Его второе солнце (гет)

Неделя

Северус нетерпеливо протягивает секретарю папку с отчетом за два последних дня и быстро проходит к лифту.

Поттер уже стоит около решетчатой двери и жмет на кнопку. Они оба заходят внутрь и с какой-то неловкостью смотрят друг на друга.

Поттер засовывает руки в карманы мантии и негромко, с осторожностью, произносит:

— Слышал, у вас дочь родилась. Поздравляю. Это странное чувство, но очень захватывающее. Как назвали?

— Эйлин. С другим именем, которое мне нравилось, вы меня обогнали.

Поттер усмехается и кивает. Его Лили родилась три недели назад, в конце января. Получается, в школу они поедут в один год — и от этой мысли Северус морщится.

Он покупает в Атриуме "Вечерний Пророк" и выходит на улицу. Февраль сразу обступает его со всех сторон: ледяной ветер кусает лицо, а крупный снег большими хлопьями пытается укрыть плечи. Удивительно, что и зимой рождаются дети, в такую непогоду, да и сам он — зимний ребенок. Может быть, это январь подарил ему немножко своего характера?

Джинни, слегка располневшая после родов, встречает его усталым поцелуем.

— Не шуми, — произносит она тихо. — Полчаса назад уложила.

— Молли ушла? — с надеждой интересуется он, вешая мантию на крючок.

Джинни утвердительно кивает, и Северус с облегчением выдыхает. Молли приходит утром, чтобы помочь с домашними делами, и это абсолютно естественно, но ему хочется возвращаться в собственный дом, а не туда, где Молли командует всеми подряд.

— Посмотреть-то можно? — шепотом спрашивает он, проходя в гостиную.

— Я пока ужин разогрею, — Джинни идет на кухню. — Тебе мясо или суп?

— Что угодно, — отвечает он и медленно поднимается вверх по лестнице. Сердце бьется чуть чаще, когда он осторожно приоткрывает дверь и бесшумно подходит к кроватке. Эйлин спит на спине, раскинув ручки в разные стороны, и Северус наклоняется чуть поближе, чтобы рассмотреть ее личико.

Его ребенок. Его дочь. Когда ему первый раз дали ее подержать, Джинни взглянула на него вопросительно, но он только ободряюще ей улыбнулся. Нет, он ни секунды не жалеет, что это девочка.

— У нее будет все, что она захочет, — заявляет Северус, садясь за стол.

— В разумных пределах, — уточняет Джинни, передавая ему вилку. — Иначе вырастим эгоистку.

Он сжимает губы, не отвечая. У него не было ничего в детстве, да и Джинни не баловали подарками. Для Эйлин он сделает все и купит все, что ей захочется.

Поужинать спокойно ему не удается: спустя десять минут из спальни доносится плач. Северус тут же поднимается на ноги, отодвинув тарелку, и идет за Джинни.

— Держишь вот так, можешь покачать, можешь просто ходить по дому, ей нравится. Я немножко посплю, ладно?

Северус с трепетом берет Эйлин на руки и смотрит в ее карие глаза, доставшиеся от мамы. Все его слова о криках и соплях сейчас кажутся безумной глупостью.

В его руках смешно шевелит губами его второе солнце.

6

— Пап, пойдем смотреть на светлячков? — Эйлин забирается в его кресло, и Северус целует ее в щеку. — Мама занята.

Он смотрит на нее, улыбаясь: в коротком красном платье, с блестящими черными волосами до плеч она выглядит безумно хорошенькой. Невозможно поверить, что это действительно его дочь. Впрочем, по тому упрямству, с которым она выпросила у Джинни большой кукольный дом, у них много общего.

— Давай поможем маме и пойдем все вместе, — предлагает он. — Маме ведь тоже интересно.

Они оба заглядывают на кухню, вытянув шеи: Джинни возится у стола, складывая остатки ужина и ставя чистые тарелки в шкаф.

— Ага, — произносит она громко, заметив их. — Идите-ка сюда, оба. Я уже добрый час вожусь, пока вы там сказки читаете. Северус, убери вот эти тарелки наверх, Эйлин, полей цветы на окне. Только осторожно!

Северус бросает на нее слегка обеспокоенный взгляд: после недавнего выкидыша Джинни быстро устает и долго пишет статьи, частенько жалуясь на головную боль. Нужно как можно больше успевать, чтобы она отдыхала хотя бы вечером.

— Как же хорошо, — Джинни вдыхает теплый ночной воздух. — Ужасно жаркое лето в этом году.

Северус обнимает ее за талию одной рукой, другой держа ладонь Эйлин. Они идут к темному саду, едва освещенному оконным светом, и садятся под яблони.

— Вот! Смотрите! — Эйлин показывает пальцем на светлячка, и тот, вдруг дернув крылышками, подплывает к ней  по воздуху.

Северус шумно выдыхает: его дочь — волшебница. Не сквиб. Слава Мерлину.

Ну что же, Поттер, осталось пять лет, чтобы выяснить, чья дочь умнее.

— Я знаю этот взгляд, — Джинни наблюдает за выражением его лица. — Даже не думай.

— Уверен, она будет старостой, — отзывается он. — У нее аналитическое мышление.

Джинни качает головой и прислоняется щекой к его плечу. Эйлин пытается в темноте ловить светлячков и приносит одного, спрятанного между ладоней.

— Видишь, мам? А еще я слышала шорох за яблонями.

— Опасный шорох? — уточняет Северус, сразу прислушиваясь. После того, как Эйлин наступила на змею и он носился по дому, как сумасшедший, пытаясь наспех приготовить зелье, ночной сад его настораживает.

— Там еж, — шепчет Эйлин уверенно. — Пришел за яблоками, пап. Можно я ему одно сорву и положу? А то паданцев еще нет.

Северус кивает и покрепче прижимает Джинни к себе. Да, второго ребенка у них не будет, так уж получилось, так бывает. Рисковать еще раз не хочется, и он подумывает, что нужно просто перестать пить свое зелье. Все, чего он так желал, уже окружает его.

— Мне кажется, они танцуют, — Эйлин завороженно наблюдает за светлячками. — Как думаешь, мам?

— Похоже на вальс, милая, — отзывается Джинни и широко зевает. — Как хотите, а я пойду спать. Глаза просто закрываются. Не забудьте оба почистить зубы.

Она нежно целует Северуса и Эйлин и медленно возвращается в дом. На втором этаже на несколько секунд загорается свет и тут же гаснет. Северус подмигивает дочери, и она заговорщически подмигивает в ответ. Теплые летние ночи просто созданы для исследования мира. Завтра — суббота, и можно будет поспать. А сейчас Эйлин берет его за руку и идет вперед по тропинке, в жуткое темное поле, где стрекочут кузнечики.

Эйлин — папина дочка.

11

Эйлин сегодня выглядит особенно хорошо, в зеленом платье, с убранными в высокий хвост волосами. Она решительно хватается за ручку тележки и, разбежавшись, исчезает в стене между платформами. Северус и Джинни проходят следом, предварительно оглядевшись по сторонам.

Хогвартс-экспресс уже стоит на платформе, негромко пыхтя, и у Северуса отчего-то больно сжимается сердце. Эйлин уезжает до самого Рождества, а потом и до лета. Никто не будет носиться за книззлом по всему дому, когда нужно сосредоточиться на работе. Никто не будет так громко смеяться с Джинни, читая комиксы.

Он сглатывает, пытаясь сохранить невозмутимое лицо, и Джинни, заметив это, ласково сжимает его ладонь.

— Все дети однажды вырастают, — произносит она мягко, но голос тоже дрожит. — И кто-то очень радовался факту существования Хогвартса. Мол, дети уезжают...

Северус смотрит на нее искоса.

— Не напоминай.

Поттер с женой что-то объясняют своим мальчикам, и тут же возле них стоит Скорпиус, сын Драко. Сам Драко наблюдает за ним чуть поодаль, не желая приближаться к Поттеру слишком близко.

— Первый раз в школу, — Драко понимающе кивает, когда Северус, оставив Джинни разговаривать с Биллом и Флер, подходит к нему пожать руку. — Жаль, что Астория болеет. Она просила передать привет и спасибо за зелье. Уверен, она еще на ногах только благодаря ему.

— Не могу перестать думать, что Эйлин уедет и как она будет в школе, — Северус вздыхает. —  Наверное, с мальчиками проще.

Драко дергает уголком губ.

— Кажется, у нее все будет хорошо.

Северус поворачивается, проследив за его взглядом. Эйлин стоит напротив Лили Поттер и смеется. Они жарко обсуждают своих книззлов: рыжего и белого.

Северус тихонечко стонет. Только не Лили Поттер! Это же сорванец в юбке. Чему она научит его дочь? У нее же никаких манер нет. Но судя по тому, как они обе заходят в поезд и устраиваются у окон, шаг навстречу уже сделан, и остается ждать, что из этого выйдет потом.

— Никогда не замечали, что Джеймс Поттер ужасно симпатичный? — шепотом спрашивает Эйлин, по очереди целуя Северуса и Джинни и снова исчезая в купе.

Поезд издает резкий свисток, выпускает клуб пара и медленно трогается, увозя детей в школу и оставляя родителей на платформе.

— Джеймс? — переспрашивает Северус обеспокоенно. — Этого еще не хватало.

Джинни спокойно берет его под руку и улыбается, помахав на прощание Гермионе.

— Ты же не думаешь, что ей всегда будут нравиться только герои комиксов?

Северус нахмуривается и поджимает губы, с ужасом осознав услышанное.

— Голову оторву. Каждому. Мы не для того ее растили такой красивой и умной, чтобы однажды пришел какой-нибудь бестолковый страшила и утащил ее за собой.

Джинни смеется и похлопывает его по плечу. Северус знает, о чем она думает: что в Хогвартсе Эйлин сначала придется непросто. Он избаловал ее, это правда, ни в чем не отказывая. Но у нее доброе и отзывчивое сердце и готовность помочь и выслушать, и отсутствие глупых предубеждений и чувства одиночества, которое наполняло его когда-то давно. Она справится со всем, в этом он не сомневается.

Вечером, получив сову, Джинни торопливо заходит к нему в кабинет и довольно улыбается. Северус сразу закрывается "Пророком", хмурясь.

— Гриффиндор! — Джинни машет пергаментом с мелким почерком, который Эйлин унаследовала от него.

— Я уже понял по твоему лицу, — произносит он ворчливо. — Впрочем, так даже лучше. Посмотрим, у кого будут лучшие баллы в конце года. У Лили Поттер или у Эйлин.

Джинни садится к нему на колени, вынув "Пророк" из рук, и смотрит на него укоризненно.

— Давай лучше надеяться, что девочки подружатся и будут помогать друг другу. Они обе вместе горы свернут, с их-то характерами. Все знают про заводилу Лили.

— Именно. Хогвартс свернут, — ворчит Северус, обнимая ее и целуя в шею. — Кстати, раз уж Эйлин нет дома и мы совершенно одни...

Джинни только улыбается и тянется к пуговицам на его рубашке.

14

Северус медленно идет по коридорам Хогвартса. Пальцы слегка холодеют, когда он начинает вспоминать все, что произошло с ним в этих стенах. От первого года учебы до самого последнего, когда Джинни так неожиданно и упрямо ворвалась в его жизнь. Директорство, деканство, уроки, контрольные... Как быстро он от этого отвык!

Услышав позади шаги, он останавливается и позволяет Поттеру догнать себя. Некоторое время они разглядывают друг друга, мысленно прокручивая прошлое, и Поттер замечает:

— Джинни не смогла приехать? Тебя вытащили со слушания?

Северус уже не помнит, в какой момент они перешли с Поттером на "ты", и слегка морщится.

— Джинни утром уехала комментировать матч в Ирландию. Но громовещатель послала.

Поттер ухмыляется, видимо, вспомнив, какое яростное послание пришло ему и Рону однажды от Молли.

— Я подумал, что давно не видел Хогвартс и Дамблдора. Не хочешь потом поговорить с ним после всего? Что они там опять натворили?

— Двойная дуэль со слизеринцами, — Северус усмехается. — С мальчиками. Видимо, все совсем плохо, раз нас вызвали в школу.

Септима Вектор, нынешний директор школы после уставшей от работы Минервы, смотрит на присутствующих так строго, что Лили и Эйлин, а также двое безымянных мальчиков-подростков в заляпанной каплями крови рубашках, нервно переступают с ноги на ногу. Поттер только обводит взглядом портреты на стенах кабинета, пытаясь найти Дамблдора. Других родителей Септима так и не дожидается.

— Северус, мистер Поттер, у меня нет слов, — она огорченно разводит руками. — Дуэль, ночью, у Запретного леса, полное безразличие ко всем школьным правилам. Доказано, что именно девочки — инициаторы этого безобразия.

— Причина? — Северус поворачивается к покрасневшей Эйлин и бледной Лили, теребящей галстук.

— Они сказали, что ты старый, — Эйлин сердито сверкает глазами, сжимая кулаки. — И про Альбуса со Скорпиусом распускают отвратительные слухи уже вторую неделю.

Лили встряхивает головой.

— И соврали, что никому не скажут о дуэли. А когда оказалось, что девочки лучше сражаются, струсили. Подумаешь, царапина.

Северус переглядывается с Поттером и приподнимает брови.

— А можно было выбрать место подальше от Запретного леса? Там пауки водятся и прочие опасные твари. Септима, назначай наказание.

Поттер пытается не смеяться, но от дергающихся уголков губ его лицо кажется слегка сумасшедшим.

— Наказание? — Септима смотрит на него с возмущением. — Это тянет на исключение, Северус. Впрочем, успеваемость у обеих отличная, не считая "тролля" по зельеварению у мисс Поттер...

Лили хмурится.

— Я его исправила!

Северус слегка помог ей разобраться с зельями на рождественских каникулах, когда она в очередной раз гостила у них дома. Голова у нее работает хорошо, только вот озорных мыслей там чересчур много.

— И "отвратительно" по прорицаниям у мисс Снейп, — продолжает Септима грозно. — Про мистеров Гойла и Будстроуд я вообще промолчу. Хорошо, в этот раз я всех прощаю, хотя не намеревалась. Неделя отработок у профессора Слизнорта, у него как раз накопилось с десяток пыльных и грязных котлов. Можете идти.

— Это она специально, — Поттер обнимает Лили за плечи. — Насчет котлов. Укол для тебя, Северус.

Он хмыкает и качает головой. Эйлин смотрит на него искоса, проверяя, не сердится ли он на нее, но он только интересуется:

— Зачем тебе прорицания? Это же пустая трата времени. Выбери лучше древние руны или нумерологию. Сложно, но потом пригодится.

— Ты не злишься? — у нее блестят глаза. — Честно?

Северус оглядывается на Поттера и, наклонясь к Эйлин, негромко замечает:

— Вовсе нет, мне приятно, что ты защищаешь меня, хотя я действительно старше многих родителей. В следующий раз просто используй заклинание "Левикорпус". Очень простое, но действенное. И держи два галеона: купите себе сладостей в Хогсмиде.

Эйлин крепко обнимает его.

— Пап, ты самый лучший.

У статуи горгульи они прощаются: девочки уходят на ужин, а они с Поттером поднимаются на четвертый этаж, чтобы найти Альбуса, который отсутствует на своем портрете.

— Старайтесь все-таки не разносить школу! — говорит Поттер вслед дочери и устало вздыхает. — Я третий раз через это прохожу. Слава Мерлину, что последний.

Дамблдор сидит на кресле на картине "Игра в шахиматы" и задумчиво ждет, пока сэр Кэдоган, нервно ерзающий напротив, сделает ход.

— Добрый вечер, Альбус, — негромко произносит Северус. — Мы к тебе ненадолго.

— Как же приятно видеть вас рядом, — отзывается тот, привставая. — Гарри, ты молодец, я горжусь тобой. Ты вырос таким, каким я и представлял. Что касается тебя, Северус... Знаешь, я всегда говорил, что любовь творит чудеса, и в очередной раз в этом убедился. Ты наконец-таки перестал себя недооценивать. Передай миссис Снейп, что я ее уважаю и что я приглядываю за Эйлин.

Поттер засовывает руки в карманы, когда они спускаются с главной лестницы и идут к дверям.

— Наверняка в половине их проделок замешан Дамблдор, потому что Лили наотрез отказалась говорить, кто рассказал им про тайный проход в Хогсмид. Ведь карта Мародеров у меня.

— Главное, чтобы он не вовлек их в очередной план по спасению мира, — Северус плотнее запахивает зимнюю мантию. — Я слышал, у вас в отделе серьезные проблемы с каким-то убийцей. Надеюсь, он не набирает сподвижников?

Поттер выдыхает клубок пара в зимний воздух.

— Пока что неясно, но мы работаем над этим. Кстати, не хочешь вернуться на тренировки мракоборцев и посмотреть, как справляется Джеймс? Мне же все нагло врут в лицо, сам понимаешь. "Ах, ваш сын прекрасно сражается, мистер Поттер". А потом окажется, что он половину делает плохо или медленно, но будет поздно. Я не хочу рисковать его жизнью. А ты скажешь правду, я знаю.

Северус несколько минут молчит, обдумывая его слова, потом соглашается:

— Хорошо. До конца учебного года я потренирую его, тем более, мне тоже нужна практика.

— Встряхни его хорошенько, — Поттер смотрит на приближающиеся огоньки Хогсмида. — А то он, кажется, пошел в моего отца. Постоянно лезет куда не просят, да еще и заносчивый стал последнее время. Мол, сын Поттера. Все ему улыбаются. Девушки на шею вешаются. Ничем хорошим это не закончится.

Они молча проходят Хогсмид и, дойдя до нужного места, трансгрессируют. Северус целый вечер не может забыть глубокий взгляд голубых глаз Альбуса. "Приятно видеть тебя повзрослевшим, старый друг, — казалось, сказали они. — Не упускай ничего, тебе уже больше, чем тридцать".

16

Эйлин упрямо скрещивает руки на груди, напоминая ему Джинни в ее возрасте. Ее карие глаза полны непонимания и обиды.

— Почему мне нельзя поехать с Лили? Там будут еще три девочки с нашего курса, все из приличных семей, ты же знаешь.

Северус сжимает губы. Джинни сажает цветы в саду и делает вид, что не собирается вмешиваться в этот разговор.

— Девочки меня не интересуют, а вот мальчики — очень даже. Целых шестеро, ты сказала? Включая Джеймса Поттера. Какого черта он там делать собирается?

Эйлин пунцово краснеет и на мгновение отворачивается.

— Пап, мне шестнадцать! — произносит она надломленным голосом. — И я не могу не поехать, я уже всем обещала!

— Ничего, переживут. Побудешь дома немного, ты и так половину лета провела у Поттеров.

Эйлин смотрит на него с негодованием, и он снова замечает, как ее взгляд похож на его собственный. Она стала совсем красивой и совершенно серьезной, знающей, чего хочет в жизни, а ее фигура приобрела женские очертания, отчего Северусу часто становится страшно. Сколько еще ему осталось быть с ней под одной крышей? Как скоро она упорхнет?

И иногда ему до отчаяния хочется вернуться в те теплые ночи, когда они вместе ловили светлячков и слушали стрекот кузнечиков.

— И что мне тут делать? Болтать о Министерстве, гулять до моря и играть в шахматы, словно мне восемьдесят? Или, может, сажать анютины глазки? — произносит она насмешливо, и у Северуса застревают слова в горле. Мысль, что ему уже шестьдесят три, пульсирует в висках. Не отвечая, он поднимается с кресла и, зайдя в кабинет, закрывает за собой дверь. Из приоткрытого окна слышится голос Джинни, мягкий и ободряющий, потом смех, а потом наступает тишина.

Северус долго стоит, опираясь ладонями о подоконник и опустив голову.

— Ты в порядке? — Джинни заглядывает в комнату. Ее волосы все еще убраны в пучок, чтобы не лезли в глаза, когда она наклоняется к клумбе.

Северус вовремя вспоминает, что когда-то они договорились быть искренними друг с другом, и отрицательно качает головой.

— Нет. Ты же знаешь, что она по уши влюбилась в этого мальчишку еще на первом курсе и до сих пор о нем мечтает. Видимо, это у нее от нас. Но мне Джеймс не нравится, есть в нем что-то блэковское. Заносчивость я с него немного сбил, но он чувствует себя красавчиком, а такие обычно очень любят плевать на чужие чувства.

Джинни пожимает плечами и гладит его по гладко выбритой щеке. Он специально так бреется, чтобы не замечать начинающую проступать седину.

— Ты чересчур суров. Она выросла, пойми. Остался седьмой курс, и все. Дальше в любое мгновение она махнет нам рукой и выйдет замуж или уедет к Чарли изучать драконов. Нужно отпустить, Северус. Она все равно будет нас любить, поверь, и будет приходить к нам. Мне безумно грустно, правда, но я сама такой же была. Ты не остановишь время, любимый.

Северус привлекает ее к себе и крепко обнимает, вдыхая запах пионов. Джинни останется с ним навсегда — это единственное, что утешает.

17

Северус ходит от одного окна к другому, заложив руки за спину. На улице хлещет дождь, и молния изредка прорезывает черное небо. Джинни, внешне спокойная, нервно постукивает тупым концом карандаша по пустому пергаменту.

— В котором часу она говорила, что вернется? — спрашивает она негромко.

— В семь, — Северус приоткрывает окно, впуская дождевой ветер. — Что-то случилось. Уже девять.

Джинни встает рядом с ним и тоже вглядывается в грозовую темноту. Даже из дома слышно, как бушует море и ветер гнет ветви яблонь.

Эйлин появляется на пороге спустя полчаса, когда Северус уже начинает раздумывать, не послать ли письмо мракоборцам. Ее волосы, сумка и платье полностью мокрые, и дождевая вода, стекая с них, оставляет лужу в холле.

Северус делает шаг к Эйлин, но она выставляет вперед ладони.

— Не трогай меня, — произносит она срывающимся голосом. — Ты всегда был против Джеймса и наших отношений, и теперь — радуйся! — он меня бросил! Я стояла там, посреди всех друзей, а он взял и сказал, что я ему не нужна.

Рыдая, она стремительно поднимается наверх и громко хлопает дверью, так что Северус вздрагивает. Джинни расстроенно кладет карандаш на стол и трет виски.

— Это ей за меня. Я вечно бросала мальчиков.

Северус сует руку в карман, нащупывая палочку. От ярости у него сводит скулы. Что этот мальчишка сделал с его дочерью?

— Эй, эй, подожди, — Джинни хватает его за запястье на полпути к двери. — Ты куда собрался?

— Отрывать голову, — мрачно отвечает Северус, пытаясь освободиться, но Джинни не разжимает пальцы.

— Отпусти.

— Северус, остынь и успокойся, и не веди себя так, словно тебе самому семнадцать. Так ты ей точно не поможешь.

Он долго смотрит поверх ее побледневшего лица в распахнутое окно, потом тяжело вздыхает и бессильно сжимает ладонь в кулак.

— Я как представлю, что он прикасался к ней и...

— Может, и не было ничего, — Джинни уверенно ведет его за собой в кухню. — Я сейчас сделаю ее любимый мятный чай, достану шоколад, и ты пойдешь и попробуешь с ней поговорить.

Северус осторожно стучит в дверь и, услышав тихое "уходи", стучит еще раз.

— Эйлин, я не с пустыми руками. Ты наверняка замерзла, а мама сделала чай. И тут есть шоколадка.

Дверь открывается не сразу, и Эйлин сначала выглядывает в щелочку, а потом, хмурясь, разрешает ему войти и ложится на кровать, утыкаясь лицом в подушку.

— Прости, если это все из-за меня, — Северус рассматривает обстановку комнаты, куда давно не заходил. — Очень славные драконы, ты сама нарисовала?

— Еще в прошлом году, — бурчит Эйлин, не поднимая головы. — Пап, просто ты все время был против.

— И в итоге... — он осекается, увидев ее яростный взгляд. — Ладно, ладно. Все из-за меня.

Она переворачивается на спину и смотрит на него искоса. Глаза у нее красные от слез.

— Он что-то с тобою сделал? Ударил или грубо к тебе прикасался? Или все это из-за чего-то другого?

Эйлин смотрит на него насмешливо.

— Это ты так обходными вопросами пытаешься выяснить, была ли у нас близость? Нет, не было. Мне уже семнадцать, пап, мог бы прямо спросить.

Северус отводит взгляд, мысленно благодаря небеса. Ну и поколение! Ничего не стесняются.

— Дай шоколадку, пожалуйста. Я буду есть, толстеть, и никто меня больше не полюбит.

— Джеймс тебя не любил. И знаешь, ты сейчас рассердишься, но и ты его тоже не любишь. Это иллюзии, Эйлин. Я больше двадцати лет любил одну девушку, а потом понял, что все это придумал я сам. И нарисовал образ. А реальные люди — они не такие. Твоя мама была пять лет подряд влюблена в мальчика — а потом осталась со мной, спасла и полтора года ухаживала, когда я даже не был в сознании. Я думаю, то, что случилось с тобой, конечно грустно. Но теперь ты задумаешься о том, кто тебе действительно нужен.

Эйлин откусывает от шоколадки.

— Никто. В монастырь уйду.

— У нас есть тут, в деревушке. Со стороны симпатичный, и стены белые.

Она вскакивает с кровати и горячо обнимает его.

— Папа, я тебя очень сильно люблю, ты же знаешь. Он просто на меня так смотрел, как будто я никто. Вообще. Как будто не он меня целовал еще три дня назад. Что у вас, мужчин, в голове такое щелкает, что раз — и отрезает?

Северус гладит ее по голове.

— Если отрезает — это точно не любовь. С другой стороны, он сразу порвал, а не мучил тебя объяснениями и надеждами. Чай будешь?

Эйлин смахивает вновь выступившие слезы и берет у него из рук чашку с хвосторогой.

Северус тихо, с облегчением выдыхает. Значит, ничего не было и у нее еще все впереди — с человеком, который, хочется верить, будет достоин его дочери.

20

Эйлин садится напротив него за завтраком и кладет на стол небольшую папку.

На ней белая блузка и длинная темно-зеленая юбка в пол. И лицо — совершенно серьезное.

— Пап, что ты думаешь об идее совместить гоблинов с драконами?

— Что это довольно странно. Гоблины не любят драконов и наоборот, — Северус намазывает тост джемом.

Эйлин кивает и, открыв папку, подвигает ему. На страницах — формулы заклинаний и рисунки, и Северус некоторое время разглядывает их с удивлением.

— Откуда это у тебя в голове? — интересуется он, глядя на нее с восхищением.

Эйлин лукаво улыбается.

— От родителей. Если я приду с этим проектом к гоблинам, как думаешь, меня устроят на работу? Ведь им это выгодно: я приглядываю за драконом, который нужен им для двух новых сейфов, и обучаю его, а драконью слюну можно к тому же использовать для проверки отпечатков пальцев.

Северус задумчиво откусывает от тоста. Жаль, что она не хочет работать в Министерстве, вместе с ним. Теперь, когда он сам стал главой отдела, ее легче устроить. Видимо, это ей и не нравится.

— А что считает Билл?

— Что гоблинам понравится. Я просто хотела узнать твое мнение, — Эйлин поднимается и целует его в щеку. — Пожелай мне удачи, я как раз сейчас иду к ним на собеседование.

В обед, получив от нее сову с коротким сообщением "Приняли", Северус откидывается на спинку кресла и удовлетворенно улыбается. За ее будущее можно не бояться: у нее есть цель и интересы, а значит, без работы она не останется. Еще одной тревогой меньше. Все-таки женщинам труднее найти свое место в мужском мире, но у Эйлин получилось. А Билл за ней присмотрит.

И он пишет Джинни, которая уехала в Шотландию комментировать матч, что их дочь получила место в Гринготтсе. Наверное, то самое место, которое однажды предлагали ему, только с драконами в придачу.

...Эйлин спускается со второго этажа в гостиную и берет со стула сумочку. На ней новое синее платье с декольте и изящные босоножки.

— Ты уходишь? — Северус закладывает книгу пальцем. — Я думал, мы отметим канун первого рабочего дня.

Эйлин напевает незатейливую мелодию.

— Завтра. У меня свидание, пап. Со Скорпиусом.

Он приподнимает брови.

— Со Скорпиусом? Неожиданно.

— Он долго ухаживал, но я все смотрела по сторонам. А на прошлой неделе мы поспорили, что если меня возьмут в банк, я пойду с ним кататься на лодке в Гайд-парк. Он сказал, что я нравлюсь ему вместе с моими драконами и гоблинами.

Северус одобрительно кивает:

— Тогда беги, конечно.

Эйлин доходит до дверей, потом быстро возвращается, обнимает его и тут же уходит.

Северус усмехается, раскрывая книгу. Конечно, зачем ей сидеть тут, с ним, когда ее ждет красивый влюбленный парень. И он мысленно желает, чтобы у них все сложилось.

Скорпиус — хороший молодой человек, он несколько раз имел с ним дело в Министерстве и каждый раз оставался доволен его работой. Амбициозный, уверенный в себе и способный — самый настоящий слизеринец. Как показала жизнь, слизеринцы с гриффиндорцами замечательно уживаются. Нужно будет поговорить обо всем с Драко. Интересно, что тот думает о его дочери.

Дверь холла слегка скрипит, и Северус оборачивается.

— Эйлин?

— Всего лишь я, — Джинни заходит в гостиную с упаковкой пирожных. — Попросила Алисию заменить меня и поехала домой отмечать новую работу Эйлин. А ты тут один, оказывается.

Северус откладывает в сторону "Расширенный курс зельеварения", который всегда читает для того, чтобы привести мысли в порядок.

— Я рад, что ты вернулась. Эйлин сбежала на встречу с младшим Малфоем.

Джинни хмыкает и относит пирожные на кухню, а потом садится рядом с ним.

 — Грустишь?

—  Нет. Ты ведь со мной.

Джинни забирается с ногами на диван, и Северус прижимает ее к себе. Она поднимает на него глаза и, улыбнувшись, нежно целует. Они долго смотрят на горящие поленья, ничего не говоря, просто ощущая прикосновение друг другу. И Северус чувствует: все будет хорошо. Это чувство заполняет его целиком, и он может назвать себя счастливым человеком.