Перепутье (джен)

Метель кружит в своём невероятном танце, и нет ей ни начала, ни конца. Даже самый зоркий глаз не смог бы различить в этом круговороте ничего, кроме слившихся в одну белесую пелену снежинок. Они будто соревнуются в скорости и находчивости, то опережая своих соперниц, то с завидной ловкостью резко меняя траекторию. И в этом хаосе, среди торжества Природы, кажется, никто не способен протянуть достаточно, чтобы выжить и дождаться отступления стихии…

— Рума, — сдавленный хрип едва ли можно различить: душераздирающий вой вьюги перекрывает все остальные звуки, будто стараясь намеренно помешать путнику.

Но промедление он себе позволить не может.

— Рума! — последовала новая неудачная попытка: голос перестал повиноваться своему хозяину ещё пару часов назад, однако отступить означает обречь друга на верную гибель.

Этого он не допустит.

Тяжёлые волчьи лапы утопают в глубоком белом покрывале, оставляя на нём отчётливые следы. Обычно те легко заметаются хвостом, однако сейчас в этом нет нужды: снегопад, кажется, только входит в раж и тут же уничтожает все неровности, возвращая зимнему пейзажу первозданную аккуратность. Вокруг, даже в воздухе, столько белого, что создаётся ощущение, будто весь снег, не нашедший приюта на земле, устремился ввысь. Возможно, так оно и есть?

Крупный серебристо-чёрный волк, в очередной раз собравшись с силами, смачно фыркает: неугомонные снежинки так и норовят забраться не только в уши, но и в нос, отзываясь неприятным, морозным покалыванием. Вокруг, насколько хватает взгляда, кроме беспорядочного мельтешения, подсвеченных слабым лунным сиянием, ничего невозможно различить. Вымотанный нелёгкой дорогой путник всё явственнее понимает, что долго так протянуть не сможет.

— Рума, — имя, уже подобное мантре, слетает с губ вместе с сиплым выдохом.

Однако в ответ так и не раздаётся привычного отклика: никто не позвал Лантеса. Он даже не сумел осознать, как всё случилось: слишком внезапно, слишком невероятно.

Раскрытые кожистые крылья дракона взметнулись вверх и вмиг опустились, сильные лапы оттолкнулись от неровного горного камня, и молодой синий ящер размытой тенью прыгнул прямо в бездну.

— Карум! — крикнул молодой маг, который до этого следил за приближением неясного чёрного силуэта.

В ладони он держал сгусток магической энергии, готовый в любой момент помочь другу: тот уже бросился наперерез угрозе.

«Что он творит?!» — только и промелькнуло в голове у Лантеса.

Все дальнейшие события словно окутала белесая пелена тумана: Карум ещё не успел взлететь, как сверху раздался мерзкий треск, который не предвещал ничего хорошего. Искристая красная вспышка осветила ночную тьму, и Лантеса, что стоял на краю скалистого уступа, обдало горячей волной, словно от костра.

Когда к заслезившимся от жара и нестерпимо яркого света глазам вернулась способность видеть, в воздухе всё ещё парили мельчайшие частички пыли. Медленно кружа, опускались ниже и ниже тонкие пепельные пластинки.

Дракона нигде не было видно.

Лапы неприятно вязнут в густом снежном покрывале, однако Лантес продолжает двигаться вперёд. Лишь густая волчья шерсть и выносливость, присущая этой магической форме молодого чародея, спасают от верной смерти. Он не может поверить, что его друг погиб. Все имеющиеся у волшебника знания о магии сразу подсказывают, что это конец: никто не мог выжить после подобного. И всё же Лантес гонит от себя все мысли, сосредоточившись на одной… Карум — далеко не обычный дракон, и он не мог пропасть просто так.

В конце концов у Лантеса не остаётся сил даже просто звать друга. Холод начинает пробираться под плотную шкуру, что доселе надёжно защищала волка. В кожу словно вонзаются десятки мелких иголок, и измождённый путник понимает, что каждый шаг теперь может стать последним. Остаётся лишь поплотнее прижать уши к затылку, дабы хоть как-то уберечь их от пронизывающего ветра со снегом, и идти дальше.

Они с Карумом знают друг друга уже достаточно долго, и их магическая энергия стала единым целым, сплелась в мощную силу, которую мало что способно разрушить. Так как же тогда это удалось сделать какому-то низшему порождению тьмы? У Лантеса остался лишь один подходящий вариант, и получается, что он в этом Царстве Льда не один, и метель началась не случайно.

«Их же перебили ещё сотню лет назад?» — мысль безостановочно крутится в голове чародея.

Одиумы¹ — одни из самых примитивных существ, которые не могли похвастаться высоким интеллектом. Они были отдалёнными родственниками виверн, но гораздо злее, глупее и неразборчивее в выборе жертв. Это означало, что-либо Лантес с Карумом случайно повстречали одиума, либо его кто-то подослал. И второй вариант представлялся наиболее правдоподобным. При всей своей недалёкости эти существа обладали одним несомненным преимуществом — способностью разрывать магическую связь и даже направлять её энергию против хозяев. А посему Магические Союзы, которые основываются на взаимодействии чар нескольких волшебников, в их отношении должны быть бесполезны. Хоть на такую мощь и были когда-то способны лишь единицы одиумов.

Данный факт не объяснил того, как целый дракон — достаточно могущественный волшебник — мог бесследно исчезнуть. Но зато стало ясно, почему Лантес перестал ощущать магическую сущность друга, как только тот рванул с утёса.

«Рума не мог погибнуть».

Однако верить в подобную удачу с каждым шагом становилось всё труднее: если бы дракон выжил, то Лантес уже смог бы восстановить их связь на любом расстоянии. Однако этого не произошло, что значило — Карум не успел использовать заклинание телепортации, которое подпитывалось совмещёнными чарами двух волшебников, и спастись.

Вьюга, кажется, продолжает усиливаться и сбавлять обороты даже не помышляет. Как только широкая лапа в очередной раз опускается в густой снег, она подгибается, и сгорбившийся волк, чей вздыбленный загривок вовсю треплет ветер, падает на землю. Мир перед его взором всё больше расплывается, и яркие бирюзовые глаза словно бледнеют.

Вскоре на светло-серой густой шерсти чёрные участки совсем скрываются под слоем серебристой изморози. Лантес не поднимается, устремив расфокусированный взгляд сквозь мельтешащую белесую рябь.

<hr />Примечания:

[1] Odium (лат.) — «ненависть».