Ещё один пас (гет)

Часы пробили восемь вечера. Пирог с патокой давно остыл. В бутылке мерцало белое вино, а индейка в сливочном соусе замерла на тарелке жалко и сиротливо.

Света в гостиной не было. За окном уже сгущались осенние сумерки. Приближался час, в который особенно хочется тепла и задушевных разговоров.

Джиневра Поттер сидела за столом, окутанная пеленой сизого дыма. Она нервно курила, оставляя на фильтре следы от красной помады. Этот цвет удачно гармонировал с ее огненными волосами даже в полумраке.

Кроме рыжих волос, у Джинни были отливающие золотом глубокие карие глаза, веснушки, похожие на солнечные брызги, очерченные легкой усмешкой пухлые губы.

— Рыжая ведьма, — говорили подруги. — Сведет с ума и не заметит.

Джинни потушила сигарету и вынула из косметички зеркало, бросив оценивающий взгляд на свое отражение. Что ж, она и вправду чертовски красива. А сегодня и вовсе — хоть к алтарю.

Укладка, макияж, вечернее платье…  Джинни выглядела так, словно была сейчас не в своей квартире, а в любимом французском ресторане, и ей предстояло интервью со знаменитым футболистом для «Ежедневного Собеседника», где она вела спортивную колонку, а не ужин с собственным мужем.

Гарри Поттер, известный в Лондоне врач-хирург и по совместительству любовь всей ее жизни, не признавал шумных вечеринок. Он и без того был измучен славой и повышенным вниманием. Поэтому годовщину свадьбы они решили отметить дома, вдвоем.

— Дети у бабушки — у родителей медовый месяц, — пошутила Джинни, когда ее мама забрала к себе сыновей.

Джинни была вне себя от радости. С тех пор, как мужа назначили на должность главного врача Лондонской больницы «Харли Стрит Клиник», их супружеская жизнь стала скучной и однообразной. Рабочий график Гарри состоял из бесконечных дежурств, совещаний и внеплановых операций. Джинни уже и забыла, когда они оставались наедине и разговаривали, глядя друг другу в глаза. Чаще всего их общение ограничивалось утренним поцелуем, редкими смс в течение дня и быстрым сексом один раз в неделю.

Другая на ее месте начала бы подозревать мужа в измене, но Джинни никогда не ревновала, не устраивала сцен и не проверяла личную переписку. Потому что ее соперницей была не женщина. Мысли Гарри целиком и полностью занимала работа. Он отдавал ей все свои силы и время, иногда в ущерб себе и собственной семье.

Гарри Поттер был странным. Он мог сорваться посреди ночи и уехать в клинику, чтобы осмотреть пациента. Он мог пожертвовать половину своей зарплаты на лечение несчастной старушки. Он мог весь вечер после неудачной операции просидеть в кабинете, уставившись в одну точку, и порой даже Джинни была не в силах привести его в чувство.

Да, она поддерживала мужа, как умела, но его поступки нередко выводили ее из себя. Джинни, в отличие от Гарри, не страдала излишней сентиментальностью. Можно ли быть сентиментальной, когда ты выросла с шестью братьями и с детства занималась спортом?

Джинни долгое время играла за «Холихедских Гарпий» — одну из ведущих команд Британской волейбольной лиги. Тренировалась, ездила на сборы, участвовала в соревнованиях. Но когда забеременела старшим сыном, была вынуждена уйти из большого спорта. Спокойно, без истерик и заламывания рук. Просто потому, что так нужно. Как только ребенок немного подрос, она попробовала себя в качестве тренера, взяла под крыло юношеский волейбольный клуб в Уэльсе, а после рождения второго сына ушла в журналистику. В газете у нее был относительно свободный график, благодаря чему она могла посвящать больше времени семье.

Конечно, она не ждала от Гарри подобных жертв. Ему и так пришлось несладко. Он рано остался без родителей, его воспитанием занималась тетка, родная сестра матери — суровая и жестокая дама. К тому же Гарри — известный человек, талантливый врач и руководитель, и было бы глупо отказаться от успешной карьеры ради капризов жены. Но Джинни, как и любой другой женщине, хотелось внимания и заботы. Это для них Гарри Поттер — светило британской медицины, а для нее он просто Гарри, любимый муж и отец ее детей.

Сегодня был особенный день. Гарри обещал вернуться с работы пораньше. Джинни еще накануне сдала статью в свежий номер, поэтому со спокойной совестью отпросилась у главного редактора и поспешила домой, чтобы приготовить праздничный ужин.

"Жду тебя, милый", — написала Джинни в смс. Но Гарри ей не ответил и в положенное время не появился. Она то и дело проверяла телефон, прислушиваясь к каждому шороху и выглядывая в окно. На площади Гриммо, где располагался их особняк, было пустынно. Отдернув занавеску, Джинни увидела во дворе лишь сидящую на скамейке пожилую пару и несколько припаркованных под окнами автомобилей. «Рено» Гарри среди них не было. Как и его самого.

— Вызываемый абонент сейчас недоступен, — сообщил безжизненный голос.

Джинни охватила паника. В голову всегда первым делом лезли плохие мысли. Она позвонила Гарри еще несколько раз и, не дождавшись ответа, дрожащими пальцами набрала номер клиники.

— Миссис Поттер? — бодро ответила девушка в приемной. — Не волнуйтесь. С мистером Поттером все в порядке. У него срочная операция. Они уже заканчивают. Может, ему что-нибудь передать?

— Нет, спасибо, ничего не нужно, — ответила Джинни и, положив трубку, добавила: — Просто скажите мистеру Поттеру, что он придурок.

Если бы Джинни умела плакать, она бы зарыдала в голос. От злости, досады и… умиления. Легендарный Гарри Поттер опять кого-то спас. Он снова совершил подвиг. Так выпьем же за это!

Джинни открыла вино, наполнила бокал и пригубила. Рука инстинктивно потянулась к пачке сигарет. Баловство! Пристрастилась к курению в редакции. Коллеги-репортеры говорили, что сигареты успокаивают нервы. Но ни черта они не успокаивают.

От первой затяжки закружилась голова. Временное облегчение, ступор, изматывающие внутренние диалоги… Еще один бокал и еще одна сигарета. Из маленького карманного зеркала на Джинни смотрела красивая грустная женщина. Она сидела за столом неподвижно, пока не стемнело. Пока в прихожей не хлопнула дверь и в гостиную не вошел Гарри.

Джинни не взглянула на него. Боковым зрением она видела, как Гарри щелкнул выключателем, зажигая свет, как распахнул окно, чтобы проветрить комнату. Через мгновение он оказался рядом. Подошел со спины, обнял за плечи, положив перед ней букет роз. Красный бархат, свежий, росистый и трепетный, как первая любовь. К нежному запаху цветов примешался аромат терпкого мужского одеколона.

— Не люблю, когда ты куришь, — сказал Гарри.

Джинни провела пальцами по розовым лепесткам.

— А я не люблю, когда ты тупишь.

— Прости, Джин, — Гарри зарылся лицом в ее волосы. — Срочная операция. Батарея села, не стал тратить время на зарядку. Как только закончили, сразу помчался домой. Салли сказала, что ты звонила.

— Сообщить не судьба? — Джинни резко развернулась и посмотрела ему в лицо. — Просто сказать, что ты жив и здоров, что с тобой все в порядке... Я приготовила ужин. Я ждала тебя весь вечер. Думала, хоть раз в жизни мы побудем вдвоем без этих твоих сюрпризов…

Гарри выглядел уставшим. Он снял очки, потер покрасневшие глаза и сел рядом.

— Я уже собирался уезжать, как привезли пациента. Крупная авария на Мэрилебон-Хай-стрит. Парень в коме, отек головного мозга, большая кровопотеря. Медлить было нельзя.

— Кроме тебя, врачей в клинике нет? — спросила Джинни. — Стэнли, Роджер, Перкинс... В твоем подчинении целая команда хирургов.

Гарри взял Джинни за талию и попытался обнять, но она отстранилась.

— Джин, ты бы видела его мать. Она чуть не на коленях умоляла, чтобы я его оперировал. Я не смог отказать. Надежды мало, но я должен был попытаться. Представляешь, у этого парня рыжие волосы! Как вспомню, так сразу трясти начинает. Вылитый Фред…

Голос у Гарри сорвался. Джинни достала сигарету. Оба молчали.

— Нельзя всю жизнь винить себя, Гарри, — выговорила наконец Джинни. — Моего брата не вернешь. Ты сделал тогда все, что было в твоих силах.

— Я мог сделать больше, — возразил Гарри. — И сейчас могу. Для других. Всегда есть шанс, Джин. Пусть самый ничтожный, но он есть. 

Джинни тяжело вздохнула и покачала головой.

— Невозможно спасти весь мир, Гарри. Ты не бог и не волшебник. Ты просто врач.

Гарри поднял глаза.

— К сожалению, да.

— Но можно спасти нас, не так ли? — вдруг спросила Джинни. — Тебе не кажется, что, пока ты спасаешь мир, наша семейная жизнь летит под откос?

— Не драматизируй.

— Да? Серьезно? У нас сегодня годовщина свадьбы, а мы с тобой как чужие, как будто видим друг друга в первый раз. Гарри, милый, ты в курсе, что у тебя есть семья? Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме работы? Мне кажется, нет. Я скоро забуду, как ты выглядишь. Я уже не помню, когда мы в последний раз занимались сексом. Дети видят отца только на выходных, которых у тебя почти не бывает. Про отпуск я вообще молчу! Это слово известно лишь твоим коллегам. Они забили на всю эту вашу медицину большой и толстый! В отличие от тебя. Потому что ты забил на семью…

Джинни замолчала. Щелкнула зажигалкой, ожидая реакции. Вместо ответа Гарри взял бутылку и разлил остатки вина. Джинни больше не стала пить. Она отломила кусочек от остывшего пирога с патокой, повертела его и, почувствовав внезапную тошноту, положила обратно.

— Гермиону включила? — нарушил молчание Гарри.

— В смысле?

— Мозг выносишь. Рон уже вешается от ее нотаций.

Джинни усмехнулась и встала из-за стола. Неспешно закрыла окно, убрала посуду, поставила розы в вазу с водой.

— Мой дорогой братец сам кому угодно кровь свернет. Гермиона по сравнению с ним — настоящий ангел. 

— Как ты? — слабо улыбнулся Гарри, схватив Джинни за руку.

— Как ты, — устало ответила она. — Ты ведь у нас невинно страдаешь от нотаций жены.

Гарри притянул Джинни к себе, уткнувшись носом ей в живот и запустив ладони под ее короткое платье.

— Джин, прости. Я дурак. Мне всегда казалось, что ты меня понимаешь.

Джинни провела рукой по его всклокоченным черным волосам.

— Я понимаю тебя, Гарри, — тихо произнесла она. — Но кто поймет меня?

Джинни высвободилась из его объятий и вышла из комнаты. Говорить больше было не о чем. Они сделали все, чтобы испортить праздничный вечер.

Джинни приняла душ, просмотрела свои рабочие бумаги, расправила постель, а Гарри так и сидел молча в гостиной, уставившись перед собой невидящим взглядом.

И только глубокой ночью Джинни, уже сонная, ощутила на себе его руки. Гарри лег рядом и долго ласкал ее тело. Она не сопротивлялась. Он вошел в нее нежно и аккуратно, как в первый раз, словно боялся сделать больно, двигался медленно, сводя с ума и выжимая все соки. Как будто с помощью этой молчаливой близости хотел решить накопившиеся проблемы.

"Как у него все просто!" — с досадой подумала Джинни, отдышавшись после секса, и зарылась лицом в подушку. Впервые за долгое время на глаза навернулись жгучие слезы.

В спальню проник мягкий розовый свет. Осень в этом году была на удивление теплой и солнечной. Джинни открыла глаза и взглянула на часы. Они показывали без четверти восемь.

Гарри уже уехал. Джинни вспомнила, как на рассвете он осторожно поцеловал ее в губы и прошептал:

— Не вставай, я позавтракаю на работе. Сегодня в пять конференция в министерстве — не теряй меня. Постараюсь приехать пораньше. Завтра суббота. Можем сходить куда-нибудь, если захочешь.

Джинни промолчала. Она слышала эти слова каждое утро, но сбывались они очень редко. Новый день встречал их срочными делами, проблемами и неизбежной суетой, в которой все меньше и меньше оставалось места для них двоих.

Джинни поспешно собралась, позавтракала и вышла на улицу. Пятница обещала быть насыщенной. Главный редактор «Ежедневного Собеседника» Варнава Кафф запланировал в субботнюю спортивную рубрику интервью с известной гимнасткой Инди Вуд, а диктофон был расшифрован только наполовину. И это не считая подготовки ежедневных новостей и традиционной планерки, которая могла растянуться на пару часов.

К тому же вчера ей написала Гвеног Джонс — тренер команды «Холихедские Гарпии», в которой она играла. Джинни иногда заглядывала к ней, когда та бывала в Лондоне — поиграть, посплетничать, поговорить по душам, а в этот раз и вовсе уломала на интервью для одного из ближайших номеров газеты. Она обещала Гвен заехать сразу после сдачи материала в печать, чтобы обговорить все детали. Потом ей нужно будет забрать детей, если, конечно, они не решат провести у бабушки с дедушкой еще одну ночь. Обычно в выходные в загородном особняке родителей собирались все их многочисленные внуки, и мальчишек было невозможно уговорить вернуться домой.

Любимый спортивный «Лотус» уже прогрелся. Джинни с нетерпением села в машину, провела рукой по кожаной оплетке руля, выжала сцепление. На душе было тоскливо. Хотелось забить на все и рвануть за город, гнать по трассе что есть мочи, опустив стекла, чувствуя, как ревет мотор, как безжалостный ветер бьет по щекам, выбивая из головы мрачные мысли. Джинни безумно любила скорость.

Подъехав к работе, она припарковалась на своем привычном месте. В сумке жалобно звякнул мобильник — кто-то прислал смс.

«Я люблю тебя, Джин».

Джинни не ответила. Она несколько раз перечитала заветные слова, которые мечтает услышать каждая женщина, словно не верила своим глазам, и усмехнулась. Гарри сильно изменился за эти годы. Цветы, признания в любви… Чего не сделаешь ради того, чтобы загладить вину! Раньше он даже слово боялся вымолвить в ее присутствии, постоянно краснел и заикался. Его долгожданное «люблю» она услышала только после первого секса, хотя они уже давно встречались. В то время Гарри проходил медицинскую практику в хирургическом отделении.

— Оперировать людей гораздо проще, чем пригласить девушку на свидание, — смущенно говорил он.

Что ж, в этом ее муж ни капли не изменился.

Не успела Джинни войти в свой кабинет, как тут же на пороге появилась ее вездесущая коллега Рита Скитер. Она вела рубрику «Скандал дня» и специализировалась на провокационных материалах о знаменитостях. Рита обладала на удивление острым пером. И языком тоже.

— Доброе утро, дорогая! Как прошел праздник? Гарри Поттер все так же прекрасен?

— Привет! — сухо ответила Джинни, включая компьютер. — Спасибо, не жалуюсь.

— А чего вид такой, будто мячом в лицо запустили? Неужели поссорились?

Джинни покраснела. Внутри закипало раздражение.

— Тебе заняться нечем? — спросила она, блеснув глазами. — Сходи к Варнаве — пусть подкинет работы.

Рита обиделась.

— Ты что, шуток не понимаешь? Такая нервная в последнее время. Мой тебе совет — заведи любовника. Регулярный секс — лучшее лекарство от стресса.

— Кто бы говорил! — огрызнулась Джинни, смяв дрожащими пальцами лежащее на столе письмо из олимпийского комитета. — Не от тебя ли две недели назад сбежал очередной любовник?

Глаза у Риты округлились. Она возмущенно фыркнула и, развернувшись на высоких каблуках, исчезла за дверью.

Джинни трясло. Со вчерашнего дня одни неприятности! Она выпила кофе, чтобы прийти в себя, и погрузилась в работу. Расшифровала интервью с гимнасткой, просмотрела сайты в поисках спортивных новостей, параллельно отвечая на звонки и переписываясь в рабочем чате.

Верстка в этот раз получилась особенно удачной. С газетной полосы на Джинни взирала великолепная Инди Вуд. Фотография спортсменки была живой и объемной, словно кадр из видеосюжета, а сама Инди со свойственным ей максимализмом рассуждала в интервью о шансах на победу.

— Шансы, шансы… Как будто сговорились! — ухмыльнулась Джинни, внося в статью последние штрихи. Затем подняла голову и взглянула на стоящее возле монитора семейное фото. Солнечный снимок. Гарри крепко обнимал ее и мальчишек, улыбался светло и радостно, как будто был по-настоящему счастлив.

— Останься, Джиневра! — сказал главный редактор Варнава Кафф, нацепив на нос смешные круглые очки, когда Джинни принесла ему полосу. — Покурим?

— Нет, спасибо.

После вчерашнего курить не хотелось.

— Как тебе материал с Инди? — спросил Варнава, поджигая сигарету.

— Неплохо, — ответила Джинни, сев в кресло напротив. Шеф любил разбирать по косточкам ее тексты, и она приготовилась зависнуть у него надолго. — Молодежь всегда интересна.

— А мне чего-то не хватило, — признался Варнава.

Джинни нахмурилась.

— Чего же? 

— Какой-то искры, что ли. Выгораешь, Джиневра! Такое ощущение, что это не интервью, а игра в кошки-мышки. Вроде бьешь без промаха, а она тут же уворачивается, и ты в дураках. Как говорит моя супруга, персонаж не раскрыт.

Джинни вздохнула и потянулась за полосой. На душе было гадко. Она и так знала, что это не самое лучшее интервью. Но ведь не каждому материалу быть гениальным.

— Так и скажи, что написала дерьмо, — произнесла она. — Что ходить вокруг да около!

— Что ты, Джиневра! — воскликнул Варнава. — Хороший текст. Я лишь говорю о том, что ты можешь лучше. Намного лучше. С огоньком. Тебе просто нужна встряска! Новые эмоции! Драйв!

— Нет уж, спасибо! Этого мне хватает.

— У тебя все хорошо? — в глазах Варнавы мелькнула тревога.

Джинни решительно встала с кресла и улыбнулась.

— Ерунда, ничего страшного. Через две недели у нас интервью с Гвеног Джонс. Обещаю выложиться по полной. Моя тема.

Варнава Кафф удовлетворенно кивнул.

Джинни заглянула в спортивный зал. Участницы волейбольной команды «Холихедские Гарпии» громко разговаривали, обсуждая спорные моменты последней игры. В периоды между матчами команда базировалась в Холихеде, но сейчас у девчонок была горячая пора, и они почти все время проводили в Лондоне — здесь проходили общие тренировки.

Среди звонких девичьих голосов, похожих на рождественские колокольчики, послышался низкий и чуть хрипловатый голос тренера. Это была Гвеног Джонс. Джинни помахала ей рукой. 

— Какие люди! Ты где пропадала, солнце? Так недолго и форму потерять.

Гвеног вмиг оказалась рядом и крепко обняла Джинни. Ее смуглое лицо сияло улыбкой. Она была в хорошем настроении.

— Привет, Гвен! Скоро сама себя потеряю.

— Эй, ты чего?

— Да так, мелочи, — отозвалась Джинни. — Интервью в силе? Может, проговорим вопросы? Шеф предлагает сделать разговор на равных. Ну, знаешь, когда оба участника беседы раскрываются. Тем более, нам есть что обсудить. «Гарпии» — часть моей жизни.

— Для тебя — любой формат, милая, — охотно согласилась Гвеног. — Но сначала мастер-класс.

Стоящие рядом гарпии оживились.

— Прикалываешься? — спросила Джинни.

— Вовсе нет. Давай сыграем! Скоро плесенью покроешься в своей редакции. Твоя форма в раздевалке, на том же месте.

Джинни переоделась и вышла на площадку. Девушки разделились по трое. Подачу доверили почетной гостье. Джинни подбросила мяч и, уверенно прыгнув и размахнувшись, ударила. Силовая подача в прыжке всегда была ее гордостью. Мяч вошел в игру, в первые же секунды задев площадку «соперников». Еще один удар, ответная атака, блок, борьба за мяч… Джинни чувствовала, как глубоко внутри поднимается знакомая теплая волна. Веснушчатые щеки раскраснелись, глаза горели. Чтобы выбить дурь из головы, всего-то нужна была хорошая тренировка.

— Пасуй, Поттер! — весело закричала Гвеног. — Покажи, как красиво ты умеешь.

Пас Джинни оказался жестким и уверенным. Просчитав комбинацию, она отправила мяч нападающему игроку из позиции «сверху». Прогнулась назад, ударила через голову. Это был излюбленный прием Гвеног Джонс. Шальной мяч Джинни принес импровизированной команде еще одно очко.

— Красотка! — похвалила ее Гвеног, когда девушки разошлись и они остались вдвоем в тренерской. — И как я могла тебя отпустить?

Джинни рассмеялась.

— Хочешь, чтобы я до старости играла? Ты посмотри, какая смена подросла! Горячие, быстрые гарпии.

— Да ладно! Эти гарпии твоего мизинца не стоят. Не представляешь, сколько они моей крови выпили.

Гвеног устало покачала головой. Джинни ухмыльнулась.

— Представляю, — сказала она, заглянув Гвеног в глаза. — Как ты, Гвен? Я очень соскучилась!

Гвеног сделала паузу, а потом раздался смех.

— Сублимирую как умею. Профессионально и от души. С головой в работе — ни себе, ни девчонкам поблажек не даю. А если ты про Томаса — разбежались месяц назад. Теперь уже окончательно.

— Не жалеешь?

— Нервы дороже, — вздохнула Гвеног. — А любовь... У меня чемпионат на носу — не до любви сейчас. А у тебя-то что стряслось? — спросила она с беспокойством в голосе. — Рассказывай!

Джинни немного помолчала, а после, растерянно пожав плечами, ответила:

— Ты знаешь, Гвен, даже объяснить не могу. На первый взгляд, ничего особенного. А если присмотреться, выть охота.

— Гарри Поттер на своей волне? Мир спасает?

Джинни кивнула.

— Он живет на работе, Гвен. Я теряю его. У нас годовщина свадьбы, а у него срочная операция. Он, видите ли, отказать не мог. Прождала его весь вечер как дура, новое платье нацепила, детей маме отдала, ужин приготовила, все дела…

— А он?

— А что он? Цветы, люблю-прости, я думал, ты меня понимаешь…

Гвеног прыснула.

— Поздравляю, милая, не зря ты по нему с детства сохла.

Джинни удивленно вскинула брови.

— Тебе смешно, а мне это все уже поперек горла.

— Не пасуй перед трудностями, Поттер!

— То пасуй, то не пасуй. Ты уж определись! — проворчала Джинни. — Не пасую я. Когда я боялась трудностей? Просто бесит. Ужасно бесит.

Гвеног потрепала Джинни по плечу.

— Не кипятись, милая! Лучше послушай. Мои предки развелись, когда мне было пятнадцать лет. Я до сих пор их простить не могу. Матери вдруг стало мерещиться, что отец потерял к ней интерес. Он задерживался на работе, часто приходил пьяным. Как выяснилось, у него возникли серьезные финансовые проблемы, его фирма разорилась, и он оказался в долговой яме. Вместо того, чтобы поддержать отца и поинтересоваться, что случилось, мать мучила его истериками и ревностью. Они постоянно ссорились — очень хорошо помню их скандалы. Так продолжалось довольно долго, но однажды отец не выдержал и ушел. Навсегда.

Джинни хотела что-то сказать, однако Гвеног не дала ей заговорить.

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — сверкнула она черными глазами. — Что в отношениях всегда виноваты двое, и отец, скорее всего, тоже был не подарок. Правильно! Так и есть. Он был как твой Гарри, сам себе на уме, лишнего слова не вытянешь. Но если бы мать дала ему тогда хоть один шанс, я уверена, все могло быть по-другому.

Джинни спрятала лицо в ладонях. Щеки стали пунцовыми.

— И ты про шанс. Вы реально сговорились! 

— Ну хорошо, — серьезно сказала Гвеног, — переведу на наш язык. Иногда от одного точного паса зависит, как дальше пойдет игра. Бездарный пас грозит провалом. Тебе ли это не знать?

— Знаю, Гвен. В последнее время мы оба бездарно пасуем.

— Так вот, дай своему Гарри хороший пас, но и сама не закрывайся, принимай мяч, если не хочешь проиграть. Глядишь, и получится у вас красивый матч, — Гвеног широко улыбнулась. — Кстати, можешь послать меня, я не обижусь. Нашлась советчица! У самой в личной жизни полная задница, а все туда же…

— Ну что ты такое говоришь, — удивилась Джинни. Сердце ее бешено колотилось. — Спасибо тебе, Гвен, ты настоящий друг.

Джинни улыбнулась и с благодарностью обняла ее сильные плечи.

«Я люблю тебя, Джин».

Джинни перечитала оставшуюся без ответа смс и нажала на педаль газа. Стало пасмурно, накрапывал дождь. Часы показывали половину пятого. Джинни предстояла поездка за город — нужно было забрать детей. Она уже мысленно выстроила маршрут, и в этот момент раздался звонок.

— Мамочка, привет, — зазвенел голосок Джеймса. — Вы с папой уже отметили свадьбу?

— Конечно, родной! — рассмеялась Джинни. — Еще как отметили! Как у вас дела? Я уже еду за вами.

— Мамочка, можно мы с Алом еще побудем у бабушки? Рози и Виктуар приехали, у нас здесь так весело. Мы с дедушкой запускаем воздушного змея.

— Хорошо, солнышко. Оставайтесь! Только обещайте вести себя хорошо.

— Ладно. Мам, бабушка хочет тебе что-то сказать, — Джеймс исчез, передав трубку матери Джинни, Молли Уизли. Фоном звучали оживленные детские голоса.

— Джинни, у вас все хорошо?

— Да, мам, все в порядке. Они не сильно тебя утомили?

— Глупости! Мне не привыкать.

— Мы с Гарри приедем за ними завтра.

Джинни положила трубку и развернулась на ближайшем перекрестке. Дождь закончился быстро. Выглянуло солнце, на небе возникла радуга. Всё вокруг выглядело таким чистым и свежим, как будто только что появилось на свет. Дома, машины и даже люди. Все неприятности смыло дождем.

В прихожей было темно, но Джинни сразу заметила ботинки Гарри. Она уже и забыла, когда он возвращался с работы раньше нее.

Стояла пронзительная тишина. Шаг, второй, еще один… Он и вправду был дома. Джинни не поверила своим глазам. Гарри сидел в кухне и жевал вчерашний пирог с патокой. Очки на столе, сам без галстука, с растрепанными волосами. Увидев Джинни, он замер и виновато улыбнулся.

— Привет, Джин, я думал, ты дома. Конференцию перенесли.

Джинни приблизилась. Гарри проглотил последний кусок и вытер руки. Он внимательно смотрел ей в лицо.

— Я была у Гвен, потом хотела забрать Джима и Ала, но они решили остаться у родителей.

— Я прислал тебе на работу цветы, но мне сказали, что ты уже уехала. Не стал тебя тревожить. Ты не ответила утром. Подумал, что ты хочешь побыть одна.

На лице Джинни сияла улыбка. Она подошла еще ближе и запустила пальцы в волосы Гарри.

— Значит, в понедельник меня будет ждать сюрприз.

— В понедельник я пришлю тебе другие. 

Гарри развернулся и притянул Джинни к себе, усадив на колени. Она обняла его за шею, прижалась губами к колючей щеке.

— Как себя чувствует парень с рыжими волосами? — тихо спросила Джинни.

Гарри оживился.

— Состояние стабильное, без ухудшения. У него есть шанс, я уверен. Надеюсь, что он его использует.

Джинни облегченно выдохнула. Она взяла лицо Гарри в свои ладони и молча смотрела ему в глаза. Окно было открыто — с улицы доносились голоса прохожих и веселый детский смех. Кто-то читал стихи до неприличия театральным тоном.

Джинни подумала, что эти странные люди за окном принадлежат совершенно другому миру. Что из настоящего и важного сейчас есть только эта кухня, и это уставшее лицо напротив, и эти глубокие зеленые глаза.

— Ты хочешь что-то сказать, Джин?

— Хочу.

— И что же?

— Я тоже люблю тебя, Гарри.

Сказав это, Джинни поцеловала его губы, ощутив вкус пирога с патокой. Сердце приятно заныло. Сильные руки Гарри сжали ее тело, ставшее вдруг мягким и податливым. Думать и говорить больше не хотелось. Хотелось просто быть рядом.