Полусумерки (Полусага) (джен)

Make love, not war.

Один из лозунгов движения хиппи

Враг моего врага — мой друг.

Народная мудрость

Из динамиков — вместо привычного лопотания министров, бравых речей генералов или пестрящей заковыристыми терминами тарабарщины представителей научного сообщества, докладывающих об успехах, неизменно умалчивая о провалах, — доносились какие-то весьма странные звуки: визг, истошные крики и даже рычание. С крайне обалделым видом наблюдающий за происходящим на экране пророк Братства Нод даже не сразу заметил появление генерала Катар.

— Порнуху смотришь? — исключительно из праздного любопытства спросила она, подходя. Не то чтобы часто заставала Кейна за подобным времяпрепровождением, а если честно, то и вообще никогда, но кто ж его инопланетную душу знает, вдруг именно сегодня интерес к человеческим забавам проснулся.

Визг сменился треском, грохотом и воплем "Белла-а-а-а!!!".

— Не-а… — Кейн с трудом отвёл взгляд от экрана. — Этот странный фильм, который по всем каналам недавно транслировали… "Сумерки".

Любопытство Килиан праздным быть перестало.

— Ну и как тебе?

— Лучше бы я смотрел порнуху…

Прочитав третий доклад, генерал Грейнджер понял: мирная жизнь закончилась. И случилось это уже как минимум полгода назад, пусть даже пока нигде ничего не взрывается, никто не нападает на благоустроенные Синие Зоны, не сливает жидкий тибериум в городские водопроводы, не выбегает на центральную площадь, обвязавшись динамитом и с горящими фанатизмом глазами… Пусть ещё не объявился Кейн, чтоб сообщить, что до сих пор жив, и поздравить всех с началом новой войны… Мира больше нет. И беда пришла вовсе не под чёрно-алым знаменем с зелёных полей и Жёлтых Зон.

Беда пришла со страниц книги, самой обычной книги про любовь самого обычного вампира и самой обычной девушки.

Тихое помешательство читающей публики добралось до известной киностудии, и там оперативненько сняли фильм. Помешательство публики смотрящей оказалось далеко не таким тихим.

Количество жертв медленно, но верно ползло к юбилейной тысяче. В начале списка значились критики всех мастей, разнёсшие фильм — а заодно и книгу — в пух и прах. За ними шли те, кто так или иначе рискнул оспорить литературную одарённость миссис Миллер, просто допустил нелицеприятные высказывания по поводу актёрской игры или провинился в каких-нибудь мелочах… Все остальные пострадали лишь за то, что не стали ярыми фанатами "Сумерек".

И стычки, раньше доходившие разве что до девчачьих потасовок с выдиранием волос, теперь эволюционировали в иное явление. Поклонники романа начали тихо-тихо организовываться в довольно большие отряды и банально запугивали несогласных с их точкой зрения. Разными способами.

Грейнджер выглянул в окно. На стене здания напротив красовалась огромная растяжка, с которой на мир взирал Эдвард Каллен.

— Ты эту книгу читала? — спросил генерал у своей ассистентки, как раз притащившей очередные донесения с полей.

— Сейчас читаю, сэр, — лейтенант Тэлфайр смущённо улыбнулась.

— Выбрось. Нет, лучше сожги.

— Но, сэр…

— Это приказ, Сандра.

— Да, сэр…

— Ты не передумал насчёт войны?

— Угу… — Пророк с отсутствующим выражением лица отщипывал от тибериумной друзы мелкие кристаллики.

— Ладно. — Подавив желание треснуть этой друзой Кейна по лбу — чтоб запомнил наконец, что кристалл-то хоть и священный, но для нормальных людей ядовитый, так что нечего его по всему Храму таскать, не игрушка, — генерал Катар сообщила: — Тогда идея есть.

— Угу…

— Если вкратце, захватим Годдард, потом взорвём к чертям "Филадельфию", там как раз скоро весь Совет директоров ГСБ соберётся… Что скажешь?

— Угу…

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Килиан подошла поближе. Пророк, конечно, существо с пребольшими в голове тараканами, но изображать из себя филина он до сих пор не пытался.

— Н-нет. Слушай, Килиан… Я не знаю, почему, но… мне вдруг очень захотелось посмотреть ещё раз "Сумерки". Это… совсем плохо?

— Угу, — чуть не сказала генерал, но вовремя прикусила язык и ограничилась тем, что красноречиво прикрыла глаза ладонью.

Тем временем на борту орбитальной станции "Филадельфия" царило приятное оживление. Все директора Глобального Совета Безопасности во главе с Лией Кинсбург с показной серьёзностью готовились к очень важному совещанию, но на самом деле пользовались случаем пощеголять перед камерами, потроллить журналистов и поболтать друг с другом: решения уже были приняты несколько дней назад на тайном заседании, оставалось только их озвучить на грядущей пресс-конференции.

Но все планы пошли прахом, едва на связь с "Филадельфией" вышел… а вот и нет, вовсе не Кейн. Рэдмонд Бойл собственной персоной. Из-за проблем в казначействе он задержался на Земле и должен был прибыть с минуты на минуту.

— Лия, я не смогу прилететь, — сразу же заявил он. — Нет-нет, даже не уговаривай. Тут всё плохо, просто ужасно, армагеддон и вавилонское столпотворение! И со всем мне разбираться! Нет-нет, не прилечу. Я очень занят!

О состоянии дел в казначействе гендиректору Кинсбург доложили уже давно. Ничего страшного там не было, но Рэдмонд не мог не воспользоваться случаем: он до смерти боялся любого транспорта, перемещавшегося на высоте более десяти метров над поверхностью. Кроме, может быть, лифтов, и то лишь потому, что не воспринимал их как транспорт. В самолёт, а тем более на космическую станцию, его заманить было нереально. Разве что…

— Мне очень жаль, Рэдмонд. Я надеялась, что ты присоединишься к нам в этот ответственный момент… К тому же наша гостья хотела тебя видеть…

— Гостья?

Лия понизила голос до заговорщического полушёпота:

— Стефани Миллер…

— Та самая Стефани Миллер?! — едва не подскочил Бойл. — Она там? Но… я не знал…

— Она здесь инкогнито. Какая досада, что ты не сможешь встретиться с ней…

— Лечу! Я уже лечу!!!

— Ждём только тебя, — на лице Лии Кинсбург нарисовалась исполненная сдержанной радости улыбка, которая расползлась в торжествующий акулий оскал, едва связь прервалась.

В контрольном зале бункера Легиона было тихо. И пусто.

— Алекса? — на всякий случай позвала генерал Катар. И не ошиблась — из-за консоли ИскИна высунулась взлохмаченная и довольно испуганная аббатиса.

— Это ты… — выдохнула она, вставая.

Уже предполагая худшее, но зная, что её предположения, скорее всего, окажутся лишь бледной тенью реальности, Килиан требовательно спросила:

— Ну, что опять натворила?

— Я не специа-а-ально! — сразу же заныла Алекса, притворно шмыгая носом и украдкой поглядывая на Килиан, гадая, так поможет или немножко поупрашивать придётся. — Я скачала из сети архив с книгой Миллер, а как только открыла, Легион… зави-и-ис! И отключи-и-ился…

— Умная машина.

— Как мне теперь всё исправи-и-ить?..

Ответить генерал не успела — на огонёк заглянул Кейн. Посмотрел на старательно делающую крайне виноватый вид Алексу, на в который уже раз устало прикрывшую рукой глаза Килиан… Всё понял, но, собрав остатки оптимизма, решил проверить.

— Только не говори, что опять угробила мой ИскИн.

— Я не специа-а-ально! — аббатиса уткнула лицо в ладони: побоялась, что не сумеет достойно изобразить нужную степень раскаяния.

— Твою мать! — громко сказала Килиан.

Это произвело довольно странный эффект. Медленно посветлели мониторы, ожили, весело замигали лампочками контрольные панели, тихо загудели процессоры… ИскИн пришёл в себя.

— Что ты сделала? — обалделым хором спросили Алекса и Кейн.

— Универсальная команда, отменяющая последние действия. Встроена во все операционные системы по многочисленным просьбам пользователей.

Четыре расположенные по углам помещения видеокамеры синхронно нацелились на аббатису с немым укором в линзах объективов.

"Алекса, ты смерти моей хочешь?" — высветилось на центральном экране.

— Нет, я хочу почитать "Сумерки"…

— Лучше я тебе книжку дам, — Килиан направилась к двери: раз всё обошлось — ведь обошлось же? — можно и к делам вернуться. — Только пару страниц дочитаю…

Тут уже у Кейна глаза стали квадратные.

— Тебе-то это зачем?

— М-м… надо же знать, с каким врагом придётся иметь дело.

— Кстати, о врагах, — теперь о делах насущных вспомнил и Пророк. — Легион, что там с диверсией в казначействе ГСБ? Ты задержал Бойла?

Экран замигал, затем на нём медленно проявилось изображение какого-то рыжего кота с проникновенным взглядом. Кот выглядел оч-чень виноватым.

— Это… это было важно, да? — невинно похлопала ресницами Алекса, тем не менее отступая под защиту консоли.

Кейн только вздохнул:

— И что мне с тобой делать?..

— Посадить под домашний арест без конфет и телика, — предложила генерал Катар. — Ну или поцеловать и сказать, что не сердишься…

На этом она подмигнула Алексе и ушла за книгой. Вслед ей пролетела и со смачным шлепком впечаталась в стену связка проводов: шутка явно не понравилась.

— Ладно, придушу тебя позже… — пообещал Кейн и тоже поспешил удалиться, чтобы обдумать, как теперь скорректировать планы.

Иногда генерал уж слишком хорошо угадывала его желания.

Коммандер Уилл Джонсон козырнул с порога и промаршировал к заваленному всяческой документацией столу. Генерал Грейнджер поднялся ему навстречу.

— Быстро ты, сынок. Молодец.

— Стараюсь, сэр! — рявкнул коммандер так, словно находился не в небольшом кабинете, а на плацу перед строем свежеобритых салаг.

— Нормально добрался? У нас тут, как видишь, неспокойно…

— Добрался без происшествий, сэр!

— Хорошо. Тогда к делу. Мы ещё толком не поняли, что произошло, но ясно одно: Братство что-то затевает! И нам нужно выяснить, что именно. Они собирают войска по всем Жёлтым Зонам, но пока не нападают на наши укрепления… Гендиректор Кинсбург приказала открывать огонь только в ответ. Так что теперь мы ждём их действий. А вот чего ждут они?

С улицы донеслись выкрики:

— Эдвард! Белла! Любовь навеки!

Поморщившись, Грейнджер приступил к изложению задания.

— Все войска Восточного побережья в твоём распоряжении. Для начала проверь-ка, что фанатики делают в Северной Каролине, недавнее сканирование местности выявило там подземную энергосеть… Загляни в штаб военной разведки, лейтенант Кирси Джеймс предоставит тебе все необходимые данные. Если нодовцы решили построить у нас под носом базу, это можно будет номинировать на премию "Шутка года"…

Уилл внимательно слушал, но то и дело чуть склонял голову, словно пытаясь уловить, что там такое интересное творится за окнами.

— Вопросы есть? — ознаменовала окончание разговора стандартная фраза.

— Никак нет, сэр!

У генерала зазвенело в ушах.

— Свободен.

Уилл уже успел домаршировать до двери, когда Джек вспомнил, что вопрос есть у него самого.

— Коммандер? Подожди, сынок… Скажи, ты читал "Сумерки"?

— Нет, сэр…

— Слава богу…

— …Я их смотрел!

Коммандер Джон Уиллсон был уверен, что у него всё получится. И у него всё получилось.

Его отряду удалось подобраться к Годдарду незамеченным, презренные неверные даже не подозревали, что за свистопляска затевается, наверняка сообразили, что к чему, лишь когда предстали перед вратами рая…

Задание было простое: захватить или уничтожить центр управления системами противоракетной обороны. Зачем это было нужно, Джону не сообщили, но у него на сей счёт были свои соображения.

И вот теперь миссия выполнена. Годдард захвачен. "Филадельфия" беззащитна.

Кейн будет доволен…

Джон приказал отправить донесение в Первый Храм, дабы порадовать начальство своими успехами, но кто-то из техников подсуетился и установил видеосвязь, чтоб Пророк смог полюбоваться на героев Братства во всей их усталой, грязной, запылённой и ссадино-синяковой красе.

Выслушав доклад коммандера, Кейн забацал прочувствованную двухминутную речь, чуть менее чем полностью состоявшую из цветистых метафор, суть которых сводилась к тому, что Братство рулит, а ГСБ — отстой.

— Идите и взгляните на небо, дети мои! И вы узрите, как карающий меч Братства отсечёт голову гидре! — в заключение вдохновенно призвал Пророк и исчез с экрана.

Молодой сержант робко спросил довольно лыбящегося коммандера:

— Брат, прости, а что он имел в виду? Ну, про гидру и небо… Что-то я не понял…

Джон легкомысленно пожал плечами:

— Да "Филадельфию" взорвут, наверно.

— Правда? — ахнул сержант и едва не схватился за сердце. — Но… но её нельзя взрывать!

— Это почему ещё?

— Но там… там… там же Стефани Миллер!

Следующие полчаса оказались самыми насыщенными в жизни Джона Уиллсона. Потому что он успел допросить с пристрастием одного из пленных командиров, отправить собственных инженеров чинить старательно раздолбанный центр управления, перевербовать четырёх вражеских в помощь своим, помаяться сомнениями на тему, правильно ли поступает, вспомнить, сколько скупых мужских слёз было пролито над последними страницами "Сумерек" и сколько ногтей обкусано в ожидании выхода фильма, перестать сомневаться, активировать наконец-то починенную систему противоракетной обороны, уничтожить летящую к "Филадельфии" ракету и с чувством выполненного долга торжественно сдаться как раз прочухавшемуся после допроса командиру ГСБ.

— Сте-фа-ни! Сте-фа-ни! Сте-фа-ни! — скандировала многотысячная толпа, собравшаяся у КПП на границе С-11. С минуты на минуту ожидался кортеж директоров ГСБ, но кого эти политиканы интересовали?

С ними должна была вернуться из едва не окончившегося трагически путешествия сама Стефани Миллер!

После того как кто-то в казначействе подслушал секретный разговор Бойла с гендиректором и пустил слух, что автор "Сумерек" находится на борту "Филадельфии", проныры-журналисты, собравшиеся на этом самом борту ради пресс-конференции, всеми правдами и неправдами отыскали Стефани и следовали за ней по пятам, да так старательно, что сотрудникам станции пришлось по громкой связи напомнить им об основной цели их прибытия. Трижды.

И теперь люди, из последних новостей почерпнувшие скупые сведения о том, что кто-то запустил ракету, а кто-то её сбил, вышли встречать не иначе как чудом спасённую писательницу. Они прямо на ходу сочиняли оригинальностью сравнимые с восьмым ремейком "Кошмара на улице Вязов" речовки и хромые стишки, которые и орали так, что во всех окрестных Жёлтых Зонах тибериум потрескался.

— Всем, кто против, пустим кровь! Миллер! "Сумерки"! Любовь!

— К чёрту ГСБ и Нод! Миллер — супер! Аффтар жжот!

— Это "С"! Это "М"! Это "Сте-фа-ни Мил-лер"! Ура-а-а!!!

— Стефани в президенты! — вдруг выкрикнул кто-то. Толпа притихла, вспоминая, что такое "президент", — этой должности никто не занимал со времени кризиса Огненного Шторма: как-то и государств тогда нормальных не осталось… Наконец самые сообразительные подхватили идею с учётом современных реалий:

— Стефани в гендиректоры!

Через секунду уже тысячи собравшихся самозабвенно драли глотки, повторяя призыв.

Ехавшая в одном из лимузинов вместе с Бойлом и парой других директоров Стефани умильно улыбнулась:

— Поклонники такие выдумщики…

Рэдмонд наклонился к ней и доверительно прошептал:

— Вообще-то, это глас народа, к которому мы, лидеры, должны прислушиваться… В самом деле, разве вы бы не хотели…

— Что вы, — отмахнулась с долей кокетства Стефани. — Какой из меня гендиректор?

— Самый лучший! — уверенно заявил Бойл. — И, если вы позволите, я постараюсь доказать это. Скажу по секрету, политический курс Лии многих не устраивает. А вы… за столь короткое время вы сделали так много для нас, для всего мира… Ваша книга — это откровение… Вы, как никто другой, достойны поста гендиректора. Вы ведь не откажетесь возглавить народ и открыть ему дорогу в мир любви и радости?

— Пожалуй… не откажусь. Но до выборов гендиректора ещё около трёх лет…

— Народ не может ждать так долго!

Словно в подтверждение слов Бойла, снаружи опять послышались вопли, полные обожания и восхищения.

— Если позволите, я сам всё устрою.

— Ну если вас это не затруднит… Ради народа я готова на всё.

Стефани отвернулась к окну. Если бы гендиректор Кинсбург видела её ухмылку в этот момент, она бы лопнула от зависти.