Пока вокруг война – мы будем счастливы назло (джен)

Атмосфера в Хогвартсе накалилась до предела с первых же мгновений нового учебного года. В мире хватало проблем; приход к власти Тёмного Лорда не всем пришёлся по душе, но едущие в школу ученики в большинстве своём были далеки от политики с её грязью, а те, кого всё же напрямую касались возникшие сложности… Их в поезде, считай, и не было.

Лаванда Браун, красавица-семикурсница, не думала о том, каково придётся магглорождённым ученикам в школе. Как не думала она и о сложностях производства «Фанты». Просто дети магглов были среди волшебников, а реклама «Фанты» висела на автобусной остановке, которую было видно из её окна. Намного больше Лаванду волновал вопрос, подойдёт ли новый шампунь её волосам, или придётся в ближайшую же субботу бежать в Хогсмид и заказывать другой.

Но она моментально забыла о том, что её так волновало, стоило только переступить порог Большого зала.

Со всех сторон доносились удивлённые вздохи и шёпот, но никто не посмел задать вопрос вслух.

— Приветствую вас, — знакомый голос Снейпа в одно мгновение изгнал все остальные звуки прочь из Большого зала. Пусть его не любили и даже побаивались, весть о том, что именно Снейп убил Дамблдора, изменила отношение на ненависть и ужас. И теперь, видя Снейпа на директорском месте, студенты отчётливо понимали, что их свободе — даже номинальной — пришёл конец.

Для Лаванды не имело значения, кто занимает пост директора. Разумеется, убийство Дамблдора она не могла одобрить, но вот последовавшие за ним кадровые перестановки её не волновали. Чистокровной мисс Браун не нужно было переживать за собственную безопасность и потому, хоть она и сочувствовала той же Уизли, семья которой открыто встала на сторону оппозиции, близко к сердцу чужие проблемы не принимала. И общаться предпочитала с такими же нейтрально настроенными людьми.

И вот здесь её подстерегала опасность.

Кроме Парвати, разделяющей её взгляды, на Гриффиндоре не было ни одного человека, не пытавшегося втянуть её в обсуждение ситуации в стране. Как будто споры у камина могли на что-то повлиять! Причём если та же Уизли искренне готова была что-то делать для помощи сопротивлению, остальные просто считали себя обязанными говорить об этом.

На других факультетах дела обстояли не намного лучше. Хаффлпаффцы предпочитали вовсе не покидать свою гостиную, выходя лишь на занятия, равенкловцы были в своём репертуаре, то есть по-прежнему не привлекали Лаванду своими заумными и занудными интересами, а слизеринцы…

К собственной неожиданности именно на Слизерине Лаванда обнаружила нейтрального к происходящему человека.

— А тебе что, всё равно? — спросила она, подкараулив Забини после совместного урока.

Тот недоумевающе поморгал в течение нескольких секунд, а затем, поняв, о чём она спрашивает, криво улыбнулся.

— Не совсем. Но меня всё это не касается. И я не хочу, чтобы коснулось.

— Я тоже! — выпалила Лаванда.

Забини улыбнулся, собрался что-то сказать, но за поворотом послышались голоса идущих на следующий урок студентов, и он промолчал.

Весь оставшийся день Лаванда бросала на стол Слизерина взгляды исподтишка, пытаясь понять, почему раньше не обращала внимания на довольно симпатичного парня. И за ужином столкнулась с ним глазами.

Романтичная и впечатлительная, Лаванда тем не менее не почувствовала никакой искры и внезапно проснувшейся страсти, лишь приятное тепло в груди от некой сопричастности.

Несколько дней они продолжали обмениваться молчаливыми взглядами, отчего она чувствовала себя заговорщицей, а затем уже Забини перехватил её на выходе из кабинета чар и втиснул в её руку записку. Улыбка сама собой расползлась по лицу Лаванды, но когда Парвати стала допытываться, в чём причина, она солгала.

За ужином сидевшая спиной к столу Слизерина Лаванда пыталась понять, почему не сказала лучшей подруге о Забини, и не смогла придумать ни одного внятного объяснения, кроме банального желания иметь собственную тайну. Раньше они с Парвати делились друг с другом всем на свете, а теперь… Наверное, Лаванда стала взрослой.

В записке было приглашение на встречу, и Лаванда засомневалась, что сможет не только незамеченной покинуть гостиную, но и остаться в одиночестве вообще.

— Что-то у меня голова разболелась, — закинула она пробный шар.

— Сходим в больничное крыло? — тут же предложила Парвати.

— Нет, не стоит. Кажется, я просто хочу побыть в тишине.

Подруга ничуть не обиделась, на основании многолетнего опыта посчитав, что в тишине они могут побыть и вдвоём. И Лаванда вздохнула: выбраться из гостиной будет сложнее, чем она думала, а потому…

— Пожалуй, я пойду в гостиную, — Парвати начала вставать из-за стола, и она надавила ей на плечо. — Нет-нет, кушай спокойно. Хочу прогуляться. Увидимся позже.

И, не дожидаясь возражений, Лаванда быстрым шагом покинула Большой зал.

До встречи было ещё много времени, и она вправду решила прогуляться по пустынному в это время замку, заодно ища место, где можно будет спрятаться. Мелькнула мысль о библиотеке, но Лаванда лишь фыркнула.

— Браун! — окликнул её незнакомый голос.

Обернувшись, она увидела спешащего к ней Забини и отчего-то смутилась.

— Привет.

— Привет.

Оба замолчали и отвели взгляды. О чём говорить, ни один из них не знал, а потому, не сговариваясь, они тут же двинулись к подоконнику и молча уставились в окно.

Лаванда не стала гадать, зачем Забини пригласил её, и даже не пыталась продумать реплики для дальнейшего диалога, как всегда поступала в подобных ситуациях. Она сидела на подоконнике рядом с почти незнакомым парнем и не ощущала ни неловкости, ни стеснения, ни сомнений. Уже давно ей не было настолько спокойно.

Над Запретным лесом полыхал закат, тени становились всё длиннее и гуще.

— Мне пора, — не отрывая взора от горизонта, негромко произнесла Лаванда.

Забини молча кивнул, подал руку, помогая спуститься с подоконника, и, притянув к себе, поцеловал. По-дружески, просто в щёку, но она меньше бы смутилась, сделай он что-то непристойное.

— Увидимся завтра? — с лёгкой улыбкой на губах уточнил он.

— Да, — кивнула Лаванда и через мгновение уже увереннее повторила: — Да, конечно.

Они вместе двинулись в сторону гриффиндорской башни, и Лаванда приятно удивилась джентльменскому поведению Забини. Не дойдя до портрета Полной Дамы один поворот, они остановились.

— До завтра, — кивнул на прощание он.

— До завтра, — согласилась Лаванда и, не давая себе передумать, быстро клюнула его в щёку неловким поцелуем.

Пока вокруг война, думать о будущем бессмысленно. Впервые Лаванда не пыталась строить какие-то планы, позволив себе просто жить моментом. Ведь даже во время войны можно быть счастливым. Назло всему миру.