Дневник Хроара (джен)

Меня зовут Хроар. Похоже на рычание льва.

И этот дневник — моя первая в жизни вещь. По-настоящему моя.

Все норды ведут дневники, это происходит потому, что написанное слово — нечто незыблемое. Так говорит Франсуа, а он умный, его научили читать ещё его родители. Он всё надеется, что они вот-вот вернутся за ним.

Меня учила читать и писать Констанция. Она хорошая, не то что Грелод, которую будто в насмешку назвали Доброй. Впрочем, может, она сама себя так называет, я не знаю.

О чём вообще мои родичи пишут в своих дневниках? Я живу в приюте, и один день здесь похож на другой. Авентус всё мечтает о побеге, но он из благородных и осиротел совсем недавно. Я же уже привык к приюту. На улице жить точно не хочу, а в ночлежку Хельга меня не пустит. Я спросил у неё однажды, так она усмехнулась и сказала, что мне надо подрасти, а потом она на меня посмотрит внимательнее. Взгляд у неё был такой, непонятный. Будто у Грелод, которая вздумала тебя выпороть ни за что.

Взрослые странные.

* * *

Авентус сбежал!

Не знаю, как у него получилось. В последние дни перед побегом он грозился призвать на голову Грелод Тёмное Братство. Самуил ещё оборвал его, дескать, нечего языком болтать зря, лучше возьми и сбеги для начала. Авентус взял и сделал это. Не знаю, способен ли он и Братство вызвать, но заплатить ему точно есть чем — если он доберётся до Виндхельма, до дома своей семьи.

Около месяца назад мы лежали на своих кроватях и тихо перешёптывались друг с другом, мечтая о новом доме. Руна, конечно, думает, что её вот-вот удочерят, но она девчонка, ей можно. Хотя кому нужна сейчас девчонка в Скайриме? Это ж приданое собирать, замуж отдавать, зачем тогда удочерять было? Вот у нас с Самуилом и Франсуа больше шансов, хотя бы в качестве работников на ферму устроиться.

Лежали мы, мечтали, а Авентус вдруг говорит, что у его семьи есть дом в Виндхельме, а ключ до сих пор при нём. Мы тогда столько планов построили — все, как один, невыполнимые. От Грелод не убежишь, особенно впятером.

Как оказалось, одному можно.

* * *

Грелод зверствует. Уже неделю все остаются без ужина. Констанция тайком проносит нам хлеба в чистых полотенцах. Полотенца — причуда Грелод, она требует, чтобы мы мылись ежедневно. Так-то она наслаждается властью над нами — сколько она нас порола, заставляла мыть всё холодной водой, отчего руки краснели и опухали, ставила на колени на твёрдые доски в угол и просто придиралась по мелочи. Но видимо, вид наших грязных лиц и запах ей не пришлись бы по нраву. Или она боится, что у неё отберут приют, если увидят, как грязные сироты, от которых несёт за лигу помоями, отмывают её дом.

Меня устраивают оба варианта. Есть чистое полотенце, еле тёплая вода для мытья, и кусочек хлеба на ужин. На двоих, правда, — Констанции не удалось пронести больше двух кусков мимо старой ведьмы.

Авентус, конечно, ужасно крутой, раз сбежал из Благородного сиротского приюта. Но нам от этого пока только хуже. Раньше я мог хотя бы иногда выскальзывать из приюта и бродить по Рифтену, пока Грелод спит. Сейчас мы все и этого лишились.

* * *

Франсуа мне пытается объяснить, зачем мне вести дневник. Что-то вроде "написанное слово не лжёт". Как он слышал, это поверье от драконьего языка, где действительно каждое слово является настоящим. Я не очень понял, но Франсуа умный, ему виднее. Он точно будет учёным в коллегии магов, когда вырастет. В Коллегию, говорят, можно просто прийти и попроситься, они только спросят, владеешь ли ты каким-нибудь заклинанием. Франсуа точно к тому моменту уже выучит всё, что сможет.

Только Руна ещё надеется на удочерение. Мы же строим планы на совершеннолетие, когда Грелод уже не сможет нас удерживать в приюте. Конечно, нам очень повезёт, если она до этого не продаст кого-нибудь из нас своим богатым гостям. Констанция однажды шёпотом призналась, что такое уже происходило в этом приюте. Я стараюсь об этом не думать.

* * *

Грелод убили!

Сегодня в приют зашла женщина. Бретонка, вроде как маг. Во всяком случае, оружия при ней не было. Она заперлась с Грелод в комнате, чтобы "обсудить кое-что важное". Ну мы и ринулись подслушивать. Даже Констанция. Если кого-то из нас продадут, надо быть готовым ко всему. В том числе и сбегать от своего "хозяина". На этот случай Самуил нашёл паслёновую настойку и держит её в ножке кровати. Хотя мне не хочется никого убивать, но если дойдёт до выбора между рабством и убийством, я лучше убью. В конце концов, Грелод вечно твердит, что я пропащий человек, и все мы без неё бы быстро скатились до жизни в трущобах Крысиной норы. Может, хоть там, без неё, будет лучше?

Точно. Без неё. Грелод теперь ничем не может нам помешать. Бретонка её убила. Самуил, как самый внимательный из нас, услышал, что она говорила про Тёмное братство. Получается, у Авентуса всё вышло. Получается, что я теперь... Свободен? Ну как свободен, я по-прежнему буду жить в приюте, но, похоже, заправлять им будет Констанция. Она уж точно не будет нам давать подзатыльник вместо завтрака и порцию розог вместо ужина.

Вот только теперь так непонятно жить. Раньше я ненавидел Грелод и хотел побыстрее уйти из приюта. Сейчас причины ненавидеть приют нет, но я по-прежнему хочу уйти. Мне почти тринадцать, и я не думаю, что я кому-то нужен, кроме себя.

* * *

Я не знаю, что и сказать. Гвен меня усыновила. Гвендолин — это та бретонка-маг, которая убила Грелод. Я спрашивал, ассасин ли она, на что получил ответ, что ей просто стало жалко Авентуса и всех нас. На вопрос она так и не ответила.

Через неделю после похорон старухи Грелод, Гвендолин просто появилась в приюте, поговорила с Констанцией, а та одобрила ей усыновление. Или удочерение, если она выберет Руну. Мы почему-то были уверены, что она выберет Руну — она же тоже девчонка... девушка... женщина, не знаю, как сказать. А Руна одна в приюте девчонка, ей обычно выпадает вся эта женская работа — шить, стирать. Мне даже стало как-то неловко, когда я об этом подумал.

Но вот Гвен подошла ко мне, и я жутко смутился. Помню, сказал что-то вроде "Моё имя Хроар. Р-р-р! Как лев!", а сам подумал, что это звучит так, будто мне лет пять или я псих с торговой площади. Она улыбнулась мне и сказала, что хочет меня усыновить.

Кажется, я позорно разревелся. Помню только, как Франсуа ободряюще хлопнул меня по плечу, как Руна подарила мне на прощание браслет из красных ниток, как меня обняла Констанция. И вот я в повозке, еду к своей новой матери в Фолкрит. У неё там вроде бы дом, в подробности она не вдавалась. Я её немножко опасаюсь, потому что она всё-таки убила Грелод и неизвестно кого ещё. Но глаза у неё не злые. Надеюсь, этого будет достаточно.