У нас будет шанс... (джен)

Теплое летнее утро согревало Литтл Уингинг, обещая за собой жаркий знойный день. И утро это было совершенно обычное и даже немного скучное для небольшого городка вблизи Лондона.

Иным оно и быть не могло, ведь по Литтл Уингингу не расхаживают странные личности, предпочитающие носить мантии, расшитые мерцающими звёздами, и отправлять почту совами.

Миссис Петунью Дурсль это устраивало как никого другого. Она готовила незамысловатый завтрак для своего сына Дадли, наслаждаясь обычностью и предсказуемостью размеренной жизни.

Единственное, что отличало это утро от сотни других — то, что мужу Петуньи Дурсль сегодня пришлось уехать из дома на два часа раньше, чтобы подготовиться к важной встрече. Но и это не было чем-то экстраординарным: отсутствие главы семьи на завтраке хоть и не часто, но случалось.

Тишину и спокойствие утра неожиданно нарушил далекий протяжный гул, утихший через пару секунд. Миссис Дурсль и Дадли переглянулись, недоуменно пожимая плечами, и в тот же миг земля содрогнулась. Послышался звон бьющегося стекла, задребезжали баночки со специями, стоящие стройным рядом на полке над головой Петуньи, а пол под ногами зашатался, будто палуба небольшого корабля. Женщина не потеряла равновесие только благодаря тому, что инстинктивно ухватилась за столешницу кухонного гарнитура. Спустя мгновение все прекратилось, и лишь вой сигнализаций машин убедил Петунью, что это не расшалившееся давление и звон в ушах, а действительно подземный толчок.

— Мама, это землетрясение? — как-то по-девчачьи пискнул вмиг побледневший Дадли.

— Ну что ты, сынок, разве подобное бывает в Британии? — дрожащим голосом постаралась успокоить сына женщина, но не успела она договорить, как последовал второй толчок.

Эта судорога земли, сопровождаемая оглушительным гулом, была значительно сильней и длилась, казалась, целую вечность. Дом задрожал, стекла сверкающими осколками брызнули во все стороны, впиваясь в лицо Петуньи сотнями острых жал. Послышался громоподобный треск разрываемого на части потолка, будто сделанного из бумаги. Пол шел крупными волнами, каждая из которых, подкатывая к обезумевшей от ужаса женщине, норовила сбить ее с ног.

Стены шатались, сбрасывая с себя шкафы, картины и полки. Та самая полочка с баночками обрушилась на затылок миссис Дурсль, отчего та рухнула на пол, потеряв сознание.

Когда Петунья пришла в себя, вокруг стояла звенящая тишина, не нарушаемая ни одним, даже самым далеким звуком. Земля мелко и часто дрожала.

— Дадли! — нечеловеческим голосом заорала женщина, но не услышала себя.

Она кинулась к центру кухни, пробираясь через завалы и все так же беззвучно выкрикивая имя сына раз за разом. Неожиданно ей послышался тихий стон из-под груды обломков, и в тот же миг все остальные звуки вернулись в мир: крики и вопли людей, вой сигнализаций машин, протяжный лай собак, стон дома, грозившегося обрушиться в любую секунду. И гул. Всепоглощающий, проникающий в самые глубины сознания гул, который, казалось, идёт от самой земли.

Женщина принялась разгребать обломки, обдирая руки до мяса острыми краями и осколками стекла. Густая туча пыли из извести и штукатурки, висящая в воздухе, застилала ей глаза, вызывая невыносимую боль, забивалась в рот и нос, не позволяя сделать глубокий вдох. Но Петунья, движимая, пожалуй, самым сильным инстинктом человечества, не остановилась до тех пор, пока не смогла вызволить своего сына. Дадли был весь в крови и пыли, но находился в сознании и мог передвигаться.

Помогая друг другу, женщина и подросток выбрались на улицу и ошеломленно застыли, не в силах осознать творящийся кругом хаос, едва различимый сквозь плотную завесу пыли. Большинство домов были разрушены. На соседнем участке по руинам полз окровавленный человек, настолько изуродованный, что невозможно было понять, женщина это или мужчина. То тут, то там вспыхивали языки пламени, пока только набиравшего силу, но не оставалось сомнения, что очень скоро оно разрастется до размеров огромного пожара и беспрепятственно запляшет на останках города.

По улице, отталкивая друг друга, бежали охваченные паникой люди в разодранных одеждах, покрытые пылью и кровью, с перекошенными от ужаса лицами. Никто не помогал встать упавшим — напротив, бегущие наступали на лежащих.

На улице непонятный гул был слышен еще сильней, но даже он не мог заглушить жуткие крики тех несчастных, что попали под ноги обезумевших людей, несущихся со стремительностью и неуклонностью стада, напуганного хищниками. Со всех сторон слышались отчаянные вопли раненых под обломками домов, плач перепуганных детей. Все это сливалось в один долгий протяжный звук, представляющий собой квинтэссенцию ужаса и затягивающий в пучину отчаянья каждого, кто находился этим утром в городе.

Петунья с трудом сбросила с себя оцепенение и посмотрела в ту сторону, откуда бежала обезумевшая толпа, тут же дико заорав, добавляя свой голос в общий хор ужаса. Вместо длинной прямой улицы, известной женщине с самого детства, за которой начинались окраины города, зиял огромный провал в земле, заканчивающийся в паре сотне метров от места, где стояли миссис Дурсль с сыном. Из пропасти беспрестанно взметались ввысь жуткие огненные фонтаны и гейзеры. Опускаясь на землю, они сжигали все на своем пути, безжалостно расширяя границы разверзнувшегося ада.

Дадли проследил за взглядом матери и, не теряя ни секунды драгоценного времени, рванул в сторону противоположную разлому, увлекая за собой Петунью.

За спиной беглецов раздался взрыв, ему вторил многократно усилившийся крик людской толпы, но никто даже не оглянулся — это было излишним, все знали, что позади только смерть, не важно, в каком именно обличии.

Чем ближе был центр Литтл Уингинга, тем чаще им встречались люди, бегущие навстречу, так что даже для охваченных паникой жителей городка становилось очевидно: и с той стороны приближается смерть. Мать с сыном метнулись в одну сторону, затем в другую, но отовсюду им навстречу мчались обезумевшие люди, вытесняя Петунью и Дадли на центральную городскую площадь, на которой уже толпились перепуганные жители, осознавшие, что бежать некуда.

Оглушающий грохот и взрывы раздавались все ближе и ближе, пока в огненную бездну не обрушились разом все здания вокруг площади, открывая взорам беженцев пропасть с бушующей лавой на дне. Вероятно, даже звук Иерихонской трубы не смог бы заглушить раздавшийся в этот момент вопль десятков людей. Но внезапно продвижение бездны остановилось — и все стихло. Тишина, опустившаяся на площадь, казалась абсолютной после того безумия, что творилось мгновение назад.

— Восхвалим же Господа нашего Iисуса Христа, подателя жизни земной и вечной, Спасителя и Избавителя от ада и вечных мук! * — в тишине хорошо поставленный голос священника раздавался как никогда громко и звонко.

И если на борту терпящего крушение самолета хоть кто-то может остаться атеистом, то здесь, на утопающем в аду островке, атеистов не осталось. Жалкие крохи выживших жителей Литтл Уингинга в едином порыве опустились на колени.

Но не Бога нужно было молить этим утром о спасении. Вероятно, только миссис Фигг из всех жителей Литтл Уингинга могла бы предположить, кто наслал бедствие на город, но пожилая женщина погибла под завалами своего дома еще во время первого толчка. Да и не помогли бы мольбы, даже будь они направлены по адресу, и бездна, никем не замечаемая, вновь начала свое продвижение, медленно, но неумолимо подкрадываясь к коленопреклоненным людям.

Молитва оборвалась, как только раздался вопль первого человека, улетевшего в пропасть. Паника и ужас вернулись в троекратном размере.

Кто-то попытался залезть на мачту городского освещения, и тут же его примеру последовал каждый, а через несколько секунд столб рухнул. Люди, забыв все человеческое, продолжали рваться, царапать и кусать друг друга в тщетной попытке забраться как можно выше. Они не обращали внимания, что лезут наверх уже по головам и руками таких же людей, как и они сами.

Петуния, в безнадежной и отчаянной попытке спасти сына, подсаживала его, помогая забраться повыше. И Дадли карабкался наверх, не замечая того, что топчется ботинками по лицу матери. Женщина погибла, задавленная десятком чужих ног, за секунду до того, как ее сын с криком сорвался в огненную пропасть.

Через несколько минут все было кончено. Городка Литтл Уингинг больше не существовало. На его месте зиял огромный провал в земле с лавовым озером на дне.

* Климов А. «Восхвалим Господа!»