Питер Блад и его испанцы (джен)

Ранняя биография Питера Блада, то есть до событий основной истории, темна и полна странных недосказанностей. Нам известно, что Блад — сын ирландского врача и уроженки графства Сомерсет, что он полностью осиротел двадцати лет отроду и отправился на поиски приключений. Он воевал на стороне голландцев против французов, затем на стороне французов против испанцев, где-то в промежутке попал в испанскую тюрьму и провел там два года. Причем информация о том, случилось это до или после перехода к французам противоречива: автор сообщает о том, что Блад пошел к французам после освобождения, однако сам Блад говорит Арабелле, что попал в плен, будучи на стороне французов.

Так прошли одиннадцать лет его жизни и к тридцати двум годам он предпринял попытку вернуться в Ирландию, однако из-за запущенного ранения вынужден был остановиться в Бриджуотере, где в последствии решил остаться.

Это фактически все, что нам известно о его ранней биографии, автор тактично сглаживает все спорные моменты, ссылаясь на собственную неосведомленность, как если бы восстанавливал по кусочкам обстоятельства жизни реального человека (к слову, частный прием романистов той поры).

Оттуда же, из ранней биографии, является нам и объяснение сложных отношений Питера Блада с испанцами:

Блад не любил испанцев. Двухлетнее пребывание в испанской тюрьме и участие в кампаниях на оккупированной испанцами территории Голландии дали ему возможность познакомиться с такими сторонами испанского характера, которые никто не счел бы привлекательными.

По тексту оригинала:

Now Blood had no cause to love Spaniards. His two years in a Spanish prison and his subsequent campaigning in the Spanish Netherlands had shown him a side of the Spanish character which he had found anything but admirable.

Итак, не то чтобы «не любил», а «не имел причин любить испанцев» и не «оккупированная испанцами территория Голландии», а просто «Испанские Нидерланды» — в данном случае историческая область, в которой развернулись события Франко-испанской войны 1683—1684 годов, в которой Блад участвовал уже на стороне французов. До этого, в Голландской войне, Голландия и Испания были в одной коалиции, то есть Питер Блад воевал на стороне Испании в том числе.

Акценты весьма существенны, потому что по русскому тексту складывается впечатление, что Питера Блада возмутило поведение испанцев в отношении голландцев на оккупированных территориях, в то время как речь идет об обычной военной ситуации, ведь оккупантами, и притом довольно жестокими, были как раз-таки французы.

Это подводит нас к ряду вопросов:

1. В чем специфика претензий Блада к испанцам? Почему он явственно выделяет испанцев из всех наций, с которыми взаимодействует, причем выделяет в негативном плане? До 1678 года он спокойно воевал на их стороне против французов, причем на отношении к французам это не сказалось никак, ибо дальше Блад переходит на их сторону. Затем что-то случилось, и это «что-то» не может быть связано с обычными военными действиями, даже сопровождающимися жестокостями и военными преступлениями, потому что в этом в равной степени можно обвинить всех участников.

2. Что такое «испанский характер» и в чем его особенности? Чем характер испанцев принципиально отличается от английского, французского, голландского и всех прочих народностей, к которым Питер Блад не питает никакой неприязни? Периодически Блад перечисляет эти самые испанские качества: жестокость, вероломство, алчность, нетерпимость. Русский перевод еще упорно хочет навязать религиозный фанатизм, противопоставляя его прогрессивно светскому мировоззрению самого Блада, что опять же является существенным смещением акцентов, потому что в оригинале речь скорее о несоответствии заявленной религиозности и поведения испанцев. С чего, однако, Питер решил, что все это черты именно испанского характера, нам не поясняется.

3. Если отношение к испанцам объясняется «отсутствием причин их любить», то, наверное, есть причины любить всех остальных? С натягом можно проследить корни хорошего отношения Блада к голландцам — он провел в Голландии треть жизни и, видимо, его там все устраивало. Но какие причины любить тех же французов, против которых он изначально воевал и среди которых уже по ходу основной истории ему попадались редкостные ублюдки, решительно непонятно. Еще большее недоумение вызывает его отношение к англичанам.

Об отношении к англичанам стоит поговорить подробнее. Несмотря на постоянные напоминания всем окружающим, что он — ирландец, Блад считает себя подданным британской короны, а англичан — своими соотечественниками:

— Perro ingles!

Блад понял, что в этой тёмной аллее находится его соотечественник, которого, по всей вероятности, убивают. На чужбине для любого человека, не утратившего окончательно способность чувствовать, соотечественник является братом.

Хотя это именно британские власти осудили его за измену и продали в рабство. Однако здесь виноватыми Блад назначил двух человек — Якова II и судью Джефрейса.

Это даже лорда Джулиана повергает в недоумение:

Поразмыслите, сколько мучений он претерпел от своих соотечественников, и вы, так же как и я, удивитесь, что он еще способен отличать англичан от испанцев.

Правда, почему-то никого, включая самого Блада, не удивляет, с чего бы вообще ирландцу (пускай и только наполовину) считать англичан своими соотечественниками? Детство и юность он провел в Ирландии, молодость — в Голландии и потом в Новом Свете, в Англии он никогда не жил и вообще оказался там случайно на момент восстания Монмута. Более того, Питер родился около 1653 года, то есть его отец и вообще все старшее окружение должны были прекрасно помнить Ирландское освободительное восстание 1641-1652 годов и его подавление Оливером Кромвелем. Резню в Дрохеде (ирландцы вспоминают до сих пор), геноцид, сокративший население острова, по некоторым оценкам, вдвое. (Самые скромные оценки количества погибших в процентах превышают потери СССР в Великой Отечественной войне в два раза, самые смелые — в четыре). Блад должен был все детство наблюдать последствия оккупации, искусственного голода, насильственного передела земли, конфликтов с новопереселенцами и воспитываться в атмосфере тотальной ненависти к завоевателям, тем более с чуждым языком и религией. Конечно, мать Блада — англичанка и он явно неслучайно выбрал застрять где-то в ее родном графстве Сомерсет, но вряд ли родителям удалось бы создать вокруг ребенка тотальный информационный вакуум, живя в Дублине.

И все-таки испанцы.

… решив сделать Испанию козлом отпущения за все свои муки. Это вело к достижению двоякой цели: удовлетворяло кипящую в нем жажду мести и приносило пользу — конечно, не ненавистному английскому королю Якову II, но Англии, а с нею и всей остальной части цивилизованного человечества…

Итак, завоевала родину Блада — Англия. Устроила геноцид — Англия. Несправедливо осудила на смерть, потом на рабство — тоже Англия. Но мстить мы будем все-таки Испании.

И тут все-таки придется вернуться к мутной истории про тюрьму. Почему мутной? Потому что довольно сложно разбирать предысторию, в которой путается сам автор.

Мы знаем, однако, что Питер провел два года в испанской тюрьме, но за что он попал туда, осталось для нас неясным. Быть может, именно благодаря этому он, выйдя из тюрьмы, поступил на службу к французам и в составе французской армии.

1. В смысле «за что попал»? По какой статье? В оригинале, конечно, не «за что», а как «как ухитрился попасть». Но это вроде бы вполне очевидно — чтобы пребывать в тюрьме в качестве военнопленного, достаточно попасть в плен. Питер же сам об этом рассказывает Арабелле, прибавляя при этом противоречащее вышесказанному уточнение: «Я был взят в плен, находясь в рядах французской армии». То есть либо автор противоречит сам себе, либо Блад врет и дело тут нечисто.

2. В «Удачах» совершенно неожиданно сообщается, что Блад провел два года в тюрьме инквизиции в Севилье. Что совсем уж дикая история, ибо Блад — католик, о чем он не устает напоминать, точно так же, как о своем ирландском происхождении. Просто задумаемся о логистике: Блад рядовой военный доктор, взятый в плен на территории Нидерландов, после чего его за каким-то хреном переправили в Севилью к Святой Инквизиции, которая сначала два года его зачем-то держала, а потом почему-то отпустила (других вариантов освобождения не рассматриваем, иначе нам бы о них было сообщено). Нищий иностранец, к тому же католик, что с ним там вообще можно делать два года? Еврейских корней у него явно нет, а принадлежность к еретикам выясняется очень быстро:

— Сколько есть таинств?

— Семь.

— Свободен, брат.

3. Еще одна вещь, кроме нелюбви к испанцам, вынесенная Бладом из испанской тюрьмы — это безупречный испанский язык. Что эта ачивка именно из тюрьмы, упоминается несколько раз: в разговоре Блада с Арабеллой и в авторском тексте. К слову, слово «безупречное» для описания кастильского произношения Блада встречается в тексте шесть раз. В связи с чем напрашивается очередной вопрос: при каких вообще обстоятельствах в тюрьме можно идеально овладеть чужим языком, да еще на таком уровне, чтобы поддерживать утонченные беседы с аристократами? Общение тюремщиков с заключенными обычно довольно краткое и умещается в десяток фраз, причем заканчивающихся на «perro ingles». А если слушать их болтовню между собой, это все равно не поможет поставить идеальное произношение и заявленную изысканность. Чтобы так овладеть языком, надо плотно, в течение нескольких лет общаться с каким-нибудь или несколькими испанскими аристократами. И да, Блад хоть и знает несколько языков (английский, ирландский, кастильский и, видимо, голландский на уровне родных), однако он не лингвистический гений, например, общения с французами у него было достаточно, но французский оставался скверным.

Итого у нас имеются две противоречащие друг другу «официальные» версии:

1. Блад попал в испанскую тюрьму при неизвестных, достаточно мутных обстоятельствах (за преступление или иной косяк), освободился через два года и пошел воевать во французскую армию. Это противоречит его же собственным словам, но согласуется с авторским текстом и соответствует хронологии, так как заключение до французской службы умещается в пробел между концом Голландской войны (1679) и началом франко-испанской (1683).

2. Блад попал в плен к испанцам, уже воюя на стороне французов. Эту версию он рассказывает Арабелле, но это противоречит словам автора и хронологии. Так как франко-испанская война длилась всего меньше года, то есть Блад должен был попасть в плен в самом начале, просидеть еще год после ее окончания и после освобождения сразу попасть на восстание Монмута. Теоретически, это возможно, хотя никоим образом не вырисовывается из текста. Также упоминается его «запущенная рана», которая в итоге и заставила его угомониться, тогда получается, что запустил он эту рану как раз в тюрьме.

Обе версии не объясняют безупречное владение кастильским языком, позволяющее Бладу с легкостью очаровывать испанских аристократов. Что побуждает к измышлению дополнительных версий:

3. Медицинская практика вместо заключения. Как помним, Блад, оказавшись в рабстве на Барбадосе, достаточно быстро наработал себе солидную и обеспеченную клиентскую базу, даже несмотря на конкуренцию. Вполне возможно, что-то похожее он провернул и в испанском плену, начав оказывать врачебные услуги сначала коменданту, затем по рекомендациям еще каким-нибудь испанским дворянам, в процессе общения с которыми и поставил произношение. Вполне соответствует его характеру, но не объясняет все же ненависти к испанцам, ведь как общественно полезный профессионал, к тому же католик, Блад должен был быть защищен от всяческих злоупотреблений и дурного обращения, по крайней мере — со стороны рядовых тюремщиков. Что, в общем, не отменяет вероятности того, что он мог подвергнуться какого-то рода злоупотреблениям (в том числе таким, которое могут нанести молодому человеку серьезную психологическую травму) со стороны какого-нибудь идальго.

4. Шпионаж. Пребывание Блада в Испании включает в себя два года в тюрьме, однако не исчерпывается ими; и наш герой-полиглот был завербован какой-нибудь разведкой, к примеру, французской. Объясняет поставленное произношение и нежелание распространяться об этой странице биографии. Убирая истинную цель и продолжительность пребывания в Испании, Блад, фактически не соврав, рождает для Арабеллы нелепо-неправдоподобную версию: «попал в плен — просидел два года — выучил испанский». Будучи разоблаченным или подозреваемым шпионом, как раз можно познакомиться с разными «неприятными чертами испанского характера» и сформировать предвзятое отношение к нации.