Добро пожаловать в Куббсвилль, или Посторонним W (джен)

Музейный день — развлечение то еще. Но развлечения более приятного характера интернатским выпадают редко. Рик поморщился, стараясь не вслушиваться, однако пронзительный голос экскурсоводихи буквально ввинчивался в уши:

— … И, конечно же, не в полезных ископаемых состоит главное достояние Сильвии, её уникальность и неповторимость. Автохтоны-полиморфы и знаменитый на всю галактику Куббсвиль — вот то, что притягивает в наш мир туристов и служит основной статьёй дохода чуть ли не с самого начала освоения системы. Сильвия была открыта на триста пятьдесят шестом году первой волны Великой Экспансии поисковой командой под руководством Эзры Гаммильтона и получила имя в честь его дочери — единственной женщины, по утверждению самого Эзры, которую он любил совершенно безо всяких мыслей определённого рода, неизбежно появлявшихся у него при взгляде на любую другую представительницу противоположного пола и мало зависящих от внешних данных и возраста последней.

Фигурка у экскурсоводихи была ничо так: где надо — пухленькая, где надо — ужимистая. Размер четвертый, никак не меньше, мало, что ли, Рик их перещупал? Гыгы три раза. Правда, если быть до конца откровенным, то прелести интернатских красоток до крупногабаритных двойняшек экскурсоводихи не дотягивали. Ну, разве что у Лорки, которая за последний год прилично отъелась при кухне. Сочная девка она, эта Лорка, только вот ломака та ещё…

— До сих пор исследователи, занимающиеся изучением полиморфов Сильвии, так и не смогли прийти к единому мнению о том, как бы сложились взаимоотношения землян и новооткрытой и совершенно уникальной по своим параметрам разумной расы, если бы открыты они оказались не поисковой экспедицией Эзры, или если бы сам Эзра Гамильтон не был бы таким откровенным и совершенно неудержимым ловеласом. Как вам должно быть известно из сопроводительной презентации, первоначально всю систему планировалось определить под расширенное пеницитарное учреждение, в рамках этого проекта и были возведены закрытые шахты на четырёх из шести спутниках Сильвии, а также на куда более близкой к Риджелю и не обладающей столь мягким климатом Земле Роджера, и запущен харвестеринг в поясе астероидов…

Тони смотрел с вопросительной надеждой, но Рик только пожал плечами. Поморщился, потряс пальцем в ухе. Всё-таки голос у экскурсоводихи отвратный. И джинсы тоже. Обтягивающие такие, до скрипа, словно змеиная кожа, натянутая на барабан. На два таких округлых симпатичных барабанчика. Тангаж забери, в любое другое время Рик с отменным удовольствием полюбовался бы этими симпатичными там-тамчиками, так и гуляющими туда-сюда в древнем магическом ритме, но сейчас они были совершенно некстати. Потому что хотя в левом заднем кармашке и просматривался отчётливый выпуклый прямоугольничек, не могущий быть ничем, кроме как карт-визиткой, но вытащить его незаметно из настолько плотно сидящих штанцов не представлялось ни малейшей возможности. Тот, кто назвал задние карманы «чужими», наверняка не был знаком с последними писками эзраитянской моды.

— …Но как бы там ни было, эта честь выпала именно Эзре — и большинство исследователей склоняется к мысли, что человечеству крупно повезло, ибо после нескольких инцидентов довольно пикантного характера, с сутью которых более подробно можно ознакомиться при переключении на экскурсионную линию 18+ и подтверждения валидности присутствующих, с аборигенами Сильвии было установлено взаимовыгодное сотрудничество, поначалу казавшееся настолько более выгодным человечеству, что напоминало откровенное рабство определённого рода и даже привлекло внимание Галактической Комиссии по Этике взаимоотношений…

Деликатное перехихикивание старших девчонок заглушило откровенное гыгыканье Падрика. Рику пришлось буквально каменнозмейкой извернуться, чтобы уклониться от окорокообразной руки великовозрастного дебилоида, когда тот, сопя и расталкивая всех, полез в первые ряды — интересно, зачем? Чтобы было сподручнее видеть или слышать? Так слышно везде одинаково, голос у экскурсоводихи профессионально поставленный, пронзительный, так и ввинчивается в барабанные перепонки. Видеть же особо нечего, линию 18+ им никто не подключит, держи карман. Даже если бы и пошёл кто из надзирателей на уступки — ювеналка не дремлет. Конечно, самому Падрику давно уже за, и если не придираться, то вот он-то как раз бы вполне и мог… да только вот в отношении Падрика слово дебил — вовсе не оскорбление, а констатация медицинского факта, а потому эту тупую груду пустопородного шлака, третий год протирающую штаны в шестом классе, ни один валидатор не пропустит.

— …А сейчас мы все вместе пройдём в следующий зал, где вы сможете увидеть красочное изображение в аллегорической и социально приемлемой форме официальной версии первого контакта двух столь разных цивилизаций…

В смотровом зале было попросторнее, чем в первом, посвящённом открытию Сильвии и содержащем только галерею портретов Гамильтоновской команды — они все выглядели довольно напыщенно в своих старомодных скафандрах на слегка потемневших от времени голо. Все в одинаковых позах — одна нога на ступеньке трапа, другая попирает свежеоткрытую твердь. Экскурсовод объяснила, что делалось это для того, чтобы ни у кого из команды не возникло впоследствии желания присвоить исключительно себе честь первооткрывателя. По мнению Рика это был полный бред, ну да какой логики можно требовать от предков, тем более — столь далёких? Впрочем, мнения Рика никто не спрашивал.

Дежурившая по залу старая тётка была одета в один из тех форменно-бесформенных балахонов, в которые так любят одевать своих сотрудников администраторы всех музеев, независимо от расположения музея и того, что в нём выставляется. Различаются только цвета. В космо-техническом, например, балахоны чёрные, в астрогеологическом, куда возили чуть ли не каждый семестр, — синие с белыми кляксами. В историческом музее Сильвии предпочтение отдали ядовито-оранжевому и пронзительно-зеленому, и цвета эти располагались хаотичными зигзагами, да ещё и с чёрной окантовкой. Если на балахоне служительницы и были карманы, рассмотреть их в подобной глазовыдирающей пестроте Рику не удалось.

Всю глухую стену смотрового зала занимало мозаичное панно, изображавшее первую встречу людей и кубиноидов. Из шаттла, изображенного в левом нижнем углу картины, выходила слитная группа героев-космонавтов, с противоположного же края панно, где все терялось в радужном тумане, им навстречу бежали прекрасные создания разного пола и разной степени антропоморфности, одетые лишь в цветы. За развёрнутыми парусами шаттла голубел огромный диск Земли, а если присмотреться, можно было обнаружить и тонкие серпики обеих лун. Откровенное враньё, ясен шурф. Начать с того, что корабль Гамильтона был обычной тихоходной исследовательской калошей на простейших ионниках, и паруса отродясь не имел. Да и кто же будет разворачивать парус в атмосфере? Это полным идиотом быть надо. К тому же Землю из системы Риджела не видать даже в самые мощные телескопы. Да и скафандры на приземлившихся — ещё одна ложь, на этот раз рекламная. Вон какие все ладные да красивые, вон как ярко посвёркивают логотипы Каби-индастрилз на каждом, тщательно прорисованные, чтобы издалека видно всем было. Ну ещё бы! На средства КИ построен музей, они же оплатили и панно, вот художники и расстарались, а на самом-то деле амуниция эзровских ребятишек была с шахты по камешку, многоюзанная и сильно траченная. Да хоть в предыдущем зале на портретах глянуть, если кто сомневается! И откинутые шлемофоны, ага-ага! Притом что атмосферка тут тогда была аж двенадцатого уровня опасности, пары синильной кислоты и прочей дряни в полный рост, не всякий фильтр справлялся.

Поселенцам поначалу довольно кисло пришлось. Первые лет пять они из купола только в полностью автономных вакуум-скафах выползать осмеливались, да и то ненадолго. По начальным прикидкам тогдашние аналитики давали на минимальное терраформирование не менее шестисот лет, и сейчас бы все ещё поголовно в респираторах разгуливали и возились с обеззараживанием, словно шахтёры какие, если бы не кубиноиды. Им любопытно стало, а любопытный кубик горы свернёт! Вот они сами и ускорили терраформирование, причём нехило так ускорили. Им-то пофиг, какая атмосфера, говорят, что им и дышать-то вообще не надо.

Короче, враньём была эта мозаика. Наглым и беспардонным.

Мама Рика не терпела лжи, и потому панно это почти ненавидела, морщилась даже, когда последний раз приводила его сюда и пыталась объяснить, почему не всему нарисованному или даже написанному в учебниках стоит верить. А Рику тогда было всё равно, он мелкий был, не понимал ничего, ему хотелось поскорее на улицу к пацанам и весёлой беготне. Он же не знал тогда, что это их последний совместный год. А мама знала и очень торопилась, пытаясь успеть как можно больше…

Надо же! Не ожидал, что запомнится.

Впрочем, историческая картинка Рика не интересовала и сейчас. Его интересовало, есть ли и в этом зале своя служительница, а если есть, то нет ли возможности как-то… А, вот же она, за макетом рубки управления.

Делая вид, что заинтересовался макетом, Рик подошёл поближе и присмотрелся краем глаза. Упс…

Ну что за издевательство! У здешней бабульки квишка висела на самом видном месте — на груди, в особом чехольчике. На тесемочке. Вот же ж! Попробуй, сдёрни такую. Нет, на улице ещё можно было попытаться, внаглёж ежели и на пару с кем, чтобы внимание отвлёк. Обычно такие чехольчики легко отрываются от тесёмки в местах крепления, хотя… Рик скосил глаза, стараясь одновременно не привлекать внимания и рассмотреть повнимательнее, и понял, что тут такой номер не прошёл бы даже на улице, даже с отвлекающим, — тесёмка у квишника была плетёная, многослойная. И не вставлялась в особые зажимчики, как у магазинных, и даже не завязана узелками, как делают некоторые для пущей сохранности, а вручную пришита по всему ребру чехла. Причём, похоже, мономолекулярной леской пришита, вон как переливается, и эта же леска через всю тесемку пропущена, зараза. У неё просто не было слабого места, у этой тесёмки, фиг такую порвёшь. Проще шею свернуть. Вот же супербдительная бабка! Просто шпионка какая-то.

Однако время шло, группа осматривала покрытые пылью экспонаты уже второго зала, а до зарезу необходимой местной квишки у них с Тони до сих пор так и не было…

— … Любопытно, что именно представителям ГКЭМО довелось буквально на собственной шкуре убедиться в том, что сильвианцы не так уж и беззащитны и вполне способны оградить себя от нежелательных им контактов. Ксенопсихологи до сих пор не могут точно сказать, какими именно словами или поведением представители Комиссии по Этике Межрасовых Отношений преступили грань, за что и были довольно жёстко выдворены из Куббсвилля, но именно после этого инцидента подземный город стал полностью закрытым и с ограниченной системой допуска. К счастью, обошлось без человеческих жертв, но сплавленный с грунтом посадочный модуль ГКЭМО — достаточно веский аргумент для проявления в дальнейшем определённой деликатности по отношению…

Стрельчатые окна выходили на восток, утреннее солнце нарезало галерею с мозаикой узкими оранжево-фиолетовыми дольками, словно слоистое мороженое. Рик так и не привык называть солнце Риджелем, хотя учителя и ругались. Просто не видел в этом смысла. Может, для тех, кто вечно прыгает от звезды к звезде, подобный смысл и имеется, даже наверняка имеется, надо же им как-то отличать солнце вчерашнее от сегодняшнего? Но сам Рик, как и большинство его знакомых, другого солнца не видел и не знал. Ну и какой тогда смысл умножать сущности? Солнце — оно ведь солнце и есть, как его ни обзови.

Галерея была выстроена правильно, ленты света лежали наискосок и не дотягивались до противоположной стены, не полосатили изображённое, не мешали смотреть. Обдав Рика ядерной смесью ароматов элитного парфюма и дорогого почти настоящего табака, к дежурной бабульке подошла охранница. Довольно молодая, представительная такая. Спросила о чём-то. Та ответила. Рик весь обратился в слух, вспотел даже, так старался расслышать, о чём они говорят, но голос экскурсоводихи перекрывал все прочие звуки с профессиональной неотвратимостью.

— … Исследователи отрицают наличие в портальных мембранах интеллекта, как естественного, так и искусственного, но, как бы там ни было, ни одна попытка пронести через какую-либо из них оружие как в целом, так и в разобранном до мельчайших деталей виде, не увенчалась успехом, экспериментаторам же доступ на территорию Куббсвилля после подобных попыток был перекрыт навсегда и безоговорочно….

— Смотри! — Жаркий шёпот Тони защекотал ухо. Рик передёрнул плечами и взглянул, куда просили. То есть на талию охранницы, та как раз слегка развернулась другим боком, снисходительно разглядывая интернатских, и стало видно её карточку, пристёгнутую к поясу позади кобуры простым кайманчиком.

Есть в жизни счастье! Чтобы такой не сдёрнуть — ну это просто себя не уважать.

Рик еле заметно кивнул Тони — понял, мол, не семени, — и сразу же жутко заинтересовался макетом рубки. Ну вот просто спасу нет, как ему этот самый макет потрогать захотелось. Сунулся с одной стороны — но там доступ блокировала своим тельцем супербдительная бабулька, сунулся с другой, воткнулся в охранницу, ненавязчиво щупанул, мимо протискиваясь, получил по шее — не сильно, так, скорее для порядка и даже почти одобрительно. Пролез к макету, ещё немного потискался, уже без рук, пока охранница, хмыкнув, не отодвинулась. Щёлкнул ногтем по альтиметру, подёргал намертво заклиненный штурвал, потянул на себя торчащий сбоку рычажок и попытался дотянуться до высоко расположенной красной кнопки.

Бабулька отреагировала немедленно традиционным взвизгом: «Руками не трогать!», охранница поддержала, правда, с ленцой и несколько не в тему: «Молодой человек! Что вы себе позволяете?» и даже попыталась отвесить Рику ленивого пинка, но он ловко увернулся и отжался к общей группе, примирительно скалясь и демонстрируя пустые ладони — всё, осознал, больше не буду, тётеньки, простите поганца, не со зла, а исключительно в силу врождённого скудоумия.

Приём проверенный и безотказный, подействовало и на этот раз: бабулька стихла ещё до того, как Джи Джи завертела головой, выискивая виновника переполоха, а охранница, сделавшая было шаг вдогонку, так одним этим шагом и ограничилась. Не стала ни догонять, ни применять меры воспитательного воздействия, хотя поначалу вроде как и собиралась. Вот и ладушки.

Свежестыренная квишка уютно устроилась в рукаве, чуть холодя кожу. Рик специально надел сегодня не демократичную футболку, как советовали, а форменную интернатскую рубашку с длинным рукавом и новомодными пуговицами на манжетах. Манжеты — самое то, если надо срочно спрятать нечто маленькое и плоское, чтобы все вокруг заметили и запомнили твои пустые ладони.