Во мраке (джен)

Вагон летел сквозь чёрную мглу. В салоне тускло горел свет. Стояла гробовая тишина, лишь иногда был слышен скрип железа да стук колёс. Немногочисленные пассажиры молчали. За окном изредка проносились вспышки света. Это всё, что было видно.

Я потерял счёт времени. Сколько мы несёмся в этой жуткой немой мгле? Час? Два? Или день? Кажется, уже вечность…

— Следующая остановка… — прогремел скрипучий голос, — «Равнина Отчаяния».

В салоне кто-то зашевелился. Обернувшись, я увидел, что по узкому проходу к дверям идёт молодой парень. Кто-то из пассажиров схватил его за руку, но тот отдёрнул руку, невнятно что-то прошептав. Когда он проходил мимо меня, я увидел его испуганные глаза, смотрящие прямо перед собой. Поезд остановился, двери вагона отворились, и парень шагнул наружу. Я глянул в окно, надеясь что-нибудь разглядеть. Я пытался увидеть станцию, того парня, хоть что-то. Но ничего не было видно. За окном была лишь кромешная тьма.

Двери захлопнулись, и вагон начал движение.

— Следующая остановка… — раздался тот же скрипучий голос, — «Земля Мрака».

Я понял: это моя остановка. Выходить не хотелось, но я всё же встал и пошёл к тамбуру. Краем глаза заметил, что кто-то из пассажиров тоже направился к выходу. Я, наверное, должен был обрадоваться, ведь буду не один. Но… ничего, кроме непонятного страха я не почувствовал.

Вот движение замедлилось и, скрипнув тормозами, поезд остановился. С лёгким шипением двери вагона открылись. За порогом была пустота. Мрак. Ничто. Помедлив, я сделал шаг. Я ожидал, что полечу в бездну, но нога ступила на твёрдую поверхность. Сделав ещё шаг, я обернулся. Не было ни поезда, ни вагона, ни того человека, что шёл за мной. Пустота. Тьма. Ничто.

В следующий миг я увидел… рассвет. Где-то вдали робкие лучи солнца коснулись небосвода. Я с замиранием сердца оглядывался вокруг. Солнце постепенно поднималось над горизонтом, освещая раскинувшийся передо мной мир. Всё видимое пространство было завалено мусором... Куда ни глянь — всюду валялись какие-то железки, груды костей, старые ржавые конструкции… И смрад. Всё это смердело до невозможности.

Натянув рубашку на лицо, я снова обернулся и увидел вдалеке горы. Ничего более. Ни железной дороги, ни вообще хоть какого-то пути, ни того человека, что должен был выйти следом за мной. Поколебавшись, я решил двинуться к тем горам. Вероятно, это просто огромные кучи мусора, но… разве у меня есть выбор?

Солнце уже поднялось в зенит, а я всё пробирался сквозь зловонные кучи отходов. Уже сотню раз я пожалел о своём решении. Солнце пекло, свалка нестерпимо воняла, я падал несчётное количество раз, ободрал ладони и поранил ногу. Пришлось разорвать рубашку. Правый рукав — повязка на лицо, чтобы можно было хоть как-то дышать в этом зловонии, левый рукав — своеобразный бинт на ногу… хотя есть ли в этом толк, наверняка я уже получил заражение. И, наконец, сама рубашка — что-то типа тюрбана, чтобы голову не напекло. Ни воды, ни еды у меня не было, но, что странно, я и не чувствовал потребности в них.

Шёл я весь день, молясь о том, чтобы к ночи выбраться с этой свалки, ибо если ночи здесь также темны, как я видел в окно вагона, то я просто сойду здесь с ума, если, конечно, уже не сошёл.

Когда солнце уже коснулось горизонта, я был возле гор. Конечно, это оказались огромные кучи мусора, просто невероятные. Я начал искать хоть какое-то убежище для себя на время ночи. И мне повезло. Практически целый автобус с выломанными дверьми приглашал к себе в гости. До него, правда, пришлось карабкаться по осыпающейся кучи разного хлама, но к тому моменту, как солнце полностью скрылось за горизонтом, я успел уютно устроиться в уголке, радуясь приобретённому убежищу.

Однако длилась моя радость недолго. После захода солнца я почувствовал голод, жажду, холод, боль в раненых ладонях и ноге. А спустя ещё какое-то время услышал громкие щёлкающие звуки неведомого существа. Послышался грохот летящего в разные стороны мусора. Пару раз автобус, в котором я прятался, дёрнулся. И я очень боялся, что полечу вниз, вместе со своим убежищем, которое мне уже не казалось хоть сколько-то безопасным.

Существо внизу рычало, рыло мусор, иногда начинало коротко выть. Вскоре мне стало казаться, что оно там не одно. До самого рассвета я не смыкал глаз. Как только стало светать, шум внизу резко прекратился. Когда солнце окрасило небосвод в нежный розовый цвет, я рискнул выглянуть. Я не увидел никого, но мусор был раскидан, а гора подрыта, да так, что спускаться теперь было проблематично.

Аккуратно ступая, я выбрался из автобуса, который опасно накренился, норовя обрушиться вниз, и поспешил покинуть это место. Провести здесь ещё одну ночь мне не хотелось.

Жажда, голод и боль в ранах меня беспокоили не так сильно, как ночью, но доставляли существенный дискомфорт. Я торопился. Должна же эта свалка когда-нибудь закончиться.

Было уже далеко за полдень, я не знаю, сколько километров я прошёл, когда ландшафт начал меняться. Мусора стало меньше, я увидел небольшое озерцо, по краям которого росли деревья. Местный оазис… Под стать здешнему пейзажу: чёрная густая вода озера поблёскивала масляными разводами, а торчащие рядом деревья давно были мертвы.

Я подошёл к деревьям и осмотрел их. Они были слишком сухими, но одно дерево казалось достаточно прочным, чтобы выдержать меня. Конечно, как убежище на ночь оно не очень годилось, но зато с него можно оглядеть местность. Потратив некоторое время на то, чтобы оказаться достаточно высоко, я осмотрелся. Позади себя я видел мусорные холмы, где провёл прошлую ночь. На западе я увидел то, что мне очень не понравилось. Какие-то длинные ломаные фигуры неторопливо бродили вдалеке. Туда идти мне точно не нужно… А вот на востоке я увидел высокую постройку и огни электрических фонарей. Определив для себя направление, я быстро слез с дерева и поспешил к огням, надеясь успеть к ним до темноты. Солнце клонилось к закату, когда я оказался возле огромной мусорной горы высотой с десятиэтажный дом, не меньше. Просто мусорный Эверест в этом мусорном мире! Вдоль горы тянулись металлические лестницы, поднимающиеся высоко вверх. Почти у самой вершины виднелась большая платформа, стоящая на длинных сваях.

Поднявшись по лестнице, я забрался на платформу и увидел, что перед платформой находились железнодорожные рельсы. Солнце уже почти закатилось за горизонт, поэтому я решил переждать ночь здесь и устроился в углу платформы. Вскоре стало совсем темно, и я задремал.

Меня выдернул из сна громкий паровозный гудок. Я вскочил на ноги и увидел, что по рельсам к платформе несётся поезд, освещая себе путь мощным прожектором.

Поезд остановился. Двери вагона открылись, из них меня обдало приятным теплом. Я увидел ярко освещённый салон, люди удобно расположились в креслах. Кто-то дремал, кто-то читал газету, кто-то общался с попутчиками. Девочка, сидевшая у окна, приветливо помахала мне рукой.

— Осторожно, — предупредил приятный женский голос, — двери закрываются. Следующая остановка «Родной Дом».

Я не мог упустить этот шанс. Я хотел домой. Я забежал в вагон и сел в мягкое кресло. Двери тут же закрылись. Поезд тронулся. Мне было тепло и уютно. Мерный стук колёс и тихие разговоры пассажиров убаюкали меня, и я не заметил, как уснул.

— Следующая остановка… — вырвал меня из сна противный скрипучий голос, — «Равнины Отчаяния».

Я открыл глаза и огляделся. За окном была непроглядная тьма, лишь изредка проносились вспышки света. В салоне стояла мёртвая тишина, тускло горел свет. Пассажиры молчали. Поезд остановился. Двери открылись. Кто-то засобирался на выход. Я знал: мне тоже скоро нужно будет выходить. По узкому проходу к дверям шёл молодой парень. Его лицо показалось мне смутно знакомым, и я попытался его остановить, но он отдёрнул руку, вышел из вагона и исчез во мраке. Двери закрылись. Поезд снова начал движение.

— Следующая остановка… — раздался тот же мерзкий скрипучий голос, — «Земля Мрака».

Я понял: это моя остановка. Выходить очень не хотелось, но я встал и пошёл в тамбур…