Когда исчезнут фейри (джен)

Торжество тыквенно-летучемышиного безумия, которое Дамблдор устраивал каждый год в Хогвартсе, Северус Снейп не переносил с самого детства. Украшения казались бутафорскими, веселье студентов — наигранным, благостные улыбки профессоров — и вовсе фальшивыми.

Когда четыре года назад в этот день погибла Лили, Хэллоуин из ненужного фарса превратился в его персональную агонию. Северус практически на физическом уровне ощущал, как его душу разрывает на части от отчаяния и вины, которые ничем было не заглушить. В первую годовщину ее смерти он, как и должно декану, следил за порядком в Большом зале. Ему хотелось закричать во весь голос, испепелить стаи летучих мышей, носящихся туда-сюда над столами факультетов, и взорвать плавающие в воздухе тыквы, изрезанные кривыми издевательскими ухмылками — сделать, что угодно, чтобы остановить этот балаган.

Отсидев основную часть ужина с перекошенным лицом и так никого и не прокляв, он понял, что больше не может здесь находиться. Когда весь Хогвартс приступил к десерту, он уже мчался к границе антиаппарационного купола.

Позже он не мог вспомнить, как он вылетел из Большого зала и что сказал коллегам. Он пришел в себя, рыдая на могиле женщины, которую любил больше жизни, и ненавистного Поттера, которого он винил в смерти Лили почти так же сильно, как самого себя.

С тех пор каждое тридцать первое октября Северус отправлялся в Годрикову впадину, покидая Хогвартс еще до начала праздничного пира. Три года подряд он ничем не нарушал сложившуюся традицию, но сегодня сразу же после последнего сдвоенного урока у шестого курса он решил сначала отправиться в Литтл Уингинг.

Место жительства малолетнего героя всей магической Британии ему довелось узнать совершенно случайно. Тем летом Петуния вместе с семьей приезжала в Коукворт, чтобы подготовить к продаже старый родительский дом. Северусу стало любопытно посмотреть, что выросло из злобной зануды Петунии, и под дезиллюминационными чарами он прошел на задний двор. Петуния Дурсль как раз была там. Она с ожесточением что-то выговаривала тощему лохматому мальчишке, одетому в шорты и футболку явно на несколько размеров больше, чем нужно. Закончив свою тираду увесистым подзатыльником, от которого ребенок даже пошатнулся, она мерзким высоким голосом произнесла:

— Немедленно принимайся за работу, мальчишка! Никто здесь не будет тебя кормить задаром!

Северус только хмыкнул. Судя по росту, мальчику было не больше пяти лет. Неужели Петуния всерьез думала, что такой маленький ребенок может выполнять работу в саду? Да он же сейчас рыдать будет полдня.

Тем не менее, вопреки его ожиданиям, мальчик поднял с земли грабли и принялся сгребать в кучу прошлогодние листья. Северус обошел его, стараясь ступать бесшумно и держась на некотором расстоянии, чтобы не выдать ненароком своего присутствия.

Странно, но ребенок не плакал. Северус хотел подойти поближе, чтобы получше его разглядеть, но в этот момент тот поднял голову и в упор посмотрел на него, как будто видел сквозь чары. Глаза Лили Северус не мог не узнать даже за нелепыми старомодными очками. Он инстинктивно сделал шаг назад; под ногой хрустнула ветка, и он аппарировал домой, не желая ни секунды больше разглядывать сына своего школьного врага. То, что перед ним был Гарри Поттер, Северус не сомневался. Даже в пять лет маленький ублюдок был слишком похож на своего отца.

Опустившись в потертое кресло, Северус призвал стакан и бутылку огневиски. Ему было необходимо стереть пронзительный взгляд зеленых глаз из памяти. Когда бутылка опустела наполовину, Северус смог убедить себя, что ему нет никакого дела до того, как Петуния воспитывает племянника.

Тем не менее уже несколько месяцев спустя в канун маггловского Дня всех святых он стоял возле дома номер четыре на Тисовой улице и распутывал плетения чар сигнального периметра, чтобы добавить допуск для себя, не привлекая внимания Дамблдора. По умолчанию чары должны были реагировать на любого мага, пересекающего периметр, за исключением нескольких человек, добавленных в исключения.

Адрес семейства Дурслей он без труда выяснил у соседей. Ему даже не пришлось прибегать к легилименции. В Коукворте прекрасно знали Снейпа и помнили, что в детстве он дружил с дочками Эвансов.

Едва он разобрался с периметром, как из дома показались Петуния, ее страдающий ожирением муж и их не в меру упитанный сынок, одетый в дурацкий костюм какого-то супергероя. Поттера с ними не было.

«Неужели мальчишку куда-то перепрятали? — с легкой досадой подумал Северус. — Но зачем тогда сигнальный периметр?»

Плохо понимая, чем именно он руководствуется, Северус дождался, пока Дурсли скроются из виду, и вошел в дом. Сбросив дезиллюминационные чары, он обошел комнату за комнатой в свете неяркого Люмоса. Северус не нашел никаких признаков того, что Гарри Поттер когда бы то ни было жил здесь: его не было ни на одной фотографии, на втором этаже была только одна детская.

Удостоверившись, что ни в одной из комнат никого нет, он направился к выходу, решив, как-нибудь потом выяснить что-нибудь о мальчишке у Петунии.

В чулане, возле которого он стоял, с грохотом что-то упало. Северус подумал, что должно быть там закрыто домашнее животное, но все же бросил «Хоменум Ревелио».

К его удивлению, заклинание показало, что в чулане находится волшебник.

Он отодвинул засов и распахнул дверь. В чулане стояла кровать, на которой сидел Гарри Поттер и щурился от света.

— Что вы здесь делаете, Поттер? — от растерянности Северус мгновенно нацепил маску строгого профессора Зельеварения и поморщился от собственного тона. Еще бы баллы с него снял. — Вас наказали?

Гарри испуганно помотал головой.

— Тогда почему вы сидите в чулане? — Северус внимательно посмотрел на старую пружинную кровать, изъеденный молью плед, явно служивший одеялом, небрежно приколоченные полки, на одной из которых аккуратной стопкой лежали учебники для дошкольников, и спросил: — Это твоя комната?

— Да, — тихо сказал Гарри и опустил глаза.

Северус молчал, не зная, как поступить дальше. Джеймс Поттер, должно быть, в гробу переворачивался, если видел из-за Грани, в каких убогих условиях растет его наследник. Вопреки собственным ожиданиям, эта мысль не радовала. Он не чувствовал и тени мстительного удовлетворения. Смотря на ребенка, которого состоятельные родственники поселили в чулане в доме, где без малого четыре спальни, и одевают в обноски, он почувствовал стыд. А еще вину. Летом, понаблюдав за тем, как Петуния отчитывает мальчишку и заставляет его работать в саду, он убедил себя, что только строгое воспитание может сделать из маленького паршивца достойного человека, а не тщеславного высокомерного придурка, каким был его отец. Но чулан… Это было уже за гранью. Детство самого Северуса нельзя было назвать счастливым, но у него была своя комната, в которую отец никогда не заходил. У него были, пусть и старые и потрепанные, но зато его собственные книжки и игрушки. Мать о нем заботилась как могла и никогда не позволяла себе поднять на него руку, а когда он научился защищаться, перестал позволять себе тумаки и затрещины и отец.

— Вы грабитель?

— Что? Нет, я не грабитель, — вопрос Поттера вырвал Северуса из размышлений.

От резкого тона Гарри дернулся как от пощечины и снова уставился в пол. В его животе громко заурчало.

Кажется, ребенок был голодный. Что ему делать с ним? Северус прекрасно знал, как обращаться с подростками, но понятия не имел, как себя вести с дошкольником. Он тяжело вздохнул, будто принимая какое-то тяжелое решение, и достал из кармана шоколад. Он всегда носил с собой несколько плиток. Переколдовавшим младшекурсникам он помогал не хуже восстанавливающего зелья.

— Съешь это, — он протянул Гарри завернутую в пергамент плитку с лаконичной надписью: «Сливочный шоколад из Сладкого Королевства».

Затравленность в глазах Поттера сменилась удивлением и настороженностью. Он тихо поблагодарил, взял протянутую шоколадку и начал вертеть ее в руках, так и не решаясь развернуть.

— Ешь, Гарри. Это обычный шоколад. Уверен, тебе понравится, — произнес Северус, стараясь говорить так, чтобы его голос звучал хотя бы немного мягче.

Пока Гарри ел, Северус зажег свет в чулане, убрал волшебную палочку и присел рядом. Справившись с половиной шоколадки, Гарри вопросительно взглянул на Северуса и спросил:

— Можно, я потом доем?

— Можно, — кивнул тот.

Единственный наследник всего состояния Поттеров аккуратно завернул и спрятал шоколадку под подушку, смотря на нее, как на самое настоящее сокровище. Нет, Северус не сможет стереть мальчишке память и убраться восвояси. Лили проклянет его из-за Грани и будет права.

— Это ведь вы были в Коукворте?

— Ты меня видел? — удивился Северус.

Гарри кивнул. Что ж, странно, конечно, но мало ли какие таланты могут быть у маленьких магов. Гарри очень серьезно смотрел на него, но так и не осмелился задать еще один вопрос.

— Я пришел навестить тебя. Я был другом твоей мамы и хотел узнать, как ты живешь у тети.

— Мамы?! — радостно воскликнул Гарри, но в ту же секунду его взгляд погас. — Были… Значит, она правда умерла, да?

— Да. Тебе разве тетя не рассказывала?

— Рассказывала, — совсем поник Гарри. — Она говорила, что они погибли в аварии, потому что оба были пьяные.

— Пьяные?! Как Петуния только посмела нести такую чушь! — Северус даже вскочил с кровати от возмущения. Петуния что, совсем выжила из ума, если позволяет себе рассказывать сироте гадости о его родителях?!

Гарри испуганно сжался. Северус мысленно отругал себя за вспышку гнева и осторожно снова присел рядом.

— Я не хотел тебя пугать. Я просто удивился, потому что тетя сказала тебе неправду. Может быть, конечно, она сама не знает, что произошло на самом деле. Но Лили и твой отец точно не были пьяными в тот день.

— Лили? Какое красивое имя… А как звали папу?

Северус смог скрыть эмоциональную реакцию, но мысленно выругался. Ему хотелось наложить на Петунию десяток Круцио, а потом придушить собственными руками. Кажется, он начинал понимать, в каких условиях растили Поттера. Не было понятно, зачем только директору это было нужно. Северус был готов поспорить на свою волшебную палочку, что Дамблдор был прекрасно осведомлен о том, как Дурсли воспитывают племянника.

— Твоего отца звали Джеймс, — ответил Северус, уже догадываясь, каким будет следующий вопрос.

— Лили и Джеймс, — шепотом произнес Гарри, словно пробуя имена на вкус. — Почему они умерли?

— Об этом я расскажу тебе в другой раз. Сейчас не время. Хорошо? Но, уверяю тебя, они точно не были пьяными и не попадали в аварию.

— Вы еще придете? — в зеленых глазах вспыхнула радость.

— Да, в январе, — вряд ли ему удастся отлучиться из Хогвартса надолго раньше, не привлекая Дамблдора. Он все еще находился на особом контроле министерства под его поручительством. Один неверный шаг, и его запрут до конца его дней в Азкабане.

Северус вручил на прощание Гарри еще две плитки, попросил его не есть весь шоколад сразу и, главное, ни о чем не рассказывать тете и дяде, а затем спешно покинул чулан, стараясь не оборачиваться. К сожалению, это не помешало ему услышать, как за его спиной Гарри Поттер поспешно гасит свет и закрывает дверь чулана.

Встреча с сыном Лили настолько выбила его из колеи, что он едва не забыл наложить на себя чары отвлечения внимания, выходя из дома. Как же быстро забываются шпионские привычки. Впрочем, на улице все равно никого не было. Только крупный серый книззл сидел на ограде. Стоп! Книззл? В маггловском городке? Да это же нарушение Статута!

Наложив на себя все возможные скрывающие и маскирующие чары, он решил обойти ближайшие улицы. За первым же поворотом он обнаружил то, что искал. Двухэтажный коттедж, чуть меньше дома Петунии, был надежно укутан защитными чарами, а еще его окружал точно такой же сигнальный периметр.

На почтовом ящике значилось: «Миссис Арабелла Фигг. Улица Магнолий, д. 12».

* * *

Как Северус и предполагал, вырваться из Хогвартса надолго удалось только в конце рождественских каникул. Он уже не раз пожалел об опрометчивом обещании навестить Поттера в январе, но все же считал важным сдержать слово. В последние дни он был донельзя раздражен и злился на самого себя от бессилия. Он прекрасно понимал, что ничего не может сделать для мальчишки, но также ни на секунду не сомневался в том, что Лили никогда бы не простила ни плохого отношения к сыну ее сестры, ни его бездействия.

Покупая сладости в обычном маггловском супермаркете, он задумался, не нужно ли купить какую-нибудь игрушку, но тут же выбросил эту идею из головы. Игрушку сложнее спрятать, чем конфеты, от которых быстро останутся одни фантики. Сначала ему нужно поговорить с Петунией и выяснить, контактирует ли она с Дамблдором.

Когда Северус аппарировал на Тисовую улицу, Дурслей еще не было дома. На этот раз он проверил это, не входя в дом. На этот раз у него было много времени, и он приготовился ждать.

Буквально через часа возле четверть возле дома остановился серебристый автомобиль. Из него вышел толстый маггл — муж Петунии — и силой выволок Поттера с заднего сидения. Тут же из машины выскочил их сынок и начал мерзко хихикать.

— Я выбью из тебя всю твою ненормальность, урод! — рычал Вернон Дурсль, таща Гарри к дому, сжимая его плечо из-за всех сил. Лицо Гарри исказилось от боли, но он не произносил ни звука. — И твое вранье тоже! Ишь ты, не знает он, как оказался на крыше столовой! Взлетел он! Ты до понедельника будешь сидеть в чулане без еды и питья!

— Тише, Вернон! Соседи могут увидеть, — Петуния подбежала к мужу, но явно не собиралась предотвратить избиение племянника.

Дурсль нервно огляделся по сторонам и затащил Гарри в дом. Мгновение спустя послышался детский крик. Северус понял, что больше он ждать не будет.

Заклинанием он распахнул дверь и вошел. Гарри лежал на полу, пытаясь закрыть лицо руками. Над ним склонился раскрасневшийся маггл, размахивая ремнем.

Невербальный Ступефай мгновенно повалил Дурсля на пол. Петуния завизжала.

— Здравствуй, Петуния, — практически прошипел Северус. — Надеюсь, Лили не видит, как ты заботишься о ее единственном сыне.

— Я… я… — от страха миссис Дурсль, казалось, потеряла дар речи. Она лишь беззвучно хлопала губами, как рыба, выброшенная на берег, и в ужасе таращась на Снейпа и лежащего без сознания мужа.

Северус не собирался ждать, пока та придет в себя. Он усыпил ее сына, который, едва сообразив, что происходит что-то нехорошее, противно завыл. Подойдя почти вплотную к Петунии, он произнес:

— Легилименс!

Как оказалось, Дамблдор никогда не общался с Дурслями лично. Племянника Петуния обнаружила у себя под дверью рано утром уже на следующий день после злополучного Хэллоуина. В корзине, в которой спал ребенок, не было ни вещей, ни документов. Только письмо, в котором Дамблдор объяснял, что у Гарри не осталось больше никаких родственников, и убедительно просил взять племянника на воспитание и ни в коем случае его не баловать.

Северус опустил палочку, Петуния, не выдержав ментального воздействия, тут же рухнула в обморок.

Северус обернулся к Гарри. Тот стоял уже на ногах и смотрел на него со смесью восторга и ужаса. Он был сильно поранен: рассечена бровь, ссадина на щеке, повреждены руки.

— Вы их убили? — спросил он.

Северус удивленно вскинул бровь — голос Гарри был спокойным и даже не дрожал.

— Нет, они спят, — поспешил ответить он.

— Хорошо, — пробормотал Поттер с явным облегчением.

Северус подошел к нему и несколькими быстрыми взмахами волшебной палочки залечил травмы. Пока Гарри разглядывал свои руки и удивленно ощупывал лицо, Северус стер память Дурслям о событиях сегодняшнего вечера и отправил по спальням, приложив для надежности Конфундусом каждого.

— Вы колдун?

— Колдун, — кивнул Северус и, немного помолчав, добавил. — Ты тоже, Гарри.

Новость того явно огорошила.

— Нет... Не может быть, — пробормотал он. — Я просто ненормальный… Дядя Вернон говорит…

— Не важно, что говорит твой дядя. Ты волшебник. И твои родители тоже были волшебниками. Разве с тобой не происходило ничего необычного? Кажется, только сегодня ты взлетел на крышу. Так? — Северус надеялся, что он правильно понял крики жирного борова.

— Так.

— Вот видишь. Это и было волшебство. Мы об этом еще поговорим, но сейчас давай присядем. Мне нужно решить, что с тобой делать.

У Северуса уже появился пока еще не полностью продуманный, но хоть какой-то план. Он накормит ребенка и уложит его спать, а сам промоет мозги его опекунам, чтобы те не смели его бить и нормально кормили. Потом уже, скорей всего, летом, начнет постепенно учить его постоять за себя. Но его планам не суждено было сбыться.

Гарри вцепился в его руку и очень быстро заговорил, заглядывая Северусу в глаза.

— Заберите меня к себе! Пожалуйста! Я буду помогать по дому. Я почти все умею. И убираться, и посуду мыть. Даже готовить чуть-чуть и в саду работать. Пожалуйста! Они ненавидят меня! Вы же видели.

Как завороженный, Северус не мог оторвать взгляд от молящих глаз ребенка.

— У тебя есть какие-нибудь вещи, которые ты хотел бы взять с собой? — глухо спросил он, сам не веря в происходящее. Он собирался украсть ребенка из-под опеки не только родственников, но и Великого светлого? Азкабан ему больше не светит. Убьют на месте.

— Я быстро, я сейчас! — Гарри кинулся в чулан и уже через пару минут вернулся с рюкзаком и какой-то тетрадкой, которую он крепко сжимал в руках.

— Дай мне руку, — распорядился Северус. — Держись крепко и ничего не бойся.

Через пару секунд они уже стояли посреди гостиной его дома в тупике Прядильщиков. Гарри плохо перенес перемещение. У него помутнело в глазах и явно кружилась голова. С тихим стоном он осел на пол. Северус запоздало вспомнил, что с маленькими детьми не рекомендуется аппарировать. Но выбора у него все равно не было. Не тащить же ребенка на маггловском транспорте чуть ли не на другой конец Англии.

Он устроил его в своей кровати и принялся за диагностику. Он накладывал одни чары за другими и хмурился все сильнее. В двух ребрах были трещины. Но это легко решалось порцией «Костероста». А вот что делать с ограничителями, которые опутывали магическое ядро Гарри Поттера, Северус не знал. Зато он понял, что окончательно влип. Если кто-то озадачился тем, чтобы Избранный вырос зашуганным полусквибом, он явно легко не отступит, когда не обнаружит мальчишку у магглов.

— Тебе нужно будет выпить лекарство и что-нибудь поесть. Полежи немного, я посмотрю, что осталось в доме. Если хочешь — поспи.

Дождавшись от Гарри обещания «полежать тихо», он спустился вниз, чтобы разыскать что-то, чем можно накормить ребенка. Из того, что было пригодно в пищу пятилетке, Северус обнаружил только молоко и хлеб, надежно прикрытые чарами стазиса. Он жил в этом доме лишь пару месяцев летом и не имел привычки делать продовольственные запасы.

Когда он вошел в спальню, неся поднос с горячим молоком, хлебом и фиалом «Костероста», Гарри еще не спал. Он с удовольствием набросился на еду и даже выпил зелье, практически не морщась.

— Молодец, — похвалил его Северус и забрал посуду.

— Можно вас спросить? — произнес Гарри, отчаянно зевая.

— Спрашивай.

— Как вас зовут?

— Что же ты, герой, даже не поинтересовался, как меня зовут, прежде чем уйти со мной из дома своих дяди и тети? — беззлобно усмехнулся Северус.

Гарри смущенно потупился и опустил глаза.

— Меня зовут Северус, — он легонько потрепал Поттера по голове. — А теперь спи, Гарри. Уверен, ты сильно устал сегодня.

Прикрыв за собой дверь, Северус спустился в гостиную и принялся думать. Вариантов у него было немного. А если отбросить совсем нежизнеспособные, то по-честному оставалось всего два: бежать на другой конец света, куда-нибудь в Америку или лучше даже в Австралию, или сдаться на милость сильному союзнику, который не побоится пойти против Дамблдора и министерства и сможет спрятать Гарри.

Вариант с побегом был привлекателен. Он был уверен, что смог бы достать в Лютном незарегистрированный портал куда угодно. Но что дальше? Всю жизнь провести в бегах и скрывая ото всех свое имя? Была бы Лили рада такой судьбе для своего сына? Кроме того, Северус не был уверен, что слава Мальчика-Который-Выжил не дошла и до Австралии. А значит, их могут легко рассекретить, где бы они ни оказались. Не говоря уже о том, что Северус быть отнюдь не уверен, не убьет ли его клятва, неосмотрительно данная Дамблдору пять лет назад.

Что до союзников… Их было не густо. Старые приятели не помогут ему после того, как он предал их Лорда и перебежал на сторону Дамблдора. Новыми же Северус так и не обзавелся. Так называемые «светлые» волшебники, с его точки зрения, заслуживали еще меньше доверия, чем бывшие упиванцы.

Что ж, значит, выбора не было. Придется идти на поклон к мерзкому старику. Тот не откажет. Жаль только, что в поместье Принцев нельзя аппарировать. До Эмайн Аблаха придется не меньше часа пробираться сквозь эти бесконечные рощи и туманы.

Но все это будет завтра.