Смерти больше нет (гет)

Переступая порог приюта, Том спустился по каменным ступеням во двор и, оглядев голый пустырь, на котором даже травы не росло, продолжил идти вперед.

Тому семь, он уже как два года ходил в школу (хотя вернее будет сказать, занят домашним образованием в лице единственной и неповторимой миссис Коул), он скучал на всех уроках, потому что умел считать и писать не хуже Марты, в то время как другие не могли связно и двух слов прочитать. Скудная библиотека в объеме шкафа уже давно была им перечитана, а новых книг никто не купит.

Потому что уже давно приюту не хватало денег даже на хорошую еду. Дети привыкли к жидким кашам на воде, вонючим тошнотикам и капусте во всех ее видах и проявлениях, мечтали о рыбе и мясе на праздники и думать не хотели о каких-то книгах. Наоборот, миссис Коул распродавала их, иногда просто меняя на еду, и таким образом Том уже обнаружил пропажу как минимум двух книг Байрона и одного Гюго.

Поэтому вне всяких сомнений сидеть и бездействовать дальше он не мог. Ему нужны были книги. И еда. А еще лучше и то, и другое, потому что в последнее время обеды стали всё скуднее, а миссис Коул всё раздражительнее.

Но легко ли добыть деньги маленькому сироте?

Скрипнувшая за спиной калитка не заставила Риддла обернуться, и чеканя шаг, неосознанно перенятый у взрослых, он прямиком направлялся в самую гущу Ист-Энда, туда, где еще бывают проездом более состоятельные граждане, чем рабочие близлежащих фабрик. Он знал, что скрип несмазанной калитки, если и привлечет внимание, то точно останется сознательно незамеченным, потому что даже слепой увидел бы, как в приюте ему не рады. Том знал, слышал даже, что в своих мыслях миссис Коул искренне жалеет, что он не умер вместе со свалившейся на их счастье мамашей, и ни теперь, ни когда-либо раньше не препятствовала его уходам из приюта, втайне надеясь, что однажды Риддл уйдет навсегда.

Но на её беду, тот всегда возвращался, и порой его карманы подозрительно топорщились, однако ругать его никто бы не решился. Да, Тому было всего лишь семь, но, умный и рассудительный не по годам, он старался уже сейчас как можно меньше зависеть от приюта, пусть и выбрав для сомнительно заработка не самый благородный путь.

Пристроившись возле пустой перевернутой бочки, по вечерам, верно, служившей столиком у местного паба, Том прищурился, цепким взглядом окидывая площадь перед ним. Суета Лондона, заполненного людьми и смогом вперемешку, здесь имела особую густоту, в которой невысокий мальчик в серой одежде мог быть никем не замеченным. Зато перед ним открывался отличный вид: вот куда-то спешит худо одетая мать, крепко держа ребенка за руку, вот рабочие в фуражках, перебрасываясь громкой веселой бранью, возвращаются с фабрики, а вот и господин в черном сюртуке и хомбурге, явно забывший снять всё это богатство перед приездом сюда. А зря...

Буквально вцепившись в него взглядом, Риддл мысленно попытался проникнуть в карманы сюртука и вытащить хоть что-нибудь: у такого богача точно будет несколько фунтов стерлингов без присмотра. И точно, ответ не заставил себя долго ждать: одна купюра змейкой выскользнула из кармана и незаметно, петляя между ногами прохожих, заскользила в руки Тома. Вот так удача, каков улов! Он злорадно ухмылялся, готовясь поднять купюру с земли, как вдруг та резко дернулась в сторону и полетела на другой конец улицы. Что такое? Проследив взглядом её маршрут, Том с удивлением обнаружил, как банкнота скрывается в складках длинного черного платья. А его хозяйка, выглядывая из-за угла, смотрит прямо на него. И довольно усмехается.

На вид ей было не больше, чем и Риддлу, но явно не детское платье превращало девчонку в старуху, а большие туфли только усугубляли дело. Длинные черные волосы слипшейся копной лежали на голове и спадали до плеч, они явно мешались: девчонка часто смахивала их со лба. Она всё смотрела на него, явно чего-то ожидая, и Том пересек площадь, готовясь вернуть честно награбленное.

— Эй, отдай. — Он поднял суровый взгляд, с досадой отмечая, что был ниже девчонки. — Это моё.

В ответ та показала язык и развела руками.

— Было ваше, стало наше! — ответила она весело, серьёзно прибавив: — А впредь знать будешь, что не один тут так карманы обчищаешь. Ищи новое местечко!

Сказав это, она развернулась, подняв пыль подолом длинного платья, и намеревалась удалиться, но Риддл был категорически с этим не согласен.

— А ну стой! — крикнул он, и стоявшая на пути незнакомки деревянная гора хлама рухнула ей под ноги. — Отдай деньги, а не то пожалеешь.

Сжав худые маленькие кулачки, он со всей детской серьезностью принялся надвигаться на девчонку, но та вовсе не испугалась его фокусов, а только засмеялась и бросилась бежать.

— Держи! — прокричала она звонко, достав купюру, и та, пролетев мимо Тома, последовала за ней.

Не было сомнений, что он побежит за ней следом. И Том побежал, пытаясь отбить наглую бумажку, так ловко парящую за своей хозяйкой, но заставить хоть кого-то из них остановиться он не мог. О, ему попался сильный противник, не в пример слабонервным приютским Бишопам, да к тому же эта девчонка умела вытворять что-то такое, что умел и он сам. Упустить её было никак нельзя, и, разозлившись, Том прыгнул вперед, снося девку с ног, а та, не ожидая этого, кубарем полетела вниз по грязной и узкой улице, утянув с собой и его.

Весь мир завертелся перед глазами, смешавшись в сплошные мыльные разводы, словно вода из корыта, в котором Марта стирает их вещи, а потом вдруг предстал серым дымным небом. Том лежал на спине, и в руках у него была заветная банкнота в пять фунтов.

— Ну ты и кретин, — засопели рядом, и наглая девчонка первая смогла сесть на грязную брусчатку, потирая ушибленную голову. — Так ведь можно и шею свернуть.

Она укоризненно посмотрела на Тома, который так и лежал, не моргая, и тут же обеспокоенно потрясла его за плечо. Может, он уже того?

— Эй, очнись сейчас же, Ист-Энд — не лучшее место, чтоб помирать! — хмуро сказала она и выхватила банкноту раздора.

Тогда только Том пришел в себя и тоже сел на камни, недоуменно смотря вокруг. Здесь он явно был впервые.

— Ты тоже дура, — ответил он сухо, — я же сказал не связываться со мной.

Злость переполняла его, и если бы он не ушибся так сильно, то точно разнес бы парочку окон, стеклами изрезав обидчицу, но та вдруг глянула на него обеспокоенно, и от соперничества между ними не осталось и следа.

— У тебя кровь на лбу. — Она покачала головой. — Еще бы, так лететь. Дай уберу.

И прежде чем Том успел возмутился, она потянулась к нему своими костлявыми руками, от которых повеяло странным теплом. Точно, это было практически так же, как он лечил себе разбитый старшими нос, только в этот раз было гораздо теплее и совсем не больно. Эта девчонка... Она тоже странная, такая же, как и он, и когда она хотела отнять руки, Риддл вцепился в ее запястья своими, не отпуская.

— Что это было? — не спросил, потребовал он.

Девчонка тряхнула головой, убирая с лица налипшие волосы, и в глазах её читалось недоумение.

— Как это "что"? — удивилась она. — Магия, конечно же. Ты разве не знал? Ты ведь тоже волшебник, я видела.

Теперь была его очередь удивляться. Отпустив руки безумной девчонки, он мимоходом прибрал забытые ею деньги к себе и, сощурившись, бросил в ответ пренебрежительное:

— Что за чушь! Волшебники только в глупых сказках бывают.

Но что противопоставить им, он не знал.

— Это только маглы так думают, ну эти, недалекие. — Девчонка расхохоталась, махнув рукой куда-то вверх, туда, где был выход на шумную улицу. — А мы — настоящие колдуны, мы особенные, понимаешь?

— Особенные... — повторил Том задумчиво, чувствуя, как в груди зарождается странный восторг.

— Ну да. Я думала, ты знаешь об этом, а ты... Ты тоже недалекий!

И она вскочила на ноги раньше, чем Том вновь успел наброситься на нее, на сей раз с кулаками.

— Я не недалекий, — прошипел он, вставая с брусчатки. Худые руки сжались до белых костяшек, и всем своим сердцем он хотел заставить эту наглую девку поверить ему, убедить. А лучше всего убеждает боль.

— Ох, ха-ха, перестань, верю, верю, что ты сильный колдун!

Но вместо того, чтобы заплакать и убежать, как все, девчонка... рассмеялась, хватаясь то за одно место, то за другое.

— Щекотно же, перестань, пожалуйста!

Звонкий, заливистый смех прозвучал так неожиданно после всего случившегося, что Том просто растерялся, опустив руки. Ей всего лишь щекотно?..

Тем временем девчонка поправила своё рваное платье, доставшееся ей явно с чужого плеча, вновь сдула волосы со лба и подошла ближе. Она улыбалась, но не надменно и презрительно, как все старшие из приюта, а так, будто они как минимум приятели.

— Ладно, извини уж, — сказала она, качнувшись на пятках. — Я думала, ты из семьи волшебников или полукровок... Но ты, наверное, маглорожденный, вот и не знаешь ничего. Верно, я угадала?

— Я сирота, — ровным голосом ответил Том, смотря прямо. — И о своих родителях не знаю ничего. Смотрительница приюта шутит, будто моя мать была из цирка...

Он брезгливо поморщился, не зная даже, от чего именно, но девчонка тут же нашлась с ответом, ничуть не смутившись.

— Значит, ты можешь быть кем угодно! Но это и неважно даже, главное, что ты — чародей. — Она всё улыбалась тонкими губами, а потом подмигнула. — Хочешь, я тебе всё расскажу? Ну, обо всём таком... волшебном?

— За просто так? — Том по-взрослому поднял брови, скрестив руки на груди.

— За булки и яблоки. У меня дома есть нечего, а ты опять умыкнул у меня деньгу! — бойко возразила она в ответ.

Том задумался. И спросил первое, что пришло на ум:

— А почему, если ты... — он замолчал ненадолго, — ведьма, то не можешь наколдовать еду?

Та лишь грустно улыбнулась.

— Потому что у меня нет палочки. А еще это, говорят, запрещено, да и меня никто не учил колдовать даже, я еще не в школе же. Ничего не получится, в общем. — Девчонка пожала плечами. — Ну так что?

Риддл из её ответа ухватил самое ценное: школа. Для таких же вот особенных, для "волшебников", как говорит девчонка... Она есть, существует, а значит, туда нужно попасть любым способом, сбежав из ненавистного приюта, и если для этого потребуется целое состояние, он обворует каждого в этом проклятом Ист-Энде.

— Хорошо. — Том тяжело вздохнул: сейчас ему просто придется сотрудничать с этой ненормальной. — Показывай, где этот твой... дом.

Он отряхнул безнадежно испачканные брюки, подумав, что выговор получит серьезный, если не придумает, как привести себя в должный вид. Озадаченно оттирая ногтем грязь с рукава, он старался идти вровень с девкой, не желая плестись даже на полшага сзади. Вот еще, унижение!

— А зовут-то тебя как, особенный? — спросила та, тут же представившись: — Я Селена. Селена Коллинз.

Она протянула свою костлявую широкую ладонь, на которой красовались свежие ссадины. Трогать такое не очень-то хотелось, но Том всё же пожал её, отметив, что и его рука была не намного лучше. Разве что ногти аккуратно подстрижены, но попробуй походи грязным у миссис Коул!

— Меня зовут Том Риддл, — коротко ответил он.