Драконья болезнь (джен)

Утро начиналось не с кофе. Утро начиналось со слов песни: «Теперь я встану, я ожил, я иду к своей цели!» — которая являлась мелодией будильника, с измученного стона человека под подушкой, который уже не мотивировался вставать и по песне понял, что сегодня — всего лишь среда, с широко зевка и выползания из-под одеяла в этот жестокий мир, с холода комнаты, в которую вылезать не хотелось, с едва слышного бормотания и желания снова лечь спать.

Пробуждение наступало не из-за кофе. Пробуждение наступало из-за громкого хлопка двери комнаты, в которую сразу начинали проникать потоки ещё более холодного воздуха, из-за восклицания, которое человек, забравшийся обратно под одеяло, разобрать не мог, из-за копны тёмно-фиолетовых волос с жёлтыми кончиками, из-за аромата слив и из-за крика почти что на ухо:

— Эз, ты сейчас опоздаешь!

Этого было достаточно, чтобы человек в одеяле наконец проснулся. Посмотрев на будильник, девушка увидела, что было ровно семь утра. А значит, никуда она не опаздывала, а встала вовремя. Прищурившись, она глянула на нависающую на ней подругу, которая уже явно подумывала начать трясти её за плечи, чтобы разбудить. Вот же птица ранняя. Сама до свету поднялась, так ещё и её будить пришла раньше срока. Ну и что, что она жила в соседнем доме?

— Зэнокс! — гаркнула Винд и спихнула подругу со своей кровати. Та хоть и пошатнулась, но на пол встала ровно.

— Доброе утро, леди соня, — хмыкнула Зэнгрэя и поправила блузку.

— Иди кофе пей, — махнула руками Эзэя, поднимаясь, поёжилась и потянулась за расчёской. — Настоящая Хокс, — буркнула девушка.

Подруга рассмеялась и пошла на кухню делать завтрак, оставляя ещё немного сонную Винд приводить себя в порядок. Фамилия Зэнгрэи, Хокс, со староквинзэррианского переводилась как «первый пробуждающий», и Зэн, будто следуя этому значению, вот уже несколько лет приходила к подруге и будила её перед школой. Так и появилось её прозвище — Зэнокс.

— Тебе паштет или плавленый сыр? — возникла в дверях Хокс, когда Эзэя уже начала одеваться в школьную форму.

— Мне йогурт.

— Вот почему все едят перед учёбой и работой, одна ты не ешь? — качнула головой подруга.

— Шоколадный! — крикнула ей вдогонку Винд, зная, что та достанет то, что попросишь.

Есть с утра она не любила, после пробуждения Эз даже чувствовала тошноту, поэтому и съедала небольшую баночку йогурта. Она всегда шутила, что её фамилия произошла от староквинзэррианского слова «вайнд», которое переводилось как «лёгкость», поэтому и не могла завтракать полноценно, а подруга, просыпавшаяся раньше, к этому времени как раз и начинала хотеть есть.

Девушки были одноклассницами и учились на последнем году школы, им обеим уже исполнилось по семнадцать лет, и их матери иногда шутили, что привычку Зэнгрэи будить подругу пора уже искоренять — они не поступят в одну группу в университете, и время их первых пар вряд ли хоть когда-то совпадёт. Но Хокс всё отмахивалась — мол, пока она может не дать подруге проспать, она будет выполнять свою «миссию». Эзэя тоже хотела пользоваться «вторым будильником», пока это возможно, а уж там надеялась как-нибудь разобраться.

Завязывая свои длинные сиреневые волосы в хвост на макушке и надеясь на каникулах наконец укоротить их хотя бы до плеч, Винд пришла на кухню, где подруга завтракала бутербродами с кофе. «Жрёт и не толстеет» — это было про Хокс; тем не менее, девушка занималась спортом вместе с Эз, потому что вместе заниматься — веселее.

— Драконий Всадник пожелал нам доброго утра и нормального учебного дня, — сообщила Зэнгрэя, просматривая общий чат друзей.

— У него разве сейчас не пара? — Эзэя, отправившая ложку йогурта в рот, вопросительно воззрилась на подругу.

— У него сегодня первый день практики, — качнула головой та.

— Надо наконец добиться от него ответа, на какой он специальности. А то всё «универ» да «универ», а мы уже четыре года знакомы, — фыркнула Винд, быстро опустошила баночку и, ловко отправив её в мусорное ведро, а ложку — в мойку, упорхнула одеваться дальше.

Хокс, написав другу в ответ пожелание удачного дня, прибралась на кухне и вышла в прихожую, чтобы приготовиться к выходу на улицу. Эз вставала пораньше, чтобы собираться и идти в школу неспешно, и Зэн нравился этот спокойный темп, потому что так они обе морально готовились к очередному сложному дню. Последний год школы — это вам не шутки.

— «Счастью дверь открой, поскорей иди, все проблемы — долой, будь уверен в пути», — напевая популярную песню, Винд выпорхнула из комнаты в прихожую.

— И этот человек буквально час назад спал как убитый, — хмыкнула Зэнгрэя, проверяя, что ни она, ни подруга ничего школьного дома не оставили, и их рюкзаки всё так же весят по семь килограмм.

— «Нас волна унесёт ото всех проблем, новый день придёт — станешь счастлив совсем», — закончила Эзэя, закинула рюкзак за спину и вздохнула: — Давай ещё прибавим упражнений на мышцы спины. Через пару месяцев начнутся пробные экзамены, таскать книжек для подготовки к ним придётся больше.

— А обещали наконец перевести всё в электронный вид, — проворчала подруга, искренне надеясь, что в университете не выдадут такую же кипу книг. Хоть отец и говорил ей, что можно будет завести всего пару тетрадей, но Драконий Всадник рассказывал, что им выдали по некоторым дисциплинам пособия, а для других пришлось искать труды учёных, в которых постоянно требовалось искать определения терминов или некоторую методическую информацию — проще говоря, тоже носить на пары помимо тетрадей несколько книг.

— Переведут, как только мы выпустимся. Всегда так, — хмыкнула Эз и, выключив свет, заперла квартиру. — Холодина!

Хотя была середина октября, снега выпало много, и сугробы по колено уже встречали людей на улице. Хокс несколько дней назад начала ныть, что хочет нормальную снежную зиму с мягкими снежными кучами, а не гололёд, который держался уже неделю из-за резкого похолодания после оттепели. Винд же считала, что в целом снег выпал слишком рано, сейчас его быть не должно; по этому поводу в дискуссию с ней вступал Драконий Всадник, напоминая, что тогда их ждало бы несколько недель грязищи, которая куда хуже гололёда. «Потому что и на ней можно поскользнуться и сломать ногу, только вот лёд и снег тебе одежду не перемажут», — добавлял он.

По улицам торопливо шли взрослые люди, спеша по своим делам. Дети лет десяти-тринадцати уныло плелись, глядя под ноги и взбираясь на сугробы, как на горы, а старшие подростки сонно озирались по сторонам, стараясь не поскользнуться. Только пожилые бабушки весело шагали, опираясь на лыжные палки, и будто совсем не замечали катка под ногами, из-за чего порой их сопровождали завистливые взгляды.

— Дед, и как ж вы так быстро ходить не боитесь? Тем более кости-то уже хрупкие, — выходя из магазина под руку со старичком, спросил молодой мужчина.

— Ой не знаю, внучок, я — ещё как боюсь. Это ты у бабки своей спроси, — дедушка махнул рукой вперёд, указывая на старушку, прошедшую вперёд до другого магазина и теперь ожидавшую их.

— Да уж, не женщины у нас, а волшебницы какие-то.

Зэнгрэя и Эзэя тихо засмеялись, аккуратно обгоняя эту семью, и переглянулись: мол, мы в старости тоже будем бесстрашно гонять по льду? Однако до старости было далеко, а дойти до школы в целости хотелось, так что подруги внимательно смотрели под ноги всю дорогу и взвизгивали, когда начинали скользить. «Хорошо, что я полчаса взяла на дорогу, можно не спешить», — думала Эз.

Миновав толпу школьников и скользкое крыльцо, за ковёр на котором едва не разворачивалась драка, и наконец плюхнувшись на лавочку в коридоре, девушки вздохнули с облегчением, вытягивая ноги и откидываясь спинами на стену.

— Мы выжили, — объявила Хокс и стала снимать куртку.

Винд вяло смотрела по сторонам, зная, что можно не торопиться — до звонка на урок оставалось ещё пятнадцать минут. Мимо торопливо сновали младшие школьники, иногда скользя на мокром полу. По-хорошему, в раздевалке тоже нужен был ковёр — здесь детей падало немногим меньше, чем на крыльце.

— Эз, не спи, — потормошила девушку подруга.

— «Шагай вперёд, победа нас ждёт, — устало начала напевать снимающая шапку Эзэя и, следуя ритму песни, ускорила следующие слова: — флаг установим — настал наш черёд!» Эй, вот как петь песню, если не успеваешь за рэпом Минхона?

Зэн убрала сапоги в специальный мешок и пристально посмотрела на подругу.

— Никак. Пой партии своего Сону.

Винд плавно покачала головой, следуя ритму новой песни, которую «проигрывала» у себя в голове, и скрылась в раздевалке со своей и Зэнгэи верхней одеждой, пока та сторожила их рюкзаки на лавочке. Обеим подругам казалось, что они так и не покидали школу; что вчера, что сегодня — всё это какой-то один день.

Мимо выходящей из раздевалки Эзэи проскользил какой-то мальчишка и ловко плюхнулся на соседнюю лавку, явно гордясь собой. «Фигурист», — мысленно назвала его девушка и осторожно подошла к подруге за рюкзаком.

— Дратути, — внезапно чирикнул кто-то за их спинами, и на лавочку опустилась девушка в пышной куртке.

— Привет, Капуста, — кивнули подруги.

Капустой прозвали их одноклассницу, Лениору Шог, потому что в холодное время на ней было несколько слоёв одежды — что для уличных похождений, что для сидения на уроках.

— Помнишь, что сегодня проверочная по квинзэррианскому?

— Да как тут не помнить? Ещё и на истории сегодня мне отвечать, — печально вздохнула Шог. — И на физкультуре особый комплекс упражнений будет. Не люблю среды.

— В средах одно хорошо, — сказала Эзэя, — литература первым уроком.

— Литература-а-а-а-а, — простонала Капуста, делая вид, что упала в обморок, а затем махнула подругам: — Увидимся в классе.

Хокс и Винд кивнули и аккуратно преодолели скользкий коридор, обходя всё пребывающих людей, а когда достигли безопасной сухой зоны пола, хором разразились победной песней:

— «Шагай вперёд, победа нас ждёт, флаг установим — настал наш черёд!»