История одной сироты (рабочее) (джен)

— Мы ведём репортаж из самого центра событий…

Я недовольно покачала головой и цокнула. Клише, любимое моё, как же ты надоело. Не то чтобы заготовленным фразочкам постоянно находилось применение — в журнале, на который мы с Борей работаем, в первую очередь ценится умение импровизировать — «Сплетни, скандалы и слухи» славится своими экстравагантными статьями и количеством разнообразных рубрик. Опустив руку с микрофоном и расстроенно пнув мирно лежащий камушек, я криво улыбнулась оператору. Работа не шла от слова совсем: работники завода дали нам от ворот поворот, стоило лишь Боре случайно засветить камерой, да и какой это, блин, эпицентр событий, если до самого здания ещё где-то двести метров топать? Ну не-е-ет, сегодня я точно не вернусь без годной истории — не так уж и часто работники химических заводов допускают столь крупные промахи. Быть может, начальница даже на парочку выходных расщедрится, если мы постараемся.

Сам взрыв отгремел где-то семь часов назад, и пожарные успели разобраться с очагом возгорания. Вот только, даже спустя столько времени, вонь в округе стояла невыносимая. Я поправила респиратор на лице (не то чтобы от него была польза, но хоть какая-то защита) и окинула завод раздражённым взглядом. На самом деле, что респиратор, что мы с оператором, оказались здесь не за этим: приехали, чтобы опровергнуть весьма конкретные слухи насчёт сливания отходов в ближайшие озёра и уточнить парочку других моментов, а СИЗ с собой прихватили дабы не нарушать технику безопасности «от» и «до». Но у судьбы своё понимание юмора, поэтому про неё, как выяснилось, забыл кое-кто другой.

— Если бы не эти идиоты, мы бы уже давно взяли интервью, отсняли материал и вернулись в город.

А ведь он правду глаголит. Помимо основной задачи нам всего-то нужно было спокойно пообщаться с работниками, узнать о производстве и задать парочку каверзных вопросов о финансировании директору завода. Вот только, буквально за два часа до нашего приезда в одном из зданий случился взрыв. К счастью, несмотря на опасность предприятия, обошлось без серьёзных последствий для природы и близлежащих населённых пунктов, чего нельзя сказать про само здание завода — на ремонт точно уйдёт кругленькая сумма. Насчёт погибших нам ничего не сказали, но пострадавшие точно были, впрочем, их уже отвезли в ближайшую больницу. Увы, до подробностей нам, разумеется, как до Антарктиды пешком — охрана, немая словно рыба, выкидывает всех подряд с огороженной территории. Но мы с Борей весьма упёртые личности. Хорошая статья — лишь половина дела, а вот видео-обзор или фотосет для сайта — совсем другое, так что уходить, не попытавшись, будет как минимум глупо.

— Настя, предлагаю обойти огороженную территорию по кругу. Где-то наверняка есть лазейка. В сам завод мы не пойдём, но сделать пару фотографий просто обязаны. Подбирай пока нужные слова.

— Сегодня на химзаводе в таком-то там месте прогремел взрыв. Пока рано искать виновных в произошедшей трагедии — врачи до сих пор оказывают помощь пострадавшим. Из надёжных источников нам известно, что директором завода является сорока семилетний Герасимов Глеб Вячеславович, ранее привлекавшийся к ответственности за нарушение…

— Понял-понял, попридержи пока коней, Погорелова. Начнёшь разнос, как только я включу камеру.

Я злорадно захихикала. Мысленно. Докапываться до людей и лезть в интриги я умела профессионально, точно так же, как и находить приключения на собственную задницу. И где-то спустя двадцать минут, наконец, пробравшись на территорию завода, стало понятно, что от моих везения и упёртости всё же больше проблем, чем пользы. Я не успела толком осознать происходящее, как ноги подкосились, и моя тушка мешком картошки свалилась на землю. Последнее, что я услышала — затихающие крики Бориса на самом краю сознания…

* * *

Меня словно окатили ледяной водой. Резко сев, немигающим взглядом уставилась на преградившую выход из комнаты стену огня. Меня зовут Элли Клауд, мне восемь лет, и если я сейчас же не окажусь на улице, миссис Гринд, директриса приюта, будет в бешенстве. Нет, минутку. Меня зовут Анастасия Погорелова, мне двадцать шесть, и я уже второй год работаю в скандальном журнале кем только не лень.

Помотав головой, прикрыла рот и нос рукавом, а после постаралась отползти как можно дальше от огня. Во-первых, выйти через дверь не вариант — сквозь огонь невозможно пройти невредимой. Во-вторых, где-то здесь есть окно и оно достаточно хлипкое, чтобы его можно было разбить ботинком. В-третьих, я вообще нихрена не понимаю, что здесь происходит, и чего я надышалась на грёбаном химическом заводе.

Вставать в полный рост не решилась, так что до окна пришлось добираться чуть ли не ползком. Ботинок, а именно какую-то непонятную балетку с маленьким каблучком, я без сожаления стащила с ноги и со всей дури (на которую только было способно детское тело) ударила по стеклу. Осколки неприятно поцарапали руку, но это — фигня, жизнь куда важнее. Кое-как очистив раму от больших кусков стекла, забралась на подоконник и перебралась на ту сторону. Как ни странно, огонь, бушевавший в комнате, так и не сдвинулся с места. Уж не знаю, что за чертовщина тут происходит, но мне это только на руку.

Выбравшись из окна, неуверенно встала на небольшой карниз. Одного взгляда на землю мне хватило, чтобы мёртвой хваткой вцепиться в подоконник. Нет-нет, ни за что, прыгать я не собираюсь. Слегка пошатнулась. Блин, а вообще есть какие-то альтернативные варианты?

Воспоминания девочки по имени Элли нахлынули волной, мне даже пришлось зажмурить глаза, слишком уж красочными были картинки. В свои восемь девочка стала предметом насмешек для остальных сирот, не завела ни одного друга и дважды была возвращена в приют из-за происходящих с ней странностей. Странности были разными: от летающих вокруг Элли предметов и поразительно быстро заживающих синяков и царапин, до чего-то более серьёзного и пугающего. Вот даже сейчас огонь, безжалостно ворвавшийся в комнату, не тронул девочку.

В любом случае, Настька, тебе лучше сосредоточиться. Вообще, всё происходящее больше походит на сон. Вот только проверять, проснусь ли я просто сиганув на землю (второй этаж для маленькой девочки — это всё же слишком), как-то не хочется. На землю. Просто хочу на землю. Можно мне твёрдую почву под ногами, а не этот тупой карниз?

Меня резко оторвало от подоконника. Свободной от обуви стопой почувствовала прохладу и сырость, словно под ногами была мокрая после дождя почва. Стоп, а куда делось окно? Беспомощно проведя руками по воздуху, я, наконец, решилась открыть глаза. На втором этаже здания игриво полыхал огонь, ласково облизывая оконную раму. Готова поклясться, что стояла там ещё секунды назад.

— Клауд, несносная девчонка! — громко закричала миссис Гринд, подбегая ко мне и отвешивая звучную пощёчину. Щёку обожгло огнём. — Почему ты не вышла вместе со всеми?! Мне пришлось бегать вокруг приюта и искать тебя!

— Извините, миссис Гринд, — фраза была произнесена раньше, чем в голове успели оформиться хоть какие-то мысли. Мой голос был поразительно тихим, едва различимым. — Я испугалась огня.

— Испугалась она, как же. За мной. Вас сегодня же распределят по новым приютам, и только попробуй что-нибудь выкинуть.

Женщина схватила меня за локоть и потащила куда-то за собой. Именно потащила, в одной туфле, по сырой земле, не обращая внимания на мои жалкие попытки освободиться. Я с уверенностью могу заявить, что зовут меня Настя и моё любимое занятие — зависать на домашнем диване в свободное от работы время. Вот только, почему при этом я помню каждый день, проведённый в приюте имени Святой Марии?

Помню, как надо мной издевались другие дети, и то, что за восемь лет я уже порядком натерпелась. Без мозгового штурма тут явно не обойтись. Главный вопрос на повестке дня: а я всегда с такой лёгкостью говорила на английском? Настя Погорелова точно изучала его в школе и даже иногда посещала пары в университете, но чтобы так свободно на нём общаться… С другой же стороны, Элли Клауд родилась и всю свою жизнь провела в Лондоне, английский — её родной язык. Мозг кипит, земля трясётся, тьфу…

Неподалёку от входа в приют толпились примерно тридцать детей разных возрастов, самым младшим, но оттого не менее противным, было четыре года. Самым же старшим из приютских был Джек Оушен — шестнадцатилетний задира, именно от его компании мне перепадало больше всего.

— Миссис Гринд, это Клауд устроила пожар! — тринадцатилетняя девчонка, Никки Лоур, сразу же принялась выставлять меня виноватой, хотя я отчётливо помню, что именно она выронила из рук подожжённую сигару. Вот же дрянь.

— Лгунья, — я буквально прошипела это, невольно заставив девчонку вздрогнуть. — Будешь знать как жечь украденные сигары.

— Заткнитесь обе! — воспитательница одарила меня презрительно-внимательным взглядом и буквально отбросила мою руку. — Скоро приедет автобус. Мистер Гарднер, вы же спасли документы?

— Конечно, миссис Гринд.

Артур Гарднер — невысокий, с длинной бородой, хромающий на одну ногу старикашка. Крайне противная личность, обожающая подвергать детей физическим наказаниям. Лично меня, а вернее Элли, он порол порядка пяти раз, но вот некоторым доставалось в разы больше. Старик передал директрисе папку с какими-то документами, а я тем временем принялась осматриваться. Почему-то помню каждый уголок на территории приюта, несмотря на то, что оказалась здесь впервые.

Всё же слабо верится, что я изначально была Элли Клауд — знание русского языка не могло взяться из воздуха. Ну, грамматики так точно. Так, всё, Настя, давай, подводи итоги. Что я имею? (Ну или что в данном случае имеет меня, не суть). Родилась в двух тысячном году в Москве, отучилась на коммерческой основе в МГГЭУ по специальности «Социально-гуманитарная журналистика» и получила синий диплом (с горем пополам).

Устроившись репортёром в какую-то газетёнку, попёрлась в глухомань придумывать сплетни о директоре химического завода. Не знаю, что именно произошло, но во время поиска приключения на свою задницу, вырубилась и очнулась уже в теле Элли Калуд, в объятой пламенем комнате. Причём огонь меня не тронул — терпеливо дождался пока я свалю через окно и лишь потом принялся «доедать» комнату.

Я помню всю жизнь Элли, хотя первые годы какими-то урывками, а также переняла от неё умение нормально изъясняться по-английски. На этом, пожалуй, всё, потому что больше ничего и не произошло. Да, я ведь всего-то попаданка, подумаешь. Ну или до сих пор валяюсь на территории химзавода, наверняка надышавшись какими-то вредными веществами. Даже не знаю, какой из двух вариантов вероятнее, но, пожалуй, пока что остановлюсь на первом.

— Эбигейл Андерс, Саманта Блишвик и Оливер Брайн, — воспитательница держала в руках два каких-то списка, — приют Роберта Эддисона.

Девочки разочарованно вздохнули — их разделили с подружками. Я же едва сдержалась, чтобы не начать злорадствовать. У Элли было много недругов в этом приюте, так что не суть важно, куда её (меня, пардон) отправят.

— София Бэгли, Гарриет Вуд, Уильям Донован, Мариан Доуш, Кассандра Калвер и Эмма Кларк — церковный приют. Элли Клауд, Джон Коллинз и Беттани Купер — приют Вула. Меган Лейн, Ники Лоур, Фрэнк Лэнгтон…

Ну, приют Вула, так приют Вула, сомневаюсь, что там будет хуже, чем здесь. После переклички у детей появилось свободное время — никому не было известно, когда приедет автобус. Я же мысленно чертыхалась, потирая замёрзшую стопу о другую ногу. Для конца августа денёчек выдался весьма прохладным, да и собирающиеся на небе тучи не внушали особого доверия.

— Клауд, Коллинз и Купер, в автобус.

Я едва не проворонила приезд транспортного средства, но стоило лишь осознать происходящее, чуть ли не бегом кинулась к… подобию автобусов двадцать первого столетия. Кошмар, у меня язык не повернётся, назвать это автобусом в нормальном смысле этого слова. Я, конечно, понимаю, двадцатый век, все дела… А какая, кстати, сегодня дата? Прежде чем меня запустили в завывающую колымагу, миссис Гринд остановила меня, подписала какую-то тонкую папку и отдала её мне.

— Не вздумай потерять, Клауд. Никто не будет возиться с восстановлением.

Приняв из рук старой карги папку, я молча зашла в недоавтобус и уселась на ближайшее сидение к окну. Хоть почитаю, что мне дали.

Имя: Элли Клауд;

Дата рождения: 24.08.1927;

Место рождения: Англия, Лондон;

Родители: неизвестны;

Находится в приюте с 25 августа 1927 года;

Переведена в приют имени Вула 27.08.1935.

Ну, вообще, весьма неприятная ситуация. Мало того, что довоенное время, так ещё и вот это всё. По крайней мере, во время дороги у меня будет возможность разложить по полочкам чужие воспоминания. Закрыв глаза, я откинулась на подобие сидения.

С раннего детства с Элли происходили странные вещи: то предметы летать начнут, то обстриженные волосы чудесным образом отрастают за ночь. Как-то раз, Никки Лоур, попытавшись схватить Элли за руку, обожглась, а когда начала кричать и звать на помощь, у неё просто пропал голос. На неделю. Отсюда такая неприязнь между девочками и прикрепившаяся к Элли кличка «ведьма».

К слову, внешностью она на ведьму не смахивала совсем. Хотя, с этой сажей, размазанной по всему телу… Спутанные тёмно-каштановые волосы, глаза непонятного зелёно-болотистого цвета и бледная кожа. Словно вампир какой-то, ей-богу. Умоюсь, приведу себя в порядок и ещё раз попробую оценить размер катастрофы.

Возвращаясь к памяти, Элли мало с кем разговаривала, какое-то время дети думали, что она немая, а миссис Гринд даже хотела перевести девочку в приют для детей-инвалидов. Девочка была слабой физически и часто болела, зато какой у неё был характер! Вечно отстранённая ото всех и пребывающая в своём мире Элли просто не могла не стать объектом чужих насмешек. Бедняжка, да и только. Я покачала головой, выражая неодобрение, и предпочла вернуться к просмотру содержимого папки. Стоит узнать как можно больше о своём новом теле, мало ли, что мне пригодится.

Двадцать пятого августа тысяча девятьсот двадцать седьмого года на пороге приюта имени Святой Марии была оставлена корзина с младенцем, девочкой. Меня разбудил её плач. Ребёнок был завёрнут в мокрое от дождя одеяльце, а в самой корзинке находилось письмо, по всей видимости, написанное родителями. Конверт промок и чернила растеклись, так что часть содержимого, в том числе полное имя и фамилию, разобрать не удалось. Никаких документов на девочку не было.

Краткая характеристика: Элли смышлёный ребёнок. Она молчаливая и почти не общается с другими детьми. Но стоит только произойти каким-то непонятным вещам, как девочка сразу же оказывается рядом. Иногда с ней случаются непонятные вещи, и я искренне надеюсь, что когда-нибудь это прекратится. По развитию Элли не отстаёт от сверстников, сносно умеет читать и писать. За девочкой стоит присматривать, но много проблем она не доставит.

Я хмыкнула, прочитав подобную характеристику. Элли, может быть, проблем бы и не доставила, но зная свой характер, проблемы будут на каждом шагу. К следующему листу оказался прикреплён конверт.

Элл… Кл…

24.08.1927

Все остальные буквы и вправду было невозможно разобрать. Кто-то явно воспользовался самыми дешёвыми чернилами и даже не дал времени им высохнуть. Почерк, кстати, обалденный. Я бы даже сказала, каллиграфический. Очень красивый. Приподняв прикреплённый конверт, я пробежалась глазами по бумаге, исписанной тем же самым почерком.

Уважаемая Элладора Гринд!

Прошу вас принять мою дочь в стены вашего приюта и вырастить из неё достойного человека. Знакомые весьма лестно отзывались о вас, и я надеюсь, что их слова были правдивы. Девочка родилась только вчера, но по некоторым обстоятельствам, ни я, ни её отец, не можем более заботиться о ней. Под одеяльцем вы найдёте мой скромный подарок. Считайте это анонимным пожертвованием.

Желаю вам всего наилучшего, миссис Гринд!

Ага, вот оно значит как. Если я теперь Элли, то значит, это меня тупо выкинули. Мало того, что взяли, притащили к приюту, выбрав при этом наиболее отвратительную погоду, ещё и деньги заплатили за то, чтобы не было лишних вопросов. Не знаю, конечно, кто там теперь моя матушка, но плюнуть ей в лицо уж очень сильно хочется.

— Выходите, тунеядцы, приют Вула ждёт вас.

Водитель не особо с нами церемонился — просто открыл дверь и внимательным взглядом проследим за тем, чтобы мы все вышли. Я в срочном порядке запихивала документы обратно в папку. Кроме письма. Письмо и конверт и решила оставить себе. Будет служить как маленькое напоминание. Сложив их в несколько раз, я подложила их под пятку в оставшуюся туфлю и тоже поспешила покинуть автобус.

Трёхэтажный приют Вула выглядел ещё более мрачно, чем приют Святой Марии, а железные ворота и вовсе не внушали никакого доверия. Автобус попыхтел на прощание и уехал восвояси, а к нам навстречу вышла молодая светловолосая женщина.

— Добро пожаловать в приют Вула, дети. Миссис Гринд дала вам что-нибудь с собой?

Вся наша троица с неуверенностью подошла к владелице приюта. Я отдала ей анкету последней.

— Наш приют был основан в конце девятнадцатого века и является одним из самых престижных среди существующих в Лондоне на данный момент. Мы не владеем несметными богатствами, но у вас будет необходимый минимум. С пяти лет воспитанники нашего приюта посещают небольшую церковную школу, с семи помогают воспитателям, а с девяти начинают отрабатывать своё пребывание в тепле и уюте за стенами приюта. Подъём в семь утра. В восемь завтрак. Обед в час дня. Ужин в семь часов. На улицу нельзя выходить после девяти вечера. Отбой в десять. Всё остальное узнаете со временем. Сейчас у нас свободна одна комната, как раз двухместная, и есть по одному месту в комнатах у девочек и мальчиков. Распределитесь сами?

— Я бы хотела в отдельную комнату, — Беттани сразу же попыталась урвать себе выгодное место.

— Я бы с радостью стал жить другими с мальчишками, — как-то неуверенно заявил Джон, — если они не против, конечно же.

— Буду в одной комнате с Беттани, — я проговорила это не очень громко, но достаточно внятно. Беттани побледнела и посмотрела на меня с ужасом в глазах.

— Извините, миссис Коул, я передумала. С радостью буду жить с вашими воспитанницами. Кто угодно лучше, чем эта ведьма.

Женщина отчего-то вздрогнула и окинула меня абсолютно диким взглядом.

— Элли Клауд, значит? — миссис Коул с лёгкой паникой вытащила содержимое моей папки и принялась читать характеристику. — Вот же стерва Гринд, ещё одну сумасшедшую мне подсунула. Ну ничего, Клауд, компания у тебя будет под стать — Реддла все приютские сторонятся, а теперь вашу часть крыла и вовсе будут за десяток метров обходить. Значит так, Коллинз в четырнадцатую комнату, Купер в тридцать первую, Клауд в двадцать шестую. Сначала в душ, потом переоденетесь в форму. Можете пока пойти осмотреться, но чтоб через пятнадцать минут были здесь.

— А Реддла случаем не Томом зовут? — о сорвавшихся с языка словах, пожалела почти сразу же. Женщина шарахнулась от меня. — Извините, миссис Коул.

— Т-том. Том Марволо Реддл. Ты знаешь его? — женщина точно была напугана, а я корила себя за несусветную глупость.

— Такое сочетание имени и фамилии часто встречается. Я просто предположила. Извините за этот вопрос.

— Идите пока куда-нибудь. Я принесу мыло и форму.

На самом деле, я тоже напугана. Лондон, тридцатые годы, необъяснимые вещи, больше напоминающие магию… А теперь ещё и приют Вула с Томом Редллом. Кажется, меня не слабо так приложило, раз подсознание загнало меня в мир Гарри Поттера. Интересно, а раз с Элли происходили всякие странности, была ли она волшебницей? Тогда и странное поведение огня в комнате с лёгкостью можно объяснить. Ладно, предположим, Элли Клауд действительно была волшебницей, но передались ли мне её способности?

Примерно разобравшись в нумерации комнат, поднялась на второй этаж и принялась искать двадцать шестую комнату. Так, двадцать пятая, двадцать четвёртая… двадцать первая. Развернувшись, направилась в противоположном направлении. Тридцатая, двадцать девятая, двадцать восьмая, двадцать седьмая…

Я невольно затормозила возле этой комнаты. Если я и вправду в мире Гарри Поттера, то мальчик, живущий в этой комнате, — будущий Тёмный Лорд Волан-де-Морт. Брр, не хотелось бы перейти ему дорогу. С сомнением потоптавшись возле соседской двери, всё же дошла до своей комнаты. Открыв дверь и переступив порог, едва смогла удержать рвущиеся с языка маты.

Двадцать шестая комната была угловой, так что окна здесь было два. Ага, и оба разбитые. Стены были щедро увешаны паутиной. Комната явно была рассчитана на двоих — об этом говорили две кровати, пара письменных столов и прочие мелочи. Потолок и пол были покоцаны временем.

Буду очень рада, если мне разрешат здесь всё передвинуть — при нынешней расстановке мебели места не было от слова совсем. Поочерёдно опробовав обе кровати, выбрала себе наиболее удобную и, наконец, сняла с ноги осточертевшую туфлю. Конверт и письмо положила под подобие матраса, туфлю же от всего сердца пнула под кровать. Всё равно проку от неё никакого.

Прикинув, что пятнадцать минут уже почти истекли, поспешила вернуться на первый этаж. Надеюсь, мне выдадут какую-то обувь, потому что от этих жалких кусков тряпки, по нелепой случайности именуемых носками, нет вообще никакого проку. Когда спустилась, Джон и миссис Коллиз уже были там. Беттани спустилась по лестнице сразу после меня.

— За мной.

Никто из нас не рискнул перечить. Мы пошли куда-то вправо от лестницы, а, уткнувшись в конец этажа, спустились в полуподвальное помещение. Смешно, вот прям до слёз смешно. Прекрасные условия для жизни детей, обхохочешься (ладно, сделаю скидку на то, что на дворе сейчас сложные времена).

Джону отдали стопку с одеждой, отправили в какую-то незаметную комнату справа, а нас с Беттани повели дальше. Душевая представляла из себя пустую комнату с тремя тоненькими перегородками — здешние душевые кабины, вдоль стен стояло два умывальника, а где-то сбоку располагалась дверь, ведущая в уборную. Ну, хоть на этом спасибо. Миссис Коул положила на край умывальников два комплекта одежды и поставили под ними две пары туфель.

— Давайте быстрее. Если не поспешите, пропустите ужин.

Мысленно чертыхнувшись, приняла предложенный мне кусочек мыла и расчёску, а после зашла в пугающую кабинку. Кое-как избавившись от одежды, включила душ и, стиснув зубы, залезла под холодную воду. Горячей тут, ожидаемо, не наблюдалось. Если так в каждом приюте, то неудивительно, что Элли часто болела.

Не без труда намылив волосы, да и всё оставшееся тело тоже, я мысленно стала перечислять все известные мне матерные слова, затем, взяв расчёску, принялась расчёсывать спутанные лохмы. Спустя несколько минут борьбы, я смогла как-то исправить катастрофу на своей голове и смыла с себя остатки мыла. Так, теперь нужно переодеться. Вот только, приютская форма лежит в другом конце помещения, а топать до неё по грязному как-то не очень хочется.

— Извините, миссис Коул, — неуверенно выглянув из-за угла, я не увидела ровным счётом никого. В соседней кабинке до сих пор лилась вода, а вот воспитательницы явно не наблюдалось в комнате.

Поджав губы, принялась гипнотизировать взглядом одежду. Если Элли и вправду была волшебницей, и её способности остались при мне даже после того, как сознание помахало ручкой этому телу, то вот сейчас магия очень сильно пригодится. Лети. Ну лети же сюда. Пожалуйста? Please? Должна же как-то включаться и выключаться эта фигня с магическими выбросами.

Прожигая взглядом одежду, я надеялась на лучшее, но даже спустя полминуты гляделок куча шмоток так и не шевельнулась. Цокнув, с гордо поднятой головой нагишом проследовала к одежде и обуви, а после так же торжественно вернулась назад в кабинку, чтобы помыть ноги. Наконец переодевшись, вышла из душевой. Миссис Коул тут же появилась в комнате, чтобы забрать у меня всё, кроме несчастной расчёски.

— Если потеряешь, сама на новую зарабатывать будешь.

Беттани, уже тоже переодевшаяся, смотрела на меня волком. Когда воспитательница отвернулась, я повернулась к девочке и с ми-и-илой такой улыбочкой провела по горлу ребром ладони. Купер вроде прониклась и сразу же выскочила за дверь.

На ужин мы шли в полном молчании. Да и надобности в разговоре я не видела. Многие полезные комнаты, как выяснилось, в основном располагались на первом этаже — единственное о чём за всю дорогу обмолвилась миссис Коул.

До дверей столовой мы дошли за каких-то несколько минут. Окинув взглядом помещение, я невольно поджала губы. Детей в приюте Вула было порядка пятидесяти, и все они сейчас смотрели на меня и Беттани как на каких-то назойливых мух. Боятся, что из-за пары-тройки новых сироток их станут меньше кормить? Дети перешёптывались, глядя то на меня, то на мальчика, в одиночестве сидящего в самом углу зала. Брюнет с прилизанными волосами, на вид того же возраста, что и моё новое тело. Хм, может ли быть такое, что он и есть Том Реддл?

Миссис Коул подвела нас к столу с выдачей еды и снова ушла куда-то. Когда моя тарелка оказалась забита какой-то похлёбкой, я не смогла скрыть отвращения на своём лице. Брезгливости, что Анастасии Погореловой, что Элли Клауд было не занимать. Напиток к этой субстанции был соответствующий — вода с добавлением непонятных красителей. Повторюсь, просто охренительные условия содержания детей. Да, довоенные годы, всё понимаю. Но мать вашу, так и откинуться недолго!

— Которая из них та самая ведьма?

— С каштановыми волосами. Со светло-русыми — Беттани, она нормальная.

— Мало нам Реддла было, так теперь ещё одна ненормальная.

Максимально игнорируя шепотки детей, пошла к тому столу, за которым в одиночестве сидел мальчик, изначально привлёкший моё внимание. Дойдя, молча поставила поднос и села напротив ребёнка.

— Она с Реддлом села, ну точно ненормальная!

— А если с ней тоже странные вещи будут происходить?

В груди медленно, но верно разрастался комок раздражения. Смейтесь-смейтесь, я дама злопамятная, лелеющая себя любимую и умеющая кусаться.

— Эй, новенькая, а правду говорят, что тебя даже огонь не берёт?

— Не разговаривай с этой ведьмой.

Проигнорировав очередной выпад со стороны какого-то парнишки, зачерпнула полную ложку похлёбки и в один момент отправила её в рот. От-вра-ти-тель-но. Пожалуйста, дайте мне мыло, чтобы я могла вымыть себе язык. Мне всегда с трудом удавалось перебарывать брезгливость, так что на моём лице почти сразу же отразилось отвращение. И именно в этот момент, как назло, тот пацан снова начал докапываться до меня. Я спокойно положила ложку и повернулась к идиоту, не умеющему держать язык за зубами.

— Врежу. Понял? — едва слышно проговорила я.

Парень отшатнулся от меня, как от прокажённой, а шепотки в столовой возобновились. Уж было вернувшись к похлёбке, столкнулась со взглядом с Томом.

— Ну, и? — вопросительно приподняв бровь, окинула мальчишку безразличным взглядом. — Да, я ведьма, рада знакомству.

— Настоящая, что ли? — с полным пофигизмом поинтересовался мой собеседник. — Не хватало мне только с сумасшедшей общаться.

— Я такая же нормальная, как и ты, Реддл. А вот все остальные в этом месте — двинутые.

Разорвав зрительный контакт, вернулась к поеданию похлёбки. Если заснув в кровати не проснусь на территории химического завода, можно официально заявлять, что я в заднице. Потому что выживать в этом месте будет тем ещё удовольствием.