Канун Рождества (гет)

Гермиона сделала как можно более глубокий вдох и нажала на кнопку звонка. Ожидание было мучительным. Но вот за дверью послышались шаги.

— Могу я чем-нибудь помочь? — отец вежливо улыбался, естественно, не узнавая ее. Смотреть на отстраненную улыбку близкого человека оказалось тяжелым испытанием. Встреча эта в воображении представлялась иной, и впервые в душу закрались сомнения в правильности принятого год назад решения. На мгновение промелькнула мысль, что будет лучше извиниться и уйти. Пусть навсегда останутся в прошлом вечерние чаепития на веранде дома, где прошло счастливое детство. Растворится в небытие непринужденная болтовня с мамой, пока поджариваются тосты к завтраку. Забавные рассказы отца, пикники, катание на лыжах, обмен рождественскими подарками.

— Возможно, вам нужна помощь медиков, или вызвать полицию?

— Нет-нет! Мне… — заготовленная ложь вылетела из памяти. И, не придумав никаких объяснений, Гермиона произнесла заклинание. Спустя пару секунд лицо отца озарилось пониманием, но вместо радостного приветствия он тяжело вздохнул и, посторонившись, произнес:

— Входи.

В доме было светло и уютно, от запаха корицы так некстати разыгрался аппетит, но отец не предложил ей даже кофе.

— То, что произошло, это ведь магия, правильно я понимаю? — они стояли друг напротив друга в ярко освещенной австралийским солнцем гостиной.

— Да, это заклинание, которое восстанавливает память.

— Объясни так, чтобы не приходилось задавать лишних вопросов. Сделай одолжение! — требование было произнесено вкрадчивым тоном, и такой оборот разговора не сулил ничего хорошего.

— В магическом мире шла война. И ради безопасности пришлось изменить ваши воспоминания. А где мама?

— Джейн уехала за покупками.

Молчание затягивалось. Отец нервно потирал гладко выбритый подбородок, обдумывая, как поступить. И Гермиону пронзил страх.

— Папа…

Мистер Грейнджер произнес скороговоркой:

— Я верю, что ты действовала из лучших побуждений. Но что, если завтра в расчудесном магическом мире объявится новый темный властелин? И, знаешь, нет ни малейшего желания быть превращенным, например, в статую для сохранности.

— Но это же абсурд…

— Ты даже не спросила нашего согласия! Думаешь, так легко скрывать правду от родственников и друзей, соблюдая эту проклятую секретность?! Теперь же выясняется, что я не имею права даже на собственные воспоминания!

— Оставаться в Лондоне было небезопасно!

— Возможно, но почему ты говоришь об этом только сейчас?!

— Папа, послушай! Волдеморт...

— Нет! Пожалуйста, никаких подробностей! Будет лучше, если ты уйдешь!

Холодные иглы страха вонзились в кожу.

— А как же мама?

— С того самого момента, когда проявились эти твои проклятые способности... Магия пугала Джейн! Время каникул было невыносимым испытанием.

— Почему же вы раньше об этом не сказали? — Гермиону душили слезы.

— Наверное, у нас были схожие причины умалчивать о чувствах и намерениях! И потом, мы надеялись, что, окончив школу, ты выйдешь замуж, и общение постепенно сойдет на нет само собой!

— Значит милые беседы, веселые пикники, подарки… Все ложь!

— Мы, как могли, старались, чтобы твое детство было счастливым, несмотря ни на что!

— Такое ощущение, что речь идет о цирковом уродце!

— Для нормальных… то есть, я хотел сказать, для людей, не обладающих магией…

— Когда вернется мама?

Впрочем, в данную секунду настало время быть честной с собой. Откровения отца не стали для Гермионы неожиданностью. Настороженность и отчуждение родителей ощущались с детства, только признаться себе в этом не хватало духу. В результате жизнь обернулась сплошным обманом.

— Я никуда не уйду, пока не увижу маму!

— Возвращение воспоминаний и осознание того, что мы подверглись магическому воздействию без нашего ведома, станет для Джейн неприятным потрясением. Думаю, оставить все так, как есть, будет единственно верным решением. Если ты не уйдешь, я буду вынужден вызвать полицию!

— Папа... — слезы невозможно было сдержать.

— У Джейн серьезные проблемы с сердцем. Уходи! Пожалуйста.

— Но вы ведь единственные близкие мне люди.

— Когда ты помчалась выигрывать войну для друзей...

— Я старалась, прежде всего, ради вас!

— Давай не будем портить напоследок впечатление друг о друге. Ты взрослый, самостоятельный человек. Сделай одолжение, уйди из нашей жизни, пока мы не наговорили друг другу лишнего, — отец говорил спокойно и взвешенно, очевидно он был готов к подобному развитию событий в их отношениях.

Сил спорить не осталось. Ничего не чувствуя, Гермиона молча вышла на улицу и, отыскав первый попавшийся переулок, аппарировала в Британию.

Оказавшись на людной улице Лондона, она ощутила небывалую пустоту и одиночество. Только надежда вернуть счастливую жизнь поддерживала ее весь этот страшный год скитаний и ужаса, не давала сойти с ума. Теперь у нее нет ни дома, ни семьи. Родители ее предали. Друзья, с которыми она общалась на каникулах, потеряны вместе с возможностью выходить в интернет. Гарри поглощен отношениями с Джинни. Пожалуй, Рон — единственный, кто у нее остался. Ужасно захотелось с ним поговорить, но перспектива оказаться в тесноте Норы среди шумного семейства Уизли показалась невыносимой.

Стараясь сдержать слезы, Гермиона отправилась на площадь Гриммо, но там никого не было. Даже Кикимер исчез куда-то. Надеясь, что в Хогвартсе получится уединиться и обдумать случившееся, она аппарировала к Запретному лесу.

Вокруг замка царило небывалое оживление. Палатки волшебников, участвовавших в восстановительных работах, стояли прямо на газонах перед центральным входом. Кроме защитных заклинаний, здание школы окутывали еще и иллюзорные чары; так, чтобы со стороны казалось, будто древние стены и вовсе не пострадали. Обломки каменной кладки исчезли, и о сражении напоминали только обугленные ветви деревьев.

Незнакомые люди и домовые эльфы каждую секунду то появлялись, то исчезали за иллюзорным барьером. То и дело слышались заклинания — в основном, из раздела бытовой магии. В этом гвалте и суматохе сложно было обратить на себя внимание. Те, кого Гермионе удавалось остановить, не имели ни малейшего понятия, где отыскать профессора Макгонагалл. На секунду девушку пронзила мысль, что педагогический состав покинул школу, и ей не у кого будет попросить убежища в ставших родными стенах. А идти было некуда. От страха к горлу подступила тошнота, в глазах потемнело. Гермиона неловко оступилась и внезапно оказалась на пути бегущего волшебника.

— Ох, мисс, прошу прощения!

— Нет, ничего, это моя вина, извините. Не подскажете, как найти госпожу директрису?

— Педагогический состав вместе с медиковедьмой и ранеными вон в той пристройке обитает. Только не уверен, что вам можно здесь находиться. Тут небезопасно! Так что...

— Я буду осторожна, спасибо.

Испугавшись, что ее выгонят, Гермиона поспешила в указанном направлении и неожиданно оказалась в Больничном крыле. Раньше оно было скрыто галереей, служившей переходом между башнями факультетов Хаффлпафф и Рэйвенкло, так что с центральной аллеи сюда было не попасть. Внутри царил ничуть не меньший хаос. Студенты старших курсов в бинтах, с магическими сферами, играли в шахматы и настольные игры, младшекурсники и совсем еще маленькие дети носились между койками. Домовые эльфы тщетно пытались навести порядок.

Ещё издали завидев Гермиону, мадам Помфри радостно воскликнула:

— Какое счастье, что вы так быстро вернулись, мисс! Закончились противовоспалительное и обезболивающее зелья! А у меня не хватает рук! 

— Но почему раненых не отправили в Мунго?

— Там есть места только для самых тяжелых случаев! Лабораторию для изготовления зелий за неимением лучшего оборудовали в теплице. Приступайте как можно скорее. И буду вам благодарна, если вы придумаете какое-нибудь тихое занятие для малышей.

— Хорошо, постараюсь. А откуда они здесь?

— Это братья и сестры студентов, чьи родители погибли от рук Пожирателей. Мы с Минервой стараемся отыскать родственников, чтобы не отправлять бедняжек в приюты, но сейчас кругом такая неразбериха. Так, пора браться за дело.

Пришлось забыть о собственных душевных ранах и включиться в работу. Перевязки, Костерост, диагностирующие заклинания, отправка писем, закупка ингредиентов. Дни мелькали как сумасшедшие, и когда среди обыденной суеты ее окликнул Гарри, казалось, что с момента возвращения в Хогвартс прошла вечность.

— Гермиона?! Думал, ты в Австралии, с родителями.

— Нет, они… отец… сказал, так будет лучше, — из-за слез было невозможно говорить. Гарри увлек ее подальше от людских глаз и, приобняв, терпеливо ждал, когда прекратятся рыдания.

— Давай-ка сходим в Хогсмид. Выпьем огневиски у Розмерты. Расскажешь, что случилось, а там, глядишь, и выход найдется.

— Но тут же…

— Думаю, за час ничего страшного не произойдет. Идем.

— Хорошо, только предупрежу мадам Помфри.

Как же здорово было шагать по тропинке, слушая непрекращающуюся болтовню Гарри о последних новостях в магическом мире.

— Торговлю и производство волшебных палочек восстановили. Начались судебные разбирательства по делам Пожирателей. Билл и Флер объявили, что в скором времени станут родителями. Луна поступила на факультет журналистики, Невилл будет изучать травологию в Парижском университете. Лаванда выходит замуж в августе.

— Ну насчет Лаванды и Луны не удивлена. Билла и Флер надо будет поздравить! А Невилл почему во Францию решил перебраться?

— У него теперь там девушка. Моник Делакур. Вместе учиться будут.

— Вот это сюрприз! А как у тебя дела?

— Ну, нас с Роном зачислили в школу Авроров.

— Без экзаменов? Рону крупно повезло. Ты рад?

— Еще бы. Так что все-таки в Австралии произошло?

— Отец не позволил вернуть маме память и фактически отказался от меня.

— Почему?!

— Говорит, что они боялись мира магии и надеялись, что, выйдя замуж, я больше у них не появлюсь.

— Боялись... Что ж, их можно понять. Но не расстраивайся. Дай отцу время, чтобы одуматься.

— Вряд ли это сработает. У мамы слабое здоровье. Ради нее отец на все готов. А сама я об этом не подумала… Мне хотелось быть уверенной в их безопасности, но… Почему они молчали о своих страхах?

— Гермиона, люди не перестанут совершать ошибки. Если миссис Грейнджер боялась магии, она могла бы поговорить с Дамблдором, Макгонагалл! Или тебе об этом рассказать, в конце концов. Состроить из себя оскорбленную невинность, обвинить людей вокруг и разорвать отношения проще некуда! Ты, конечно, не права, что ничего толком им не объяснила, но и родители поступили нечестно! Знаю не понаслышке, как тяжело с родственниками договориться. Тут каждый стараться должен. А если один пытаешься, бесполезно. Что вот ты поделаешь, если человек тебя ненавидит или боится? Да еще и не хочет это обсуждать? Как ты на это повлияешь? От магии откажешься? Но вопроса-то это не решит! Дело ведь не в магии или внешности, а в самом человеке! Это уж только ему решать, как к тебе относиться, постарается ли он и тебя понять, и свои мысли доходчиво высказать.

— Знаешь, я ведь чувствовала, что отношения между мной и родителями натянутые. Но пока училась на младших курсах, думала, что так и должно быть. А потом удобно стало эту напряженность не замечать, поскольку я не имела понятия, как начать откровенный разговор. И вот к чему это привело.

— Главное — не расстраивайся. Пройдет время, и все устроится.

— Спасибо!

От идеи выпить огневиски у Розмерты Гермиона отказалась. Слишком там было шумно. Хотелось поговорить подольше, но спустя двадцать минут Гарри вдруг чертыхнулся.

— Пора бежать. Рон примчится при первой же возможности, так что не скучай. И, знаешь, с этой стажировкой сил и времени не остается! Могу тебя попросить кое о чем?

— Конечно.

— В общем… Профессор Снейп после укуса волдемортовской гадины выжил.

— Быть этого не может!

— Тем не менее. Хотя его теперешнее состояние не внушает никаких надежд. К нему никто не заходит. Мадам Помфри говорит, будь он хоть трижды герой, а клейма убийцы это не смывает. Врачи из Мунго руками развели. Лекарь, которого миссис Малфой присылает каждую субботу, говорит, что шансов нет. Но хоть что-то делает. Сферу подпитывает магическую, которая дыхание и сердце поддерживает. Зелья дает, притирания для рук и ног, чтобы мышцы восстановить, легилименцию применяет. Я Кричеру приказал за профессором ухаживать, да и сам прихожу, только это нечасто случается. Не хочу, чтобы профессор умирал в одиночестве, всеми брошенный. Никто такого не заслуживает!

— Гарри, ты молодец! Я непременно буду его навещать. Ты ведь об этом меня попросить хотел?

— Да, заходи почаще, пожалуйста. Может, у него получится все-таки выкарабкаться. Как-нибудь… У меня ведь никого, кроме него, и не осталось! Дурсли не в счет, сама понимаешь.

— А как же Джинни, миссис Уизли, я, Рон?

— Тут другое! Профессор родителей моих знал! Хотелось бы воспоминания у него взять — о маме… Надо было у Римуса еще попросить и у Сириуса… Я такой болван…

Гарри громко шмыгнул и утер невольно навернувшиеся на глаза слезы.

— Не расстраивайся! Пока профессор Снейп жив, есть надежда! Где его разместили?

— В шатре, с противоположной стороны озера. Я чары охранные навел и невидимость на всякий случай. Позови Кричера, а мне бежать пора, иначе на тренировку опоздаю. Рад, что встретились!

Гарри обхватил Гермиону двумя руками и крепко прижал к себе.

— Я тоже. Всем Уизли привет.

— Рон, как узнает, что ты вернулась, сам сюда прибежит. Господин Вердье — малфоевский лекарь говорит, что профессору полезно слушать человеческую речь. Так я ему каждый раз "Ежедневный пророк" читаю. Ладно, до скорого!

Как только Гарри исчез из поля зрения, Гермиона призвала ходячее брюзжание по имени Кричер и приказала отвести себя к профессору Снейпу. Лежащий на кровати, до невозможности исхудавший человек с бледной, почти бесцветной кожей, лишь отдаленно напоминал бывшего преподавателя зельеварения. Его лицо не выражало никаких эмоций, а сам он больше походил на мраморную статую. Пальцы с выпирающими костяшками и до невозможности отросшими ногтями напоминали птичьи лапы, а черные волосы, словно перья, разметались на белоснежных простынях. Вид был настолько нереалистичный, что отпугивал и притягивал одновременно.

Кричер сморщил крючковатый нос и едва слышно, но очень недовольно забормотал нечто малопонятное.

— Ты неисправим, Кричер! Вместо того, чтобы бухтеть, предложил бы лучше чаю.

— Чай уже давно готов и дожидается вас, госпожа маглорожденная ведьма.

— Другое дело. Ты знаешь что-нибудь о состоянии профессора Снейпа?

Вновь раздалось недовольное шамканье губами.

— Умники из Мунго говорили, что он навроде как уснул от яду этой проклятущей твари. Посему шансов у него нет. Что будто бы надо найти противоядие. А без этого никак. Да только змея-то была непростая. Чтоб противоядие искать, яд нужон, чтоб с ним, значит, сравнивать. А яда-то и нет! Сгинул вместе с гадюкой. Тот хмырь в пенсне, что всегда один приходит, уверяет, можно де его легилименцией спасти, но опять же без противоядия тяжело. Все бормочет чего-то, палочкой машет, глаза закатывает, а профессор знай себе лежит как бревно и ни на что не реагирует. Хмырь-то утверждает, будто с ним даже поговорить можно в голове. Да только как по мне — вранье это. Как есть вранье, а тот, в пенсне, только и знает, что хозяйские деньги таскать.

Эльф недовольно махнул узловатой ладошкой.

Гермиона задумчиво нахмурилась.

— Кричер, а как ты думаешь, сможет профессор Снейп поправиться? В книгах пишут, что из представителей твоей расы получаются отличные знахари — из-за природного умения чувствовать чужую боль и переживания.

— Ну чего тут скажешь. Выздоровлению навроде как что-то мешает. Но это не только яд, там чевой-то посильнее будет. А вот что это, тут уж я судить не берусь.

— Хорошо, спасибо. В следующий раз, когда придет господин лекарь, хмырь в пенсне, как ты его называешь, позови меня. Я бы хотела с ним поговорить.

— Отчего же не позвать, можно и позвать. Пусть еще вам мозги попудрит.

Засмеявшись, Гермиона направилась в Больничное крыло, где по-прежнему царили хаос и неразбериха. До вечера ей пришлось делать перевязки, готовить мази и развлекать сказками малышей, но мысли были заняты состоянием профессора Снейпа.

Суета, царящая вокруг, ужасно отвлекала и не давала сосредоточиться. А Гермиона старалась понять, каким образом профессор Снейп оказался между жизнью и смертью. Если предположить, что зелье, обезвреживающее смертельный яд крестража, все-таки удалось изготовить, почему оно подействовало только наполовину? Из каких компонентов состоит противоядие, и где хранится рецепт? Мысли вихрем вертелись в голове. Из последних сил она старалась держать себя в руках, когда очередной ряд логических рассуждений нарушался какой-нибудь незначительной банальщиной.

Едва дождавшись окончания суматошного дня, Гермиона поспешила в палатку, чтобы все хорошенько обдумать, но по дороге ее перехватил Рон.

— Привет, зайка! Как у тебя дела? Гарри сказал, что ты вернулась, так я места себе не находил, едва тренировка закончилась, тут же сюда сорвался. Почему ты мне сову не прислала? Как твои родители?

— Ну, они пока что решили остаться в Австралии.

— О-о-о, здорово!

Гермиона откинула полог, и как только они очутились в платке, Рон крепко прижал ее к себе.

— Я соскучился, зайка!

— Как тебе в Школе Авроров? Нравится?

— Школу обсудим потом…

Его горячее дыхание обжигало кожу. Задыхаясь, Гермиона попыталась высвободиться из объятий. Постепенно сопротивление угасло, на смену смущению и неловкости пришло равнодушие, и Рон тут же взял инициативу на себя. В висках назойливо стучало, что это так или иначе произойдет между ними, хотя момент был явно не подходящий, она не ощущала готовности сделать этот шаг и согласилась лишь из страха остаться в полном одиночестве.

На удивление, боли не было, лишь непомерное желание, чтобы эти нелепые телодвижения поскорее закончились.

— Зайка, какая же ты сладенькая! — оставив на щеке влажный поцелуй, Рон вскочил и принялся одеваться. — Я сбежал ненадолго. Успеть бы до двенадцати в Школу вернуться, а то дежурные сменятся, и хана. Не скучай! У меня выходной послезавтра, сможем весь день провести вместе.

Гермиона не могла дождаться, когда же он уйдет, ибо почувствовала себя невыносимо грязной. Соорудив себе душ из тазика и стакана, трансфигурированного в лейку, часа два терлась мочалкой, пока покрасневшая кожа не начала саднить. Испытывать такие ощущения после секса с любимым человеком было ненормально, или она совершила ошибку, придумав романтические чувства, и на самом деле между ними нет ничего, кроме дружбы. Оставалось надеяться, что со временем неприятные ощущения исчезнут.

Однако находиться в палатке было невыносимо. Высушив себя заклинаниями, она призвала Кричера и приказала переместить ее к профессору Снейпу.

Тот все так же неподвижно лежал на кровати, мертвенно бледный, с огромными синяками под глазами.

Гермиона постаралась успокоиться и начала перечитывать вслух утренний выпуск «Ежедневного пророка». В неверном пламени свечи казалось, что время от времени профессор пытается открыть глаза. И этот обман воображения приводил душу в еще большее смятение. Сосредоточиться на мыслях о противоядии так и не удалось, хотя монотонное чтение незатейливых статей и успокоило нервы. Утром, едва начал брезжить рассвет, пришлось возвращаться в Больничное крыло. Несмотря на бессонную ночь, на душе стало все же значительно легче.

Дни мелькали как сумасшедшие, и каждый был похож на предыдущий. Встречи с Роном по-прежнему причиняли душевный дискомфорт. Гермиона никак не могла понять, почему близость с ним не приносила удовлетворения ни морального, ни физического. Возможно, виной тому была ее неопытность. Но совета спросить было не у кого. На секунду перед внутренним взором промелькнуло лицо матери, но решиться на столь откровенный разговор она бы вряд ли посмела. Возможность выйти в интернет отсутствовала. Оставалась надежда на книги, но в магическом мире ничего похожего на глаза не попадалось, поэтому, судя по всему, ей придется посетить магловские магазины.

Единственными радостными моментами были нечастые визиты Гарри.

— Знаешь, мне не хочется тебя расстраивать, но выглядишь ты неважно. У тебя все в порядке?

— Конечно, я просто немного устала. Совсем скоро начало учебного года, а в Хогвартсе остаются еще двенадцать сирот. И я никак не могу отыскать для них родственников. Письма и запросы приходится писать в огромных количествах. Не хочется, чтобы их поместили в приют. Большинство раненых удалось отправить по домам, но необходимо заготовить впрок Костерост и антипростудное.

— Сочувствую. Слушай, пока не забыл. Тебе еще в Министерство нужно заглянуть. Всем участникам боевых действий выплачиваются денежные компенсации. Суммы пока что весьма символические, но это лучше, чем ничего. Тем более, в твоем положении… Ты уже решила, что будешь делать?

— Думаю, для начала нужно окончить Хогвартс. Профессор Макгонагалл сказала, что оплата за меня была внесена еще в прошлом году. В университет я вряд ли попаду, поскольку денег на обучение у меня нет. С работой пока совсем глухо. Никому не нужна маглорожденная ведьма без опыта работы и образования.

— Да, паршиво…

— Знаешь, я вот о чем подумала. Профессору Снейпу удалось разработать противоядие от укусов Нагини. В противном случае он бы погиб. Как думаешь, мог ли он у себя дома хранить записи об экспериментах?

— В Тупике Прядильщиков — определенно нет! Чтобы профессора от тюрьмы уберечь, я обыскал там все сверху донизу, прежде чем Министерство и Аврорат спохватились. Ничего не нашел!

— Значит, если записи об экспериментах существуют, они могут находиться исключительно в Хогвартсе.

— Так это же здорово! Идем, посмотрим!

— Хогвартс опечатан защитными чарами. Во время восстановительных работ в замке запрещено находиться.

— Заклинания не проблема! Если на свете есть что-то, что может спасти профессора, я это из-под земли достану. Я ему жизнью обязан. Так что… Идем!

Гарри решительно зашагал в сторону Хогвартса. Гермионе ничего не оставалось, как последовать за ним.

С защитой замка пришлось изрядно повозиться, наибольшие проблемы вызвали, как это ни странно, иллюзорные чары, которые скрывали истинное состояние здания. Когда Гарри и Гермиона проникли сквозь щит, в большинстве стен еще зияли пробоины. Внутри было весьма неуютно. Отовсюду слышались странные звуки, больше похожие на всхлипы. Коридоры заполнял полупрозрачный туман, от камней исходило мерцающее синее свечение. Воздух был влажным. Кругом чувствовалось напряжение. Время от времени замок наполнялся зловещим скрежетом, где-то далеко вверху ухал филин.

От всего этого у Гермионы захватывало дух. Страх и восторг кружили голову.

— Все-таки хорошо, что ты о противоядии подумала, — голос Гарри, отраженный многократным эхо, звучал как воронье карканье. — Заодно и темномагические артефакты поищем. Если Аврорат найдет хоть что-нибудь, тогда от Азкабана профессору будет не отвертеться! Думаю, директор не должен был просить его, ну… сама понимаешь... Эта просьба… она ведь окончательно жизнь ему перечеркнула. Он ведь теперь убийца, да не кого-нибудь, а самого светлого и наидобрейшего волшебника. Клеймо похлеще Темной метки! Подло это.

— Ты прав. Дамблдор немало судеб перекалечил. И чем больше я об этом думаю, тем меньше логики в его действиях нахожу. Если он так пекся о душе Малфоя, почему же он от Метки его не уберег? Зачем вообще нужно было эту вражду между факультетами поддерживать? Какой в этом смысл? Да и Тома он мог бы остановить, пока тот еще студентом был, разве нет?

— Теперь мы вряд ли получим ответы на эти вопросы.

Добраться до личных покоев профессора Снейпа труда не составило. Подземелья почти не пострадали. С помощью причудливой смеси поисковых чар Гарри удалось обнаружить двенадцать тайников, но вот чтобы открыть их, пришлось изрядно потрудиться. Гермиона с удивлением смотрела на его манипуляции.

— Откуда ты все это знаешь?

— Ну, часть премудростей мне Грозный Глаз рассказал. Кое-что узнал в школе. Но основное, конечно, в блэковской библиотеке вычитал. Там уйма полезного про тайники и не только.

— Неужели ты самостоятельно засел за книги? Поверить не могу!

— Это все ради профессора. Мне ведь необходимо было удостовериться, что у него дома чисто. Про Хогвартс я как-то не подумал даже. А тут столько всего!

— Книг по Темной магии здесь, пожалуй, на два срока в Азкабане хватит! Да и вот эти флаконы явно наполнены не антипростудной микстурой.

На верхней полке одного из потайных шкафчиков стояло несколько фиалов с зельями, три без опознавательных знаков, на четырех висели пустые бирки.

— Как думаешь, что это?

Гермиона взяла толстую тетрадь с нижней полки, пролистала несколько страниц.

— Тут руны. Шифр совсем не сложный. Судя по наличию дат, это журнал какого-то эксперимента. Смогу через пару дней точно тебе сказать. Возможно, это именно то, что мы искали. Давай упакуем содержимое всех тайников и спрячем в моей сумочке.

— А ты не боишься попасть в неприятности? Может, лучше на площадь Гриммо?

— Нет! Мы понятия не имеем, что там. Если у тебя вдруг найдут темномагические артефакты, это навредит твоей карьере. Как будущий аврор, ты должен быть кристально чист перед законом.

В тайниках в основном были тетради, пергаменты, книги и фиалы с зельями, также обнаружились причудливо инкрустированная шкатулка, в которой были письма от матери, небольшое зеркальце в серебряной оправе и два медальона. Находки излучали Темную магию, но, по всей видимости, Хогвартс не считал ее враждебной. Книг в личной библиотеке было на удивление немного, к тому же, ни одна из них не представляла интереса. В спальне тайников не было.

— Нам пора выбираться, — сказала Гермиона. — Скоро рассвет, нас могут обнаружить.

— Ты права, — согласился Гарри, но все же медлил, оглядываясь по сторонам.

— Думаешь, мы что-нибудь упустили?

— Я надеялся найти колдографии или… ну, не знаю… что о маме бы напоминало…

— Ох, может, оно и к лучшему, что не нашел. Ведь это слишком личное. Гарри, постой, ты слышишь?

— Ничего не слышу.

— Вот именно. Все звуки куда-то исчезли. Даже эхо.

От мертвенной тишины, воцарившейся в замке, по спине пополз неприятный холодок.

— Ладно, надо идти! — Гарри взял Гермиону за руку, и тут тишину прорезал отвратительный истерический смех.

Кажется, никогда в жизни они не бегали так быстро. Миновав охранные чары, установленные вокруг замка, они выскочили на поляну и едва смогли отдышаться.

— Как думаешь, что это было? — сбивчиво спросил Гарри.

— Уверена, это паршивец Пивз.

Гарри хихикнул, а Гермиона громко рассмеялась. В безопасности хогвартского парка их испуг казался совершенно нелепым.

— Слушай, а эти склянки не опасны? Ну, те, от которых фонит Темной магией сильнее всего?

— Ну, как тебе сказать... — задумчиво произнесла Гермиона. — Надеюсь, что там яд Нагини.

— Хоть бы это была правда. А ты сможешь в этом разобраться?

— Тетрадь, которая лежала в одном тайнике со склянками, должна все прояснить. Рунический шифр распознать не проблема.

— Чтоб профессор использовал простой шифр, как-то не верится, — Гарри по старой привычке потер шрам, что выражало степень крайнего сомнения.

— Обычно такие несложные комбинации рун используют для того, чтобы скрыть исследования от неопытных и малознающих глаз. Исследование не было тайным. Темный Лорд знал об этом. Получить яд без его ведома было бы просто невозможно.

— Да как такое могло быть?

— Наверняка профессор Снейп придумал для Лорда какое-то объяснение, — Гермиона пожала плечами. — Возможно, предложил Лорду использовать яд Нагини для пыток всех неугодных. Ради противоядия можно что угодно сочинить.

— Логично, — кивнул Гарри. — А в других склянках что?

— Думаю, те, что отмечены пустыми бирками — это и есть противоядие. Нужно показать все это господину Вердье. Он один из лучших медиков в Британии, и в зельеварении отлично разбирается, имеет несколько наград в обеих областях. Выступал консультантом в лечении последствий темномагических проклятий. Я читала сборник его статей, посвященный лечебным свойствам болотных трав. Его труды часто печатают в периодических научных изданиях.

— Умеют же Малфои пристроиться! — Гарри аж присвистнул. — Как они заполучили такого светилу в домашние лекари? С ума сойти можно.

— Да уж. И нам просто повезло, что такой специалист согласился лечить профессора Снейпа.

Гарри кивнул и бросил взгляд вдаль, где линия горизонта отделяла землю от начавшего светлеть неба.

— Уже утро, мне бежать пора, — спохватился он. — Скоро увидимся!

— Пока! Передавай привет Рону.

— У него сегодня дежурство. Знала бы ты, сколько страданий мне пришлось выслушать!..

Гарри театрально вздохнул и направился к тропинке, ведущей в Хогсмид.

А Гермиона вернулась к себе в палатку и сразу же стала перебирать находки. Записи, в основном, касались экспериментов в зельеварении и боевой магии. Пара тетрадей была неким подобием личного дневника, но и там было немало научных изысканий. На зеркале обнаружился герб семейства Малфой и инициалы Нарциссы. С его помощью можно было связаться с владельцем. В задней крышке обнаружился тайник с короткой прядью светлых волос, явно принадлежащих Драко Малфою. Оставалось только гадать, варилось ли с помощью них Оборотное зелье, или волосы использовались для защитных чар. Видимо, Малфои по-настоящему доверяли профессору Снейпу. Медальоны имели непонятное назначение, тайников в них не было, охранными свойствами они не обладали и, возможно, хранились просто в память о ком-то.

В шкатулке среди писем от матери обнаружилось то, что так искал Гарри. Колдография Лили Эванс, на которой ей было, наверное, лет двенадцать. Несколько ее карандашных портретов и клочок пергамента, на котором было написано домашнее задание по трансфигурации — по всей видимости, ее рукой. Увидев эти несколько строк, набросанных полудетским почерком, Гермиона прослезилась. Поскольку так и не смогла представить Рона, трепетно хранившего ее записки. Гарри она решила ничего не говорить из уважения к чувствам профессора Снейпа. Он и так поделился со всем миром самым сокровенным, что у него было, пусть хоть что-то останется в тайне. Аккуратно упаковав находки, она сложила их в сумочку. Ужасно хотелось взяться за перевод рун, но уже начинался новый день с очередной кучей дел и обязанностей, а причудливым рунам оставались лишь малочисленные свободные мгновения, которые выпадали между повседневными заботами.

Убедившись в правильности своих предположений, Гермиона отослала Гарри записку и отправилась в палатку профессора Снейпа. Господин Вердье должен был прийти с минуты на минуту. Ожидание выматывало, и никак не удавалось сосредоточиться даже на чтении «Ежедневного пророка».

Спустя минут двадцать в палатку влетел взъерошенный Гарри.

— Привет! А где наше медицинское светило?

— Господина Вердье еще не было, — Гермиона со вздохом отложила газету и принялась мерять палатку шагами.

— Странно, обычно он точен как часы, а сегодня как назло опаздывает.

— Может, его вызвали к кому-нибудь из пациентов?

— Эх, жаль, что здесь нет камина. Спросил бы у миссис Малфой… — Гарри с досады принялся теребить полу мантии.

Время тянулось мучительно медленно, и, когда Вердье все-таки переступил порог импровизированной палаты, Гермиона, не удержавшись, произнесла:

— Ну, наконец-то!

— Прошу прощения за опоздание, — господин Вердье откланялся и, снимая мантию, быстро проговорил: — Меня вызывали в Визенгамот и битых три часа расспрашивали, каковы у профессора Снейпа шансы лично предстать перед судом, и возможно ли заключить его под стражу. Настаивали созвать консилиум. А ведь Азкабан не витамины, на пользу никому не идет. Я отправил прошение в Министерство и, разумеется, поговорю с Люциусом, но сами понимаете, так что…

— Авроры и к профессору Макгонагалл приходили, — Гарри в волнении поправил очки. — Попрошу у Кингсли разобраться с претензиями Визенгамота и объявить профессора героем. Он заслужил этого звания больше, чем все мы вместе взятые. И профессоров Хогвартса попрошу выступить в защиту.

— Я тоже напишу в Министерство и буду свидетельствовать в пользу профессора. Как можно обвинять его, после стольких лишений! — Гермиона возмущенно нахмурила брови.

— Надеюсь, что у нас все получится, — Вердье похлопал Гарри по плечу и, засучив рукава произнес: — Ну, а теперь приступим к осмотру больного.

— Господин Вердье... — Гермиона кашлянула от смущения. — Нам с Гарри удалось обнаружить записи. В этой тетради описано создание противоядия. А вот фиалы с ядом Нагини и, возможно, зелье, которое создал профессор Снейп.

— Это невероятная удача! Понадобится серия экспериментов, чтобы убедиться, что в фиалах именно противоядие, — Вердье на свету рассматривал янтарную жидкость, переливающуюся в граненом стекле.

— Я могу вам предложить импровизированную лабораторию, оборудованную в теплице. Не бог весть что, но…

— Не будем терять времени!

— Жаль, но мне пора. Господин Вердье, — Гарри пожал лекарю руку. — Скоро увидимся, Гермиона.

— Пока. Не забудь связаться с Кингсли.

— Напишу ему сразу же после тренировки.

— Рону привет.

Гарри, взмахнул рукой и поспешил к опушке Запретного леса, а Гермиона и Вердье направились к теплицам. Эксперименты продолжались до поздней ночи. Результаты оказались положительными.

— Теперь дело за малым — рассчитать дозу. Но с этим я справлюсь сам. Отправляйтесь-ка спать. Вы едва на ногах держитесь.

— Благодарю вас, сэр. Я и правда немного устала.

Придя в свою палатку, Гермиона, как была в одежде, рухнула на кровать. Но заснуть не получалось. Видимо, бодрящее зелье, которое она приняла в обед, продолжало действовать. Пришлось выпить двойную порцию снотворного. Наутро от усталости и недосыпа разболелась голова. Боль была настолько невыносимой, что закладывало уши, а в глазах мелькали серые круги. Пришлось принять десять капель обезболивающего. Это не принесло облегчения, но, по крайней мере, вернулись звуки, а ненавистные серые круги исчезли.

Войдя в палатку к профессору Снейпу, Гермиона обнаружила спящего на стуле лекаря. К магической сфере был добавлен держатель для емкости с зельем.

— Ох, доброе утро, мисс Грейнджер. Кажется, я задремал.

— О, жаль, что я вас побеспокоила.

— Нет-нет, ничего страшного. Зелье действует, как и предполагалось. Яд и Темная магия крестража нейтрализуются, если так пойдет и дальше, профессор Снейп к завтрашнему вечеру придет в себя.

— Потрясающе! Могу я чем-нибудь помочь?

— Судя по всему, мне придется провести здесь двое суток, так что не мешало бы подкрепиться.

— Конечно, завтрак будет готов через пару минут.

Быстро отдав соответствующие распоряжения Кричеру, Гермиона поспешила в тепличную лабораторию. После вчерашних экспериментов там царил неимоверный беспорядок. Кроме того, у нее лежала куча неразобранной корреспонденции, требующей ответа.

Противоядие подействовало, как и предсказывал Вердье. Профессор Снейп пришел в сознание, но не проявлял никакого интереса к окружающим и отказывался принимать пищу. Так что после снятия магической сферы хлопот прибавилось значительно. На удивление, Кричер проявил чудеса терпимости по отношению к больному. Никто и заподозрить не мог, что у него хватит терпения самым что ни на есть миролюбивым тоном в течение получаса уговаривать проглотить ложку манной каши и при этом никого не обозвать и не сорваться на излюбленное брюзжание.

Подобный настрой пациента заставил нервничать господина Вердье.

— Мисс Грейнджер, могу я с вами поговорить?

Тропинка, ведущая к палатке, как нельзя лучше подходила для подобных бесед.

— Конечно, — Гермиона сосредоточенно посмотрела на собеседника.

— Боюсь, у нас возникла проблема. Северус решил, что его миссия выполнена, и на этом свете больше делать нечего. А для выздоровления больного эмоциональный настрой не менее важен, чем все микстуры вместе взятые. Нужен интерес к жизни, люди, к которым он был бы привязан — друзья, родственники, коллеги. К сожалению, Люциусу запрещено покидать поместье, а больше у меня нет никого на примете. Вы не знаете, с кем профессор поддерживал отношения? Бывшие ученики, родители, кто-то из попечительского совета, преподаватели?

— Профессор слишком замкнутый и скрытный человек. Поэтому… — Гермиона в растерянности развела руками.

— В таком случае, нужно отыскать какое-то занятие, которое могло бы его заинтересовать. Когда мы проводили эксперименты над противоядием, вы высказали парочку остроумных мыслей по поводу использования мяты перечной. Может быть, вам стоит начать собственные эксперименты и попробовать обсудить процесс и результаты с Северусом? К тому же, вам не помешало бы подготовить статью для публикации. Конечно, в «Вестнике зельвара» ее вряд ли опубликуют, но «Зельеварение сегодня» с удовольствием печатает работы школьников и студентов.

— Боюсь, наша затея окончится тем, что профессор Снейп выставит меня за двери, предварительно вылив тонну ядовитого сарказма.

— И отлично! Даже отрицательные эмоции лучше холодного безразличия.

— Мне бы не хотелось выслушивать колкие оскорбления.

— Ну, в мастерстве задеть за живое Северусу нет равных, поскольку с ним занимались профессиональные учителя! Профессор Снейп за весьма непростую жизнь видел множество лишений и не умеет доверять людям. Колкости — защитный механизм. Шутите, язвите в ответ. И тогда будете вознаграждены возможностью пообщаться с умнейшим собеседником. Поверьте, это того стоит. А если удастся убедить профессора Снейпа, что вы на его стороне и действуете в его интересах, у вас появится преданный друг. В магическом мире это особенно ценно. Тем более, при отсутствии родственников среди волшебников.

— Спасибо, но… Если человек так ненавидит меня, стоит ли стараться и искать его расположения?

— Это просто манера общения с теми, кто не входит в круг близких друзей и знакомых. Весьма неприятная, надо признать. Но я очень прошу, постарайтесь пробиться через этот частокол.

— Почему это так важно для вас?

— Ну, во-первых, это мой профессиональный долг. А во-вторых, так уж вышло, что благодаря стараниям и заботам Северуса мой внук избежал Метки, а сыновья остались живыми и почти невредимыми. Я многим ему обязан и могу сказать абсолютно уверенно — он надежный человек. Своеобразный, да, но надежный.

— Я постараюсь.

— Большое вам спасибо. И уверяю, у вас все получится.

Задача, которая в очередной раз выпала Гермионе, казалось, не имела решений. Эксперименты и написание статей требовали времени. Если бы не темномагические охранные чары на дневниках профессора Снейпа, можно было бы их вернуть и тем самым постараться пробудить интерес. Но Аврорату и Визенгамоту нельзя было давать ни малейшего повода. Впрочем, чистая тетрадь и письменные принадлежности будут нелишними. Кроме того, Гермионе не давали покоя отношения с Роном. Хотелось поскорее попасть в магловские магазины и отыскать книгу, которая бы помогла пролить свет на проблему. Написать запрос о состоянии счета в Гринготтс и предоставить необходимые документы для министерских выплат.

Составив такой нехитрый план, Гермиона отправилась в Больничное крыло.

— Мадам Помфри, мне нужно на один день отлучиться в Лондон. Министерство…

— Думаю, дорогая моя, лучше отложить ваше путешествие на сентябрь. Нам предстоит разобраться с оставшимися ранеными. Младшего Криви отправляют в Мунго. Несчастных сироток решено определить в приюты, и их обязан сопровождать представитель школы. Кроме вас некому это сделать. До начала учебного года остается чуть меньше двух месяцев. После того, как с замка снимут защитный купол, у нас и вовсе времени не останется. Необходимо будет провести инвентаризацию мебели, школьного оборудования и ингредиентов. Навести порядок в библиотеке, оценить состояние кухни. Приготовить запас продуктов, ингредиентов и самых востребованных зелий для Больничного крыла. Так что… сами понимаете.

— Да, конечно. В таком случае уточню у Гарри, можно ли оформить выплаты без личного присутствия в Министерстве.

— Это, пожалуй, разумное решение. Приготовьте, пожалуйста, противовоспалительное и кровеостанавливающее зелья. Ночью у Джорджа Ланглоу открылась рана.

Мадам Помфри вернулась к заполнению бумаг, а Гермиона направилась к теплицам. Чувствовала она себя ужасно, словно маленький зверек, загнанный в угол. С одной стороны, было приятно, что ее присутствие необходимо Хогвартсу, но меньше всего хотелось, чтобы замок превратился для нее в тюрьму.

Не задавшись с самого начала, день продолжал преподносить неприятные сюрпризы. Пришлось вылить двадцать унций кровоостанавливающего, поскольку оно имело изумрудный оттенок вместо насыщенно-алого. Испорченные составляющие требовалось восполнить из собственного кармана, о чем не преминула сообщить мадам Помфри, и одним гоблинам известно, какую это пробьет брешь в бюджете. Наведение порядка закончилось неменьшей катастрофой. Стеллаж, на котором хранились лабораторная посуда, готовые зелья и ингредиенты, не выдержал и рухнул. Содержимое методично смешалось в одну общую кучу. Спасло лишь то, что все фиалы были зачарованы и не разбились. Хотя времени на восстановление ушло немало. Приготовленные зелья успели давно остыть. Гермиона отнесла их мадам Помфри и отправилась в палатку профессора Снейпа.

— Добрый день. Как вы себя сегодня чувствуете?

Ответом было безразличное молчание.

— Я принесла письменные принадлежности, чтобы вам было не так скучно. Книг, к сожалению, достать пока не удалось.

— Оставьте на тумбочке.

Говоря это, профессор словно и не замечал происходящего вокруг.

Гермиона в нерешительности закусила губу. Заводить какие-либо разговоры было неуместно, но и стоять посреди палатки было мучительно нелепо.

— Я решила провести серию экспериментов с перечной мятой, и мне нужна ваша помощь.

Профессор молчал, явно не желая поддерживать разговор.

— Перечная мята обладает достаточными свойствами, чтобы выступать стабилизатором для большинства зелий. Это позволит упростить составы, и…

— Мне совершенно нет никакого дела до ваших умозаключений. Уходите! — профессор попытался повернуться к стене, но был слишком слаб для этого.

Вздрогнув, Гермиона все-таки открыла принесенную с собой тетрадь и принялась выводить формулы в подтверждение своих теорий.

— Если в сонное зелье добавить перечную мяту, то можно исключить четыре ингредиента. Это упростит приготовление и снизит стоимость зелья. А если…

— Мисс Грейнджер, на каком основании вы считаете себя умнее других?

— Но я вовсе…

— Думаете, до вас о свойствах мяты было никому не известно?

— Но, сэр…

— Мята слишком неуживчива и ослабляет свойства многих ингредиентов, а в сочетании со слезами феникса и жабьей икрой и вовсе вызывает сильнейшую аллергию вплоть до удушья.

— Отрицательных свойств можно избежать, собирая мяту в новолуние.

— Верно! Но мы, к сожалению, живем в мире неидеальном.

— Что вы хотите этим сказать? — Гермиона уже жалела, что затеяла этот разговор.

— Только то, что сказал.

Гермиона положила на тумбочку письменные принадлежности и выскочила из палатки, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Бодрящее зелье, которое она принимала почти ежедневно, не давало успокоиться. Щеки горели от стыда и ощущения неуместности только что произошедшего диалога. Чтобы заинтересовать профессора Снейпа беседой, у нее катастрофически не хватало жизненного опыта, да и знания, если смотреть правде в глаза, были весьма отрывочными.

Но отступать было не в правилах гриффиндорцев. Возможно, кто-нибудь из слизеринцев согласился бы навестить бывшего декана. Нужно будет попросить Малфоев составить список всех, к кому можно обратиться с подобной просьбой. Гарри без труда сможет заполучить эту информацию. Хотя не было никакой ясности, дадут ли эти встречи положительный эффект. Однако Гермиона приободрилась и, решив довести свои идеи до конца, постаралась набросать примерный план экспериментов с мятой, а также черновики статей для журнала.

Но спустя полчаса мадам Помфри прислала сову с просьбой занять чем-нибудь малышей, поскольку Помона Стебль почувствовала себя плохо. Научную работу пришлось с сожалением отложить, пообещав себе позаниматься хотя бы часок перед сном. Но вечером все надежды развеялись словно дым.

— Привет, зайка! — у входа в Больничное крыло стоял довольно улыбающийся Рон.

— У тебя же дежурство сегодня, — озадаченно произнесла Гермиона.

— Ден попросил подменить его в понедельник, так что… Свобода! Идем скорее в палатку.

— Нет, постой. Давай прогуляемся. Смотри, какая погода замечательная.

— Меня мама на ужин ждет, так что времени неэмного.

— Я бы хотела поговорить с тобой.

— Может, как-нибудь в следующий раз, зайка. Вот учеба начнется, глядишь, свободного времени побольше будет. Обязательно прогуляемся в Лондон в выходные! Там и поговорим. А пока… Я соскучился.

— Есть вопросы, которые не дают мне…

— Не сегодня, зайка. Я очень устал!

Рон прижал Гермиону к себе и попытался поцеловать, но она высвободилась из объятий.

— Мне необходимо всего лишь поговорить.

— Ты что же, думаешь, что после выматывающей тренировки я сюда шел разговоры разговаривать? Я надеялся, что ты соскучилась, — Рон со злостью пнул мелкий камешек. — Ладно, пойду, меня мама заждалась.

— Нет, подожди… — горло сдавил парализующий страх — ведь он мог больше не прийти к ней, и тогда она останется совсем одна. — Постой, пожалуйста, я… у меня тоже был очень тяжелый день, и я просто… Идем!

Боясь потерять единственного близкого человека, Гермиона вынуждена была уступить и потом полночи корила себя за это. Ни душ, ни чай с успокоительным сбором не помогли вернуть ей душевного равновесия. Чтобы отвлечься, пришлось взяться за статьи, просидев до самого утра. На удивление спать совсем не хотелось, только к обеду от усталости стали путаться мысли, и чтобы в голове прояснилось, пришлось вновь выпить бодрящего зелья.

Гарри, заскочивший в Хогвартс в перерыве между тренировками, всерьез обеспокоился, увидев черные круги у нее под глазами.

— Слушай, ты нормально себя чувствуешь?

— Да. К чему такие вопросы?

— Попрошу малфоевского целителя, чтобы он тебя посмотрел. Выглядишь хуже Кровавого барона. Мы когда по лесам скитались, ты и то упитанней была. Тебя что, домовые эльфы не кормят совсем?

— Не стоит по пустякам беспокоить господина Вердье. Я просто немного устала. Отосплюсь на выходных, и все будет в порядке.

Гарри недоверчиво хмыкнул, но предпочел сменить тему.

— Как у тебя со Снейпом дела обстоят? Удалось его разговорить?

— Если быть абсолютно объективной, психолог из меня не очень. Может, ты спросишь у Малфоев, кого из слизеринцев лучше попросить навестить его?

— Тоже думал об этом. Попросил миссис Малфой написать всем, кто не был замешан в делах Пожирателей и кому можно доверять. Она и сама обещала прийти на этой неделе.

— Отлично. Будем надеяться, что хотя бы с одним человеком профессор Снейп сможет найти общий язык. А как у тебя дела?

— Устаю страшно. Все время голоден и хочу спать!

— Хоть что-то в этом мире неизменно.

Гарри искренне расхохотался.

— Кстати, ты не составишь мне компанию? Пообедаем где-нибудь в Хогсмиде, а после зайдем в «Сладкое королевство». Не вздумай отказываться. Я угощаю.

— Но мадам Помфри…

— Ничего с ней без тебя не случится! Идем!

Гермиона глубоко вздохнула, сняла перепачканный передник и вышла на улицу вслед за Гарри, стараясь от него не отставать. Погода стояла великолепная, но за повседневной суетой Гермионе некогда было обращать внимание на благоухание цветов и трели птиц.

— Если ты хочешь дожить до поступления в университет, тебе необходимо каждый день хотя бы немного гулять, — как только они вышли за ворота замка, Гарри сбавил шаг.

— В университет? Шутишь? У меня нет на это средств.

— У Министерства, наверняка, есть гранты и прочие поощрения талантливых студентов, к которым ты, несомненно, относишься. Поговори на этот счет с нашей кошкой. Уж она-то все эти лазейки знает вдоль и поперек.

— Мне неловко беспокоить профессора Макгонагалл, у нее сейчас столько дел!

— Ну, одним делом больше, одним меньше! Они тебя тут эксплуатируют как домового эльфа, так что не грех и о собственном будущем побеспокоиться.

— Никто меня не использует. Я здесь по собственному желанию.

— Ладно, спорить не буду, но ты в первую очередь старайся заботиться о себе. Если ты свалишься с какой-нибудь болячкой, Хогвартсу это мало чем поможет.

— С чего ты взял, что я больна?

— А это мы у господина лекаря уточним, когда после обеда вернемся.

— Что за глупости ты себе напридумывал?

— А хочешь пари? Если я не прав, дашь мне щелбан, а если наше медицинское светило выпишет тебе хотя бы одно зелье, с меня двойная порция ванильного мороженого. Идет?

— По рукам! Готовьте лоб, господин великий герой.

Поход в Хогсмид был для Гермионы словно глоток свежего воздуха. От вида людей, которые вернулись к своим обычным делам, на душе стало гораздо спокойнее. Мирное течение жизни, неспешные беседы, покупки на рынке... а замок был насквозь пропитан войной, тревогами, душевными и телесными ранами.

Видимо, Гарри думал о том же.

— Знаешь, все-таки в Хогвартсе как-то неспокойно. Надо бы проверить там все как следует.

— В восстановительных работах участвует целый штаб специалистов.

— Так они же все гражданские и в боевой магии не смыслят ничего. Надо проверить замок на предмет черной магии. Попрошу Аластора, пусть глянет тут своим глазком.

— По-моему, ты становишься параноиком.

— Нет, это называется профессиональное чутье и осторожность.

Они как раз подходили к школьным воротам, когда на опушке Запретного леса вспыхнул яркий сгусток зеленого света и с пронзительным воем устремился к центральной башне Хогвартса. Защитный купол выдержал натиск, но деревья вокруг занялись ярким пламенем. С разных сторон послышались возгласы ужаса, защитные заклинания и хлопки аппарации.

— Гермиона, срочно беги к Снейпу, призови Кричера и в случае малейшей опасности аппарируйте на площадь Гриммо!

— Гарри, а как же ты?

— Авроры уже здесь. Постараюсь понять, что здесь происходит.

— Только будь осторожен… О, Мерлин, смотри, опять!

На этот раз два искрящихся шара атаковали замок, и один из них, не долетев, угодил в озеро. Вода тут же забурлила, источая ядовитые пары.

Гермиона бросилась в сторону палатки, на ходу призывая домового эльфа. Ей навстречу, прихрамывая, шел господин Вердье.

— Что происходит, мисс Грейнджер? На замок напали?

— Понятия не имею, но хочется верить, что нет.

— Я укрыл палатку дополнительными защитными чарами. Но, думаю, будет правильнее переместить профессора куда-нибудь в более безопасное место.

Дорогу им преградил коренастый и широкоплечий аврор.

— Проход воспрещен!

— По какому праву?.. — Вердье возмущенно поправил пенсне. — Там мой пациент!

— Не положено!

Пока аврор препирался с лекарем, Гермиона приказала Кричеру перенести себя в палатку. Профессор Снейп лежал на кровати, по-прежнему безучастно глядя в брезентовый купол. Рядом с ним стоял капитан Аврората, монотонно зачитывая права.

Чтобы привлечь его внимание, Гермиона кашлянула. Капитан обернулся и сухо произнес:

— Вам нельзя здесь находиться, мисс.

— Что происходит?

— Профессор Снейп арестован. Он обвиняется в нападении на Хогвартс.

— Капитан, я уверена, произошла ошибка. Кричер, срочно перемести сюда своего хозяина и господина Вердье.

— Здесь нельзя находиться посторонним! Немедленно покиньте палатку, мисс.

— Я представляю интересы профессора Снейпа.

— Вы его адвокат или опекун? — аврор неприятно засмеялся и, выглянув наружу, скомандовал: — Забирайте арестованного.

Гермиона вся похолодела. Она понятия не имела, что предпринять. Нужно было тянуть время до прихода Гарри, но как это сделать, она не имела ни малейшего понятия.

Два огромных аврора вошли в палатку. Профессор Снейп старался делать вид, что его это не волнует, но побледневшее лицо выдавало неимоверное напряжение. Хотя для тяжело больного человека его выдержка была неимоверной. У Гермионы сжалось сердце от сострадания, и в душе начало закипать возмущение. Обездвиживающее заклинание готово было сорваться с губ, но капитан отреагировал мгновенно:

— Экспеллиармус!

Волшебная палочка отлетела к дальней стене палатки.

В этот же момент раздался оглушительный треск, авроры натолкнулись на невидимую стену, которая не позволяла им приблизиться к кровати. А рядом с капитаном появился Кричер и безапелляционно заявил:

— Кричеру велено охранять Мастера Зелий! Так что вам придется дождаться хозяина.

— Немедленно убери эту чертову стену, ничтожество! — лицо капитана стало краснее мундира.

— Кричер не может убрать стену, пока хозяин не прикажет, — маленькая сгорбленная фигурка домовика излучала решительность противостоять до конца.

— Да ты понимаешь, с кем разговариваешь? У меня приказ Аврората!

— Вы не имеете права требовать от эльфа послушания, — придя в себя, произнесла Гермиона. — Пункт первый статьи номер сто сорок восемь магического права гласит…

— А вам, мисс, будет предъявлено обвинение…

Но тут полог вновь приподнялся, и на пороге появился Гарри на пару с Аластором Хмури. А следом за ними вошел господин Вердье. В палатке сразу же стало неимоверно тесно. Оказавшись в явном меньшинстве, капитан поубавил спесь.

Громко откашлявшись, Хмури произнес:

— В чем дело?

— Северус Снейп задержан по подозрению в нападении на Хогвартс!

— Но, капитан, я как лечащий врач заявляю и могу подтвердить на суде, что профессор Снейп не имел физической возможности сотворить проклятье такой силы! Его магический потенциал слишком слаб. К тому же, магический след тянется из Запретного леса.

— С источником мы разберемся как-нибудь без вас!

— Вот и разберитесь. А до тех пор прошу оставить моего пациента в покое.

— Сейчас я уйду, — капитан переступил с ноги на ногу. — Но вы уж мне поверьте, пока я жив, все силы приложу, чтобы убийца Дамблдора получил все, что ему причитается!

— Профессор действовал по просьбе директора. Неужели я должен повторить это каждому в магической Британии?! — Гарри покраснел от возмущения.

Но капитан оставил эту реплику без внимания, выйдя прочь из палатки. За ним устремились двое авроров.

Оставшиеся облегченно вздохнули, но тут Вердье громко вскрикнул:

— Мисс Грейнджер, скорее! Профессор Снейп теряет сознание!

В палатке поднялась невероятная суматоха. Если бы Гермиона смогла дотянуться до волшебной палочки, капитан авроров был бы проклят самым изощренным проклятьем из всех, что существуют в магическом мире. Хмури с громкими ругательствами вышел из палатки, намереваясь немедленно написать жалобу Кингсли.

Спустя полчаса состояние профессора Снейпа удалось стабилизировать, хотя потрясение сильно пошатнуло его здоровье и отбросило назад процесс выздоровления.

— Я разнесу этот дементоров Аврорат! Камня на камне от него не оставлю, — Гарри в ярости мерил лужайку шагами.

— К сожалению, это нам ничего не даст. Кроме того, что лишит тебя работы. Важнее восстановить репутацию профессора Снейпа в глазах общественности. Я подумала, что серия статей в «Ежедневном Пророке» отлично справится с этой задачей, — Гермиона извлекла из кармана небольшой блокнот.

— Это гениальная идея! Ты самая умная волшебница из всех, кого я встречал.

— Не такая уж я и умная, если посмотреть. Начать стоит с описания детства. Разузнай, кто обладает достоверной информацией об этом. Надо не забыть про маглов. О школьных годах расспрошу персонал Хогвартса и домовых эльфов, а лучше попрошу воспоминания. Нам нужен толковый журналист. Желательно слизеринец. Просмотрю подшивки газет, думаю, кто-нибудь да отыщется.

— Нужно еще покопаться в архивах Министерства, Аврората и Визенгамота. Малфоев расспросить. Этим и займусь, но для начала… Не хочешь на метле над Запретным лесом полетать?

— Надеешься отыскать источник сегодняшнего переполоха?

— Ага!

Гермиона чувствовала неимоверную усталость. Желания ввязываться в очередную авантюру не было совсем. Хотелось забраться под одеяло и уснуть. Но лицо Гарри лучилось любопытством и решительностью, а это означало, что он отправится в лес в любом случае. И если с ним что-нибудь случится, она в жизни себе не простит.

— Уверена, следы преступления уже старательно вытоптаны твоими будущими соратниками.

— Гермиона! Мы просто обязаны все проверить.

— Хорошо. Вот только где раздобыть метлу?

— Насчет этого не переживай!

Гарри порылся в карманах и бросил на траву две крошечные метлы, и они тут же начали увеличиваться в размерах.

— Стратегический запас. Во время тренировок эти чертовы штуки ломаются как зубочистки.

Тяжело вздохнув, Гермиона приказала метле взлететь и довольно неуклюже оседлала ненавистный транспорт. Глядя на ее мучения, Гарри произнес:

— На рождественских каникулах не отстану от тебя, пока не будешь летать лучше любого квиддичного игрока.

— Ох, нет! Уволь, я еще пожить хочу!

— Кто знает, вдруг именно метла и спасет твою жизнь однажды. Не отставай!

В первые несколько мгновений все тело сковывал предательский страх, но стоило привыкнуть к высоте и скорости, полет начал приносить удовольствие, даря ни с чем не сравнимое чувство свободы. Возможно, Гарри был прав, и ей действительно необходимо как следует попрактиковаться. Кружась над верхушками деревьев, Гермиона оглядывала окрестности. Огни в Хогсмиде уже почти погасли, лишь железнодорожная станция сияла в сгущающихся летних сумерках.

Следы заклятия вели к старой поваленной сосне, возле которой по осени студенты пятого курса обычно собирали поганки для зелья беспамятства. Теперь вся поляна была испещрена небольшими воронками. По периметру сиял щит, установленный аврорами. Без труда его взломав, Гарри принялся ползать по земле и шептать какие-то заклинания. А Гермиона тем временем применила поисковые чары, но ничего постороннего, кроме пуговицы от аврорской мантии, не нашла.

— Да, ты была права. Тут все следы порядком затоптали, — спустя полчаса разочарованно протянул Гарри.

— Как ты думаешь, мог кто-то из Пожирателей активировать проклятье?

— Нет, это исключено! Наиболее отъявленные головорезы в Азкабане, на остальных наложены ограничения. Проклятье было активировано случайно. Может, мадам Спраут собирала здесь какие-нибудь растения? Или кто-нибудь из студентов забрел клад искать?

— Нет. Студентов не выпускают за пределы школы. А Помоне нездоровится уже который день. Филч и профессор Флитвик — не любители сюда ходить…

И тут их обоих озарило:

— Хагрид! — и они наперегонки помчались в сторону дома лесничего.

— Ты давно его видела? — на ходу кричал Гарри, уворачиваясь от хлестких веток.

— Сегодня утром. Мы завтракали на поляне.

Свет в окошке не горел, но больше всего настораживало молчание Клыка. Гарри что было сил забарабанил в массивные дубовые двери, а Гермиона пыталась разглядеть что-нибудь в окно. Спустя пару минут петли скрипнули, и на пороге появился заспанный Хагрид.

— О, Гарри, здорово. Так я это, чай щас поставлю. Надо же было, это… заранее, я бы и испек чего-нибудь… Ты как сам-то?

— Со мной все в порядке. А куда Клык подевался?

— Так он это, того… Спит… Гермиона! Ну вы даете, вот это сюрприз! Да вы не стойте на пороге, проходите. А я-то думал, чего мне икается с утра. А оно вон оно как, значит. Щас мигом сварганю чего-нибудь съедобного.

Радушие Хагрида было слишком наигранным. В том, что именно он причастен к сегодняшнему переполоху, сомнений не осталось. По опыту зная, что лесничий сам все расскажет, если его слушать внимательно, Гарри и Гермиона уселись за стол и в ожидании чая завели непринужденную болтовню, вспоминая в основном забавные истории из прошлого.

— А помнишь, Хагрид, как ты яйцо драконье в хижину приволок? Я тогда впервые живого дракона увидел. Глазам своим поверить не мог.

— Ты по-прежнему продолжаешь диковинных зверушек подбирать? — Гермиона мельком взглянула на Гарри.

— Нет, я с этим делом завязал. А то ведь с этим зверьем хлопоты одни, — врать Хагрид так и не научился, и его щеки залил алый румянец. — А вот и чай! Я еще печеньице вот приберегал, специально для особого случая. Так как, говоришь, у тебя в школе Авроров дела?

Гарри уже хотел ответить, но тут кто-то начал царапать входную дверь и жалобно скулить.

— Что это, Хагрид? — Гермиона озадаченно нахмурила брови. — И Клык почему-то молчит…

— Так это, стало быть, лисица. Повадилась у меня еду выклянчивать. Дам ей кусочек бекона.

С улицы послышалось ворчание, а потом ночь прорезал звонкий собачий лай.

— Могу ошибаться, но, по-моему, это Клык, — Гермиона посмотрела прямо в глаза Хагриду. — Что ты пытаешься от нас скрыть?

— Так я это… Ну, в общем, видать, придется рассказать… Я когда в Лондоне был, зашел в лавку, где всякая живность продается. А там восемь штук яиц землеройных носатых драконов. Мамаша ихняя, стало быть, померла. А без догляда малыши бы пропали. Ну я их и купил. Выходил. А они, значит, как подрастать стали, начали рыть все вокруг. Весь огород мне попортили. Ну я решил им в лесу убежище устроить, а Клыка оставил их охранять. Да, видно, как только переполох этот с проклятьем начался, Клык от страха сбежал. А малыши, стало быть, разбежались…

— Разбежались?! Драконы опасные существа и могут нанести серьезный урон людям, животным и растениям! — Гермиона вскочила и, отворив дверь, впустила Клыка. Он приветственно гавкнул и с виноватым видом забился под лавку.

— Надо связаться с Чарли и спросить у него совета, — Гарри шагнул к очагу и принялся отыскивать Летучий порох.

— Так ведь меня уволят, если узнает кто…

— Мы сами их отыщем! — Гермиона решительно направилась к двери. — Нам повезло, что это не взрослые особи. Поймать их труда не составит. Думаю, до утра справимся.

Гарри тяжело вздохнул.

— Ладно, идем.

— Постойте, я с вами, только очаг погашу.

— Нет, Хагрид! Без магии ты не сможешь нам помочь. Кроме того, когда мы вернемся, ты дашь Нерушимый Обет, что никогда и ни под каким предлогом не будешь покупать опасных существ.

— Но так ведь если…

— Если какое-то существо будет нуждаться в помощи, ты передашь его специалистам! Нельзя быть настолько безответственным! Тебе уже давно не тринадцать. Пора бы понимать, что твои действия могут причинить вред окружающим.

Гермиона, не на шутку разозлившись, выскочила из хижины и уселась на метлу.

— Ну ты даешь! Я, конечно, и раньше знал, что ты сильна морали читать, но думал, только нам с Роном. Насчет Обета — это была шутка?

— Нет, разумеется! Хагрид уже давным-давно не ребенок, а по-прежнему наступает на одни и те же грабли. Из-за его необычного хобби он лишился возможности закончить обучение в Хогвартсе, раскрыл важную тайну и едва не погубил мир. И вместо того, чтобы сделать соответствующие выводы, он продолжает неосознанно портить жизнь людям. Я, например, устала и спать хочу! А вместо того,

чтобы отдыхать в теплой постели, мне предстоит разыскивать мелких пакостников по Запретному лесу. Как думаешь, активация проклятья — их лап дело?

— Не сомневаюсь! Лишь бы Темный Лорд еще чего-нибудь здесь не припрятал.

— А авроры проверяли лес и территорию замка на предмет вот таких сюрпризов?

— Понятия не имею. Вообще-то должны были.

— Будет очень весело, если после завершения восстановительных работ Хогвартс снова разворотит каким-нибудь проклятьем. Ладно, летим! Иначе рискуем проторчать здесь до следующего вечера.

Но, как это ни странно, драконы отыскались довольно быстро, но что с ними делать дальше, было совершенно неясно. В конечном итоге малышей-землероек решено было подкинуть в приют для редких животных.

В палатку Гермиона вернулась перед рассветом, совершенно измотанная, но вместо желанного отдыха ее ждал очередной весьма неприятный сюрприз.

— Мисс, мастеру зелий стало совсем худо! Минут пятнадцать назад он начал бредить. Побудьте с ним, пока Кричер призовет лекаря.

И домовой эльф растворился в воздухе.

От страха за жизнь профессора Снейпа сон сняло как рукой.

Когда Гермиона вошла в палатку, профессор Снейп пребывал в ужасном состоянии. Он то отбивался от кого-то невидимого, издавая малопонятные звуки, то пытался встать, то безумно кричал, кем-то явно напуганный. Руки, сжатые в кулаки, покрывали синяки и ссадины. С разбитых губ сочилась кровь.

Успокаивающее заклинание не подействовало, а обездвиживать человека в подобном состоянии было страшно. Неизвестно, как затуманенный лихорадкой мозг воспримет такое внешнее воздействие. Чтобы избежать дальнейших травм, Гермиона ухватила профессора Снейпа за запястья. Почувствовав прикосновение, он тут же затих, но тело продолжала бить мелкая дрожь.

К счастью, в палатку ворвался господин Вердье. Злой, взъерошенный и небритый, больше походивший на гриндилоу, чем на лекаря.

— Надеюсь, рана не открылась?! Кричер, бинты и горячую воду! Да состояние ужасное! Придется вновь восстановить магическую сферу. Мисс Грейнджер, противоядия хватит на первые три часа. Потребуется дополнительно, дайте-ка подумать... шесть порций! Несите сюда котел и все необходимое для приготовления. Северуса нельзя оставлять без присмотра, а один я с приготовлением зелья не справлюсь.

Гермиона, спотыкаясь, помчалась в сторону теплиц. Собирая оборудование для приготовления противоядия, она выпила двойную порцию бодрящего зелья и решила взять с собой пузырек. Бессонная ночь все-таки давала о себе знать.

Когда зелье начало закипать, профессор Снейп пришел в себя.

— Воды! — голос был хриплым, дрожащим.

Гермиона хотела наполнить соответствующий резервуар магической сферы, но профессор запротестовал:

— Нет, я хочу пить. Дайте мне стакан… — хриплый, едва различимый полушепот.

Гермиона взглянула на лекаря и, когда он утвердительно кивнул, направилась к кувшину. Выпив два стакана, профессор Снейп откинул голову на подушку и тут же уснул.

— Это добрый знак, — Вердье грузно опустился на стул и устало потер переносицу.

— Могу я предложить вам кофе?

— Вы очень любезны, мисс Грейнджер! Не откажусь.

Кричера, все это время прятавшегося за изголовьем кровати, не пришлось просить дважды. Кофейник и чашки с ароматным напитком тут же появились на сервировочном столике.

Сделав глоток, Гермиона удивилась необычности вкуса. Кофе, насколько она помнила, никогда не был таким приторным. В глазах тут же замелькали разноцветные круги, а голова стала невыносимо тяжелой. Вердье сориентировался мгновенно и не позволил ей упасть.

— Вы принимали какие-нибудь зелья? — голос звучал откуда-то с высоты.

Сил произнести хоть слово не осталось. Она слабо кивнула, в результате чего реальность вовсе расплылась в радужное пятно и тут же померкла. Следующее, что удалось различить — слабый свет утренних сумерек и щебетание птиц. В голове роились тысячи вопросов. Предупредил ли кто-нибудь мадам Помфри? В каком состоянии сейчас профессор Снейп? Удалось ли Гарри убедить Аврорат провести проверку Запретного леса? Вот только тревожить обитателей Хогвартса было еще слишком рано. Не привыкшая оставаться без дела Гермиона направилась в теплицы и принялась наводить порядок в импровизированной лаборатории, хотя все еще чувствовала слабость. В начале восьмого утра в Больничном крыле мадам Помфри сделала ей выговор за вчерашнее отсутствие и в общении ограничивалась лишь односложными фразами. Выносить ее возмущение не было сил, пришлось сбежать при первом же подвернувшемся случае.

Профессор Снейп лежал на кровати, закрыв глаза. Выглядел он намного лучше, чем вчера утром. Делать в палатке было решительно нечего, и Гермиона собралась уходить.

— Мисс Грейнджер, задержитесь на пару минут!

— Хорошо, профессор… — от неожиданности по телу пробежала предательская дрожь, словно это был экзамен.

— Вчера вы изволили упасть в обморок, чем не на шутку перепугали почтеннейшего господина Вердье.

— Да, я…

— Не перебивайте! Мне подобные инциденты и даром не нужны. Так что с этой минуты извольте обходить мою палатку стороной.

Гермиона вспыхнула от неожиданности и несправедливости этого заявления.

— Профессор Снейп, прошу, простите меня. Я… больше этого не повторится.

— Прощаю. Теперь-то, наконец, вы оставите меня в покое?

— Я… — на глаза навернулись непрошеные слезы.

— О, Мерлин, нет, только не это. Кричер, принеси стакан воды! Пусть мисс Грейнджер успокоится и уберется отсюда, — голос профессора по-прежнему звучал безучастно, но Гермиона готова была поверить, что слышит в его интонациях брезгливость.

— За что вы так ненавидите меня?

— Ваш кипучий энтузиазм действует мне на нервы. Я удовлетворил ваше любопытство?

Стакан, принесенный Кричером, выпал у Гермионы из рук. Стараясь подобрать осколки, она глубоко порезала ладонь. Кровь ручьем полилась из раны, сильно испачкав пол.

— Вы абсолютнейшая магла, до мозга костей…

— Значит, вы ненавидите меня за то, что я грязнокровка? Ведь вы именно поэтому примкнули к Темному Лорду? По вашему мнению, таким как я не место в мире магии? — Гермиона знала, что не должна говорить подобного, но в нее словно Пивз вселился.

— Кричер, ну что ты стоишь как болван, не хватало еще, чтобы мисс Грейнджер истекла кровью в моем присутствии. Обработай и перевяжи рану! А лучше отправь ее в Больничное крыло. И оставьте меня, наконец.

— Нет, Кричер, постой!

— О-о-о, Мерлин, за что? Разве мой лечащий врач не предупреждал вас, что мне нужен покой? Перевяжите уже чем-нибудь эту вашу чертову руку!

— Вы не терпите вида крови?

— Скорее, идиотизма! Надеюсь, это был последний вопрос?

— Шутите? Нет, конечно! Мне интересно знать, что такого я должна сделать, чтобы вы поверили в искренность моей помощи?

— Так не терпится, чтобы каждый житель магической Британии признал ваши добродетели?

— Нет. Всему виной гриффиндорское упрямство.

Гермиона стояла посреди палатки. С вытянутой правой руки капала кровь, глаза и нос опухли от слез. Щеки и платье были перепачканы пыльцой белокрыльников. Она прекрасно осознавала, что выглядит весьма нелепо. Возможно, профессор Снейп прав, презирая ее. В конце концов, столкнувшись с реальной жизнью, она потерпела полное фиаско. Родители от нее отвернулись, отношения с Роном никуда не годятся, на работу она так и не устроилась, жить ей негде, да и не на что.

— Теперь вы решили заняться самобичеванием? — профессор Снейп устало потер переносицу.

— Не смейте читать мои мысли!

— В тумбочке есть зелье, которым можно обработать рану, и бинт.

Пока Гермиона возилась с покалеченной рукой и наводила порядок в палатке, профессор Снейп тихо произнес:

— Что произошло у вас с родителями?

— Год назад я изменила им память, чтобы уберечь от Пожирателей. А недавно… В общем... Отец после возвращения памяти сказал, что они боялись меня. Моего дара. И на поздравления с Днем рождения он мне ничего не ответил…

— А что же ваша матушка?

— Папа… отец не позволил мне с ней встретиться.

— Паршиво, конечно, но не переживайте. У вашего папеньки еще будет время пожалеть о своем решении. А у вас уже есть какие-нибудь планы на эту жизнь?

— Для начала закончу Хогвартс, а потом… Я пока еще не думала об этом. Все произошло слишком неожиданно. А здесь столько работы… Мне и поесть-то частенько бывает некогда.

— Зато есть время глотать всякую дрянь, именуемую бодрящими зельями.

Гермиона возмущенно вздохнула, собираясь возразить, но профессор Снейп не дал ей такой возможности.

— Не отрицайте. У вас уже обмороки начались! Продолжите в том же духе, и через месяц вас будет уже не спасти.

— Но ведь Хогвартсу…

— Хогвартс стоял тысячу лет до вас и еще тысячу простоит, независимо от вашего участия, как ни прискорбно это осознавать.

— Если бы не вы…

— Мало что бы изменилось. Не стоит помогать другим в ущерб своему здоровью! И на досуге поинтересуйтесь, где оканчивают свои дни наркоманы в магическом мире.

— Бодрящее зелье не запрещено.

— И от этого не становится менее опасным. На этом все. Уходите! Больше чтобы я вас здесь не видел.

— Я не смогу не появляться здесь. Господину Вердье требуется моя помощь.

— Дементоры с вами! Делайте, что хотите, но если я узнаю, что вы сново пьете эту… микстуру, прокляну каким-нибудь страшным древним проклятьем. Ясно?!

Внезапно Гермионе в голову пришла мысль, что запрет приходить сюда, высказанный в такой грубой и категоричной форме, являлся, по сути, заботой о ее здоровье. Возможно, Снейп думал, что именно он является причиной ее обморока. Хотя поверить в это было весьма трудно. Внимательно посмотрев на профессора, Гермиона пожалела, что не владеет легилименцией. Вряд ли без этого навыка получится понять, что именно на уме у этого замкнутого, резкого в словах и поступках человека.

— Неужели после моей просьбы удалиться вы будете иметь наглость задавать мне вопросы?

— Я… всего один, — подумав, что ей уже нечего терять, Гермиона решила пойти ва-банк.- А как это, когда умеешь читать мысли? Ну, то есть, я имею в виду… Как это ощущается? Это голос в голове или образы?

— Зависит от того, чью голову ты собрался посетить.

— Вы не могли бы порекомендовать мне хорошие учебники по магии такого рода? В школьной библиотеке был один, но он никуда не годен! В нем только общие сведения и мало практических заданий. А в книжных ничего и близко не встречалось.

— Учебников нет. Самостоятельное изучение ментальной магии не только сложно, но и небезопасно. Ошибки могут иметь фатальные последствия! Вам повезло, что вы не стали заниматься практикой, пользуясь руководствами этой паршивой книжонки. Мне в свое время повезло гораздо меньше.

Профессор Снейп откинул голову на подушку и закрыл глаза. Гермиона посчитала, что сейчас благоразумнее будет уйти.