Сильные люди (джен)

Сильные люди ломаются очень громко,

Так звучно, с надрывом.

Слышен хруст их душ, обломки силы подают на пол.

Они не кричат, не ноют, не просят о помощи.

Они просто ломаются.

Раз — и всё.

(с)

Мне всегда говорили: «Семья — это все». Буквально с младенчества внушали: ты чистокровная, а чистокровные — властители этого мира. И я слушала.

Я внимала каждому слову, впитывала как губка. И верила, действительно верила, что это так.

Семья была для меня всем — оплотом и высшей ценностью, целью существования. О, Мерлин! Но я сама же предала эти идеалы, сама убила своего младшего брата.

Мы столкнулись с ним в Отделе тайн, когда Лорд приказал доставить пророчество, но в тот момент появился Дамблдор, этот магллолюб. На самом деле, среди чистокровных не культивировалась ненависть к магллам, грязнокровкам и полукровкам… Нам было все равно на них, мы не обращали на это никакого внимания. Какого короля интересует чернь? Вот и мы не интересовались.

Многие Пожиратели тут же аппарировали, но только не я. Я осталась верна Лорду и продолжила битву. Но почему моим противником стал брат? Да — отверженный, да — выжженный с семейного древа, но брат?

Мы ни на что не обращали внимания, поглощенные схваткой. Что нам было до остальных? До каких-то рядовых, ничего не значащих людей… Мы мстили друг другу: он — за то, что провел эти годы в Азкабане, я — за то, что и я их там провела. Но друг без друга.

— Ну же, давай! — прокричал он. — Посмотрим, на что ты способна!

На что я могла быть способна? Я была способна на многое, могла стереть с лица земли города, убить тысячи людей, замучить их до смерти!..

Их, но не брата. Не моего маленького брата, которого я все же любила. Где-то глубоко-глубоко, возможно, даже слишком глубоко, не осознавая этого чувства…

Я не могла послать в него смертельного проклятья. Не могла преступить свою честь — да, как бы пафосно и глупо это ни звучало, у меня была честь — этот предатель был моей семьей, как ни крути. Все, что осталось.

Простые заклятья разоружения и остолбенения звучали из наших уст, ни один не решался преступить черту дозволенного. Но мой второй красный луч попал в него. Прямо в сердце. Сириус дернулся, как будто не веря в происходящее. Да я и сама не верила! Не видела ту чертову арку, находившуюся за его спиной, но услышала вопль Поттера.

Я видела угасающую улыбку брата, его неестественно замершее тело, заваливающееся назад. Я все это видела. А в ушах звучал голос матери, Вальбурги: «Беллатрикс, запомни навсегда: что бы ни случилось, что бы ни произошло, никогда не поднимай палочку на свою семью. Никогда не восставай против нее. Ты — наша гордость, и я верю, что ты станешь великой ведьмой, достойной своего имени, имени Блэков. Помни: умри, но сохрани главное — честь. Честь рода».

Я видела на лице Сириуса удивление — он еще не осознал, что его уже нет. Мягкая рваная ткань погладила его по щеке и поглотила в свои недра, фигура как будто медленно растворялась в тумане, который душил, поглощал меня вместе с ним. Но его он поглотил первым.

И тогда мне стало больно. На короткий миг я возненавидела Лорда — нашего, моего Темного Лорда! Из-за него я уничтожила последнего члена своей семьи, последнего Блэка!

Крик, полный отчаяния, боли и разочарования вырвался из моей груди. Я хотела сбежать, исчезнуть, уничтожить все…

Но передо мной выпрыгнул какой-то авроришка, тыкнув своей палкой чуть ли не в лицо. Ответив ему круциатусом, я перестала сдерживаться. Вся та боль, что вдруг посилилась во мне, хлынула безудержным потоком дикого смеха.

Мне было больно, Мерлин, как мне было больно!..

Я выкрикивала что-то бессвязное, оскорбляя его и осыпая проклятиями… Мне нисколько не было жаль. Я хотела унизить и уничтожить — и я это сделала. Мой противник рухнул на пол, ощутив на себе всю тяжесть моего отчаяния и гнева. Более мне не было до него дела.

Я резко повернулась и направилась к выходу из этого полуразрушенного зала. Мой Лорд — единственное, что осталось, и я буду служить ему еще преданнее.