Прощай, Серый (джен)

Здесь

жизнь

была

одним — беззаботная,

другим —

голодный

протяжный вой.

Отсюда

безработные

в Гудзон

кидались

вниз головой.

В.Маяковский «Бруклинский мост»

Я поднимался по лестнице своего дома. Вообще жил на шестом, но чаще меня можно было найти на тринадцатом — на крыше. Кататься на лифте привычки не имел — судя по его работе, лифт пытаются чинить ещё со времен Нестора. Застрять там на часа два не было ни малейшего желания. Сегодня я не мог себе позволить терять ни минуты. Все было распланировано.

Двадцать восемь.. Пятьдесят девять.. Семьдесят один.. а может семьдесят пять? Нет, семьдесят три. Проблемы с внимательностью и счётом у меня были всегда, но с памятью — никогда. Я ходил тут так часто, что поставь меня на любую ступеньку любого пролета — я в миг назову ее номер. Причем неважно, снизу вверх или сверху вниз считая.

Каждый день, в одно и то же время, на восьмом этаже стояла и ждала лифт Марина Петровна — моя учительница математики. Прошло уже сколько... Прошло лет шесть с моего выпускного, а она всё ещё припоминает мне все мои проступки, каждый раз новые. К сожалению, а может и к счастью, их было много. Но если вдруг я не вижу её у лифта в 7:45, то я начинаю волноваться. Самое странное, что такого никогда не было, однако моё нутро гарантирует, что я бы испытывал чувство, похожее на переживание.

Неудивительно, что и в этот день я пересекся с ней.

— Доброе утро, Марин Петровна. Рад вас видеть.

В ответ женщина в возрасте тяжело вздохнула, бросив на меня, присевшего на перила, уставший взгляд.

— Не паясничайте, Александр. Не могу сказать того же в ответ. Я была рада видеть вас один раз в жизни: когда вы соизволили прийти на мой урок спустя месяц пропусков. Это возмутительно. Куда смотрит ваша мать?

Я привык к этим отчитываниям, поэтому просто усмехнулся.

— Вам не стоит носить такую тяжёлую сумку с кучей тетрадей, Марина Петровна. Куда смотрит ваш сын?

Я знал, какой будет ее реакция, поэтому ничуть не сменил выражения своего лица под гнетом ее вопросительного взгляда.

— Но у меня нет сына, Александр.

— А у меня давно нет матери, Марина Петровна. Удачного вам дня.

Можно было поставить галочку. Еще одна часть плана на сегодня была выполнена. Мое настроение стало даже лучше, чем было. Наверное, вводить людей в ступор доставляло мне своего рода удовольствие, но я никогда не делал этого специально.

Пожалуй, нет лучше чувства, чем чувство свободы, когда стоишь на крыше, смотришь на людей, куришь свои нелюбимые сигареты и никто тебе не мешает. Но откуда мне было это знать, ведь я не курю.

Только стоило начать наслаждаться утренней прохладой, как кому-то обязательно нужно было нарушить мой покой. Каждый раз я жалел, что не оставлял телефон дома. На что я только надеялся? Точно не на Серого. Пришлось искать мобильник в одном из шести карманов своих штанов, и если бы не мелодия, то вряд ли я бы успевал найти его за установленные шестьдесят секунд вызова.

Мне никто больше звонить не мог. Я не социопат, отнюдь не замкнутый в себе, нет, просто я никому не давал свой номер телефона. Если вдруг спрашивали, я всегда придумывал разный набор цифр. До сих пор интересно, как отреагировал человек, которому должна была позвонить моя девушка со словами «Твоя киса хочет ещё молочка». Полагаю, что вы избавите меня от необходимости утверждать, что да, больше я её, к счастью, не видел. Я парень слегка ветреный, но и в спутницы ищу себе подобных. Не хотелось бы добавить проблем к тем, что уже есть. Так вот, теперь вы понимаете, почему это мог быть только один человек. Признаться честно, сегодня я больше всего боялся слышать его голос.