Рабочие будни Уолдена МакНейра, ликвидатора опасных существ, часть 13. Гуси-лебеди (джен)

Утром в пятницу МакНейра ждал на столе голубой листок с красной печатью аврората и красным же стикером, обозначающим наивысший приоритет. Уолден поглядел на свой недоделанный вчера отчёт, подумал, взял и то, и то, и направился к Диггори, который вчера пообещал ему серьёзный штраф в случае, если в пятницу до обеда отчёт не будет лежать у него на столе.

— Принёс отчёт? — встретил его Диггори вопросом.

— Принёс, — честно признался Уолден. — Но недоделанный. Я за советом.

— Отчёт мне нужен был вчера, — напомнил ему Диггори. — Сегодня — последняя квартальная пятница. Я не могу закрыть квартал без твоего отчёта! Ты это понимаешь?

— Конечно, — МакНейр даже кивнул для убедительности, хотя прекрасно понимал, что никакой проблемы в этом нет: не раз бывало, что подобные отчёты включали в следующий квартал. Но Диггори порой был склонен к буквоедству.

— Тогда иди и сделай! — раздражённо приказал Диггори.

— Что делать раньше — отчёт или вот это? — спросил МакНейр с самым простодушным видом, на который только был способен, и положил голубой с красным листок на стол Диггори.

Физиономия Диггори приобрела такое выражение, будто ему во время еды на больной зуб попало что-то твёрдое.

— Иди, — махнул он рукой, морщась.

— Куда? — уточнил МакНейр. На всякий случай. А то бывали прецеденты — не у него, правда, но коллеги рассказывали, как начальство любит сделать вид, что его неверно поняли. Нет уж.

— В аврорат, — Диггори протянул руку. — Отчёт дай. Я посмотрю пока.

— Он не доделан, — напомнил МакНейр, и когда Диггори раздражённо махнул на него рукой, ухмыльнулся незаметно и отправился с лёгким сердцем в аврорат.

С тех пор, как их отдел взялась курировать Долорес Амбридж, они все старались соблюдать порядок в документах и получать на каждый чих согласие начальства. Диггори они, конечно, все сочувствовали, но ему, в отличие от них, было, чем защититься от розовой жабы.

В аврорате его ждали — и, едва он появился, дежурный направил его к Гавейну Робардсу. И это было скверным признаком: Робардс мелочами не занимался.

— История, предупреждаю, странная, — сказал тот, кивнув МакНейру садиться. — Вкратце так. Недели три назад пропала девочка. Трёх лет. Потом ещё одна, чуть старше. После — мальчик. Его сестра семи лет от роду утверждала, что видела, как его подхватили большие лебеди со змеиными шеями и унесли куда-то — мы посмотрели каталог опасных тварей, обратились к Диггори и решили, что она это либо придумала, либо кто-то чары наложил такие: маскировочные или, например, трансфигурацию использовал. Думали на карг — и мы не оставляем эту мысль до конца, но девочка твердит про лебедей. И я подумал — мало ли. Диггори тоже не всё знает.

— Лебеди? — переспросил МакНейр. Что-то шевельнулось в его памяти — но что? Никаких лебедей в реестре министерства Магии не было, но что-то он такое слышал… когда-то. Кажется. Да, надо вспомнить…

— Лебеди, — подтвердил Робардс. — Причём серо-белые. Нет никого похожего, я проверял. Или, — он пристально вгляделся в лицо Уолдена, — есть?

— Не знаю, — мотнул головой тот. — Не уверен. Мне подумать надо. Кажется, я что-то слышал… но не помню. В реестре точно нет, ты прав — но там много кого нет. Если они не британские эндемики. Я так и не понял принцип, по которому туда включили «иностранцев».

— Час от часу не легче, — буркнул Робардс. — Думай. Можешь сам поговорить с ней, — предложил он. — Анастейша Макс. Брат — Валентайн, — он протянул МакНейру довольно тонкую папку, и тот, кивнув, раскрыл её — но ничего нового внутри не обнаружилось. Разве что географическое сходство случаев: они все произошли либо в Шотландии, либо на её границе с Англией.

В принципе, сейчас было самое время лебедям мигрировать на север — во всяком случае, обыкновенным. Конечно, вряд ли эти лебеди обычные — если вообще всё это правда, а не детская фантазия. Интересно, а детей вообще легиллиментят?

— Легиллименты с ней работали? — спросил МакНейр. — С этой Анастейшей.

— Родители согласия не дают, — скривился Робардс. — Мать. Отец не знаю, где. Жена сказала — нет в стране.

— Почему? — изумился МакНейр. — У них же сын пропал?

— Иди спроси, — хмуро предложил ему Робардс. — Считает, это вредно. Девочка и так напугана, а любое вмешательство в сознание… ты сам понимаешь.

— Но у ней пропал сын! — нет, МакНейр, определённо, этого не понимал.

— Ты от меня-то чего хочешь? — спросил Робардс. — Я тебе сказал как есть — а там поди знай, что у них в семье творится. Может, он им и не нужен. Или ещё что. Хотя вообще с детьми это всегда сложно. Они не всегда отличают сны от яви, и выдуманное от правды.

— Сны — допустим, — согласился Уолден. — А причём тут выдумки? Их в сознании не видно.

— Это к легиллиментам, — Робардс явно не был расположен продолжать беседу. — Будешь говорить с ней?

— Да, поговорю, — кивнул МакНейр — и попросил: — Ты не мог бы вызов пометить вчерашней датой? Я отчёт доделать не успел вчера — а сейчас конец квартала и…

— Без проблем, — Робардс достал из ящика голубой листок, заполнил его, шлёпнул красную печать и налепил рядом красный стикер. — Я тебя, пожалуй, провожу, — решил он. — Просто так Макс тебя не впустит — ты не аврор.

— Понимаю, — кивнул Уолден.

Он и сам бы не впустил невесть кого, и уж точно не допустил неизвестно кого к своему ребёнку в подобной ситуации.

Дом семейства Макс, к которому они аппарировали вместе с Робардсом, стоял почти что на опушке леса, где узенький, но быстрый ручей делал изгиб, образовывая нечто вроде небольшого полуострова. Рядом с высоким, увенчанным черепичной островерхой крышей кирпичным домом росли дикие сливы-цепеллины — но сейчас на них, конечно, не было не то что плодов — там едва начинали распускаться листья, так что опознать деревья мог сейчас не каждый. Но МакНейр вырос в лесу — и, конечно же, не мог их не узнать. Если б всё в его работе было так же просто…

Миссис Макс — высокая худая женщина с собранными в аккуратную причёску тёмными волосами и заплаканными красными глазами — встретила их с нервной надеждой и едва, как показалось Уолдену, сдержалась, чтобы не расплакаться, узнав, для чего они пришли. Но дочку — тоже худенькую девочку, похожую на мать длинным бледным личиком и умными глазами, и одетую в столь же строгое и элегантное платье, что и мать — привела.

— Здравствуй, — сказал Уолден, когда мать усадила дочку на диван и сама уселась рядом с ней, держа её за руку. — Меня зовут Уолден. А тебя?

— Анастейша, — ответила за неё мать, и МакНейр подумал, что так разговора не получится.

— Мэм, — сказал он, взглядом попросив у Робардса поддержки, — позвольте нам поговорить наедине.

— Моя дочь слишком мала, — отрезала миссис Макс, — и напугана. И не готова оставаться без меня наедине с чужими ей людьми.

— Мы все хотим найти вашего сына, — поддержал МакНейра Робардс. — Мэм, позвольте мистеру МакНейру поговорить с девочкой наедине. Дети иногда стесняются родителей.

— Анастейша не стесняется, — безапелляционно заявила миссис Макс, и МакНейр с тоской понял, что просто не будет.

— Миссис Макс, — тем неприятно вежливым тоном, что обозначал у Робардса крайнуюю степень раздражения, проговорил аврор. — Признаюсь, меня вводит в некоторое недоумение ваше последовательное нежелание помочь нам с поисками вашего же сына.

— Вы что имеете в виду? — миссис Макс вздёрнула подбородок и с такой силой стиснула руку дочери, что та вздрогнула.

— Вы не позволили легиллиментам поработать с мисс Анастейшей, — ответил Робардс, пристально на неё глядя. — Теперь вы не даёте мистеру МакНейру с ней поговорить — спокойно и без вас. Честно говоря, у меня это вызывает некоторые… вопросы.

— Анастейше нечего от меня скрывать, — сказала миссис Макс.

— Не в этом дело, — ответил Робардс. — Вы не выполняете просьбы аврората. Уже не в первый раз. И я не могу объяснить ваше упрямство ничем, кроме как желанием помешать расследованию, — он нахмурился.

— Вы что себе позволяете? — миссис Макс даже покраснела. — Я буду жаловаться вашему начальству и…

— Я понимаю, — с неожиданным сочувствием проговорил Робардс. — Вы волнуетесь. Но дети, — он сделал неопределённый жест, — они всё прекрасно чувствуют. Ваша дочь переживает, и, конечно, хочет успокоить вас. И думает об этом, а не о том, что нужно вспомнить. Поэтому мы просим вас позволить мистеру МакНейру поговорить с ней наедине.

— Она просто испугалась, — уже более мирно проговорила миссис Макс. — И выдумала этих птиц.

— Возможно, — сказал уже МакНейр. — А возможно, спутала — или, может, кто-то чары наложил. Я не причиню ей зла, мэм, — сказал он как можно дружелюбнее. — Я неплохо разбираюсь в волшебных тварях, и даже незначительные, вроде бы, детали, могут нам помочь. Даже если Анастейша приняла за лебедей незнакомых ей волшебных тварей, я пойму. Мне только нужно расспросить её. Но она так переживает за брата и за вас, мэм, — поддержал он Робардса. — Прошу вас, позвольте нам поговорить наедине.

— Мама, пожалуйста, — неожиданно твёрдо проговорила девочка, поглядев на мать.

— Миссис Макс, — подхватил Робардс, — если вы не доверяете нам, может быть, вы знаете кого-то из моих коллег, чьё присутствие могло бы успокоить вас?

— Я вам доверяю, — проговорила она нервно и с внезапным отчаянием поглядела на дочь. — Милая, если это действительно поможет… может быть, ты поговоришь с этими дядями?

МакНейр, разумеется, сдержался, но ему очень захотелось фыркнуть. «С дядями». Ему бы в голову не пришло употреблять подобные слова в беседе с этой девочкой: та выглядела для них чрезвычайно взрослой и серьёзной.

— Да, мама, — ответила она, и миссис Макс, крепко обняв её за плечи, нервно встала и, ещё раз посмотрев на дочь, вышла, наконец, из комнаты.

Разумеется, она сейчас же сделает стену прозрачной, подумал МакНейр, но его это не волновало: ничего дурного делать с девочкой он не намеревался, а та об этом не подумает. Во всяком случае, он на это надеялся.

— Расскажи мне, что случилось с твоим братом, — попросил он.

— Вы мне не поверите, — насупилась она.

— Поверю, — возразил Уолден. — Расскажи, пожалуйста.

— Мы играли у реки, — заговорила Анастейша, помолчав. — И туда прилетели лебеди. Большие, — она раскинула руки в стороны. — Мы с ними играли, а потом они забрали Ленти… — она шмыгнула носом, но не расстроенно, а яростно. — Я пыталась их поймать! И не успела. Но я видела, куда они летели! И потом ещё раз видела, — она уставилась на МакНейра почти в упор, и от её напряжённого серьёзного взгляда ему на миг стало не по себе.

— Можешь описать их поподробнее? — спросил он. — Или, может быть, нарисовать?

— Я уже нарисовала, — тут же ответила она. — Хотите, принесу?

— Очень хочу, но попозже, — остановил её Уолден. — Какого они были размера? Вот если сравнивать, к примеру, с этим креслом? — он показал на стоящее у окна кресло, высокое, большое и солидное.

— Ну, — девочка задумалась, потом встала и, подойдя к креслу, обошла его вокруг. — Почти такие, — вынесла она вердикт. — Ленти залез к одному из них на спину, и тот с ним улетел, — она снова посмотрела на МакНейра. — Он там сидел как на лошадке.

— Ему ведь три года, да? — спросил Уолден. Лошадке. Какого же размера эти птицы? Даже если девочка имеет в виду пони.

— У Ленти день рождения второго февраля, — сообщила ему девочка и добавила расстроенно: — Это я за ним не уследила.

— Ты не могла знать, — твёрдо сказал МакНейр. — Расскажи ещё. Какие у них были шеи?

— Как у змей, — девочка нахмурилась. — Такие серые, в чешуйках. А сверху голова и клюв.

— Какого цвета? — нет, он точно где-то слышал про такое… только где? Хоть к легиллименту обращайся… не к штатному, конечно. А то мало ли, кто мог ему рассказывать такое.

— Клюв? — уточнила Анастейша. — Красный. Ну… такой. Оранжевый.

— С чёрным? — тоже уточнил МакНейр. — Или нет? Не помнишь?

— Нет, — она даже помотала головой. — Просто оранжевый. И лапы тоже.

— Оранжевые? — переспросил Уолден.

— Да, — Анастейша закивала. — Большие.

— А сами лебеди какого цвета были? — продолжал расспрашивать её МакНейр.

— Белые, — ответила она.

— Совсем? — снова уточнил Уолден. Где же он такое слышал? Про лебедей с чешуйчатыми шеями? Ведь точно было же!

— Ну… у них попы серые, — девочка, кажется, смутилась. И попросила: — Вы только маме не говорите, что я сказала это слово. Оно неприличное.

— Не скажем, — пообещал МакНейр. — Только в нём нет ничего неприличного. Это просто часть тела, на которой сидят.

— Вы найдёте их? — просяще проговорила Анастейша. — И Ленти?

— Мы постараемся, — пообещал Уолден. — Куда они его унесли? Ты запомнила?

— За лес, — она махнула рукой в сторону. — Туда. Я побежала, но они летели очень быстро…

— Да, по земле за птицей не угнаться, — попытался утешить её МакНейр, но, похоже, неудачно. А после попросил: — Можешь показать нам, где вы с ним тогда играли? И рисунок принеси, пожалуйста, — добавил он как можно ласковей.

Осмотр места ничего не дал — тем более, что там уже накануне поработали авроры. Полянка как полянка… сход к воде, песок… следы, но неопределяемые: то ли водой смыло, то ли девчонка затоптала, то ли, может быть, родители… нет — тут толку нет. Хотя…

Он наклонился и вытащил из-под корешка в воде небольшое белое перо, слегка изогнутое и пушистое у основания. Даже после долгого пребывания в воде пух не намок и оставался похожим на крохотное облачко — обычное для водоплавающих дело. Конечно, это пёрышко могло принадлежать кому угодно — но, если его потеряла одна из этих странных птиц, оно поможет отыскать их. Может быть — потому что с волшебными тварями никогда нельзя быть ни в чём уверенным.

— Нашёл что? — спросил Робардс.

— Не уверен, — МакНейр показал ему перо. — Но вдруг.

— Ты слышал когда-нибудь о подобных тварях?

— Не уверен, — честно признался Уолден. — Мне кажется… но я не поручусь. Подумать нужно.

— Подумай, — кивнул Робардс. — Если ты закончил, идём посмотрим на рисунок.

Рисунков было несколько, и, хотя художественного дара у Анастейши явно не было, птиц, в целом, вполне можно было опознать. Они и вправду напоминали лебедей, если бы не длинные, длинней, чем у обычных птиц, похожие на змей чешуйчатые шеи. Впрочем, девочка вполне могла преувеличить их длину, так что за отличительный признак Уолден бы это не считал. Хотя, конечно… но где же он такое слышал?

— Слушай, — попросил он Робардса, — прикрой меня? Мне бы посидеть сейчас в тишине — я бы, может быть, и вспомнил, где я мог слышать о подобных тварях. Если я сейчас вернусь в Отдел, Диггори меня усадит за отчёт, и мы потеряем целый день.

— Иди, — кивнул Робардс. — Как вспомнишь — заходи ко мне. До вечера не вспомнишь — напиши.

Вспоминать Уолден отправился вовсе не домой, а к Малфою. Возможно, штатные легиллименты министерства были лучшими профессионалами, но в данном случае Люциус выигрывал у них с разгромным счётом уже только потому, что Уолдену не нужно было ничего от него скрывать. И волноваться, что тот обнаружит в его голове.

— Ты шутишь? — спросил тот, услышав просьбу Уолдена. — Ты хоть представляешь, как это — искать «то, не помню, что»? Я тебе не Лорд — я не умею так!

— Ну попробуй, — попросил МакНейр. — Там мальчишка. Маленький, три года.

— Ты не аврор, — отрезал Малфой. — Пусть ищут. В конце концов, это их работа!

— Попробуй, — настойчиво сказал МакНейр. — Не получится — что ты теряешь?

— Я? Время. А ты — я предположить боюсь, что именно. Уолл, я не… постой, — серые глаза Малфоя вдруг блеснули. — Давай попробуем веритасерум.

— Зачем? — удивился Уолден.

— Теоретически, это должно сработать, — оживлённо проговорил Малфой. — Нужно будет только верные вопросы задавать… я попробовал бы. Или ты боишься? — тонко улыбнулся он.

— Да нет, — пожал МакНейр плечами. — У меня и тайн-то нет, по крайней мере, от тебя. Давай попробуем… у тебя есть?

— Есть, — так просто, словно речь шла, например, о виски, ответил Люциус — и, открыв сейф, достал оттуда пузырёк. — По сути, это ведь не незаконно, — пояснил он, наливая в стакан немного воды. — Иметь веритасерум можно — нельзя поить кого-то им без его согласия. А так — ну, может, мы с Нарциссой вечерами чай с ним пьём. И обсуждаем, как прошёл наш день. А что — почти гарантия и верности, и… готово, — он отсчитал три капли и протянул стакан Уолдену, и тот выпил воду залпом и вопросительно уставился на Малфоя. — Скажи, — подумав, спросил тот, — кто рассказал тебе о лебедях с змеиной шеей?

— Девчонка эта, — укоризненно проговорил МакНейр. — Анастейша.

— А ещё? — ни капли не смутился Малфой. — От кого ты в первый раз о них услышал?

— От Долохова, — почти не задумавшись, сказал МакНейр — и хлопнул себя по колену. — Тони! Точно! Всё, я вспомнил! — он буквально просиял. — Одолжишь Омут памяти?

— А мне покажешь? — ответил вопросом на вопрос Малфой. — И, кстати… тебе нужен антидот?

— Да, хорошо бы, — согласился Уолден. — У тебя ведь есть?

— Разумеется, — Малфой извлёк из того же сейфа другой флакон, плеснул в стакан воды и капнул буквально пару ярко-розовых капель, впрочем, бесследно растворившихся в воде. — Идём обедать, — решительно предложил он, когда Уолден выпил воду. — Потом получишь Омут — или наоборот?

— Давай наоборот, — попросил МакНейр. — И обед отложим, — добавил он. — Мальчишка же. Там, может, счёт не на часы идёт — минуты. Он давно пропал.

— Ох, Мерлин, — с деланным раздражением вздохнул Малфой. — Я принесу сейчас, — пообещал он — и ушёл.

Отыскать нужное воспоминание оказалось не так просто, но, в конце концов, Уолден его всё-таки нашёл — вот только толку от него оказалось не так много. Потому что из рассказа заметно набравшегося уже Долохова можно было извлечь лишь весьма скудную информацию о том, что существуют такие большие птицы, называемые славянами «гуси-лебеди», что крадут детей и уносят их… за долы и моря. Почему-то никто тогда не задал Долохову вопроса о том, для чего им эти дети — а он не рассказал. Но птиц хотя бы описал довольно точно: большие, крупней обычных лебедей, наверно, раза в два, настолько крупные, что у них на спине без труда помещается ребёнок — и с чешуйчатыми, словно змеи, шеями.

В библиотеке у Малфоев нужной литературы не оказалось — что неприятно удивило её хозяина и весьма раздосадовало Уолдена.

— Моих предков вряд ли могли заинтересовать славянские животные, — словно бы оправдываясь, сказал Люциус. — Зачем бы? Мы никогда не вели со славянами никаких дел. Ну… почти что никаких. Да напишите в министерство, например, Болгарии? — предложил он. — Или же России. Они вам ответят.

— Угу, — мрачно усмехнулся Уолден. — Через неделю. Или три.

— Напиши Каркарову, — предложил Малфой, подумав. — Даже если он сам ничего про них не знает, думаю, в Дурмштранге что-нибудь найдётся. Сам напиши, не через министерство.

— Пожалуй, — с благодарностью кивнул МакНейр. — Ты прав — он может знать.

Вот только что он скажет Робардсу? Нет, тот знал, конечно, о том, что Уолден носит метку — но до сей поры МакНейр никогда о ней не упоминал, и интуиция ему подсказывала, что отношений с Робардсом это напоминание не улучшит. Нет, не нужно говорить ему — он просто скажет, что, похоже, вспомнил кое-что, и написал знакомому с вопросом. Робардс вовсе не дурак и навряд ли станет задавать вопросы.

…Ответ Каркарова МакНейр получил на следующий день ближе к вечеру. Тот прислал ему пухлую стопку бумаг и записку: «К сожалению, не знаю ни одного специалиста. Обратитесь в министерство или к русским. И.К.»

А вот присланная Каркаровым информация оказалась действительно полезной — но не обнадёживающей и, к тому же, несколько противоречивой. В одних статьях писали, что со временем похищенные дети находились — если их, конечно, успевали отыскать, потому что эти твари утаскивали свою добычу в самые непроходимые места. Детей обнаруживали истощёнными, но живыми — вот только не всегда. Бывали случаи, когда находили лишь тела — и, хотя с момента похищения могла пройти едва неделя, от детей буквально оставались кожа да кости. Они словно голодали месяц или два — ну, или же их словно… выпивали.

Впрочем, нет, не словно. В паре статей утверждалось, что эти гуси-лебеди (почему их называли так, нигде не объяснялось; впрочем, Уолдена сейчас происхождение названия интересовало мало) используют детей как некое лекарство, забирая в случае болезни или травмы у них силы или саму жизнь. Правда, убивают они редко — только если травма оказалась слишком сильной. Впрочем, про птиц этих известно было не так много — или же большинство исследований просто не переводились на английский и латынь, но того, что было, МакНейру, в общем-то, хватило. Во-первых, если они лечатся — значит, далеко не улетели. А во-вторых, они мигрировали — и как раз сейчас летели гнездовать на север.

Похоже было, что девчонка не лгала. Выяснив это, МакНейр ближе к ночи отправил Робардсу сову — и, хотя Уолден понимал, что, по-хорошему, надо бы идти искать мальчишку, но тащиться невесть куда на ночь глядя ему отчаянно не хотелось. И что он там найдёт в ночи в лесу? Так что он отложил экспедицию на утро — а за завтраком к нему явился Робардс.

Лично.

И это был поганый знак.

— Мисс Анастейша Макс пропала, — сказал тот хмуро, едва переступив порог. — Меня самого только подняли с кровати: мать проснулась на рассвете, заглянула к дочери — а комната пуста, кровать заправлена, и на одеяле лежит записка, — он протянул МакНейру листок, на которым неаккуратными угловатыми буквами было написано: «Я иду искать Ленти».

— Никто из наших не знает лес, как ты, — сказал Робардс.

— Можно попробовать прочесать лес, конечно, — проговорил Уолден. — Но так мы только спугнём птиц. Пойду один

— Через полчаса у Максов, — кивнул Робардс и аппарировал, оставив Уолдена собираться.

Меньше всего ему, конечно же, хотелось встречаться сейчас с родителями пропавших детей, но его желания никого не интересовали, так что встретила его миссис Макс — и МакНейр задал себе вопрос, а где отец, хотя его это, бесспорно, не касалось.

Он успел ещё заскочить в отдел и забрать там сеть — а маленький арбалет у него был свой. Надо всё же сеть купить, в который раз подумал Уолден — но хорошая сеть стоила много, а требовалась вне службы чрезвычайно редко. Хотя он всё равно хотел бы её иметь. Мечты…

Миссис Макс их встретила у дома. У неё нашлись, конечно, волосы и дочери, и сына, но толку от них было чуть: с людьми все эти методы плохо работали. Тем более, в лесу, пронизанным ручьями и речушками. Нет, искать придётся по старинке — по следам. Девчонка вряд ли попытается не оставлять их — а даже если и попробует, то Уолден очень удивится, если у неё получится.

В лес Уолден вошёл в девятом часу утра, гадая, на сколько отстаёт. Пожалуй, часа на три — вряд ли девочка ушла бы туда ночью. Скорей всего, она дождалась рассвета. Если так, у него был неплохой шанс её найти… хотя в таком лесу…

Лес был и вправду неприятным: тёмным и густым, с неровной, полной ям и кочек землёй. С одной стороны, это должно было помешать и Анастейше, а с другой — она ребёнок. И там, где взрослому приходилось продираться, она могла пройти сравнительно легко. Найти бы след… но шедший всю ночь дождь едва закончился, так что даже краппов было приводить бессмысленно. Ни следа, ничего… хотя… в конце концов, семилетняя девочка — не кролик и не ласка. Что-то да найдётся.

И оно действительно нашлось — пусть и далеко не сразу. МакНейру повезло, конечно — но Уолден давно заметил, что если отдаться делу целиком и полностью, вкладывая все силы и умения, то чаще всего удача присоединяется. Так произошло и здесь: в какой-то момент поисковые чары среагировали на зацепившийся за ветку длинный тёмный волос. Вот и пригодилась прядка, сохранённая миссис Макс… Дальше пошло легче — а вскоре после полудня сперва потянуло водой, а затем лес вдруг стал редеть, и МакНейр, выбравшись на берег озера, увидел в сотне ярдов справа от себя по берегу увидел девочку — но не она его сейчас интересовала.

Потому что ярдах в трёхсот от берега виднелся небольшой поросший лесом островок, над которым кружили огромные птицы с длинными шеями.

— Это было очень храбро, — сказал МакНейр, неслышно подходя к Анастейше. Она вздрогнула и, обернувшись, воскликнула, указывая на остров:

— Они там!

— Я вижу, — сказал МакНейр. — Ты молодец. Но сейчас прости — тебе придётся подождать тут, — он внимательно вгляделся в остров, собираясь аппарировать.

— Я пойду с вами! — Анастейша сжала кулачки.

— Нет, — покачал он головой. — И если ты не хочешь, чтобы я превратил тебя во что-нибудь, пообещай мне, что будешь ждать здесь. Ты нашла брата, но пока слишком юна, чтобы справиться с такими птицами. Подожди здесь, — велел он и внимательно посмотрел в её серые глаза. Анастейша, помедлив, кивнула, и он, кивнув в ответ, наложил на себя дезиллюминационные чары, сжал палочку в руке — и аппарировал на остров.

Да, определённо, он недооценил размер и агрессивность этих птиц — это МакНейр понял сразу, едва ступив на землю островка. Чары помогли, конечно — но не слишком. Птицы почуяли вторжение, и МакНейра от их нападения спасала лишь невидимость… и то он бы не поручился, что, когда он начнёт двигаться, его не обнаружат. Эти твари… гуси-лебеди — оказались куда крупней, чем он предполагал. Они действительно выглядели весьма похожими на лебедей — хотя клювы у них были вполне гусиные — но вот шеи… шеи у них были голые, покрытые плотными кожистыми чешуйками, и действительно напоминали змей. По крайней мере, с виду. И МакНейр не мог отделаться от острого желания обездвижить одного из них, чтобы изучить потом.

Но сначала следовало найти мальчика — если он, конечно, жив, но Уолден очень на это надеялся. Очень осторожно и плавно он начал двигаться, стараясь производить как меньше шума, и вскоре увидел между деревьев лежащего на маленькой поляне лебедя. Его левое крыло было полураскрыто, и на белых крыльях виднелась кровь — а на земле под ним лежал ребёнок. Мальчик. Он, похоже, спал — а, возможно, был без чувств — но выглядел вполне живым. Пока.

Знать бы, как на них ложатся заклинания! И ведь не проверишь… Приготовив сеть, МакНейр прицелился — и бросил самый мощный Петрификус, который только мог создать, в лежащую на земле птицу. Лебедь вздрогнул, дёрнул шеей, вытянулся — и окаменел. Есть! Надолго ли… но МакНейру много времени не требовалось: вытащить мальчишку было делом нескольких секунд, а вот лебедя Уолден забирать не стал. Конечно, ему бы хотелось изучить его — но Мерлин знает, как с ним аппарировать. Не проверять же на себе, да ещё с мальчишкой! Так что птицу он оставил и аппарировал на берег, прямо к напряжённо сидящей у воды девчонке. Подхватил её и, не давая ей сказать и слова, аппарировал уже в дом Максов — его работа была, наконец, закончена, а мальчишку в Мунго пускай тащит мать. В конце концов, у Уолдена ещё осталась половина воскресенья, и он намеревался провести его не на работе — вот только нужно отчитаться Робардсу, что он закончил.

План был хорош, но выполнить его не получилось: сперва ему пришлось успокаивать миссис Макс, потом — сопровождать её и детей в Мунго, где он и застрял, рассказывая целителям всё, что прочитал об этих странных птицах. Ему даже пришлось вернуться домой и принести им присланные Каркаровым бумаги — так что до аврората МакНейр добрался ближе к вечеру.

— Хорошая работа, — сказал Робардс, тоже, судя по всему, проторчавший здесь всё воскресенье. — Птиц ловить не будешь?

— Я бы почитал сперва о них, — ответил Уолден. — Слушай, — он сощурился, — а может, вы отправите запрос?

— Кому? — Робардс, похоже, пребывал в хорошем настроении.

— Русским и болгарам. Они должны знать, я полагаю.

— Почему мы? — удивился Робардс. — Ваш же профиль.

— У меня нет полномочий, — поморщился МакНейр. — А Диггори уже не станет — дело-то закончено. Мне его не убедить. А интересно. Да и важно, раз они летают здесь.

— Важно, — согласился Робардс. — Ладно. Напишу запрос — ты прав, полезно это выяснить.

Они попрощались — и Уолден, поглядев на показывающие почти шесть часов вечера часы вздохнул — да и отправился к Малфоям. Ужинать. Всё равно очередные выходные опять отправились книззлу под хвост — и почему такие вещи всегда происходят в пятницу?

Просто постоянно.