One more attempt (джен)

Андромеда Тонкс смотрела в беснующееся пламя в камине, жадно пожирающее альбом с колдографиями, и не чувствовала почти ничего. Смерть дочери стала для неё сокрушительным ударом, без Нимфадоры не хотелось жить, не было смысла дышать…

Тихий плач вырвал её из апатии.

Обернувшись на звук, она с некоторым недоумением уставилась на сверток, в котором хныкал её новорождённый внук — всё, что у неё осталось в этом мире. Со вздохом встав, Андромеда взяла мальчика на руки и принялась укачивать, не чувствуя при этом ничего. Пяти дней от роду, он не успел занять в её сердце места, воспринимаясь сыном любимой дочери, но пока ещё не самостоятельным объектом чувств.

Когда ребёнок уснул, Андромеда уложила его на диван в гостиной и встала, обводя родной дом равнодушным взглядом. Она прожила здесь четверть века, здесь родилась её Нимфадора, училась ходить, падала и подымалась, росла и превращалась в красивую женщину… Здесь она рыдала на груди матери от первых разочарований, здесь хвасталась своими победами. А теперь дом мёртв, как и Нимфадора, и Андромеду здесь ничто не держит.

Заклинание для упаковки вещей Андромеда использовала всего один раз в жизни — когда бежала из дома в юном возрасте. Но сейчас оно сработало именно так, как было нужно, сформировав четыре стопки посреди гостиной. Взмах палочки — и вещи уменьшены. Ещё взмах — и Андромеда опускает в карман пригоршню мебели. Остался только диван, на котором спал ребёнок. Её ничто больше не держало здесь, пришла пора возвращаться.

Воспоминания накатывали волнами, и Андромеда не гнала их. Когда вспоминать свою жизнь, как не теперь, когда очередная её глава подошла к концу?

Она покинула магический мир ради защиты дочери. Боялась, что сумасшедшая сестрица причинит Нимфадоре вред. Тогда, воспользовавшись заклинанием для упаковки вещей и пробираясь в ночи к выходу из дома, она не знала, как жить дальше, лишь стремилась исчезнуть до того, как Беллатриса узнает правду. Наивная юная Андромеда рассчитывала, что всё как-то само собой устроится, и прогадала. Весь мир ополчился против неё.

А всё длинный язык Нарциссы…

Оббежав взглядом почти пустое пространство дома, Андромеда взяла ребёнка на руки и двинулась к двери. В прошлый раз она уходила так же — в ночь, с ребёнком, но не на руках, а внутри себя. И точно так же знала, что не стоит аппарировать с порога — нужно замести следы, чтобы никто не сумел её выследить.

Начался дождь. Она взмахнула палочкой, невербально устанавливая над собой купол невидимого зонта, и зашагала прочь, в никуда, лишь бы подальше.

Четверть века назад юная Андромеда прошла пару десятков кварталов, прежде чем аппарировать к другу, пообещавшему помощь. О, она знала, что Тонкс влюблён в неё, кажется, об этом вообще все знали, но для неё он был просто другом. Андромеда рассчитывала переждать под его кровом бурю, а затем вернуться, но Нарцисса, которой она по глупости доверилась, предала её. Именно младшая сестра представила всё так, будто Андромеда сбежала к магглорождённому Тонксу. Да, тем самым она, возможно, спасла ей жизнь, но уничтожила будущее.

Андромеде стало некуда возвращаться — семья единодушно осудила предательницу, а Тонкс, напротив, в своём желании помочь пошёл дальше и предложил узаконить отношения, чтобы Нимфадора родилась в браке.

Андромеда хотела всё исправить, правда хотела, но ей это не удалось, и спустя некоторое время она уступила и стала миссис Тонкс, тем самым сжигая последний хрупкий мост, по которому смогла бы когда-нибудь вернуться.

Четверть века она не помышляла о возвращении. Смирилась, что это невозможно ни для неё, ни для Нимфадоры. Тонкс был прекрасным мужем, и хотя она так и не смогла полюбить его, ценила всё, что он сделал для неё, а в особенности, что стал для Нимфадоры лучшим отцом, какого только можно представить. И всё же Беллатриса достала её. Как Андромеда не прятала дочь, сумасшедшая сестрица дотянулась и разрушила всё, что Андромеда создавала, уничтожила смысл её жизни, убила Нимфадору.

Остановившись, она всмотрелась в лицо внука, ища почти забытые черты, и нахмурилась. Защита должна была их пропустить. Если не её, то его. Вся любовь Андромеды была сосредоточена в Нимфадоре, но теперь в сердце зияет рана, которую может заполнить любовь к этому ребёнку. Дочь она полюбила задолго до рождения, а вот на то, чтобы полюбить внука, потребуется время.

Будет ли оно у них?

Теперь не была ни Тонкса, ни Нимфадоры, ни даже Беллатрисы, Андромеде нечего было терять и нечего было бояться, она могла вернуться туда, где и должна была быть все эти годы. А выйдет ли из этого что-нибудь?.. Время покажет. По крайней мере мальчику там ничто не будет угрожать, а на себя ей было наплевать.

— Ну что, Тэдди, хочешь познакомиться с дедушкой?

Мальчик открыл глаза — секунду назад светло-голубые, они приобрели болотный цвет, и Андромеда впервые с момента, как узнала о гибели дочери, улыбнулась: именно такого цвета были глаза дедушки.

— Тогда приготовься к аппарации, — серьёзно предупредила она внука, — мы переместимся прямо к нему. Надеюсь, Рудольфус Лестрейндж по-прежнему сначала думает, а потом делает, и я успею тебя представить.