Звёзды (джен)

Тихо. Глубоко. И красиво.

— Интересно, что они чувствуют, зная, что их блеск виден не только им самим?

Амстер лёгким движением руки поправил края полотенца, на котором сидел, не отводя взгляд от небесной дали. Прохладная земля щекотала лёгким холодом. Может, стоило бы сменить ткань под собой на более сухую, но на это потребуется время, и совсем не хотелось занимать его чем-то лишним. Зачем, если прямо перед тобой такое великолепие?

— Им плевать. Они давно уже мертвы.

А дальше молчание. И хмурое выражение лица. Хотя для Висмы это обыденно. Особенно когда восхищаются тем, что и яйца выеденного не стоит.

Смех. Негромкий, даже слегка игривый.

— Не будь так категорична, — опершись о землю ладонями, Амстер максимально облокотился на них, вскинув голову ещё выше. — Суть ведь совсем не в этом.

— Опять твой романтизм, — недовольно навалившись, Висма воткнула свой меч ещё глубже во влажную землю — для большей устойчивости, немного поправив рюкзак, на котором сидела. — Смысл восхвалять пустое? — и через томную паузу: — Они уж точно не ответят на твои чувства взаимностью.

— Этого и не нужно, — Амстер и не думал униматься. — Их великолепие выражается далеко не ответом.

Из груди Висмы вырвался насмешливый рык.

— Брат, это всего лишь звёзды!

— Всего ли?

И снова тишина. А звёзды тем временем водопадом разливались по бескрайнему небосводу. Что же они испытывали? Загадка. Знали ли? Вопрос без ответа. Но это не мешало им привлекать к себе множество зрителей. Восхваляющих их, порицающих или обожествляющих — всё бездонно. Или нет?

Прицелившись, Висма отправила к одной из звёзд остро заточенный кинжал, быстро утонувший в небесной пучине, как в синем молоке.

— Не долетит.

— Долетит. Но безответно, — на немой вопрос Амстера Висма показала натянутую магическую нить, своим присутствием подтверждающую её слова. Тот лишь хитро улыбнулся, прикрыв глаза, а затем повалился на землю окончательно, теперь уже ни на миг не смея оставить небесное великолепие без внимания.

Логично было бы спросить, что же он, Амстер, видит в этой светящейся пустоте, но это же Висма, что не пожелала опускаться до столь лирических высказываний. Но кто сказал, что ответ ей из-за этого не интересен?

— Любовь. Я вижу любовь.

Прищур. Висма ещё раз осмотрела объекты на небе, затем перевела взгляд на брата. Проницателен, чертов романтик.

— Как они могут дать это чувство, если жизнь для них давно закончилась? — хорошо, можно сделать исключение и поговорить. Не каждый же день они выбираются просто посмотреть на небо.

Амстер повернул голову, внимательно всматриваясь в лицо своей сестры, будто бы ища, в чём подвох.

— Не ты ли говорила, что чувства между тобой и твоим оружием есть высшая сила?..

— ...но я не говорила о любви.

— А я и не о ней, — утверждение Амстера на миг выбило Висму из равновесия. Не ожидала. Хотя, зачем привирать, не впервые ей припоминали её же слова, только в другом контексте. — Твой меч — изделие из металла, а у металла нет души. И я не про те исключения, когда в оружие вселяют души живых, — оскал Висмы напугал бы любого, но Амстер слишком долго её знал, чтобы не понимать, что она таким образом изображала заинтересованность разговором.

Подождав немного, Амстер продолжил.

— Ты и твой меч — одно целое. Сила, уверенность, власть — он достойно разделяет эти чувства с тобой. Потому что ты их в нем видишь. Так почему, — глубокий вздох, — почему звёзды не могут разделить со мной любовь? Я ведь чувствую её при одном только взгляде на них. А с какой же силой она ласкает мою сущность, — и прижал руку к сердцу, сладостно вздохнув.

— Стоп-стоп-стоп, ты заговариваешься, — Висма мотнула головой и подняла ладонь вверх в жесте, просящем притормозить. — То есть, ты хочешь сказать, что смотря на них, как бы чувствуешь любовь, что они дарят исключительно тебе?

— И не только мне, — Амстер удовлетворительно кивнул. — И…

— Да-да, ещё ты сам даришь им любовь, которая им к черту не нужна.

— Ловишь всё на ходу, — видя злобное выражение в ответ, нельзя было не рассмеяться. Всегда такая серьезная и холодная Висма мало того, что восприняла всерьёз, так ещё и не стала сразу же отрицать светлые чувства. Какая милота.

— Ты — демон, тебе по статусу не положено испытывать тёплые и радужные чувства.

Улыбка на лице Амстера моментально испарилась, а злорадство на лице напротив возросло. Рано радовался.

Колкие слова так и норовили сорваться с губ. Как бы он не надеялся, детская обида исчезать никуда не собиралась. Он принял эту силу не для того, чтобы сеять хаос и разрушение, ему просто генетически передалась предрасположенность. И он не уподобился большинству своих новых собратьев, совсем наоборот. И Висма прекрасно об этом знала. Как и о том, как зацепить брата за живое.

Уже готовый едко пошутить, Амстер был остановлен вновь поднятой ладонью. С торжествующим самодовольством на лице Висма с крайне сильной придирчивостью рассматривала небо.

— Они мертвы, а значит, мне не противники. Любовь? Полно. Они её не достойны, — выдернув из земли меч, Висма с нежностью провела пальцами по металлу и с тихим томным вздохом прижалась щекой к рукояти. — Если бы они были бы способны на бой и наслаждение от того, как их кровь медленно стекает до края, я, может быть, относилась бы к ним иначе. А так — нечто пустое и блёклое, что ярко светит сверху.

— Ты злая, — приподнявшись и сев на полотенце, Амстер с благодарностью кивнул. Висма в принципе не любитель поговорить, а на подобные темы и подавно.

Дьявольский блеск в глазах тем временем раздувался и даже не думал угасать.

— И это прекрасно.

— Но ты не демон.

— А разве, чтобы испытывать это потрясающее чувство, обязательно им быть?

— Кто знает.

Звёзды тем временем сияли всё ярче, будто бы и не ночь властвовала на небосводе.

— Рада, что на этот раз вы не сцепились, а пришли к компромиссу.

Амстер и Висма обернулись. Надо же, кто бы сомневался.

— Тони…

— Плутония, — тихо и спокойно поправила его возникшая из ниоткуда младшая сестрица.

Амстер демонстративно тяжело вздохнул.

— Ты как мама. Она тоже на дух не переносит сокращение имени.

— Вот только её ты слушаешь без пререканий, а меня обычно начинаешь убеждать, что мое имя слишком длинное.

— Так это же правда… — но Висма шикнула на Амстера, дабы на корню прекратить уходящий далеко спор.

Прижав к груди какие-то бумаги, Плутония вытянула губки трубочкой, озадаченно моргая.

— Скажи, Вис, все старшие братья так прикалываются над своими младшими сестрами?

Висма, нахмурив брови, лишь подняла плечи в ответ. Черт знает, как в других случаях, да и ей, как среднему ребенку в семье, не понятен весь этот сыр-бор, пусть они с Тони и двойняшки.

Поняв, что обстановка необоснованно накалилась, Амстер, улыбнувшись, поднял руки в жесте примирения и кивком пригласил Тони присесть рядом. Та, в свою очередь проигнорировав жест, немного поковырялась в бумагах, следом за чем протянула каждому по стопке.

— Любоваться красотой природы, конечно, здорово, но дела не терпят отлагательств. У папы опять проблемы насчёт возраста, потому он хочет тебя себе в помощь.

— Почему опять я? — подхихикивая, сказал Амстер.

— Потому что ты старше его выглядишь, — скрипучим голом вставила Висма.

— Ой, да ладно тебе. Мы оба молоды и вообще красавчики, — и он гордо выпятил грудь вперед.

Девушки молча пожали плечами.

— А это что? — уточнила немного погодя Висма, перелистывая бумаги в руках.

— Мама вечером ушла, оставив на прикроватной тумбочке. Раз так, значит, поручение тебе.

— Она опять всю грязную работу на меня повесила. Впрочем, как и всегда, — прозвучало отрывистое рычание.

— Да тебе ж мочить народ налево и направо только в удовольствие! — удивление было искренним настолько, что Амстер чуть не потерял равновесие и не завалился на спину.

— Но это не значит, что все подобное нужно вешать только на меня, — сложив бумаги и убрав их в карман, Висма, задумавшись, посмотрела на стоящую за спиной сестру. — Плутония, — та опустила глаза, словно вопрошая, что от неё нужно. — Любишь ли ты звёзды, и если да, за что?

Амстер прокашлялся. Вот чего не ожидал, так не ожидал.

— Люблю ли… — Тони задумалась. — Нет, — Амстер было печально вздохнул. — Но я их уважаю.

Удивление повисло в воздухе. Плутония же, не отводя глаз от небосвода, продолжила: — Они такие далёкие отсюда и такие яркие. Почти чужие. Но о них сочиняют стихи, посвящают им песни, им и при них признаются в любви, — Амстер отвернулся вбок, улыбаясь и слегка краснея, — их обожествляют и ненавидят. А они просто наблюдают. Как по мне, это верх искусства. Одним только своим присутствием вызывать у самых разных существ такие разные чувства.

Амстер с Висмой переглянулись. Трое детей одних родителей, а такое разное мировоззрение и отношение к чему-то одному.

— Пора, — первой воцарившее молчание нарушила Висма, поднимаясь с земли. Пока она поправляла одежду, а Амстер вставал за ней следом, она упустили момент приближения странного звука. Реакция была безупречной, но в этот раз почему-то не до конца, и сталь кинжала чиркнула её по щеке, оставив за собой красную дорожку, после чего четко воткнувшись в землю. К кинжалу веревкой был привязан букет.

— Вот чудо-таки чудо, — ахнул Амстер, переводя взгляд с сестры на кинжал и обратно. — Какой утонченный привет тебе решили передать.

— Абсурд, — едко отозвалась Висма. — Букет можешь забрать себе, — и медленно провела по ране, пробуя собственную кровь на вкус.

— Так, может, пойдем, экспериментаторы? — немного растерянно сказала Тони, не догоняя, что именно такого произошло.

— Конечно, — Амстер отвязал букет и взял в одну руку, другой же ловко вынув кинжал из земли. — Догоняйте! — и бодро направился прямиком в лес.

Плутония, ещё раз смерив Висму озадаченным взглядом, последовала за ним.

Размышляя о чем-то в завершение своих дум, Висма ухмыльнулась и подняла взгляд к ночному небу, украшенному водопадом звёзд. Сложно сказать, есть ли на них жизнь и способны ли они при желании ответить на бурю разных эмоций, но то, что они — потрясающие наблюдатели, неоспоримо. И быть может, когда они будут в настроении, не постесняются об этом напомнить, ведь они всё ещё и слышат, а не только видят. И много чего знают. Но никому не скажут.

Так ведь?