Сын Короля (гет)

В тот день ярко светило солнце и, отражаясь от белых каменных стен Минас Тирита, заполняло площадь мерцающим блеском лучей. Цветочные гирлянды плавно покачивались на ветру, осыпаясь нежными лепестками под ноги и насыщая воздух тонким приятным ароматом. Город, прекрасный в своем древнем великолепии, праздновал День Середины Лета, и тысячи жителей вышли на улицы, сливаясь в шумные потоки веселья и задорного смеха.

Финдуилас, сопровождаемая своей свитой, решила покинуть Цитадель и насладиться торжеством. Стражи шли, окружая ее и маленького Боромира, и вели сквозь плотную толпу зевак. Торговцы выставили свои товары прямо около домов, что сильно затрудняло передвижение по улицам, но никого это не волновало: все стремились осмотреть диковинные скульптуры, благородные ткани, оружие, драгоценности, и первыми приобрести ту или иную вещицу. Столица поистине преобразилась, и молодая леди вместе с ней. Она всегда считала, что этот город станет ей мрачной тюрьмой, в которой она будет в заточении до глубокой старости, но сейчас по-настоящему чувствовала себя дома. Зелень деревьев и буйство красок напоминало ей землю ее предков.

Она вела за руку своего сына, еще не уверенно ступавшего по мостовой, и видела его полные восторга глаза. Он звонко смеялся и норовил убежать от матери, привлеченный блеском оружия на прилавке или шлейфом платья очередной высокородной леди. Финдуилас тихо беседовала со своей служанкой, когда ее взгляд упал на шатер портного. Она подошла к нему и мягко улыбнулась торговцу.

— Нежнейший шелк для госпожи, — низко поклонился он, обводя руками свой товар, — доставленный из Южных стран.

Жена наместника не спеша провела ладонью по блестящей ткани, струящейся между пальцев, и замерла, коснувшись нежно-голубого полотна. Ее глаза засияли, и она развернула его, уже представляя свое будущее платье.

— Я беру его, — заявила она и обратилась к своей служанке: — Мираэ, расплатись с этим добрым человеком.

Мужчина снова низко поклонился и выразил благодарность своей госпоже, но его слова долетели до Финдуилас словно издалека. Она беспомощно оглядывалась по сторонам, а на ее лице застыла тревога: Боромира нигде не было. Она испуганно вскрикнула, сорвалась с места и, поднимая подол платья, помчалась на, как ей казалось, звук его голоса. Но смех детей раздавался отовсюду, а ее малыша нигде не было видно. Вдруг быстрый и немного неуклюжий, еле заметный среди толпы, силуэт привлек ее внимание.

— Сынок! — в надежде закричала она и побежала вслед за ним. Натыкаясь на жителей, отталкивая их в стороны, она молила Создателя, только лишь бы не потерять из виду расшитый жемчужинами жилет Боромира. Финдуилас ударялась об локти, плечи и спины — волосы растрепались, диадема съехала и потеряла несколько каменьев — но не останавливалась, сдерживая панику, рвущуюся наружу.

На секунду дитя скрылось с глаз, и ее сердце пропустило удар. Она снова позвала его по имени, отчаянно и громко, и увидела ребенка, возвышающегося над всей толпой: сильные руки крепко держали его. Лицо высокого бродяги в потрепанном дорожном плаще скрывала тень от капюшона, лишь ясные глаза выделялись на фоне его смуглой кожи. Финдуилас замерла, когда мужчина подбросил ее сына в воздух, и тут же кинулась к нему. Довольный Боромир заливался смехом и звонко вскрикивал.

— Что вы делаете? — воскликнула леди. — Немедленно опустите его!

— Не слишком-то учтиво звучат ваши слова, госпожа Финдуилас, — голос мужчины прозвучал твердо и властно, и он горько усмехнулся, усадив малыша на сгиб локтя. Жена Дэнетора вспыхнула, услышав свое имя. — Я заслуживаю благодарности, но слышу укоризненный тон.

— С чего мне быть учтивой с вами?

Он не ответил, скульптурно очерченный рот снова тронула легкая улыбка, и бродяга пощекотал Боромира. Финдуилас похолодела. Она протянула дрожащие руки к сыну и забрала его. Ей было тревожно от одного только вида этого скитальца, и она боязливо оглянулась по сторонам в поисках своих стражей, не смея даже предположить, что может оказаться у него на уме.

— Позвольте, я провожу вас к вашим людям, госпожа. Они, должно быть, уже затеяли поиски.

— Мне не нужна ваша помощь, — гордо заявила Финдуилас и отступила назад, прижимая Боромира к себе. Она развернулась и прошла в толпу, понимая, что не помнит дороги назад. За всю свою недолгую жизнь в этом городе он так и не разобралась во всех его ходах и переулках. Кажется, она пришла слева. Или справа — там виднелся праздничный шест с разноцветными лентами. Кто-то больно толкнул ее в спину, и малыш на ее руках заплакал.

— Идемте, госпожа, — раздался проникновенный голос, и сильная рука легла на ее талию, мягко уводя за собой. Финдуилас повиновалась, не понимая, почему. Его уверенная поступь, гордая осанка и могучая стать не могли бесследно исчезнуть под грязным плащом.

Вдалеке послышались команды стражников, и толпа нехотя расступилась. Впереди шел грозный Дэнетор и, завидев рядом с женой подозрительного бродягу, приказал окружить его. Финдуилас поспешно подошла к мужу, он коснулся губами ее лба, затем потрепал Боромира по голове и сделал шаг навстречу незнакомцу.

— Как твое имя?

— Оно не имеет никакого значения, господин, — сказал мужчина, в извиняющемся жесте выставляя ладони. Сын Эктелиона нахмурился и коротко кивнул своим воинам.

— Любовь моя, — прошептала ему жена, останавливая, затем громко обратилась ко всем присутствующим: — Я хочу выразить свою благодарность этому человеку. Он ни в чем не повинен, пускай идет своей дорогой.

Серые глаза снова сверкнули в тени капюшона, и бродяга склонил голову, улыбаясь лишь уголком рта.

— Рад служить Гондору, — отозвался он. Финдуилас поцеловала сына в висок и сжала руку Дэнетора, но, когда обернулась к незнакомцу, не обнаружила его.

* * *

День подходил к концу, красное солнце медленно клонилось к горизонту, заставляя шпиль Белой Башни гореть огнем. В Минас Тирите почти не было садов, и Финдуилас уже давно выучила каждую тропу в них. Она любила природу и старалась передать эту любовь своему сыну. Боромир, как обычно, бегал далеко впереди нее, иногда спотыкаясь и падая на траву, но тут же поднимался и продолжал свой путь. С детства он был похож на Дэнетора и внешностью, и упрямым характером.

— Вы не меня ищете, госпожа? — раздался слегка насмешливый голос, и леди вздрогнула от неожиданности. Она обернулась на звук и увидела скитальца в потрепанном плаще, сидящим на зубцах крепостной стены: во рту он держал соломинку, а одна нога лениво покачивалась в воздухе.

— Нет, — коротко ответила Финдуилас и взяла маргаритку, принесенную Боромиром. Малыш схватился за платье матери и уставился на темную фигуру.

— А я ищу вас, — тень спрыгнула со стены и встала в полный рост, — хотел напоследок еще раз насладиться вашей красотой, госпожа.

— Не говорите так при моем сыне.

— Разве он не знает, насколько прекрасна его мать? Я хотел бы прогуляться с вами по саду в эту чудесную ночь. Окажите мне честь, Финдуилас.

— Вы мне не нравитесь, — прямо ответила она, — и я не знаю вашего имени.

В тот же миг мужчина скинул с себя грязные одеяния и выпрямился. Высокий, горделивый, с темными волосами и благородными и прекрасными чертами лица, он казался великим витязем и прирожденным вождем. Его серые ясные глаза твердо смотрели вперед, и величие проглядывалось в его стати и осанке. У девушки захватило дух от увиденного и его пытливого взгляда.

— Теперь я вам нравлюсь больше? — вымолвил он. — Мое имя Торонгил.

— Вы близкий друг Наместника, — заметила Финдуилас. — Отчего я не узнала вас раньше?

— Видно, я и вправду умею хорошо скрываться от чужих глаз, — мужчина мрачно усмехнулся, положил свернутый плащ на сгиб локтя и протянул ей свободную руку. Она оглянулась на свою свиту, застывшую неподалеку в безмолвном ожидании, и кивнула Мираэ — служанка тут же уговорила Боромира пойти поиграть. Финдуилас вложила свою ладонь в его, и они медленно пошли по саду.

Прошло совсем немного времени, но ей казалось, что знала она его давно, хотя он был не особо разговорчив и в подробностях не рассказывал о своей прошлой жизни. Они говорили об искусстве и науке, о дальних странах и жизни в Гондоре, и ветер уносил их беззаботный смех далеко отсюда и развевал их волосы, черные как эта ночь, переплетая их между собой, когда они стояли в объятиях друг друга.

Так, под сенью деревьев, Финдуилас отдала свое тело и свою душу Торонгилу, повинуясь ранее невиданному чувству. Его невозможно было не любить: его прекрасный и решительный взор, мужество и манеру держаться, бескрайнюю душу и сильное сердце, спокойно бьющееся под ее ладонью. Она не встречала подобных ему, да их и не было больше.

* * *

Солнце пригревало землю все слабее, ночи становились длиннее, а дни — короче. Финдуилас плотнее куталась в меховой плащ и изредка поднимала глаза на старшего сына. Боромир уже научился держать меч не только под неусыпным контролем Дэнетора, но и следуя своей детской мечте стать великим воином. Они часто бывали неразлучны, ребенок во всем походил на своего отца.

Фарамир сидел у нее на коленях и восторженно смотрел на картинки в книге, которую читала ему мать.

— Братец, — позвал его Боромир, — иди к нам!

Малыш заболтал ножками и покачал головой.

— Его больше интересует литература, — жестко отозвался Дэнетор и нахмурился, посмотрев на младшего. — Так он никогда не научится военному делу.

Сын Наместника был слишком строг к Фарамиру. Финдуилас часто замечала, как он отводит взгляд, встретившись взглядом с сыном, и как он потом смотрит на жену, молчит и изучает. У Фарамира были другие глаза, чужие, и Дэнетор знал это. Мальчик был спокойным и добрым, но с горячим сердцем, любознательный к истории и древним сказаниям. Был в нем какой-то отблеск древней расы, как и у его отца, но чуточку ярче.

— У тебя красивый голос, мама, — тонким голоском сказал он и прижался к груди матери, обнимая маленькими ручками ее ладони.

— А ты сам очень красивый, — улыбнулась молодая леди и погладила его мягкие волосы.

— Тогда почему же отец не любит меня?

— Конечно же он тебя любит! — воскликнула Финдуилас, но тут же осеклась. Она вспомнила про Торонгила и подумала, что, наверняка, он даже не знает о ребенке. — Ты мой сын, мой благородный и чуткий сын, все будут любить тебя. В тебе сокрыто величие твоего отца, ты пока не понимаешь этого, но это так.

— Боромир сильнее меня, — обиженно сказал Фарамир.

— Ты силен другим, также, как и твой отец. Ты сын великого человека, и тебе уготована великая судьба. Никогда не переставай верить в себя, и я всегда буду гордиться тобой.

Она посмотрела в его серые глаза и улыбнулась. Это были его глаза. Вот только она не знала, что этим взглядам суждено однажды встретиться.