В погоне за снитчем (гет)

В квиддич я стал играть из-за отца. Лично меня не привлекали постоянные тренировки в любую погоду, беспрекословное следование командам, активные споры о тактике и стратегии. Что толку, например, в тактике для ловца? Увидел снитч — вперед, лови, только и уворачивайся от других игроков или шальных бладжеров. Хотя не спорю, летать мне нравилось. Для души. Но отец...

Это было странно. Обычно безразличный, расчетливый и холодный, с головой погруженный в семейный бизнес, он оживал, когда заходила речь о хогвартских матчах. Более того, он был частым их зрителем. Я подозревал, что, подталкивая меня к участию, он хотел взять некий реванш и поставить имя Малфоев на первую ступеньку в спортивном рейтинге школы. Ради этого он пошел даже дальше деда, не просто подарив новые метлы слизеринской команде, а полностью обновив квиддичный инвентарь Хогвартса.

Я считал себя примерным сыном и не хотел его огорчать. Легко прошел отбор и попал в команду, заняв то же место, которое занимал когда-то отец, и хорошо справлялся со своей ролью, почти всегда обеспечивая победы Слизерину год за годом. Стоит признать, что соперники были не очень сильными. По крайней мере, мне так казалось. Я словно заранее предвидел их действия, угадывал обманные финты, без труда определял места, где мог оказаться снитч, и мчался в нужную сторону, прекрасно управляя своей метлой и чутко ощущая потоки воздуха.

О, какое недовольство было у капитанов остальных команд! Особенно бесился Джеймс Поттер. Великолепный вратарь и талантливый командир, он до умопомрачения гонял подчиненных, а своего ловца особенно. Его усилия были действенны во всех других случаях, но против меня помогали мало.

А почему бы мне не быть лучшим? Возможно, играл роль некий врожденный талант, а может быть, дело в том, что на метлу меня посадили раньше, чем я научился ходить. Все это, безусловно, тешило мое самолюбие, но порою было скучно: мне не хватало ни особой ярости, ни задора, как у других игроков, чтобы насладиться игрой по-настоящему.

На пятом курсе мою скуку разбавил новый ловец Гриффиндора, на два года меня младше. Поначалу было непросто угнаться за слишком резвой самоуверенной малявкой. Лили Поттер оказалась непредсказуемой и до невозможности вертлявой. Но я все же справлялся.

Тогда, после первого ее матча, она, вся растрепанная, с все еще не схлынувшим игровым азартом подлетела ко мне и нахально заявила, что обязательно у меня выиграет. Я на это только усмехнулся:

— Подрасти сначала!

Лили фыркнула, топнула ножкой и, вздернув носик, умчалась к своим, среди которых неожиданно оказался Гарри Поттер — довольно редкий гость в Хогвартсе. Но, видимо, первая игра дочери стала для главного аврора веским доводом, чтобы прийти на матч. Лили начала что-то доказывать, он внимательно слушал и ободряюще улыбался.

От разглядывания меня отвлек спустившийся с трибун отец.

— Вижу, у тебя появился достойный соперник, — он слегка дернул подбродком в сторону Поттеров.

Будто услышав, что речь о них, старший Поттер поднял голову, его лицо моментально стало бесстрастным. Они с отцом обменялись еле заметными кивками и демонстративно перестали обращать друг на друга внимание. Я же, пожав плечами, как можно равнодушнее произнес:

— Возможно.

Но с этого момента стало интересно. Я перестал пропускать матчи, если играли другие факультеты, стал постоянно следить за безбашенной девчонкой и учился читать все ее движения и эмоции. Мое любопытство перенеслось со стадиона в стены школы. К сожалению, неприязнь между нашими семьями, принадлежность к разным факультетам и курсам не способствовали активному наблюдению. Пришлось довольствоваться Большим залом, улицей и библиотекой, и они, на удивление, давали не меньшую пищу для анализа и размышлений, чем квиддичное поле.

Например, успехи в квиддиче Лили считала лишь своей заслугой и злилась, когда ее сравнивали с родителями, зато обрадоваться могла совершеннейшей безделице — даже какому-нибудь камешку на берегу озера. Я однажды собрал горсть, пытаясь понять, что в них может быть такого необычного, но так ничего и не углядел.

Как и почти любая девчонка, Лили любила цветы, но терпеть не могла розы: губки кривились, в глазах появлялось разочарование пополам с брезгливостью. Причем так явно, что я не понимал, почему потенциальные ухажеры этого не видят. Кстати, к лилиям она тоже была равнодушна. Зато когда на Валентинов день я инкогнито прислал ей горшочек с лунными колокольчиками, восторг был неописуемый. Особенно после того, как профессор Лонгботтом уверил, что подарок неизвестного исключительно полезный и совсем не страшный. Я тоже был доволен: и тем, что угадал, и тем, что мой презент отвадил от нее нового воздыхателя. Все равно это был очередной придурок с розами, только очень назойливый.

Наблюдать за Лили оказалось безумно увлекательным занятием. Я теперь не просто угадывал, а точно знал по мельчайшим оттенкам мимики, легким и едва уловимым, или, наоборот, излишне порывистым движениям все, что Лили собиралась сделать и даже сказать. А потом беззастенчиво использовал свои знания во время игр, при случайных или намеренных встречах и с ухмылкой наблюдал, как она злится или смущается. Все зависело от моего настроения и результата, которого я хотел добиться. Больше всего нравилось ее смущать, зато в гневе она была красивей.

После матчей я все так же слышал:

— Я все равно тебя переиграю, Скорпиус Малфой!

— Сомневаюсь, — ухмылялся я. — Ты еще не выросла!

Тем не менее квиддич так и не стал для меня чем-то большим. Седьмой курс стал переломным, болезнь матери и предстоящие выпускные экзамены стали веской причиной, и я с несказанным облегчением ушел из команды. Но первую игру нашей команды решил посетить и посмотреть на своего сменщика. Сменщик оказался неплох, но недостаточно хорош по сравнению со мной, и закономерно проиграл лучшему ловцу Гриффиндора за последние несколько лет.

...Лили даже не сняла квиддичную форму, вся кипела от какой-то отчаянной злости и обиды и буквально снесла меня своим напором:

— Я все лето тренировалась, а ты!.. — Казалось, еще немного — и она кинется на меня с кулаками.

Лили была настолько забавна в своем негодовании, что я не удержался от смешка. Она моментально опомнилась, на мгновение замерла, потом в излюбленном жесте тряхнула головой и потребовала спарринг. Я не стал отказывать упертой девчонке и согласился.

В воскресное утро, когда большинство студентов отсыпалось на неделю вперед, мы, экипировавшись, вышли на поле. Лили вытащила из кармана снитч и протянула в мою сторону.

— Можешь проверить, он не зачарован, — немного вызывающе сказала она.

Ее правильность, как всегда, меня умилила: настоящая гриффиндорка. Хмыкнув, ответил:

— Не вижу причин сомневаться в твоей честности.

Мячик исчез среди облаков, мы тоже взмыли вверх и разлетелись в разные стороны. Через несколько минут снитч блестнул на дальнем конце поля, и началась гонка. Мяч выписывал невероятные траектории, заставляя максимально сосредоточиться, но, уже попав в наше поле зрения, был, само собой, обречен быть пойманным.

Сначала я вырвался вперед, затем, сделав вид, что замешкался на повороте, притормозил и некоторое время просто летел за Лили, понемногу отставая. Потом вообще застыл у колец и с улыбкой смотрел на полет своей очаровательной соперницы, любовался, как ветер треплет огненные волосы. Ее же внимание было настолько поглощено снитчем, что она ничего не замечала. Наконец Лили вскинула в победном жесте руку с мячиком. Огляделась и с недовольным личиком направила метлу в мою сторону. Я к этому времени успел спуститься и уселся на верхнюю трибуну.

— Это нечестно! — возмутилась она, плюхнувшись рядом.

— Ты победила, Лили.

— Неправда! Ты даже не пытался сопротивляться!

— Ошибаешься. Твоя победа произошла уже давно. Признаю свое поражение.

Она нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

Словно делая крутой вираж на сломанной метле, будто бросаясь в воду и не зная дна, впервые испытывая неуверенность и опасаясь, что мои выводы могут быть неверны, с гулко бьющимся сердцем я наклонился и, глядя ей в глаза, выдохнул:

— Я это имею в виду.

И поцеловал. Не сильно. Лишь слегка касаясь мягких, чуть-чуть обветренных губ.

— Ты... — Лили отстранилась, покраснела.

— Ты мне очень нравишься, Лили. — Чтобы она убедилась в моих чувствах окончательно, я достал волшебную палочку и взмахнул. — Клянусь.

Красноватый огонек на кончике доказал, что мои слова правдивы. Лили ошарашенно уставилась на медленно гаснущий огонек и снова посмотрела на меня:

— Это... ты ненормальный... — замолчала и через несколько секунд шепотом добавила: — Я все равно требую реванша.

— Как скажешь.

Следующий наш поцелуй длился гораздо дольше и глубже. В груди разливалось невероятное тепло и огромное облегчение.

Через некоторое время я спросил:

— Пригласишь меня к себе в гости?

— В гости? Зачем?

— Хочу познакомиться с родителями своей девушки.

А возможно, и с будущей родней, кто знает. Поэтому лучше сразу сделать все как полагается.

Лили улыбнулась:

— О, прямо в традициях старых семей.

Только я хотел сказать, что не вижу в такой старомодности ничего плохого, как Лили меня опередила:

— Нет-нет, мне нравится! Правда, сомневаюсь, что они согласятся, чтобы мы встречались.

Лили расстроенно вздохнула, но тут же ее глаза заблестели, и она решительно произнесла: — Но мне все равно, я уже взрослая!

Я оскалился широкой улыбкой:

— Говоришь, выросла, да?

Взгляд Лили сначала стал недоуменным, потом раздался ее звонкий смех. Она так развеселилась, что порыве чувств даже уткнулась в мое плечо. Я не упустил момент: приобняв, сразу прижал ее к себе. Лили не возражала.

В этот миг казалось, что я могу взлететь и метла для этого мне не нужна.

* * *

Постучав, я приоткрыл дверь кабинета и, получив разрешение, уселся в ближайшее к столу кресло.

— Отец, ты предлагал мне самому поискать себе невесту. Так вот, я нашел.

— Неужели? — иронично произнес он. — И трех лет не прошло.

Внезапно на пороге кабинета появился дед. Опираясь на трость, он грузно опустился в соседнее кресло и спросил:

— Кто эта молодая леди, мы ее знаем?

Я охотно ответил:

— Знаете, это Лили Поттер.

— Что?! — воскликнул дед и презрительно бросил: — Никогда потомок Уизли и Поттеров не переступит порог этого дома!

Я готов был закатить глаза: его безосновательная враждебность и радикальные взгляды всегда вызывали у меня неприязнь, но только слегка качнул головой:

— Неужели ты хочешь, чтобы я тоже не переступал порог этого дома?

Он выгнул бровь:

— Это шантаж?

— Безусловно, — подтвердил я.

Нашел чем пугать. Мне и от мамы уже сейчас достался приличный капитал, к которому дед не имел никакого отношения. Не пропаду.

Отец все это время молчал, никак не показывая своего отношения к моему выбору. Теперь и он подал свой голос:

— Скорпиус, а ты уверен, что чувство взаимно?

— Конечно, — я откинулся на спинку кресла и самодовольно пояснил: — Я наблюдал за Лили больше двух лет и уверен, что я ей начал нравиться гораздо раньше, чем она мне.

— Серьезный подход, — с одобрением кивнул отец.

Дед шумно вздохнул, встал и стремительно, насколько позволяло его состояние, направился к выходу. У порога вдруг остановился и буркнул:

— Никогда... да идите вы к Мордреду!

Он махнул рукой и вышел, оставив нас в некотором обалдении: Люциус Малфой ругнулся по-простецки и, по всей видимости, дал мне свое благословение.

Отец начал постукивать пером по пергаменту, а в глазах появился подозрительный блеск.

— Я не против твоего выбора — партия выгодная, только вот не уверен, что ее родители пойдут навстречу.

— Лили очень пробивная и упорная, — осторожно сказал я, во все глаза разглядывая странно повеселевшего родителя. — У них не будет выбора. И ты, если что, ведь не откажешься ввести в семью бесприданницу?

Он хмыкнул:

— Как будто мое несогласие тебя остановит.

По правде говоря, я готовился к серьезному противодействию и бурным спорам, и такой ответ меня несколько озадачил:

— Я всегда прислушивался к твоему мнению.

— Но я никогда тебе его не навязывал, — веско возразил отец. — И рад, что ты научился думать собственной головой.

Вроде бы он еще тихонько добавил что-то похожее на «Не то что я в твоем возрасте», но точной уверенности у меня не было.

А через мгновение я в шоке смотрел на смеющегося отца:

— Жду не дождусь, чтобы увидеть твое лицо, Поттер!

Что, во имя Мерлина, это сейчас было? Кажется, все только начинается, и путь к счастью мне предстоит непростой. Хотя... Да неважно. Главное, что Лили со мной. Справимся!