Брат Августин... (джен)

Брат Августин, в миру — Гарри Поттер

У судьбы всегда было странное чувство юмора. ©

Маленького Гарри тётя привела в монастырь святой Августины, когда ему было пять лет. Три месяца мажонок учил Ветхий Завет и трясся от каждой тени — ведь он уже понимал, что не такой, как все, и понимал, чем отличается. Что он творит чудеса, а по Библии — чудо было дозволено только Богу… А Гарри, увы, не был Богом. И чудо дозволено ему не было, и в голове маленького мага звучали слова, которые читала ему на ночь сестра Петрис: «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них».⁽¹⁾

А потому, когда загорелась кухня, на которой работал маленький Гарри, и сестра Вероника обожгла руку, то разгневанная Петрис жаждала узнать, каким образом воспитанник смог причаститься к «диявольскому искусству»… И именно тогда случилось то, что изменило не только жизнь и судьбу, но и самого Гарри Поттера навсегда.

Его, держа за ухо и шепча молитвы, сестра Петрис тащила в сторону карцера — холодной кельи размером не больше мешка для картошки, в котором Гарри предстояло провести ночь в молитвах, на коленях стоя на крупной каменной соли. Он плакал и не хотел идти, когда навстречу ему — и разгневанной, испуганной молодой послушнице — вышла ещё одна монахиня. Её Гарри тут раньше не видел, а потому только тоненько всхлипнул, не отрывая взгляда от подола её рясы.

— Петрис, дорогуша, что тут происходит? — её голос не был мягким, как у других монахинь. Он был жёстким и даже хриплым, как будто прокуренным — такой голос был у старухи с улицы Магнолий, которую Гарри ещё помнил: та курила трубку и крепкий табак, от которого всегда хотелось чихать и протереть слезящиеся глаза.

— Это дьявольское отродье, мать Аделаида…

— МОЛЧАТЬ! — рявкнула та и присела перед Гарри, аккуратно высвобождая его уже не просто красное, а алое ухо из хватки сестры Петрис. — Можешь собирать вещи и уходить из моего монастыря, я не желаю тебя тут видеть. Дитя — чистая душа, и не тебе решать, чьё он отродье.

Гарри только тогда осмелился поднять взгляд… И был весьма и весьма ошарашен. У монахини, что так грубо разговаривала с сестрой Петрис, были коротко стриженные волосы с выбритыми висками, лицо со шрамом, тёмно-зеленые глаза и острые скулы. У неё было уставшее выражение лица и много мимических морщинок, от чего казалось, что мать Аделаида немного улыбается и щурится. И ещё — она курила крепкие сигареты, чей терпкий дым заставлял что-то чесаться в носу. А на ремне у матушки Аделаиды был перекинут через плечо монструозного вида дробовик.

Пятнадцать лет спустя

Волдеморт побеждал. Магический мир Англии был не просто в панике — в ужасе! И вот Битва за Хогвартс — последний оплот сопротивления… Крики раненых, вой оборотней, шелест мантий дементоров, грохот от топота великанов, шорох хитина акромантулов…

«БАМ!!!» — прозвучало где-то вдалеке. А затем ещё один раз, и после — серия сухих щелчков. Ни заклинаний, ни тварей, которые издавали такие звуки, никто не знал, пока кто-то из магглорождённых, кто ещё оставался в Хогвартсе и защищал его, узнал в последующих глухих и раскатистых «Дыр-дыр-дыр» и «Бр-р-р», а затем «Пых» — и снова «Бр-р-р», звуки двигателя. Обычного маггловского двигателя.

— Что происходит? — один из сюрпризов войны, Драко Малфой, плечом к плечу с Роном Уизли всматривался вдаль, в клубы пыли. Пыль медленно оседала, когда туда прилетело несколько десятков зелёных лучей Авады со стороны Пожирателей Смерти. Но звуки не прекратились, они всё так же неспешно приближались. Наконец сквозь шум двигателя можно было расслышать чьи-то голоса.

— …ть Аделаида, а вы уверены? — молодой мужской голос.

— Да точно тебе говорю. И не забывай, Слово Божие — лучший твой щит! — женский и немолодой, скорее, даже пожилой, с хрипотцой и лающей насмешкой, голос ответил мужчине.

— Да нет, матушка. Мой лучший щит — превентивный выстрел из дробовика в голову! — ответил молодой голос, и сквозь клубы пыли проступили очертания говоривших.

На старом, довоенном «Харлее» с коляской ехали двое. Сам мотоцикл был раскрашен в чёрное и белое, и протестантский крест был нарисован по бокам от бака и на носу коляски; латинские молитвы оплетали кофры⁽²⁾. За рулём сидела женщина в монашеской рясе. На плечо у неё был закинут дробовик, патронташ пересекал грудь, а мотоцикл она вела одной рукой. В зубах её была зажата сигарета, которой она периодически затягивалась, выдыхая дым. В коляске «Харлея» стоял высокий молодой человек в монашеской рясе, со старой снайперской винтовкой на ремне, перекинутом через голову. На поясе молодого человека висели две кобуры, в которых покоились пистолеты. Когда ветер встрепал чёрную шевелюру, открывая лоб, тихий вздох изумления издали обе стороны: знаменитый шрам в виде молнии украшал лоб молодого человека.

— ТЫ-Ы-Ы! — взревел Волдеморт, и дальше всё случилось... быстро.

Взрывное заклинание попало под колёса мотоцикла, и он перевернулся. Пожилая женщина, бывшая за рулём, рыбкой слетела с него в сторону защитников Хогвартса. В другую же сторону нырнул с коляски молодой человек, опознанный каждым магом, как Гарри Поттер. Ошибки быть не могло!

Заклинания неслись в Героя Магического Мира, словно пулемётная очередь, но из-за шума и поднятой пыли не было видно, что именно в него летит и как его от этого спасти. Необученного мага... Против Волдеморта. В общем, каждый считал, что Поттер обречён, когда монашка — мать Аделаида? — вскинула дробовик и разрядила первый патрон в лицо оборотню, нёсшемуся на помощь своему господину. Тварь взвыла, но быстро затихла.

Во мгле и пыли же лицом к лицу сошлись двое: Гарри Поттер — или тот, кто выдавал себя за него — — и Волдеморт. Они кружили, словно два диких зверя, и Волдеморт заклинание за заклинанием посылал в своего «пропавшего врага» — но попасть почему-то не мог.

— Слово Божие хранит меня, ибо я есть Божий человек, — улыбался шрамоголовый монах и снова стрелял из пистолета. В какой-то момент битва вокруг замерла, и обе противоборствующие стороны наблюдали за противостоянием взрослого мага, пугала всей магической Англии — Волдеморта, и неизвестного — а неизвестного ли? — монаха, который был диво как похож на Гарри Поттера, Мессию, пропавшего почти двадцать лет назад.

Замерли оборотни, обступившие мать Аделаиду. Замерли акромантулы, не в силах напасть на Хагрида, Грохха и мадам Максим. Замерли дементоры, заключенные в купол из трансфигурированных столов, доспехов, камней и прочего мусора. Замерли великаны, спутанные вязью чар. Замерли и сами защитники — поддерживая заклинания, устав или просто наблюдая в немом изумлении за дуэлью, не будем бояться этого слова, века…

Вот Волдеморт бросил проклятие. Вот «Поттер» даже не стал уворачиваться, но проклятие не достигло его, лишь слегка золотистый свет окутал его. Вот сам он вскинул старую снайперскую винтовку и выстрелил из неё прямо промеж глаз Тёмного Лорда. Жуткий вой сотряс место битвы, Волдеморт, распадаясь чёрным дымом, начал светиться изнутри золотым светом, и вскоре этот свет стал настолько ярок, что поглотил всё поле битвы. Когда сияние спало, все увидели, что монах перезаряжает своё оружие, а Пожиратели Смерти без сознания лежат на поле битвы. В полной, оглушённой, немой и изумленной тишине прозвучал голос молодого монаха.

— Как же всё-таки вы были правы тогда, матушка Аделаида! Наш мир спасёт не красота, не доброта, не знаний сила…

— А взятый в руки дробовик и грамотный отстрел дебилов! — продолжила за него она и рассмеялась. — Рада, что ты запомнил, брат Августин.

— Ну, в миру-то я — Гарри Поттер, — пожал плечами тот и с усмешкой щёлкнул затвором. — Едем дальше, матушка?..

У судьбы странное чувство юмора. Сделать мага — священником, убить самого могущественного мага столетия — младенцем, спасти мир не при помощи красоты — а при помощи дробовика и цинизма Святого Писания.

Впрочем, ей ведь виднее?

1) Прямая цитата из Библии, Ветхий Завет (побивание камнями).

Вернуться к тексту

2) Кофр — мотоциклетная "седельная сумка", чемоданы для мотоцикла. Есть маленькие ("батон", крепится над фарой спереди), два боковых кофра, кофр на бак (более современная адаптация заплечных мешков лётчиков времён Второй Мировой), и задний кофр, самый большой и вместительный. У мотоцикла с коляской боковой кофр — только один, с другой стороны от коляски.

Вернуться к тексту