Сквозь музыку к волшебству  (гет)

Конец июля. Каждый день на улице нещадно палило солнце, тем самым заставляя листья на деревьях скручиваться в трубочку и осыпаться, а траву желтеть и хрустеть под ногами.

Если долго наблюдать за развитием каждого дня, то можно заметить, что все улицы достаточно пустынны. Практически ни одной живой души за весь день — все люди сидят дома, стараясь хоть как-то спастись от изнуряющей жары.

В тихом пригороде, недалеко от большого и шумного Лондона, стоял прекрасный белоснежный коттедж.

Он был небольших размеров, имел три этажа, а окна его были украшены незамысловатыми узорами.

Поначалу можно было подумать, что в нём живут совершенно обычные люди, как и везде.

Однако это было не так...

Молодая женщина тихо поднялась по лестнице на второй этаж коттеджа и с небольшой улыбкой легко открыла дверь комнаты своей любимой младшей дочери.

Сегодня ей исполнялось одиннадцать лет, и для всей семьи Кэроллов это было большим событием. Тихо подойдя к постели, женщина присела на неё и начала слегка трясти за плечо девочку, приговаривая:

— Деленька, вставай, дорогая.

— Ну ма-а-ам, дай ещё пять минуточек, — сонно протянула Аделина и развернулась к матери спиной.

— Аделиш, я, конечно, могу тебе дать ещё хоть полчаса, но не думаю, что сова, которая принесла твоё письмо из Хогвартса, будет ждать столько времени, — немного шутливо ответила Амелия Кэролл дочери.

Сон той как рукой сняло.

Аделина тут же со счастливой улыбкой спрыгнула с кровати и мигом ринулась вниз.

Вбежав в гостиную, она увидела коричневую сову, которая сидела на подоконнике открытого окна.

— Доброе утро, Аделина. С днём рождения, дорогая! Ты вовремя подоспела, а то ещё немного, и я думаю, что сова бы улетела, так и не дождавшись тебя, — улыбнулся отец дочери — Сэмюэл Кэролл, читающий утреннюю газету.

— Доброе утро, пап! Спасибо за поздравление! — радостно подпрыгнула Аделина и, подойдя к подоконнику, аккуратно отвязала от лапки птицы письмо, дав ей печенье.

Та, благодарно ухнув, вылетела в открытое окно.

Тут в гостиную подоспела и мама. Она счастливо улыбнулась и сказала:

— С днём рождения, Аделиш! У нас с папой есть для тебя подарок, но ты сначала иди и приведи себя в порядок.

— Хорошо, мам! — ответила Аделина и, прижав письмо к сердцу, выбежала из гостиной. Тем временем Амелия подошла к супругу и с небольшим волнением присела рядом с ним на диван.

Заметив беспокойное и несколько сосредоточенное выражение лица жены, Сэмюэл спросил:

— Что случилось, дорогая?

— Я очень переживаю за Аделину. Сегодня она получила своё первое письмо из Хогвартса. Конечно же, это так и должно быть, но... Дорогой, ей будет вдвойне сложно. Я не думаю, что Аделина так просто сможет бросить то, чем занималась всю жизнь до сегодняшнего дня. Ты же видишь, что музыка — это её жизнь, она ни дня не может прожить без игры на рояле. Как нам теперь быть? Возможно, мы совершили большую ошибку, отдав её до этого в музыкальную школу. Как ты считаешь? Что нам делать?

Сэмюэл слегка призадумался, а затем достаточно уверенно ответил:

— Не беспокойся так, дорогая. Мы обязательно придумаем что-нибудь; может, договоримся, чтобы ей разрешали заниматься понемногу в Хогвартсе. Но я скажу так: я совершенно не согласен с тобой насчёт ошибки. Это была не ошибка, это так и должно было быть. Ты же сама видела, как Аделину влечёт к музыке. Она очень талантлива, музыкальна, и то, что мы отдали её туда, полностью подтвердило её талант. Каждый волшебник может выполнять блестяще отточенные заклинания, но далеко не у каждого есть талант, как у Аделиночки. Да, скорее всего, придётся всё же уйти из той школы, но летом, когда в Хогвартсе будут каникулы, она будет ходить туда и обучаться музыке дальше, я договорюсь об этом. Так что не переживай, дорогая, — слегка улыбнулся он и нежно обнял жену за талию.

Тут, буквально через секунду, в комнату буквально влетела Аделина в красивом летнем платье. В свои одиннадцать лет она была очень хороша собой: её чуть завитые каштановые волосы, доставшиеся от мамы, были легко рассыпаны по плечам, губы её расплылись в солнечной, греющей душу улыбке, а в серебристо-голубых глазах, доставшихся ей от отца, ясно читалось счастье.

— Мам, пап, я готова! — радостно сообщила она своим родителям.

— Очень красивое платье, Дель, — улыбнулась мама. — Присядь на секунду, дорогая, мы должны тебе кое-что рассказать и объяснить.

— Да, конечно, — кивнула Аделина и в следующее мгновение присела рядом с родителями на диван.

Амелия спустя несколько секунд начала разговор:

— Как ты уже поняла, ты — волшебница. Но я хотела поговорить не об этом. Я хотела сказать тебе о музыке... — и она начала пересказывать Аделине весь свой прошедший разговор с супругом.

Мать очень живо и слегка взволнованно говорила свою речь, а после, когда она замолчала, Аделина ответила:

— Да, я понимаю, что в Хогвартсе музыку придётся отодвинуть на второй план, но в то же самое время и не бросать её. Тяжеловато будет... Но, с другой стороны, не у каждого маггла-музыканта есть волшебные способности. А если они у меня есть благодаря вам, то их ни в коем случае нельзя не развивать. В будущем мне вообще можно будет стать волшебницей-пианисткой, — она мило улыбнулась и продолжила: — Просто в Хогвартсе я буду чуть меньше уделять этому внимания, так как сейчас обучение волшебству — это куда серьёзнее, чем музыка. Хотя я без неё действительно жить теперь не могу...

— Ты мыслишь, как взрослая и опытная волшебница, Адель. Я очень рада, что ты всё хорошо восприняла. Мы с папой искренне гордимся тобой и твоим невероятным талантом. Я более чем уверена, что ты будешь первой пианисткой-волшебницей в истории Хогвартса. А насчёт музыки я скажу тебе ещё... — Амелия на секунду прервала свою речь, и в воздухе повисла звенящая тишина. Она положила свою руку на грудь дочери, где висел кулон в виде скрипичного ключа, и тихо сказала: — Музыка вечна... Помни, что ты под её защитой, пока этот кулон находится на тебе. Я верю в тебя, — на этих словах вся семья обнялась, а Аделина спустя несколько мгновений ответила очень тихо:

— Спасибо вам.