California Dreaming (джен)

Комната была светлой.

Настолько светлой, что глаза неприятно резали блики яркого света, играющие на блестящих белых стенах. Стул, на котором я сидел уже минут двадцать, а может и дольше, был жестким, но я не шевелился, не обращая внимания на боль в спине и шее. Энергосберегающая лампа изредка мигала, примерно с той же частотой я моргал: примерно раз в две минуты.

Моргание — единственный признак жизни, заметный невооруженным глазом, который я подавал.

Те двое, что сидели напротив меня, явно думали, что я в ступоре.

Такие аккуратные, наглаженные, чистые. Тот, что справа — одетый в костюм идеального покроя, поверх которого был небрежно накинут белый халат, кажется мне вполне добродушным: то и дело поправляет очки в черной пластиковой оправе и вертит головой. Черт, у него крутые очки, ради таких захочется быть близоруким.

Рядом с очкариком сидит женщина: худая, угловатая и, кажется, альбинос. Ее совершенно белые волосы коротко острижены словно под линейку, а глаза с бесцветными ресницами смотрят то на меня, то в блокнот.

Я же рядом с ними выгляжу как пациент из богадельни. Мои грязные заношенные джинсы и пропитанную потом и пылью рубашку куда-то забрали, вместо этого выдали чистую одежду, похожую очень на больничное обмундирование: светло-серые широкие штаны и такую же безразмерную футболку.

Нормальная такая футболка, холодит кожу.

— Мистер Хармон, вы готовы начинать? — вырвал меня из нелепых размышлений строгий голос женщины. — Камера уже снимает, вам не обязательно смотреть в объектив.

Я поднимаю глаза, оторвав взгляд собственных ладоней и смотрю на парочку так, словно впервые увидел их в этой комнате с одним лишь столом и стульями.

— Вас зовут Иен Хармон? — после моего кивка, спросила женщина-альбинос.

— Да.

— Вы родились шестого января две тысячи третьего года?

— Да.

— Вам шестнадцать полных лет?

— Да.

— Вы родом из Джорджии?

— Да. Я на все вопросы ответил в анкете, — тихо сказал я.

Женщина коротко, но жестко улыбнулась.

— Важно услышать ответы от вас. Понимаете зачем?

— Нет.

— Нам нужно понять, насколько ясно ты мыслишь, — менее официально пояснил бритый мужчина в костюме. — Отвечай на вопросы доктора Лернер и все. Понял?

— Да.

— Вот и славно, — кивнул бритый и подмигнул. — Доктор Лернер.

Доктор Лернер перевернула страницу блокнота и снова взглянула на меня.

— Вы знаете, где вы сейчас?

Я снова принялся разглядывать свои ладони.

— Штат Канзас, это точно, — произнес я. — Город… кажется, три дня назад это был Уичито. А где я в данный момент, я понятия не имею.

И разъяснять мне не спешили. Лишь продолжили задавать уже знакомые по анкете вопросы.

— Как долго вы снаружи?

— Третий месяц. Может, чуть больше.

— Вы проделали длинный путь из Джорджии до Канзаса, прежде чем попали сюда. Куда конкретно вы направлялись?

— Никуда.

Лернер что-то черкнула в блокноте.

— Какие у тебя навыки? — спросил бритый, четко следуя списку вопросов.

Я слабо улыбнулся.

— Могу с любой строчки процитировать Библию.

— Я имел в виду навыки, которые помогли тебе выживать три месяца.

— Я ответил.

На меня взглянули то ли с опаской, то ли с насмешкой, то ли с недоверием. Представляю, какой фильм они отснимут.

— Мистер Хармон, — снова спросила Лернер. — У вас изъяли оружие…

— Единственное оружие мое — Слово Божье.

— Но изъяли у тебя два полицейских пистолета, один — с пустой обоймой, и штурмовую винтовку «Форт-221», — сказал бритый. — Плюс охотничий нож и рюкзак патронов. Черт возьми, я не представляю, как парень твоей комплекции протащил на себе этот арсенал с другого конца страны.

Они думали, что поймали меня на лжи. И я не знаю, что было бы за эту ложь, но ответ мой был далеко не очевиден:

— Я не умею стрелять.

— То есть, ты просто носил на себе оружие?

— Да.

— Просто носил?

— Да.

— Зачем?

— Ну, моему напарнику тяжело носить на себе столько оружия, и я носил часть, на случай, если у него кончались патроны, а перезаряжать было некогда.

Ну все, меня точно посчитали сумасшедшим.

Лернер, не зная, вру я или нет, устало покачала головой.

— От кого вы защищались?

— От выживших.

— Но выживших нет.

— Серьезно?

Пару секунд мы молчали. Вопросы уже разительно отличались от тех, на которые я ранее отвечал в анкете.

— Скольких человек вы убили, мистер Хармон? — спросила бесцветным тоном доктор Лернер.

— Ни одного.

— Но у вас полно оружия.

— И что?

Лернер начала терять терпение.

— Вы утверждаете, что вы — ученик католической школы имени святой Сары, единственный выживший штата Джорджия, прожили за стенами три месяца и за это время никого не убили, притом, что имеете оружие?

— Все верно, — подтвердил я.

— И никуда не стремитесь, просто прогулочным шагом преодолели расстояние от Джорджии до Канзаса?

Я снова кивнул.

— Это все полная хуйня, — наклонившись ко мне, прошептал бритый.

— Хоркат! — гаркнула доктор Лернер. — Немедленно возьмите себя в руки.

А я лишь возвел глаза к потолку. Ну вот, лампа снова мигнула.

— Сколько с вами людей? — почти невозмутимо продолжила Лернер.

— Один.

— Вас было двое с самого начала?

— Нет.

— Вас было больше десяти?

— Да.

— Они все мертвы?

— Да.

— Кто-нибудь умер от внезапных симптомов, похожих на те, которые проявились у вас за несколько часов до эпидемии?

— Нет.

— Мистер Хармон, я пытаюсь разговорить вас. Информация, которой вы владеете, возможно, бесценна, — пристально взглянула мне в глаза доктор Лернер. — Мы должны знать все, что с вами произошло в мельчайших подробностях, надеюсь, вы это понимаете.

— Не особо.

— Тогда просто попытайтесь сотрудничать.

Я дернулся на стуле, рефлекторно попытавшись отодвинуться от этих людей.

— Вам ничего не угрожает, — заверила Лернер. — Расскажите о том, что случилось за три месяца и, обещаю, вы с напарником сможете покинуть центр, если, конечно, захотите.

— Оружие вам вернут, — ехидно добавил бритый.

— Не принципиально, — пожал плечами я. — Не убий, знаете ли…

Но они приготовились слушать. Камера снимала, лампочка мигала, тощая рука доктора Лернер что-то вырисовывала в блокноте — все мигало перед глазами настолько быстро, что я на секунду совсем растерялся.

Калифорния было по-прежнему далеко.

А меня держат здесь уже который день.

И будут держать еще столько же, если я не рискну.

— Ну хорошо, — сказал я, откинувшись на спинку стула. — Усядьтесь поудобнее, это надолго. Надеюсь, ваша камера терпелива.