Инопланетница (джен)

— ...И шлем снимать не смей, поняла меня? — в сотый раз спросила Айша.

— Поняла, поняла я, что ты так дергаешься, в первый раз, что ли! — огрызнулась Лия, бережно принимая груз. Кто бы из них мог представить, что когда-нибудь придется таким заниматься?!

— Нет, не в первый, аж в четвертый! — передразнила Айша. — Ладно, раньше справлялась — и сейчас справишься, конечно. Извини, я просто психую. Но шлем не снимай, ладно? И не открывай ни перед кем. И даже ненадолго не высветляй стекло. И...

— Ладно, ладно. Буду выглядеть как полная идиотка, со здоровенной фигней на голове.

— Главное, что ты будешь выглядеть как инопланетная идиотка, дорогая! Еще не хватало, чтобы какой-нибудь разудалый самец потащил тебя в свою нору, потому что ты очень милая и ему приглянулась.

— Ну да, — вздохнула Лия, про себя подумав, что она-то, может быть, вполне не против была бы, если бы ее кто-то утащил, прямо по местным законам. Отличная жизнь у здешних девчонок: ходить никуда не надо, зарабатывать не надо, и уж точно не надо тащиться в идиотском шлеме через полгорода, чтобы доставить маленький сувенир королеве местной мафии, бррр. Но Айша почему-то считает, что жизнь их — хорошая, и ни в коем случае не надо ни возвращаться домой, ни отказываться от статуса инопланетниц здесь, на Марии.

— Если что, говори, что ты не местная, — продолжала наставлять ее Айша.

— Скажу, скажу.

— А на марийском?

Лия подавила раздражение и сказала. Айша не виновата, она просто нервная психованная травматичка.

— Ладно, — Айша вздохнула, еще раз поправила на Лие шлем и отпустила ее. — Всё. Иди, с богиней.

Это, конечно, было никакое не «всё». Вот сейчас, шагов пять Лия пройдет, и...

— Не разговаривай ни с кем на улице! — ну да, конечно.

— Хорошо, я помню.

Не разговаривай. Носи шлем. Скрывай фигуру. То есть все как бы знают, что ты женщина (раз ты в шлеме, в тупом балахоне и молчишь или общаешься только через синтезатор), но пока ты не дала повод, ты как бы формально не женщина, а инопланетница, и тебя нельзя просто взять и увести с улицы в свой дом. А если все в твоей жизни тебя достало, просто сними шлем на центральной площади, и через десять минут у тебя будет новый дом и мужик, готовый тебя кормить и ухаживать за тобой. Правда, из дома ты больше не выйдешь, но такая ли уж это большая потеря?

Когда она говорила об этом Айше, та в ответ фыркала:

— Ты так говоришь, потому что думаешь, что тебя тут же приберет к рукам какой-нибудь темноокий красавец из второй касты. А это может быть старый дряхлый богатый дед, с которым ни один второкастовец не решится спорить. И проведешь ты остаток жизни, пытаясь зачать от него ребенка, а раз в полгода он будет тебя показательно наказывать за то, что у тебя так и не получилось.

— Ой да ладно тебе, кто так делает-то сейчас?

Айша называла имена. Она бдительно следила за новостями. «Отслеживала тенденции», по ее выражению. Обычно дело кончалось тем, что на десятом случае с подробным описанием, что именно потом пришивали обратно местной самке, Лия психовала и начинала орать на Айшу, что она просто параноик. Айша начинала орать в ответ, потом они ссорились, потом оказывались в кровати и мирились. Собственно, для этого Лия обычно и орала.

Айша была классная. Милая, заботливая и очень смелая. Достаточно смелая, чтобы бросить всё на родной планете и уговорить Лию сделать то же самое. И улететь на Марию (потому что только сюда и хватало денег), где никто не будет контролировать, с кем они живут и с кем спят, пока они инопланетницы. Лие тогда казалось, что это будет веселое приключение. А оказалось — ужасная тягомотина. Постоянное соблюдение правил. Шлем, балахон, молчание. Исключение — только в своей лавке и в своем доме. Узкий-преузкий круг общения. Семейный, прости богиня, бизнес, за который надо отстегивать местной мафии.

Потому что если не «отстегивать», то однажды в лавку могут прийти сразу пять-шесть «покупателей» — и выволочь их обеих на улицу, как есть, без шлемов. И сразу забрать себе, потому что местному закону, конечно, важно, чтобы инопланетница сняла шлем добровольно. Но ради этих милых людей закон сделает исключение. Поэтому хочешь-не хочешь, а надевай шлем и иди через полгорода (обязательно пешком! В транспорте лучше отслеживают!) в гости к этой прекрасной леди, не ради себя, так ради Айши. На самом деле, леди была не очень-то прекрасной. Древней старухой была эта леди, и Лия, как ни старалась, так и не смогла узнать, каким образом она — женщина — смогла заполучить на Марии такую власть, пусть и в пределах трех городов. То ли в правильный дом попала, то ли сыновей удачно родила, то ли... может быть, она тоже инопланетница? По крайней мере, в штате она держала почти сплошь неместных. Лию она принимала всегда в уличном инопланетном наряде: шлем, балахон, синтезатор голоса. Но в ее случае это может быть не связано с происхождением: просто лицо прячет, понятно же.

Лия шла, смотрела по сторонам. За прошлые разы насмотреться не успела. По замыслу Айши ей вообще надо было в землю смотреть, но Айша — перестраховщица, уж от того, чтобы немного побыть туристкой, вреда никакого точно не будет.

— Красавица, экскурсию провести? — вкрадчиво спросил мужской голос за ее плечом. Лия обернулась и посмотрела на него. Местный, мариец. Большие темные глаза, слегка заостренные зубы — такая у них тут странная мода в последние годы. Парень молодой, красивый, второй касты. Почти элита по здешним меркам. Ответить голосом, что ли, и посмотреть, что тогда будет?

Лия этого, конечно, не сделала. Не сейчас, когда надо доставить посылку. Но от маленькой шалости удержаться не смогла. Она отрицательно покачала головой, включила голосовой синтезатор и сказала через него:

— Я иду к госпоже Эвер. Дорогу я знаю, спасибо.

При этом искажение она поставила на самый минимум. Почти настоящий голос, но все-таки не он. Самое разнузданное кокетство, которое она могла себе позволить на этой планете. Она удержалась и не спросила у марийца, не хочет ли он сопровождать ее к госпоже Эвер. Зачем позорить человека? Понятно же, что не пойдет. Мариец, против ожидания, обрадовался ее словам:

— Что, дань несешь?

Она кивнула.

— Какое совпадение! Мне тоже надо к госпоже Эвер. И я тоже знаю дорогу. Что, красавица, проверим, чья дорога короче? Ты ведь по проспекту Надежд собираешься идти? — Лия снова кивнула. — А я по соседнему. Если это судьба, то увидимся у госпожи Эвер. Ну, а если нет... — он пожал плечами и сделал пару шагов назад. — Давай, кто быстрее!

Через секунду он скрылся в узеньком переулке. А Лия прибавила шагу: ей ужасно захотелось оказаться у ворот одновременно с ним. Больше никто не беспокоил ее по пути. Оставшаяся дорога заняла у нее пятнадцать минут быстрым шагом, но когда она подошла, того самого марийца нигде не было видно. А жаль. Интересно, он обогнал ее или наоборот, отстал? Или вообще соврал, что тоже сюда идет?

Лия назвала свое имя и цель визита, зная, что искусственный интеллект идентифицирует ее по голосу, даже несмотря на синтезатор. Ворота открылись, она зашла. Сегодня шикарно обставленные блестящие золотом коридоры были пусты. Лия уже один раз так приходила. Тогда она осмелилась спросить у госпожи Эвер, где все, но та вопрос проигнорировала, что Лия расценила как «не твое дело». Ну и ладно. В любом случае, комната, где госпожа Эвер принимала посетителей, была неизменна, туда Лия и направилась.

Госпожа Эвер, как всегда, сидела в шикарном кресле посреди комнаты, величественная и деловая. Черный непроницаемый шлем, черный с серебром балахон, черные перчатки.

— Здравствуй, девочка, — прозвучал хриплый синтетический голос.

— Здравствуйте, госпожа.

— Что ты принесла? Надеюсь, что-то хорошее?

«А то вы сами не знаете, — с обидой подумала Лия. — Мы из кожи вон лезем, чтобы приносить вам столько, сколько вы назначили, и при этом оставаться на плаву». Впрочем, что старуха — изрядная стерва, — это совершенно не новость. Было бы странно, будь это не так.

— Триста единиц и немного лучшего шафрана из наших запасов. И пирожки, лучшие из того, что мы умеем, сами пекли, надеюсь, вы не побрезгуете принять.

— О, какая роскошь, — насмешливо покачала головой старуха. Прибавить к деньгам шафран было идеей Айши, и Лия чуть слюной не захлебнулась, думая, что считая его, они отдадут чуть ли не в два раза больше, чем назначила им старуха. Но в том месяце, когда Лия в первый раз отнесла старухе шафран (и пирожки, хотя в них-то ценность примерно нулевая), к ним ни разу не зашла ни одна проверка, а когда какой-то нетрезвый покупатель решил вытащить Айшу наружу без шлема, им не пришлось отбиваться самим, как раньше. В их лавку тут же как бы невзначай зашел здоровенный вооруженный третьекастовец, и проблема решилась сама собой. С тех пор Лия насчет шафрана не спорила. Все равно он скорее выдохнется, чем получится его продать здесь по нормальной цене. Для здешней бедноты и синтетический аналог сгодится, а кто побогаче — просто к ним не пойдет. Зачем ему инопланетницы.

— Мы рады угодить вам, госпожа, — сказала Лия, склоняя голову. Здешний архаичный этикет вызывал у нее смех, но надо признать: с некоторыми людьми так гораздо проще общаться. Не надо думать, что говорить, знай выводи себе вежливые формулы одну за другой. Лия наклонилась, чтобы, как всегда, оставить мешочки с "дарами" на пороге, как вдруг услышала:

— Нет. Не там. Подойди ко мне поближе, девочка, — Лия замерла. Раньше старуха так не делала. — Подойди, вручи свои дары лично. Не бойся, я тебя не съем. Просто пришло время нам с тобой познакомиться чуть ближе. Который раз ты уже ко мне приходишь?

— Четвертый, — пискнула Лия. Ей становилось страшно. Что могла сделать с ней старуха? Кажется, что ничего, но на самом деле — что угодно. Вдруг под ее балахоном спрятан бластер? Или просто какие-нибудь усиливающие экзочасти? Вдруг она сейчас вызовет охрану за то, что Лия осмелилась подойти к ней слишком близко? И не оправдаться, и никому ничего не сказать...

— Четвертый, — удовлетворенно повторила старуха. — Самое время показать друг другу лица. В моем доме так демонстрируют доверие. Ты же не хочешь меня обидеть?

Лия помотала головой. Она совсем не хотела.

— Тогда подойди поближе. И открой шлем.

Лия никак не могла понять, что не так в их разговоре. Что-то было не так. Она сделала пару шагов вперед, выигрывая время.

— Девочка, неужто ты меня боишься? — прошелестел синтезатор. — Я ведь могу так огорчиться из-за этого, что и вообразить страшно.

Да, воображать это Лие и правда было довольно страшно. Она глубоко вздохнула и дала мысленную команду, открывая шлем. А что она может поделать, если сама старуха просит? И именно в этот момент она вдруг поняла, что было не так. Раньше старуха никогда не разговаривала с ней вот так: ласково, успокаивающе. Она говорила отрывисто, насмешливо, иногда снисходительно. Всегда повелевая, свысока. Она не уговаривала и даже не запугивала. Только командовала.

— Почему вы захотели, чтобы я открыла шлем? — спросила Лия.

— Потому что ты дурочка, красавица, — шлем старухи открылся, но показавшееся в нем лицо было лицом того самого марийца, которого она встретила сегодня на улице. Он широко улыбался, его подточенные острые клыки слегка светились в электрическом свете: еще один выкидыш местной моды. — Ты показала мне лицо, значит, ты теперь моя.

— Кто ты? Где госпожа Эвер? — спросила Лия.

— Госпожа Эвер здесь, — сказал мариец, легко вскакивая с кресла и отодвигая его. Она лежала прямо за ним, в обычной человеческой одежде, с разметавшимися седыми волосами и черной обугленной дырой вместо затылка. — Я должен был уйти сразу как справлюсь, но не смог преодолеть искушение и дождался тебя. Ты очень мне помогла, ты знаешь?

Лия отрицательно помотала головой. Никогда прежде она не видела мертвых людей, и сейчас ей было дурно.

— «Я иду к госпоже Эвер», — передразнил он, до того похожим на Лию голосом, что та вздрогнула. — Я как раз думал, где бы мне найти того, кто вхож в ее дом, а образец голоса сам пришел ко мне в руки, его даже почти не пришлось очищать от синтетических примесей. Спасибо тебе, красавица. За такой подарок я не буду тебя убивать, а заберу себе. Пойдем, я знаю, отсюда ведет тайный ход. Через десять минут будем в безопасности и далеко отсюда. Ну?

— Не надо, — выдавила Лия. — Я ведь не нарочно показала лицо. Я... не вам его показала, а ей! Я никому ничего не скажу!

Мариец помрачнел.

— Мне что, угрожать тебе бластером? — возмущенно спросил он. — Ты ведь все равно пойдешь со мной, только первое наказание заработаешь гораздо раньше, если будешь упираться.

Лия про себя отметила: он сказал «заработаешь гораздо раньше», а не просто «заработаешь, а могла бы нет». Он считает, что это просто вопрос времени. И у него есть бластер. Это, впрочем, и так было понятно.

— Простите, — сказала она и запнулась, не зная, как его назвать.

— Зови меня «господин», — подсказал он.

— Простите, господин, — сказала Лия и подошла к нему ближе.

— Умница, — улыбнулся он. — Не только красавица, но и умница! Вот и все, твой господин выполнил важную работу, теперь можно идти домой. Закрой шлем, иначе твое лицо увидит кто-то, кроме меня, а это не дело. Закрой шлем и иди за мной. Ничего не бойся.

Мариец провел ее в маленькую комнату позади кресла старухи, оттуда в еще одну, а там минуту возился в поисках особой двери. Дверь открылась, пропуская их в узкий коридор. Лия шла впереди, ее «господин» — сзади.

«Пожалуйста, — думала Лия. — Пусть кто-нибудь появится и спасет меня. Пожалуйста! Я не хочу к этому человеку, он убийца, я его боюсь. Пожалуйста! Пусть что-нибудь случится!»

Но никто не появлялся, никто не спасал ее. Ничего не происходило. Вдруг сзади раздался шум падающего тела. Лия обернулась. Мариец лежал на полу, в его боку зияла дыра. Примерно такая же, какая была в голове госпожи Эвер. Скорее всего, он был уже мертв. Над ним стояла фигура в белом балахоне и шлеме.

— Вы убили госпожу Эвер, мою мать, — утвердительно сказала она. Лия кинулась на колени.

— Пожалуйста, госпожа! Посмотрите записи с камер, вы увидите, что я ни в чем не виновата!

Фигура неопределенно хмыкнула.

— Посмотрю. Почему ты шла с ним?

— У него был бластер, и еще... он обманул меня, я случайно открыла при нем шлем.

Фигура хмыкнула чуть веселее и убрала бластер в кобуру. Но Лия не обманывалась: достать его оттуда для опытного человека было делом пары секунд.

— Ну, это уже не имеет значения, верно? Встань. Зачем ты приходила?

— Я принесла дань: деньги и немного шафрана из нашей лавки.

— Ах вот кого мы должны благодарить за шафран! Дань все еще при тебе? — Лия кивнула. — Тогда подойди сюда, девочка.

Лия подошла и опустила в протянутую руку тот проклятый мешочек, из-за которого она сегодня оказалась здесь. Белая фигура перехватила ее запястье свободной рукой.

— Открой шлем, девочка, — сказала она. И открыла свой шлем первой: из-за непрозрачного стекла показались прищуренные голубые глаза, прямой нос, высокие скулы. Лицо было явно женским. Вьющиеся светлые волосы были почти не видны, но угадывались по краям видимости. Женщине было чуть за тридцать, ее лоб прорезала одна вертикальная морщинка и две горизонтальные.

Лия чуть поколебалась и открыла свой шлем. В конце концов, дочь госпожи Эвер (если не врет и правда дочь!) определенно не была мужчиной.

— Симпатичная, — сказала белая женщина. — Как зовут?

— Лия.

— Значит, теперь ты остаешься со мной, Лия.

— Как это? — на миг замерев, спросила она.

— Ну, вот так же, как ты шла с этим ублюдком, — женщина замахнулась было ударить лежащее перед ней тело, но в последний момент передумала. Лие показалось: решила не пачкать белый сапожок. — В конце концов, по документам я мужчина, спасибо мудрой матушке. А ты открыла передо мной шлем. Очень простая история. Таких сотни случается каждый день.