100 дней: Имя (джен)

Над сердцем Вэй Ина нет имени. Кожа в том месте, где у любого другого человека начертана метка, пуста, словно чистый холст. Вэй Ина это не беспокоит.

Зато — волнует близких ему людей. Цзян Чэн хмурится больше обычного, шицзе смотрит с той ласковой улыбкой, что появляется лишь в те моменты, когда Вэй Ин страдает от последствий собственных проказ, дядя Цзян тоже слегка обеспокоен. Даже мадам Юй — и та поджимает губы и смотрит как-то не так.

А Вэй Ин не понимает. С его точки зрения, ничего страшного не произошло. Ну и что, что метка должна была появиться до тринадцатого дня рождения?

Он бы даже не вспомнил об этом, если бы все вокруг так старательно не вздыхали.

Вэй Ин искренне недоумевает, отчего все считают, что иметь спутника жизни — связанного — так важно.

Даже Цзян Чэн, ворчавший о глупости подобного с тех пор, как три года назад у него на груди появилась метка. Конечно, Вэй Ин всегда понимал, что он не всерьёз — слишком уж хорошо он знает своего шиди. Но это неожиданное единодушие всей семьи Цзян почти пугает.

Он вовсе не думает, что отсутствие какой-то там закорючки ставит его ниже остальных.

Вэй Ин улыбается, потому что смешно даже предполагать такое.

Подумаешь, у него нет любви всей его жизни, судьбы, подаренной богами, половины целого… Как только ни говорят о связанных.

Но всё это кажется Вэй Ину полнейшей чушью, на которую можно наплевать, занявшись куда более интересными вещами — тренировками, вином или охотой.

Вэй Ин за свою недолгую жизнь ни разу не почувствовал, что такое влюблённость. Он никогда никого не выделял.

Всех вокруг он любил одинаково сильно.

Вэй Ин так и не смог понять, что имел в виду Цзян Чэн, когда пытался рассказать об одной девушке из города. Шиди тогда лишь разозлился и замолчал, а Вэй Ин не стал настаивать.

Он смотрит на девушек, может любоваться ими, но ни одна не задевает его, не заставляет остановить взгляд, как случается с его друзьями. Вэй Ин не краснеет в присутствии красавиц, а всё так же шутит и улыбается. Для него нет особой разницы, какого пола человек, если с ним приятно общаться. А почему других подобное заставляет напрячься — и вовсе удивляет.

Однажды Вэй Ин даже целовался с симпатичной девушкой: тогда он выпил достаточно вина на фестивале и, смотря на людей вокруг, просто решил попробовать.

И — не почувствовал ничего.

Ничего стоящего. Это было, пожалуй, скучно и довольно однообразно.

Вэй Ин так и не понял, почему многие его приятели этого хотели. Но не стал высказывать свои мысли кому-либо, даже Цзян Чэну. Ведь именно тогда Вэй Ин понял — с ним было что-то не так.

* * *

Вэй Ин не скрывает, что у него нет метки, но и намеренно не демонстрирует. Даже он, при всей его бесшабашности, прекрасно понимает — иногда быть особенным не слишком хорошо. Однажды ему предлагали помощь с подделкой — нарисовать что-то самому, подобрав самые стойкие чернила, воздействуя на них духовной силой, но Вэй Ин тогда отказался.

Он слишком не любит ложь и не видит смысла таиться. И всё же купаться он обычно ходит лишь с близкими друзьями.

Впрочем, такие у него появлялись везде, даже в Облачных глубинах.

Вэй Ин всегда легко сходился с людьми, а в общении с друзьями не собирался разводить тайн.

Когда Не Хуайсан замечает отсутствие метки, он даже на мгновение замирает, забыв про веер, свою не до конца снятую одежду и то, что они собрались быстренько искупаться в реке, пока никто не хватился. Он не задаёт глупых вопросов, даже не слишком пялится, и Вэй Ин легко улыбается в ответ. Цзян Чэн рядом хмурится, как и всегда, готовый защищать своего шисюна от кого угодно.

Но это и не нужно. Всё же Вэй Ин сошёлся с Хуайсаном не просто так.

У него всегда было отличное чутьё на людей.

Потом они плавают и плещутся, дурачась, словно дети. А после — ничего не меняется. Вэй Ина это более чем устраивает.

Вэй Ин дурачится с Лань Ванцзи, впрочем, не переходя границ. Доводить его столь же весело, как и Цзян Чэна — вот только продержаться Лань Чжань может куда дольше. Хотя Вэй Ин не забывает и про своего шиди. Особенно забавно видеть, как он пялится на Вэнь Цин и не решается даже подойти.

В такие моменты он становится не только вспыльчив, но и смущён, и это очень смешно.

Вэй Ин почти уверен, что никогда не сможет понять.

И когда он тайком проносит в комнаты Улыбку Императора, на этот раз никому не попавшись, то с лёгкость соглашается на спор с Цзян Чэном.

Он заявляет, что Вэй Ин не сможет перестать приставать к Лань Ванцзи даже на день. Вэй Ин же, от вина переставший сдерживаться окончательно, заявляет, что готов отстать от Лань Чжаня хоть на месяц, что ему это ничего не стоит — подумаешь, одним развлечением меньше. А вот сам Цзян Чэн никогда не сможет нормально разговаривать с Вэнь Цин, да даже просто не сбегать при виде неё тот же месяц. Брат невнятно ругается, Вэй Ин смеется, а Не Хуайсан разбивает спор.

Они совершенно не замечают в дверях остолбеневшего Лань Ванцзи, который смотрит на Вэй Ина почти с болью.

В этот раз они с трудом избегают серьёзного наказания, но от спора не отказываются.

Впрочем, всего через неделю Вэй Ин вылетает из Облачных глубин с треском. Его это даже радует. Хотя он всё же скучает по ворчанию Чзян Чэна и шуткам Не Хуайсана. О Лань Ванцзи он быстро забывает.

* * *

А вскоре случается война, где Вэй Ину совершенно не до подобных глупостей. Всё, о чём он думает, — это месть. Ищет пути стать сильнее, вопреки собственной слабости. Спасает тех, кто у него ещё остался.

После войны Вэй Ин пьёт, стараясь не думать ни о чём. Потому что внутри словно бы что-то выгорело, погас поддерживающий огонь.

Враги мертвы и мстить больше некому.

Но появление Вэнь Цин и попытка спасти Вэнь Нина меняют всё.

У Вэй Ина вновь появляется цель, смысл. Огонь снова пылает, но кормится уже не ненавистью, а другими чувствами. Привязанностями, радостью, удовольствием. Тьма забирает плату, с каждым разом всё большую.

К последней битве Вэй Ин уже мало что соображает. Он принимает смерть почти с облегчением — несмотря на боль.

Вэй Ин бы порадовался, что всё наконец закончилось, если бы ещё мог.

* * *

Вновь Вэй Ин вспоминает о метке уже в новом теле. Моясь в реке, он видит отражение Мо Сюаньюя — и цепляется взглядом за непривычную деталь.

Это настолько странно, что Вэй Ин ждёт, пока вода успокоится, чтобы разглядеть.

Прямо над сердцем у его нынешнего тела красуется иероглиф. Его невозможно разглядеть — и не так, как если пытаться смотреть на метку другого человека.

Тогда всё словно расплывается, сливается пятнами. Лишь связанные могут по-настоящему видеть метки друг друга. Но тут всё совсем не так. Во-первых, метку будто бы пытались свести с кожи, а она проступила сквозь шрамы. Во-вторых, выглядит иероглиф так, словно нарисован заканчивающейся краской на мокрой бумаге. Бледный и расплывающийся.

Вэй Ин даже не представляет, что бы это могло значить. Наверное, всего лишь последствия ритуала.

В конце концов, он не исследовал его влияние на связь.

Вэй Ина беспокоит скорее то, что метка всё ещё здесь, а не исчезла вместе с душой Мо Сюаньюя. Возможно ли, что она не ушла до конца?

Он не знает. На тёмном пути слишком многое приходится выяснять вслепую, на практике. И результат может быть самым непредсказуемым. Да и не слишком-то хочет Вэй Ин снова вставать на тёмный путь в этой жизни. Ведь теперь он знает, чем придётся платить, и не готов на это второй раз. Только не сейчас, когда у него есть золотое ядро — хоть и не слишком сильное.

Но судьба не спрашивает, чего он хочет. Всё закручивается слишком быстро, события несутся стремительно и вываливают Вэй Ина в тот момент, когда они с Лань Чжанем неожиданно оказываются слишком близко.

Вэй Ину становится любопытно, каково это — целоваться с мужчиной. Понравится ли ему или будет так же, как с девушками.

И он пробует, надеясь, что завтра Лань Чжань этого не вспомнит.

Всё оказывается немного иначе — и совершенно точно так же. Так же никак.

Вэй Ину бы вздохнуть с облегчением — всё же обрезанных рукавов не слишком любят. Вот только… Лань Чжань целует слишком страстно, сильно, требовательно — и это не нужно. Отодвинуться от него нет никакой возможности, потому что держит Ханьгуань-цзюн крепко, не двинешься. Остаётся только ждать. Мысленно Вэй Ин пытается придумать, как будет объясняться с ним утром.

С Лань Чжанем хорошо и спокойно, но… Он просто друг. Он не задевает сердца Вэй Ина в другом смысле.

Как и все остальные.

Впервые на Вэй Ина наваливается сокрушающее понимание — ему не нравится вообще никто. Он никогда не влюблялся. Неправильный, иной. Верно говорила когда-то мадам Юй.

К счастью, молитвы всем богам и демонам срабатывают, и на утро Лань Чжань не задаёт вопросов. Вообще не показывает, что помнит о случившемся ночью. И неважно — на самом ли деле он забыл или притворяется, Вэй Ина это полностью устраивает. В следующий раз, когда на шуточное предложение Вэй Ина выпить Лань Чжань действительно с поразительной лёгкостью вливает в себя чашу, он просто сбегает. Вместе с уже очнувшимся от наваждений Вэнь Нином они уходят за город, в лес.

Там они и проводят часы до рассвета. Вэй Ин слишком опасается возвращаться, хоть Лань Чжань наверняка лёг спать ещё с наступлением второй стражи.

А потом случается храм Гуньинь.

Вэй Ина почти тыкают носом в чувства Лань Чжаню — словно бы он уже не понял. Ханьгуань-цзюн смотрит на него так, словно чего-то ждёт.

Но Вэй Ин не может дать ему ничего, и никогда не сможет. Он чувствует огромную печаль, понимая, что лучше оставить Лань Чжаня насовсем и больше никогда не встречаться. Это будет слишком больно для обоих. А друга Вэй Ин уже потерял.

* * *

Удивительно, но все они выживают. И даже умудряются не разругаться окончательно. Вэй Ин не прощается, он просто берёт ослика и сбегает.

Его не могут или не хотят догнать.

Зайдя в реку, чтобы смыть дорожную пыль, он замирает, заметив одну деталь.

Метка исчезла с груди Мо Сюаньюя окончательно. Остались лишь шрамы над сердцем. Прямо как и в душе самого Вэй Ина. Вот только там поверх рубцов из прошлой жизни легли свежие. И самый глубокий из них — как могила, где покоится дружба с Лань Чжанем. Точнее, Лань Ванцзи. Вэй Ин заставляет себя перестать называть его так.

Он лишь надеется, что всё же сможет найти своё место в этом изменившимся мире. Возможно, помирится с Цзян Чэном и наладит отношения с Не Хуайсаном.

Вэй Ин становится странствующим заклинателем, но никогда не приближается к Облачным глубинам.

Когда он узнаёт, что Лань Ванцзи назначают Верховным заклинателем, то искренне за него радуется. Хуайсан, рассказавший эту новость, смотрит с прищуром, но ничего не спрашивает.

В конце концов, хоть на груди Вэй Ина и не выгравировано ничьё имя, он всё же умеет искренне дружить и любить. Пусть и не так, как все остальные. Зато ради каждого из своих друзей он всегда был готов пожертвовать чем угодно. Даже жизнью.