Семейная реликвия (гет)

Вообще, потеря своей небольшой семьи обычно жутко расстраивала Гермиону. Она очень переживала, потеряв родителей, хотя в целом жизнь и казалась ей менее беспорядочной, когда вокруг не толпилось множества родственников, о которых нужно было бы беспокоиться, и никто регулярно не ввязывался в ее дела. Особенно с учетом особых обстоятельств, в которых она прожила всю свою жизнь. Она была даже немного благодарна семье за ее отсутствие; это делало защиту личной свободы гораздо легче. Однако сейчас наличие, а точней отсутствие родни вновь напомнило о себе: Гермиона стояла на крыльце дома своей бабушки, неожиданно тоже умерешей и оставившей ей наследство. Больше не имея близких, чтобы позаботиться о вещах, теперь, когда довелось наконец вступить в это наследство, пришлось заботиться о бабушкином имуществе самой Гермионе.

Достав из кармана маленький золотой ключ, она сунула его в замок, как ее сразу же охватила какая-то волна грусти. Бабуля в самом деле была той, по кому она реально скучала. Она была крошечной женщиной со сладкой улыбкой и мягкими золотистыми глазами, которая всегда пахла розовой водой и мятой, ее бабушка всю жизнь казалась именно такой. Давнишняя потеря мужа, ранняя смерть дочери от лейкемии, а потом и смерть сына с женой — родителей Гермионы — в автомобильной аварии на проселочной дороге во время сильной летней бури; все несчастья казались больше, чем человек должен был суметь вынести. Но бабушка всегда оставалась стойкой, сильной и улыбалась, несмотря на все удары судьбы. Теперь ушла и она, и у Гермионы не осталось никого, кроме небольшой горстки далеких троюродных братьев. Это было всем, что осталось от немалой когда-то семьи Грейнджеров.

Она толкнула дверь, и ее сразу же охватило знакомым ароматом дома бабушки, а теперь ее дома; ванилью и древесным воском теперь смешанным с несвежим, пыльным запахом самого дома, запертым в течение нескольких месяцев. Она потянулась к выключателю на стене, надеясь, что коммунальщики все же восстановят электричество, как она и просила. К счастью, тусклые лампы, разбросанные по всей комнате, тут же ожили, одна из них короткое время помигала, а затем погасла, когда нить перегорела, и лампочка потухла окончательно.

Гермиона огляделась вокруг в этой старой, но ухоженной обстановке, усеянной различными безделушками. Мелкий слой пыли покрывал все, включая покрытые царапинами паркетные полы, которые ее бабушка всегда содержала натертыми до блеска воском.

— Как думаешь, здесь найдется что-нибудь пожрать?

Когда в дом за ней вошли Рон и Гарри, Гермиона оглянулась через плечо. Она была настолько погружена в свои мысли, что совсем забыла об их приходе сюда.

— Ничего съедобного нет, — сказал Гарри, оглядываясь по сторонам. Его взгляд упал на Гермиону, и он уловил в глазах грустинку. — Ты в порядке?

— В полном порядке, Гарри, — тихо ответила она. — Я знала, что этот день когда-нибудь наступит. Бабушке было девяносто четыре года, она заслужила наконец-то отдохнуть.

— Милая старушка, — заметил Рон, слегка кивая головой. — Помнится, она пекла самые вкусные имбирные пряники!

— Ты когда-нибудь думал о чем-то, кроме еды? — со смехом спросил его Гарри. Он обратил внимание на Гермиону и поинтересовался: — Ну, что, какие у тебя планы?

— Разбирайте все, уменьшайте, упаковывайте и двигайте к выходу, — лаконично ответила она. — Ребята, надо позаботиться о мебели, сложить все фотографии и все, выглядящее важным в коробку, а остальное я пожертвую на благотворительность.

— Смотри, Гарри! Она оставляет всю тяжелую работу нам, — с усмешкой сказал Рон. — Ох уж эта ее властность — вот почему мы в итоге развелись.

— Нет, мы развелись потому, что нам лучше было остаться друзьями, а не любовниками, — усмехнулась Гермиона. Она была счастлива, что смогла расстаться после пяти лет брака, оставаясь по-прежнему хорошими друзьями.

— Ну, если это то, во что тебе хочется верить, тогда вперёд, — смеясь, сказал Рон, пододвинувшись к ней и слегка приобняв. — В конце концов, мы здорово покувыркались, пока нам это не надоело, — он комично подвигал бровями, и Гермиона засмеялась и оттолкнула его.

— Давай принимайся за работу. Я не хочу торчать здесь несколько дней! И скажите, когда будете разбирать подвал. Я спущусь посмотреть, что в нем.

Поднимаясь по скрипучей старой лестнице, она уже была рада, что мальчики сейчас с ней. Если бы их не было, чтобы хоть как-то развеселить, она наверняка бы оказалась бы охвачена грустью и тоской по бабушке. На верху лестницы Гермиона направилась к необычайно маленькой двери в конце коридора. Она пугала ее еще в детстве. Непохожая на остальные двери в доме, высокие и стройные, эта была низенькой и приземистой, Гермиона всегда чувствовала, как будто за ней находится что-то странное.

— В этой старой каморке нет ничего необычного, Гермиона, — говорила ей бабушка. — Но я понимаю, меня тоже всегда пугал чердак, еще с тех пор, как сама была девушкой.

Дом передавался из поколения в поколение и имел большую историю. Он пережил войну, оставаясь приютом для их семьи, и был переполнен воспоминаниями, счастливыми и грустными. Когда Гермиона открыла дверь и начала подниматься по лестнице, она подумала, какие воспоминания она оставит в этом старом загородном доме, когда войдет в него и сделает дом своим.

На вершине лестницы она вкрутила лампочку, свисающую с одинокого шнура. Чердак был заполнен какой-то старой мебелью, игрушками и ящиками. С тяжелым сердцем Гермиона начала бегло осматривать пожитки чердака, откладывая вещи в сторону и мысленно помечая, что оставить, что пожертвовать, а что может подойти и для аукциона. Она полезла за сумкой, которую забыла на лестнице, и расширила несколько коробок изнутри. Начинался утомительный процесс вытаскивания вещей, заглядывания внутрь и сортировки, прежде чем уменьшать предметы, помещая их в соответствующую коробку.

Прошли часы, и постепенно чердак начал очищаться. Чем больше он очищался, тем больше Гермиона начинала думать, что он может стать хорошим местом для небольшого кабинета. Она посмотрела в дальний угол и уже подняла палочку, чтобы подтащить к себе большой шкаф. Тот тяжело проехался, оставляя след в густой пыли на деревянных полах. Шкаф выглядел очень старым, ржавые петли его заскрипели, и одна из дверей рухнула, упав с шумным грохотом на пол.

Внутри, на дне шкафа, лежал какой-то очень старый сундук. Гермиона открыла вторую створку и нахмурилась, когда и ее петли не выдержали, и рука дернулась вниз, оставляя оторванную тяжелую дверцу прямо в руке. Гермиона отложила ее и уставилась на старые внутренности шкафа.

— Похоже на мой старый школьный сундук, — пробормотала она про себя, потянувшись за ручку, и с грохотом потащила его на пол.

Он был серым с потускневшей серебряной фурнитурой. Она использовала свою палочку, чтобы сдуть пыль, и сразу же ахнула. Большие буквы "ДГ" украшали его крышку инициалами. Гермиона щелкнула защелкой и медленно подняла крышку. Внутри оказались аккуратно сложенные мягкие серые мантии Шармбатона. Она удивленно подняла их. Тонкая березовая палочка с богато вырезанной ручкой при этом упала прямо на пол. Гермиона осторожно отложила мантии в сторону и взяла палочку, уставившись на нее так, словно никогда не видела волшебных палочек раньше.

В ошеломляющей тишине она снова обратила внимание на сундук: книги, бумаги и другие мелочи заполняли почти все его дно. Она взяла журнал и открыла первую, чуть пожелтевшую страницу. Там плавным шрифтом виднелась надпись «Дневник Джулианы Ленор Грейнджер». От удивления Гермиона даже задохнулась, тело словно бы перегрелось от порыва адреналина, прокачивающегося сквозь нее.

— Гермиона?

Она не слышала, ни как Гарри позвал ее по имени, ни тяжелых шагов мальчиков, поднимающихся по лестнице. Только когда Гарри наклонился через плечо, она поняла, что они уже тут.

— Мы закончили с вещами там, они готовы к отправке, когда будешь готова отсортировать их… что ты здесь нашла? — он опустился на колени и поднял оброненную рядом палочку.

— Это школьный сундук? — спросил Рон, на мгновение приоткрыв крышку. — Это из Шармбатона. У Флер такой же...

— Где ты его нашла? Что это? — с любопытством спросил Гарри.

— В том шкафу… он… принадлежал кому-то по имени Джулиана Грейнджер.

— А кто это? — с интересом спросил Рон.

— Не знаю… но знаете, что это значит? — тихо ответила Гермиона. — Все это время думала, как странно, что я единственная волшебница в нашей семье... но оказывается, это не так... Почему же никто ничего не сказал мне?

— О чем ты говоришь? — выдохнул Рон.

— Я не первая ведьма в семействе Грейнджер.