За хвост дёргать нельзя! (гет)

Рон, сидящий рядом за партой, взахлёб говорил про свою любимую команду по квиддичу, когда Гарри отвлёкся на подругу. Гермиона вошла в класс, опустив голову и волоча за собой сумку, одно это уже настораживало, и он совсем отвернулся от Рона. Подруга не заметила его взгляда, плюхнулась на стул за свободной партой, достала из сумки учебник, письменные принадлежности и разложила всё перед собой.

— Эй, ты чего? — спросил Рон, но Гарри не ответил.

Он ждал, что Гермиона взглянет на него, покачает головой, как бы говоря, что ничего не случилось за то время, что она сбегала между уроками в библиотеку, или же просто улыбнётся, а она закончила с приготовлениями и, облокотившись о стол, подпёрла голову рукой. Следом в класс вошёл Малфой и его шайка из Крэбба и Гойла. У всех троих был жутко довольный вид, и Гарри слышал, как, проходя мимо Гермионы, вожак этой стаи насмешливо бросил:

— Мяу! — и оба его сопровождающих загоготали.

Профессор МакГонагалл вошла в класс последней и взмахом палочки закрыла дверь. Гарри уже было настолько не до урока и не до россказней Рона, что он наспех похватал все свои вещи и перебрался на свободный стул рядом с подругой.

— Я надеюсь, если мы закончили рассаживаться после звонка, то я могу приступить к уроку, мистер Поттер? — поинтересовалась профессор МакГонагалл, недовольная его выходкой.

— Д-да… конечно. Простите, профессор, — ответил Гарри, машинально раскладывая свои принадлежности на парте, но поглядывая при этом в другую сторону.

Гермиона всё ещё не желала на него смотреть и листала учебник. Он круто развернулся и отметил, что оставшаяся с прошлого года животная часть, шоколадного с полосками окраса, безвольно свисала со стула, касаясь кончиком пола. Не очень хороший признак.

— Что-то случилось? — тихо спросил Гарри.

— Нет, конечно, — ответила Гермиона, и он уловил грустные нотки в её голосе.

— Эй…

Гарри протянул к ней руку и легонько сжал её ладонь, лежащую на учебнике.

— …ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать.

— Да нечего рассказывать, — ответила она и наконец подняла на него глаза, в которых ещё не просохли слёзы. — Все только и делают, что показывают пальцами и улыбаются, а ещё… ещё… ещё дергают забавы ради, — прибавила она и шмыгнула носом.

— Тебя дергают за хвост?! — возмутился Гарри в полный голос.

Профессор МакГонагалл отреагировала на него раньше Гермионы.

— Мистер Поттер, я так понимаю, вы уже изучили все тонкости обращения животных в посуду и готовы продемонстрировать нам это на практике?

— Э-э… нет, профессор, но я как раз над этим работаю, — заверил Гарри, листая под строгий взгляд декана учебник.

Он изобразил невероятный интерес, уткнувшись в какую-то страницу, и подождал, когда преподаватель отойдёт, после чего снова взглянул на подругу. Теперь ему даже не надо было спрашивать, кто с ней так плохо обошёлся — он уже знал этого белокурого мерзавца. Сперва тот измывался над ним из-за обморока в поезде, потом изображал дементора в Большом зале и смеялся с остальными, теперь вот до Гермионы добрался. Девочку вздумал обижать. Подлый трус.

— Тут нет ничего смешного, — сказал ей Гарри тихо и строго. — И вообще, у тебя… э-э… самый милый и приятный хвост, как бы странно это ни звучало.

Он немного нагнулся и притронулся к этой удивительной животной части. Хвост был очень мягкий, и его пальцам нравилось его трогать и поглаживать. На щеках Гермионы сам собой вспыхнул румянец, и Гарри ей ободряюще улыбнулся.

В прошлом году девочке не повезло с волоском для Оборотного зелья, и она пролежала какое-то время в больничном крыле. Если с её головы шерсть сошла и уши приняли нормальный вид, то хвост исчезать не собирался. Как объяснила потом мадам Помфри, эта животная часть выросла, а не видоизменилась под воздействием зелья, а раз выросла, то она не могла вдруг усохнуть или отвалиться. Гермиона жутко стеснялась и готова была даже ампутировать эту часть, но оказалось, что не всё так просто: магия уже успела растечься, и потеря животной части могла нанести серьёзный урон способностям девочки. Словом, всё было за то, чтобы походить с хвостом до совершеннолетия — там и в организме многое изменится, и целители в Мунго смогут к ней применить более сложные зелья и заклинания, которые способны навредить сейчас.

Минуту дружеского единения Гарри и Гермионы нарушила, конечно же, профессор МакГонагалл, которой страшно хотелось знать, чем же они всё-таки занимаются на её уроке. Факультет Гриффиндор в итоге получил ещё десяток очков, потому что Гермиона с легкостью ответила на все вопросы и объяснила, почему нужно сперва изучить теорию, а потом переходить к практике. Гарри улыбался, поглядывая на неё, и на её щеках всё ярче становился румянец.

* * *

— Малфой, нам надо поговорить!

В коридоре, который успела покинуть декан Гриффиндора, сделалось невероятно тихо. Ученики вдруг забыли, что они куда-то направлялись, и заинтересовались Гарри Поттером, бесстрашно идущим к троим слизеринцам.

— О чем это нам с тобой разговаривать, Поттер? — развернувшись, спросил Малфой. — Разве что о том, как некоторые падают в обморок при виде дементоров! — прибавил он с ухмылкой, и его приспешники засмеялись.

Гарри совершенно не волновало, что он один — большую часть жизни он ничего не значил для Дурслей и не имел друзей, потому и так остро воспринял, что близкого для него человека обижают. Раньше, чем Драко успел озвучить ещё одну весёлую, по его мнению, шутку, Гарри махнул кулаком, и неприятель стукнулся об стену. Крэбб и Гойл застыли, не ожидая такой стремительной атаки.

— Ты… ты… — пытался сказать Малфой, из чьего носа потекла кровь.

— Это тебе за Гермиону! — жестко ответил Гарри и взмахнул другим кулаком так, что противник упал. — А это за её хвост!

— Что вы встали?! — взвизгнул Драко с пола, но, когда Крэбб и Гойл двинулись на Гарри, на шум уже прибежал Аргус Филч.

— Безобразие в школьных коридорах! Нарушители!

Завхоз впился во всех четверых суровым взглядом, и Крэббу с Гойлом пришлось опустить руки, чуть-чуть не дотянувшиеся до Гарри.

— Это он! Он меня ударил! — жаловался Драко, поднимаясь с пола и тыча пальцем в сторону обидчика.

— Неправда, он сам упал! — возразил Гарри. — Упал ведь?! — требовательно обратился он к очевидцам.

Впечатлённые тем, что Поттер может вот так вот запросто треснуть любого, даже мальчика из приличной семьи, они дружно закивали головами. Малфой чуть не задохнулся от возмущения.

— Смотреть надо куда идёшь, — сурово сказал ему в лицо Гарри. — Так ведь и с движущейся лестницы навернуться недолго в другой раз!

На этом он развернулся и под удивлённые взгляды остальных прошёл до конца коридора, где его ждала Гермиона с их сумками.

— М-может… не стоило так жестоко? — осторожно спросила она. — У тебя ведь могут быть проблемы.

— Да разве это жестоко? — беззаботно ответил Гарри и, обернувшись, с презрением проводил взглядом побледневшего противника, заворачивавшего в этот момент за угол: это ему ещё повезло, Энтуан Лойден из Когтеврана, неделю назад якобы нечаянно наступивший на хвост девочки, стукнулся головой об унитаз, тоже нечаянно, конечно же.

— Ты такой… Временами ты меня удивляешь, — заметила подруга.

Гарри скромно улыбнулся и повесил себе на плечо и её сумку.

— Просто я считаю, что это несправедливо, вот и всё.

Он протянул руку и погладил подругу по плечу, в тот же миг она к нему прильнула, пушистые и мягкие с запахом цветов волосы защекотали его шею, и послышалось тихое урчание. Гарри показалось, что у него вот-вот выскочит сердце из груди, без того распираемой от нежного и воздушного чувства. В каждый такой момент он ощущал себя могучим, способным дотянуться до луны и осилить своим, пока ещё бледным, патронусом кучу дементоров.

— Ой! — вспыхнув, сказала Гермиона и тут же отстранилась. — Оно… опять. Само, честное слово.

— Не переживай, — ответил Гарри, — я не против, — и с большим чувством глянул на свою руку, как на мощнейший артефакт.

Удивительное дело, но стоило этой руке дать немного воли, как она вдруг добивалась невероятных успехов, и Гермиона тут же оказывалась рядом. Особое действие на неё имело поглаживание волос, спины или хвоста, иногда, если очень постараться, хватало и добрых слов. Гарри взял подругу за руку, и они пошли к лестнице.

— На кухне заканчивают с пирогами, — сообщила Гермиона, принюхавшись, и её глаза загорелись: — О, сегодня есть с курицей и ветчиной!

— Прекрасно, вот и подкрепимся сейчас, — ответил Гарри и косо глянул в сторону её хвоста, тот распушился и торчал кончиком вверх: значит, настроение хозяйки и вправду улучшалось.

— Ты чего это? — перехватила его взгляд Гермиона.

— Ничего, — ответил Гарри и лукаво улыбнулся. — Просто рад.

На движущейся лестнице они стояли близко друг к другу, и он опять дал волю своей руке, высвободил её и легонько погладил подругу по спине.

— Гарри… — начала Гермиона, но не устояла перед соблазном: как только рука друга неторопливо и ласково прошлась по её спине вверх-вниз, а затем обратно, девочка снова к нему прильнула и положила голову на плечо. — Ох, Гарри… продолжай, пожалуйста, ещё… это… это так… так здорово, — прибавила она, едва дыша.

Ей казалось, что только его руки могут творить такие удивительно-приятные вещи. А Гарри хотелось совершать их снова и снова, чтобы подруга опять оказывалась к нему близко, чтобы кровь приливала к щекам, и сердце билось сильно-сильно, как будто бы так всегда и было, как будто бы он никогда не был одинок.

* * *

— Рон, ты хоть когда-нибудь можешь быть чуточку внимательнее?! — серчала Гермиона.

Они сидели с Гарри рядом в Большом зале, а Рон, желая побыстрее занять место и напасть на еду, чуть не уселся Гермионе на хвост.

— Да что я могу сделать, если он везде! — возмутился парень, накладывая себе жареных крылышек в тарелку. — То на полу, то на лавке…

— Ты мог бы быть повнимательней, а не причинять мне боль! Но ты, как нарочно!..

Гарри дотянулся до этого самого многострадального хвоста и положил к себе на колени. Гермиона мигом переменилась в лице, утратив к Рону всякий интерес, и благосклонно взглянула на друга. Гарри ласково погладил мягкий хвост, который сразу же ожил и стал игриво скользить по его коленям вперёд и назад.

— А у тебя там… жирный след остался, — неловко подметила Гермиона.

— Где? — нарочито удивился Гарри.

— Н-на лице.

Он взял со стола салфетку и нагло подвинулся к девочке.

— Поможешь?

Их лица оказались очень близко к друг другу, и произошло то, из-за чего некоторые, в том числе и Рон, подавились. Гарри же ощутил на своей щеке горячее дыхание подруги, её теплый влажный язык, и почувствовал, как грудь опять стало распирать от чего-то приятного и воздушного.

— Ой! — отстранившись, сказала Гермиона. — Я… Оно само, честно!

Гарри закивал и погладил хвост на коленях, а остальные с невероятным трудом вернулись к трапезе, всё ещё не веря собственным глазам, говорящим за то, что щёку Гарри Поттера можно так бесстыдно и просто облизать. Спокойно ели они тоже недолго. За столом послышалось довольное урчание, и Гарри по взглядам остальных понял, что перестарался с поглаживанием хвоста. Гермиона же снова придвинулась к нему и положила голову на плечо.

— А если я такой и останусь? — спросила она очень тихо. — Что тогда?

Гарри нашёл её ладошку и сжал.

— Тогда ты будешь не только самой умной, но и удивительной волшебницей в мире.

— А ты?

— А что я?

— А ты… будешь со мной… общаться и… дружить дальше?

— А я думал, мы всегда будем вместе, — немного удивился Гарри. — Неужели ты думала, что я тебя когда-нибудь брошу?

Гермиона подняла голову, и в её широко открытых глазах отразилось сияние тысячи парящих над ними свечей.

— Правда?

— Правда.

Гарри для убедительности погладил второй рукой оставшийся без внимания хвост на своих коленях. Гермиона улыбнулась и поцеловала друга в щёку. Остальные решили, что с этими двумя уже давно и всё ясно, и принялись за десерт.