в Хогвартс в следующем году, Перси читал один из учебников, беззвучно проговаривая заклинания, а мама ворчала о возможных магловских пробках. Один только Рон, стиснув прутья в кулаках, просто смотрел на дорогу, запоминая каждый поворот так, словно он видел всё это в последний раз.

Поля сменились домами, которых становилось всё больше и располагались они теперь гуще. Маглы, в большинстве своём, хотя, в маленьком пестром доме выше по холму, кажется, живёт волшебница-отшельница, потерявшая в Магическую войну всю семью и немного сошедшая из-за этого с ума.

Рон подслушал однажды, как Билл, его самый старший брат говорил, будто эта волшебница была подающим надежды загонщиком английской команды по Квиддичу, но уже более десяти лет не садилась на метлу. Печально. Рон и представить себе не мог, как бы он жил, если бы хоть с кем-то из его близких случилась беда. Но, к счастью, Магическая война закончилась гибелью Того-Кого-Нельзя-Называть, так что их семье угрожала разве что ещё бóльшая бедность.

Рон стиснул кулаки ещё крепче. Нет, никакой нищеты он не допустит. Он станет лучшим учеником своего выпуска, а может и лучшим учеником школы. Он получит лучшую работу, и его семья никогда больше не будет одеваться в обноски.

Домишки между тем обросли вторыми и третьими этажами, а зелёных насаждений стало меньше.

Рон не любил шум больших городов. Не любил толпы незнакомцев, гул машин, густую гарь, достающую даже через закрытые окна. Он любил «Нору», вылазки с семьёй, гномов в саду и природу.

Но магловский прогресс ему нравился. Отец всегда шёл в ногу с немагами, приобщая домашних к «благам внешнего мира». Они были чистокровными волшебниками в восьмом поколении, но маглов при этом почти любили. Рон даже слышал, как отец говорил Биллу и Чарли, что если один из них решит ввести в семью маглу, он не будет против.

Другие волшебники, а особенно Малфои, конечно же, посчитали бы это огромным позором, но родители всегда говорили, что мнение окружающих не столь важно, как желания сердца.

Обещанные мамой пробки не заставили себя долго ждать, и пока старшие Уизли занимались кто чем, Рон рассматривал Гермеса, совсем молоденького совенка, которого Перси получил от отца в честь назначения старостой факультета. Рон тоже хотел бы однажды стать старостой, заставить всех себя уважать, а родных — гордиться. Но для этого нужно было хорошо справляться с палочкой, а она его пока что слушалась мало. Один раз, правда, он смог сменить Коросте цвет, но это была разовая победа.

А ещё ему хотелось бы стать укротителем животных, вроде легендарного Ньюта Саламандера. Начать можно было с крысы, научить её ходить на задних лапах, например. Он пару раз пытался расшевелить её, но либо Короста была очень стара, либо слишком ленива, либо ему самому не хватало опыта и выдержки.

Рон снова взглянул на совенка и тихо, чтобы не привлекать внимания других членов семьи, велел ему расправить крылья.

Ничего. Птица, видимо, просто не расслышала.

Оставался час до поезда, когда пробка, наконец, начала немного рассасываться. Форд «Англия» сменил темп с улиткового на вполне себе приличные двадцать миль в час, и гул радости Фреда с Джорджем пронёсся по салону. Перси в ответ на это слегка раздраженно перелистнул страницу учебника, на что тотчас получил замечание от матери насчёт того, что к книгам нужно обращаться как можно бережнее для следующих поколений, и Джинни, к которой учебник должен был перейти в самую последнюю очередь, согласно закивала.

Снова Рон ощутил яростное желание чего-то добиться ради того, чтобы семья не считала кнаты, и снова суровая правда где-то глубоко внутри уколола напоминанием, что он пока вообще ничего не умеет.

Хотя, именно для этого ведь он и отправлялся в школу волшебства?

Страх неизвестности отступал перед полным надежд будущим, но всё же тревога полностью не уходила. Рон страшился подвести близких, страшился не справиться. Он также страшился, что этим вечером Распределяющая шляпа отправит его совсем не туда. В Пуффендуй, может быть, или даже в Слизерин к Малфою.

Драко Рон не знал лично, но он много слышал от отца о старшем Малфое, и картинка в его голове сформировалась достаточно четкая, чтобы понимать — с Драко Малфоем они друзьями не станут, пусть даже тысячу раз будут учиться на одном факультете. А потому тем более хотелось попасть в Гриффиндор, к старшим братьям. В место, где заведомо будет пара союзников. Хотя, если начистоту, от Фреда и Джорджа пакостей можно было ожидать не меньше, чем от недоброжелателей.

Вот и сейчас, устав торчать в закрытом пространстве, братья извлекли свои волшебные палочки и начали применять к Рону свои чары. Фред отрастил ему бородавку, а Джордж — длинный нос. К счастью, вмешалась мама и, взмахнув своей палочкой, вернула всё на место.

Рон ощупал кончик носа. Вроде бы, он вернулся в первозданный вид, хотя лучше было, всё же, перепроверить потом перед зеркалом.

— Приехали.

Спасительные слова мамы прозвучали ровно в десять сорок пять, а это, как Рон и ожидал, превратилось в дальнейшую гонку по перрону. Стараясь не споткнуться, а заодно беспокойно прислушиваясь, не выпала ли из кармана Короста, Рон толкал свой чемоданчик к платформе 9 ¾, и с волнением думал о том, что впервые не просто пересечёт её, а сядет в новенький поезд, который унесёт его в удивительное место.

Наконец, уже на пороге чего-то нового, пришло принятие, а вместе с ним накатило блаженное спокойствие. Будь что будет. Хогвартс, хороший или плохой, означал начало другой жизни, и Рон, кажется, был к этому готов, поэтому, когда незнакомый мальчик, прибывший на ту же платформу совершенно один, стеснительно попросил помощи, Рон охотно отозвался, предложив преодолеть барьер вместе.

Что ж, начало его школьной жизни складывалось не так уж и плохо. Более того, кажется, теперь Рон ожидал от Хогвартса только хорошего.