Первые трудности, или Этюд с лошадиной головой (джен)

Мы шли по длинному и звонкому коридору к маленькой двери, которая казалась неплохим убежищем от всего этого гула, создаваемого нашими шагами и монологом моего друга. Он не замолкал, даже несмотря на то, что мы уже слишком близко подошли к двери и нас могли услышать:

— Он колотит трупы, Уотсон! Одному богу известно, зачем ему это. Не думаю, что вам захочется делить жильё с таким соседом!

— Да тише вы!

Стэмфорд открыл передо мною дверь, как перед дамой, и я неспешно вошел. В этой светлой комнате на полках и где попало поблескивали бесчисленные бутыли и пузырьки, пахло газами и испарениями, и ещё чем-то странным, от чего нечто внутри меня встрепенулось. Окно было закрыто, на что я сразу обратил своё внимание — не стоит проводить опыты в непроветриваемом помещении. Мой будущий сосед сидел за одним из столов, величественно закинув на него ноги, и грыз курительную трубку.

— Доктор Уотсон, мистер Шерлок Холмс, — представил нас друг другу Стэмфорд.

— Здравствуйте! — приветливо сказал Холмс. Он привстал с кресла и протянул мне руку, на которой виднелся неприкрытый красный ожог. Я оцепенел и невольно взглянул на другую: она была покрыта ссадинами и ранками. От недоумения или от того, что мои ладони взмокли, я так и не смог пожать ему руку, и он медленно убрал её.

— Вы, очевидно, неравнодушны к медицине. Я покажу вам один занимательный и крайне важный химический опыт. Я нашел наконец реактив, который осаждается только гемоглобином и ничем другим... — лицо его было холодным, сухим, строгим и притягательным, я смотрел только на него. — Вы, разумеется, понимаете важность моего открытия — это же самое практически важное открытие для судебной медицины за десятки лет, оно дает возможность безошибочно определять кровяные пятна... Возьмем немножко свежей крови, — сказал он и, уколов длинной иглой свой палец, вытянул пипеткой капельку крови. — Теперь я растворю эту каплю в...

Через несколько мгновений он уже держал в руках сосуд с мутной водой и коричнево-багровым осадком.

— Что вы об этом думаете? — глаза моего спутника блестели, а сам он выглядел крайне возбужденным, я даже мог заметить, как подрагивают кончики его пальцев. — Вам не интересно?

— Интересно, но я пришел сюда по другому делу.

— Да, вы пришли снять квартиру.

Я почувствовал себя виноватым, так как мой новый знакомый поник и принялся спешно собирать реактивы, выставляя их на полку.

— Раз уж нам предстоит разделить квартиру, я бы хотел услышать обо всех ваших недостатках. Пока мы еще не поселились вместе, хорошо бы узнать друг о друге самое худшее.

Этот вопрос поставил меня в неловкое положение, я не мог ответить при Стэмфорде, да и что мне было отвечать?

— Мы можем обсудить этот вопрос позже? Я бы хотел посмотреть квартиру.

— Этого не произойдёт, я не хочу с вами сожительствовать.

— В таком случае, всего доброго, господин Холмс.

Я откланялся и уже подошел к двери, как вдруг увидел, что Стэмфорд не следует за мной.

— А вы со мной не идёте?

— Нет, я остаюсь.

— Пойдёмте в буфет, я куплю вам кофе!

— У меня кое-какие дела… — Стэмфорд не смог сообщить мне о своих делах, потому что оказался выволочен мною из кабинета под удивлённым и тяжелым взглядом мистера Холмса.

Мой друг шагал рядом легко и непринужденно, он совсем не обиделся на меня за грубость и, видимо, предвкушал совместные посиделки в буфете. Я отошел, по моему мнению, достаточно далеко и только здесь решился попросить:

— Вы должны уговорить его.

— Что? — Стэмфорд встал как вкопанный.

— Я хочу, чтобы вы заставили его передумать.

— Неужели это и правда вам понадобилось? Зачем вам этот чудак?

«Да вы что, оба сговорились задавать мне дурацкие вопросы?!» — прозвучало в моих мыслях.

— Чем раньше я сниму квартиру, тем раньше смогу принимать там своих пациентов.

— О, если вы собираетесь открыть практику, то вам лучше делать это по другому адресу, он не согласится на это!

— Так вы поговорите с ним? Впрочем, если вы не хотите — я не смогу вас заставить. Придется мне искать нового квартиранта.

Я оставил своего спутника и начал спускаться по лестнице.

— Ну хорошо, я с ним поговорю.

— Спасибо, и узнайте адрес.

— Бейкер-стрит, двести двадцать один бэ.

— Я не запомню — напишите записку, — с этими словами я оставил Стемфорда стоять на лестничном пролёте и направился в буфет.

Я купил кофе и сел за столик у окна. Адрес ещё крутился в памяти, и я решил его записать. Я достал свой блокнот и сделал памятку карандашом, и тут же наткнулся на свои записи, которые делал ещё в поезде. Я пробежал глазами по страницам дневника и принялся рисовать на чистом листе морду лошади; на другой стороне виднелись мои аккуратные каракули, и тот, кто стоял бы у меня за плечом, смог бы их прочесть, но я не ожидал, что это произойдет так скоро. Заметив краем глаза силуэт в чашке кофе, я обернулся и увидел моего нового знакомого.

— Вы передумали или проголодались?

— И то, и другое.

— Купите что-нибудь, я с вами посижу.

Я решил не отрываться от рисования, пока мистер Холмс располагался рядом с кофе и блинчиками. Интересно, как много ему удалось прочесть? И что за выводы он сделает? Выждав немного, пока он начнет есть, я заговорил:

— Извините, если я вас чем-то обидел. Вы спросили о недостатках, но я не нашелся, что вам ответить. Быть может, если я услышу о ваших, то смогу лучше описать свои.

Он говорил что-то про табак, скрипку, опасных посетителей, и я даже отвечал ему, но весь наш разговор плыл по моей памяти, не задерживаясь на конкретных фразах. Я видел, как хлебают суп мои тяжелораненые пациенты, как жадно вгрызаются в хлебные корки голодные и измученные войной солдаты, но я никогда ещё не видел такого умиротворенного и прекрасного человека, обедающего со мной рядом. Мне было приятно сидеть так близко к мистеру Холмсу, наблюдать за ним, и ему тоже было хорошо и спокойно — я был в этом уверен...