Своя игра (гет)

https://c.radikal.ru/c43/2002/09/e7c16cea6383.jpg

Победа далась ему нелегко. Возможно, кто-то и усмехнулся про себя: надо же, совладать с самым страшным темным магом обычным Экспелиармусом. Вот ведь везение! И только самые близкие знали, чего ему это стоило. Поэтому-то они и не особенно удивились, когда заметили, как с ним определенно что-то не так. Это произошло не в один день, и даже не в один год. Но что-то менялось. Как-то истончался, исчезал веселый, открытый парень с вечно светлой улыбкой, а на его место приходил кто-то незнакомый, мрачный, вечно хмурящийся, уставший, и даже злой.

И Гермиона первая стала задавать вопросы и искать ответы в книгах. Ну да, кто ж еще, если не она? Пока Гарри выступал в судах, учился в аврорской школе, проходил практику, она, помимо изучения магического права, усердно искала ответы. Иногда ей казалось, что ответ лежит на поверхности, он очевиден, и она бежала с ним к Гарри, но… проходило время и ничего не менялось. Гарри мрачнел, еще больше хмурился, а Гермиона снова бралась за поиски.

Рон тоже помогал, как мог — поддерживал, прикрывал на учебе, являлся вечерами с пивом или чем-то покрепче — расслабиться. Правда, не очень понимал, что происходит, по старой школьной привычке понадеявшись на Гермиону. И вообще, он считал, что другу просто нужна хорошая встряска, и вся его дурь и блажь сразу пройдет.

А Поттер прекрасно понимал, что это наследие. И что никуда он от него не денется. Вот только не знал, что с ним делать. Как с этим жить? Как принять? Темная магия уничтоженного им мага полностью досталась ему и понемногу давила в нем его собственную жизненную силу.

Наконец, Гермиона не выдержала и потащила его к Гоблинам. Гарри не любил подвалы Гринготтса и всегда там мерз. К тому же злопамятные гоблины еще не простили им ту выходку с драконом. Однако, выплатив огромные откупные, Поттер мог быть спокоен на счет их честности — гоблины банка никогда не обманывали своих клиентов.

И вот, во мраке ритуального зала, перед чашей с кровью самого Гарри, гоблин — поверенный семьи Поттеров, и Гермиона поклялись хранить тайну и никогда, никому ее не выдавать. В тот день Гарри стал главой рода Поттер, а также принял на себя обязательства касательно рода Блэк. Два перстня стали тому свидетельствами. По просьбе Гарри, гоблин скрыл их, сделал невидимыми для посторонних глаз, чтобы раньше времени не раскрывать изменения в жизни их хозяина. А Гермиона стала наследницей Поттера, пока он не обзаведется семьей и у него не появятся прямые наследники.

Тогда же гоблин, велев Гермионе удалиться, долго говорил с Гарри о силе, переданной ему по наследству от Волдеморта, и о том, как принять ее, не наделав ошибок и никому не причинив вреда. Поттер вышел из подземелий со стопкой книг и свитков, впечатлив Гермиону их количеством, и надолго заперся на Гриммо, сказавшись больным. А через несколько дней он вообще послал сову с просьбой отчислить его из школы авроров по состоянию здоровья.

Кингсли, Артур, Молли, Рон — все пытались переубедить его, выяснить, что же случилось, но Гарри был непреклонен. Он не хочет становиться аврором. Он будет заниматься другими делами, а какими — он еще пока не совсем определился. Да, он хорошо себя чувствует. Да, он обязательно напишет или заглянет на чай и все расскажет, как только сам во всем разберется. И да, он все еще Гарри Поттер, светлый маг.

Наконец, от него отстали. Вот тогда он и вызвал Гермиону и показал ей книги и свитки, которые принес из Гринготтса. Сначала девушка пришла в ужас. Потом задумалась. Присмотрелась к Гарри. И наконец, страх сменился восторгом.

— Гарри, ты хоть понимаешь, что это значит? Ты понимаешь, что ты теперь самый… ой, мамочки!.. самый могучий волшебник, да еще и со своей собственной армией?

— Гермиона, я тебя очень прошу — не называй их так. Мне еще придется с ними как-то улаживать это все… — Гарри скривился.

— Да, конечно, я понимаю. Тебе должно быть неприятно, что они все связаны с тобой. Ты их чувствуешь?

— Пожалуй, нет. Зато они должны были бы меня чувствовать. По крайней мере, должны были заметить, что их хозяин как бы жив… Ну, что метка не стала просто татуировкой. Ты понимаешь?

— Кажется, да. Ведь у Волдеморта ее тоже не было, но он мог их вызывать… а ты? Как думаешь?

— Ага, давай сейчас попробуем вызвать кого-то прямо из Азкабана, — усмехнулся Гарри.

— Ладно, пустая затея. А с остальным как?

— А остальное пришло в норму, как только я принял себя вместе с этим даром. Ты не поверишь, обошлось даже без каких-то ритуалов или заклинаний — я просто решил для себя, что надо смириться с неизбежным, а не сопротивляться ему, и вслух сказал самому себе: принимаю. И все. Сразу стало легко, как будто они слились воедино — моя магия и его. Да, наверное, так и было. И теперь я не чувствую себя темным, понимаешь? Зато чувствую очень сильным.

Гермиона взмахнула палочкой, сканируя его магическое ядро.

— Ого, — наконец выдохнула она, — какое цельное, сильное! Даже страшно. У тебя точно нет желания мучить магглов? — лукаво улыбнулась она Поттеру.

Он рассмеялся.

— У меня есть желание помучить одну магглорожденную волшебницу, — рыкнул он и повалил ее на диван, щекоча.

Они немного подурачились, а потом Гермиона, отдуваясь, спихнула его с дивана.

— Ты мучаешь меня голодом! — заявила она, ткнув в него пальцем. — Немедленно накорми меня, Гарри Поттер, или я за себя не отвечаю!

— О, я вижу, кто-то тут нахватался от меня злой магии, — ухмыльнулся тот и вызвал Кричера.

Вскоре они уже сидели за обеденным столом и уплетали вкусный ужин. Когда Кричер подал десерт, Гарри подвинул свой стул поближе к подруге.

— Знаешь, я хотел рассказать тебе еще кое-что.

— Да? — объевшаяся девушка была доброй и невнимательной. Она лениво водила пальчиком по краю бокала с вином.

— Да, и это очень серьезно. Давай, ты все же выслушаешь меня.

Гермиона вздохнула.

— А может, завтра? Я так устала, столько новостей, эмоций. Давай, я забегу завтра, и ты…

— Нет, это не может больше ждать. Это началось сразу после нашего посещения банка. И продолжается каждую ночь. Пожалуйста, послушай!

Гермиона выпрямилась, встряхнула своей копной волос и серьезно посмотрела на него.

— Гарри Поттер, ты не мог рассказать об этом сразу? Вот вечно с тобой так! Идем в гостиную, там поговорим, — она встала и поманила его за собой.

В гостиной они устроились в креслах у камина и она вопросительно посмотрела на Гарри, предлагая начать.

— В ночь после нашего посещения Гринготтс мне приснился Сириус, — начал он и глянул на подругу. Та кивнула, давая понять, что слушает. — Я раньше никогда его таким не видел. Он снится мне с тех пор каждую ночь, и каждый раз по-разному, но всегда не дома, не тут. Сначала он просто находился в какой-то комнате — я подумал, что это могла быть его камера в Азкабане — и молча смотрел на меня. Его взгляд был изучающим. Как будто он раньше меня не знал, или не видел, и теперь присматривался. Я решил, что после того, как я принял ответственность за его род, он решил понаблюдать за мной, узнать, что он во мне не ошибся. Но потом он заговорил. И его слова были… странными. Иногда они звучали как незнакомый мне язык. А иногда вроде и знакомый, английский, но как-то неправильно, не так, как мы теперь говорим.

— Он говорит с тобой на староанглийском? Как у Шекспира? — удивилась Гермиона.

Гарри укоризненно посмотрел на нее.

— Я, конечно, читал Шекспира, но, чтобы вот так, прям в оригинале… Я читал адаптированный вариант.

— Ясно, я принесу тебе, и ты сравнишь. Рассказывай дальше.

— Ладно. Так вот, Сириус, он еще показывает мне разные символы. Я сначала решил, что это руны, но они не совсем такие, как в учебнике.

— Нарисуй мне, — попросила девушка.

— Я попробую, но я не очень хорошо их вижу. Помнишь, когда мы впервые его встретили в Визжащей хижине, у него на груди были наколки? Я еще потом думал, что это он в тюрьме наколол и не спрашивал, а теперь думаю, что нет. Он же не маггл, чтобы наколки тюремные колоть. Да и сидел он в одиночной камере — кто бы его там разукрасил? Нет, эти символы значили что-то другое, просто я тогда был ребенком, и он молчал, а теперь вот решился сказать. Да только во сне все это сложно для него, наверное.

— Возможно, ты прав. Интересно, почему он не вернулся призраком? — задумчиво спросила Гермиона.

— Сэр Николас однажды сказал мне, что те, у кого хватает смелости, идут дальше, за завесу смерти. Может, вернуться оттуда по своему желанию он просто не может?

— Возможно, — задумчиво пробормотала Гермиона.

— Ну, в любом случае, я вижу его во сне и не очень четко. Он изможден, иногда даже как будто ранен. А вчера я увидел его с черепом оленя в руках. И на нем тоже был какой-то символ. Сириус выглядел очень уставшим, даже старым, в шрамах. И мне показалось, что там были дементоры.

Гермиону передернуло. Ей до сих пор не очень хорошо удавалось заклинание телесного Патронуса. Пытаясь его создать, она волей-неволей все время вспоминала тот ужасный вечер, когда у Сириуса чуть не выпили душу, и все скатывалось к банальному серебристому облачку.

— Послушай, давай ты сейчас отправишься спать, — решительно взмахнула кудрями Гермиона, поднимаясь с кресла, — а завтра постараешься на свежую голову нарисовать мне все, что запомнишь. Может, сегодня Сириус покажет тебе что-то новое? А я зайду к тебе после занятий, занесу Шекспира и посмотрю твои рисунки — вдруг что знакомым покажется.

— Ладно, я, честно говоря, тоже устал. Навалилось — мало мне тренировок с такой силой, так еще и этикет теперь учи, родословные, традиции и прочую ерунду. Вот оно мне нужно? — трагическим голосом спросил он.

— Нужно, Поттер. Ты вспомни хотя бы Малфоя-младшего. Вот у кого тебе нужно брать уроки чистокровности, аристократизма и надменности, — рассмеялась она. — Тебе ведь придется когда-то сообщить всему магическому миру, что ты теперь не просто Мальчик-Который… Ты же теперь Лорд Поттер и лорд Блэк в одном лице. В тебе кровь самих Певереллов!

— Угу, спасибо, хоть не Слизерина, — криво усмехнулся Гарри, провожая Гермиону к камину.

— Гарри… а сделай что-нибудь такое… — она смущенно посмотрела на него, — ну, чего ты раньше не делал, без палочки, с новой силой…

Он улыбнулся.

— Любопытство сгубило кошку!

— Ну, Гарри!

— Ладно, — он протянул руку и на его ладони заискрился морозными бликами фиал. — Это морозный воздух с Северных гор. Открой его дома — всю ночь будет дышаться легко и спать будешь крепко. Сладких снов, Гермиона.

Та восхищенно вздохнула, беря в руки подарок.

— Гарри, ты волшебник!

Он хохотнул.

— Ага, мне об этом Хагрид давно говорил, а я все не верил.

— Нет, ты точно светлый, Гарри. Темный не додумался бы до такого, — она чмокнула его в щеку и шагнула в камин. Пламя полыхнуло и угасло.

— Ага, светлый, — пробормотал Поттер, — только почему сны мои не очень светлые? — И он отправился в душ и в спальню, ждать очередного послания от крестного.