Канун Рождества (гет)

Гермиона сделала как можно более глубокий вдох и нажала на кнопку звонка. Ожидание было мучительным. Но вот за дверью послышались шаги.

— Могу я чем-нибудь помочь? — отец вежливо улыбался, естественно, не узнавая ее. Смотреть на отстраненную улыбку близкого человека оказалось тяжелым испытанием. Встреча эта в воображении представлялась иной, и впервые в душу закрались сомнения в правильности принятого год назад решения. На мгновение промелькнула мысль, что будет лучше извиниться и уйти. Пусть навсегда останутся в прошлом вечерние чаепития на веранде дома, где прошло счастливое детство. Растворится в небытие непринужденная болтовня с мамой, пока поджариваются тосты к завтраку. Забавные рассказы отца, пикники, катание на лыжах, обмен рождественскими подарками.

— Возможно, вам нужна помощь медиков, или вызвать полицию?

— Нет-нет! Мне… — заготовленная ложь вылетела из памяти. И, не придумав никаких объяснений, Гермиона произнесла заклинание. Спустя пару секунд лицо отца озарилось пониманием, но вместо радостного приветствия он тяжело вздохнул и, посторонившись, произнес:

— Входи.

В доме было светло и уютно, от запаха корицы так некстати разыгрался аппетит, но отец не предложил ей даже кофе.

— То, что произошло, это ведь магия, правильно я понимаю? — они стояли друг напротив друга в ярко освещенной австралийским солнцем гостиной.

— Да, это заклинание, которое восстанавливает память.

— Объясни так, чтобы не приходилось задавать лишних вопросов. Сделай одолжение! — требование было произнесено вкрадчивым тоном, и такой оборот разговора не сулил ничего хорошего.

— В магическом мире шла война. И ради безопасности пришлось изменить ваши воспоминания. А где мама?

— Джейн уехала за покупками.

Молчание затягивалось. Отец нервно потирал гладко выбритый подбородок, обдумывая, как поступить. И Гермиону пронзил страх.

— Папа…

Мистер Грейнджер произнес скороговоркой:

— Я верю, что ты действовала из лучших побуждений. Но что, если завтра в расчудесном магическом мире объявится новый темный властелин? И, знаешь, нет ни малейшего желания быть превращенным, например, в статую для сохранности.

— Но это же абсурд…

— Ты даже не спросила нашего согласия! Думаешь, так легко скрывать правду от родственников и друзей, соблюдая эту проклятую секретность?! Теперь же выясняется, что я не имею права даже на собственные воспоминания!

— Оставаться в Лондоне было небезопасно!

— Возможно, но почему ты говоришь об этом только сейчас?!

— Папа, послушай! Волдеморт...

— Нет! Пожалуйста, никаких подробностей! Будет лучше, если ты уйдешь!

Холодные иглы страха вонзились в кожу.

— А как же мама?

— С того самого момента, когда проявились эти твои проклятые способности... Магия пугала Джейн! Время каникул было невыносимым испытанием.

— Почему же вы раньше об этом не сказали? — Гермиону душили слезы.

— Наверное, у нас были схожие причины умалчивать о чувствах и намерениях! И потом, мы надеялись, что, окончив школу, ты выйдешь замуж, и общение постепенно сойдет на нет само собой!

— Значит милые беседы, веселые пикники, подарки… Все ложь!

— Мы, как могли, старались, чтобы твое детство было счастливым, несмотря ни на что!

— Такое ощущение, что речь идет о цирковом уродце!

— Для нормальных… то есть, я хотел сказать, для людей, не обладающих магией…

— Когда вернется мама?

Впрочем, в данную секунду настало время быть честной с собой. Откровения отца не стали для Гермионы неожиданностью. Настороженность и отчуждение родителей ощущались с детства, только признаться себе в этом не хватало духу. В результате жизнь обернулась сплошным обманом.

— Я никуда не уйду, пока не увижу маму!

— Возвращение воспоминаний и осознание того, что мы подверглись магическому воздействию без нашего ведома, станет для Джейн неприятным потрясением. Думаю, оставить все так, как есть, будет единственно верным решением. Если ты не уйдешь, я буду вынужден вызвать полицию!

— Папа... — слезы невозможно было сдержать.

— У Джейн серьезные проблемы с сердцем. Уходи! Пожалуйста.

— Но вы ведь единственные близкие мне люди.

— Когда ты помчалась выигрывать войну для друзей...

— Я старалась, прежде всего, ради вас!

— Давай не будем портить напоследок впечатление друг о друге. Ты взрослый, самостоятельный человек. Сделай одолжение, уйди из нашей жизни, пока мы не наговорили друг другу лишнего, — отец говорил спокойно и взвешенно, очевидно он был готов к подобному развитию событий в их отношениях.

Сил спорить не осталось. Ничего не чувствуя, Гермиона молча вышла на улицу и, отыскав первый попавшийся переулок, аппарировала в Британию.

Оказавшись на людной улице Лондона, она ощутила небывалую пустоту и одиночество. Только надежда вернуть счастливую жизнь поддерживала ее весь этот страшный год скитаний и ужаса, не давала сойти с ума. Теперь у нее нет ни дома, ни семьи. Родители ее предали. Друзья, с которыми она общалась на каникулах, потеряны вместе с возможностью выходить в интернет. Гарри поглощен отношениями с Джинни. Пожалуй, Рон — единственный, кто у нее остался. Ужасно захотелось с ним поговорить, но перспектива оказаться в тесноте Норы среди шумного семейства Уизли показалась невыносимой.

Стараясь сдержать слезы, Гермиона отправилась на площадь Гриммо, но там никого не было. Даже Кикимер исчез куда-то. Надеясь, что в Хогвартсе получится уединиться и обдумать случившееся, она аппарировала к Запретному лесу.