Камень (джен)

С одного года и до четырех лет маленький Гарри Поттер жил со своими родственниками. С тетей Петуньей (сестрой его мамы), дядей Верноном и кузеном Дадли. К сожалению, родственники Гарри оказались равнодушны к мальчику. Постоянно оскорбляли его, называя уродом, толком не заботились о нем, выделив вместо полноценной комнаты с нормальной кроватью и выходящим во двор окном чулан под лестницей, по которой с утра Дадли обожал пробежаться и попрыгать на некоторых ступеньках так, что на Гарри в его коморке сыпалась штукатурка.

Дядя Вернон был особенно жесток к Гарри. Маленький мальчик уже с детства знал, что такое порка. Ремень, розга, подзатыльники — все это стало неотъемлемой частью его пока еще короткой жизни.

Да, один раз провинился — получаешь затрещину. Пусть это будет и самая-самая мелочь вроде случайно пролитого чая. Все равно тебе прилетит затрещина от дяди или резкий удар полотенцем от тети.

Гарри не мог контролировать себя в столь юном возрасте. Он же ребенок, ему должны быть позволены шалости, оплошности и мелкие проступки.

Однажды Гарри было сказано заварить дяде кофе и принести тарелку с завтраком. Неаккуратность из-за тяжелого подноса с едой и горячим напитком вкупе с достаточно маленьким неокрепшим организмом стала причиной произошедшей случайности. Когда Гарри донес поднос до стола и уже почти поставил перед дядей, его руки начали сдаваться под тяжестью ноши и обронили поднос. Тарелка с яичницей и беконом опрокинулась дяде на колени, а кружка облила обе его ноги очень горячим кофе. Вернон взвыл от боли и вскочил со стула. Петунья пыталась успокоить мужа, принести ему что-нибудь холодное, чтобы приложить к обожженному месту и протереть его штаны. Вернон был очень зол. Он как раз надел новый костюм, да еще все это произошло перед тем, как ему нужно было идти на работу. И, конечно же, во всем был виноват этот ужасный мальчишка, их семейная обуза.

Вот тогда-то Гарри получил сполна. На него накричали, обозвали уродом и самым несносным на свете ребенком. Глаза Вернона полыхали огнем ярости, и Гарри невольно ежился. Дядя схватил Гарри за шиворот неподходящей по размеру футболки и хорошенько встряхнул. Кричал в этот момент Вернон весьма громко. Гарри понимал неизбежность порки, да и тем более дядя уже треснул его во время встряхивания.

— Пожалуйста, дядя Вернон, простите, этого больше не повторится! — пытался извиниться Гарри.

— Плевать я хотел на твои извинения, ты специально это сделал! Убирайся с глаз моих куда-нибудь на улицу! — проревел Вернон. — Сегодня же сорвешь себе прут, и я отлуплю тебя им лично! И не надейся получить даже крошки еды, мерзкий урод!

Так все и случилось. Гарри было не избежать порки, и он принес злосчастную розгу домой. Вернон резко выхватил прут из его рук, из-за чего Гарри немного поцарапал ладони. Злость Вернона была близка к своему пределу. Он лупил Гарри розгой, крича оскорбления и угрозы. Гарри было больно. Очень больно.

Но теперь, живя хоть и с приемным, но все же отцом, Гарри мог не вспоминать эту историю и боль, которая ей сопутствовала в тот момент. Ведь его новый папа никогда с ним так не обращался. Только ругал, что заставляло Гарри нервничать и переживать из-за того, что он расстроил отца. Кстати, звали его Северус Снейп, и он был высококлассным Мастером зелий и профессором зельеварения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. О, да, Гарри гордился быть хоть и приемным, но все же сыном такого человека.

Появился Северус в его жизни совершенно неожиданно. Просто в какой-то момент он оказался на пороге дома Дурслей. Дальше все произошло как-то суматошно: Вернон был припечатан к стене нацеленной на него волшебной палочкой пришедшего мужчины, тетя Петунья и слова вымолвить не смогла, а Дадли и вовсе куда-то убежал от страха.

Одно неприятное перемещение в пространстве, и вот Гарри с Северусом стоят на дороге, ведущей к большущему красивому замку. Там они пришли в кабинет директора — Альбуса Дамблдора. Тот был великолепен, и от него исходили волны могущественной магии. Гарри узнал, что, оказывается, он волшебник, как и его родители. Сначала он не поверил, но, увидев сотворенное Дамблдором заклинание, тут же просиял от радости. Потом директор и Северус довольно тихо говорили между собой, пока Гарри расхаживал по кабинету и рассматривал всякие диковинные штучки.

После нескольких споров Гарри оказался на попечении того самого пришедшего мужчины.

Поначалу Северус был суровым и не очень приветливым. Но чем больше времени они проводили вместе, тем лучше Северус узнавал Гарри и привязывался к нему.

Где-то через пять месяцев они стали довольно близки. Гарри чувствовал себя спокойно и защищенно рядом с Северусом. Привязался к нему. По-настоящему. Северус заботился о нем, не оскорблял, не бил и даже обнимал и укладывал спать, подоткнув одеяло, чтобы Гарри ночью не замерз. Да что говорить, Северусу был небезразличен Гарри. Да, он знал о том, как с Гарри обращались его родственники. Забота об этом ребенке приносила необъяснимое удовольствие, и он принял важное для них обоих решение.

Уже через месяц официальная бумага Министерства сделала Гарри и Северуса семьей. Сыном и отцом. Через что они только не прошли за этот месяц. Но в итоге со всем справились и были совершенно счастливы. А еще через, наверное, неделю-две Гарри начал звать Северуса «папой». В первый раз Северус едва ли мог спокойно дышать и утихомирить свое сердцебиение.

Прошел год с тех пор, как Гарри начал жить с Северусом. И полгода с тех пор, как он стал его законным сыном. Счастью Гарри не было предела. О нем заботились, за него переживали, обнимали, кормили, утешали, если понадобится, никогда не оскорбляли и не били. Гарри был по-настоящему счастлив.

И тогда-то произошла весьма неприятная ситуация.

Папина палочка лежала на тумбе и выглядела отчаянно маняще. Гарри не удержался. Он видел, как отец колдует, да и тем более сам был волшебником, разве это сложно? Гарри схватил палочку, начал вытворять ею замысловатые движения и произносить несвязные слова на латыни.

И тут ба-бах! Из палочки вырвался фиолетовый с примесью желтоватого свет и полетел в сторону двери, ведущей в лабораторию отца. Что же сделало заклинание? Дверь была пробита, котел с зельем, стоявший посреди стола, оказался опрокинут на пол, все флаконы на полках разбились, а их содержимое стекало вниз по шкафам, сливаясь в один поток. Страшное зрелище.

Прибежав на шум, Северус застал эту кошмарную картину. Его лаборатория была разрушена, зелья и ингредиенты для них уничтожены, а готовящееся снадобье, над которым он работал вот уже месяц, разлито по полу и нещадно испорчено. Напротив всего зрелища стоял Гарри с его же палочкой в руке и потерянно на него смотрел. Северус не выдержал — все, абсолютно все его труды пошли насмарку.

— Гарри! Мерлин побери, что ты наделал? Что все это такое!?

— Пап, я… — пытался оправдаться Гарри. Он очень не хотел всего этого учудить и расстроить отца.

— Нет! Никаких оправданий, — сказал Северус и, чтобы не разразиться гневом прямо тут и сейчас, добавил: — Убирайся.

— Пап… — при этих словах Гарри еще больше поник и растерянно смотрел на Северуса, чьи глаза просто полыхали.

— Нет. Уходи. Иди на улицу, — выдавил Северус. Лучше пусть Гарри погуляет, пока он успокаивается.

Гарри опрометью унесся на улицу. Он побежал к высокому дереву, опустился у его подножия и расплакался. Как он мог такое натворить? Теперь отец его точно прибьет, оставит без еды или… или даже откажется от него. Горечь его стала пуще прежней.

Проплакав добрых минут двадцать, Гарри вспомнил до боли похожий случай. Дядя Вернон перед поркой розгой точно так же велел ему убираться, причем тоже на улицу. И добавил, что Гарри должен сам себе сорвать прут, которым его отлупят. Отец такого не говорил, но, кажется, подразумевал.

Как же такое произошло… Теперь Гарри точно отлупят розгой. Он знал, что будет очень больно. Уж особенно из-за такого проступка. А возможно, и еще больнее. Гарри ужасно не хотел повторять такой опыт, это было невыносимо.

Но он смирился со своей участью и пошел искать подходящий прут. Поблизости были только деревья и кусты с жесткими и быстро ломающимися ветками. И тут его внимание привлек камень.

Собравшись с духом, Гарри пришел домой с этим камнем в руках. Он застал отца стоящим посреди гостиной напротив той самой взорванной лаборатории и восстанавливающим заклинанием дверь. Северус увидел Гарри и повернулся. Он хотел было подойти к сыну и извиниться, что отослал его на улицу. Он заметил, что Гарри плакал, его глаза были припухшими, а щеки красными.

— Гарри… — но не успел Северус сказать это и двинуться к Гарри, как тот его перебил.

— Пап, прости, пожалуйста, я очень виноват. Я не нашел прут, но нашел камень, которым ты можешь в меня бросить, — Гарри достал камень и показал его отцу.

У Северуса сбилось дыхание. Камень? Бросить в Гарри камень? В качестве наказания?

И тут до него дошло. Ведь примерно такая же ситуация произошла с Гарри когда-то у родственников. Тогда он собственными руками принес домой розгу, которой его отлупили.

В этот момент Северус понял, как выглядит вся ситуация со стороны ребенка: папа хочет сделать мне больно и нет никакой разницы, будет это сделано розгой или камнем.

Ужаснувшись этой цепочке мыслей, Северус быстро подошел к Гарри, отнял у него камень и отбросил на стол. Взял сына на руки и вместе с ним сел на диван, усадив его себе на колени. Северус крепко обнял Гарри и еще сильнее прижал к себе, когда тот начал плакать.

— Гарри, я прошу тебя запомнить то, что я тебе скажу. Я никогда тебя не ударю: ни розгой, ни камнем, ничем.

Гарри заглянул Северусу в глаза и увидел в них свет чистой искренности. Он крепко обнял отца и продолжил плакать ему в плечо.

Успокоив и уложив Гарри спать, Северус положил камень на одну из полок в своей комнате. Он будет напоминать ему о том, что насилие — это не выход. Ведь Гарри за свои пять с лишним лет уже и так достаточно натерпелся от родственников. Северус дал обещание и себе, и ребенку, что в жизни с ним так не поступит. Ни за что.