Эль Шалле (джен)

Ткань плотной одежды уже насквозь пропиталась потом, да и покрывающий голову чёрный платок не даёт ни малейшей надежды на спасение от этого удушающего зноя. Губы давно пересохли и потрескались. Но такие мелочи, пожалуй, даже не достойны сейчас внимания. В нашем небольшом лагере, насчитывающем всего сотню человек, сейчас тише, чем на кладбище. Тишина эта сродни тяжёлой надгробной плите. И плита эта вот-вот упадёт, грозя раздавить нас всех без исключения. Хотя нет. Исключение будет. И только это позволяет нам сейчас держаться.

— Жарко здесь, как в Аду, — оттягивая ворот водолазки, хрипло сетует невысокая сестра, стоящая от меня по правую руку. Её лицо я не могу узнать из-за белёсой маски, полностью скрывающей его.

— Ад здесь будет чуть позже, когда станет заметно холоднее, — тяжело выдыхаю я, озвучивая то, что гложет всех нас.

— Леди Элоиз? — осознав кто я, моя соседка по камню резко подскакивает и склоняется в низком поклоне. И это коленопреклонение цепной реакцией прокатывается по всем присутствующим.

— Госпожа, вы тоже чувствуете это дыхание смерти? — пальцы склонившейся в поклоне у края скалы сестры, обтянутые перчаткой, приподнимают маску и смахивают пот со лба.

Я не знаю её. Судя по азиатским чертам лица, она из другого филиала нашего Клана. Вероятнее всего — китаянка… Хотя я не особо разбираюсь в особенностях человеческих рас. Да и важно ли это? Не сейчас — точно. И мы давно уже не можем относить себя к человеческому виду. Спасибо деду, — его стараниями почти в каждой из нас течёт изрядная доля вампирской крови.

— Дыхание смерти?.. — я прикрываю глаза, прислушиваясь к ощущениям. — Пожалуй, даже когда зубы древнего рвали мою шею, я не чувствовала его так явно, — прикрываю лицо ладонью, ибо воспоминания по-прежнему ярки и тошнотворны. — Смерть дышит нам в спину. Впрочем, как и обычно, — набрав полную грудь воздуха, выдыхаю в ответ. — Так что накручивать себя нет ни малейшего смысла, — пальцы уже привычно нащупывают и проворачивают сжимающие их ободы колец. — Просто сегодня нам всем следует проверить и заточить оружие более тщательно.

Взгляды окружающих, словно иглы, впиваются в массивные ювелирные украшения, венчающие большой палец правой руки и указательный левой. Напоминаю и самой себе, что это не простые побрякушки. Это орудие устрашения и награда за отвагу одновременно. Два Кольца Власти. Прежде принадлежавшие многие века древним. Древние сильны. Чертовски. Но и их одолеть можно. Доказательство поблёскивает на моих кистях.

Один за другим раздаются тихие вздохи облегчения. Это, конечно, хорошо, что все приободрились… Вот только я никак не могу забыть тот факт, что на сегодняшнюю решающую встречу заявятся еще и архивампиры. А вот эти нам совершенно не по зубам. Об этом можно судить хотя бы по той причине, что дед тоже относится к этой «развесёлой» братии. Слава Богу, что он решил пойти своим собственным бунтарским путём и не является угрозой для существования Клана. Именно Клана.

— Клан должен жить! — осеняя лицо своеобразным жестом, напоминаю себе и остальным.

— Тем более с нами Королева… — тихим шёпотом проносится среди сестёр.

— Верно, моя сестра, как и все мы, сделает всё возможное, — мои пальцы крепко сжимают только что извлечённый из поясной сумки точильный камень. Раздаётся характерный звук, когда он касается кромки лезвия короткого кинжала. — Все мы понимаем, что смерть дышит нам в затылок, — поднимаю глаза на резко притихших сестёр. — Мы здесь для того, чтобы утащить на тот свет как можно больше врагов, — тяжело выдыхаю и куда тише добавляю: — И дай Господь хоть кому-то в этом аду выжить, кроме Королевы.

На какое-то время повисает тишина, нарушаемая лишь шуршанием поясных сумок и лязгом извлекаемого из тайников оружия.

— Сестра Элоиз, — сдвинув маску, чтобы было видно лицо, рядом со мной на камень опускается сестра Стефания. — Все мы готовы отдать жизнь за наш Клан и тем более за нашу Королеву, — её хмурое лицо становится ещё мрачнее, а пальцы сжимают моё плечо. — Здесь и сейчас нет ничего важнее, чем доказать, что с нами придётся считаться. Любой ценой, — её льдисто-голубые глаза обводят замерших с оружием в руках сестёр. — Ради Клана и нашей Королевы.

— Ради Клана, — в горле становится совсем сухо, и слова даются с трудом.

Стефания почтительно склоняет голову и начинает проверять и затачивать своё оружие. А вот у меня остаётся от её слов внутри горький осадок. Я всё ещё сопливая девчонка, и меня особо никто дома не ждёт… Мой самый близкий и родной человек вскоре тоже будет на этой арене смерти. Но Стефания…

Перед глазами невольно встаёт искажённое страхом и отчаянием лицо нашей маленькой Изабеллы. Ей всего десять. Мне было четырнадцать, когда… Шрам на шее отзывается ноющей болью. Терять близких больно. Всегда. Изабелла… Кроме матери и нас с сестрой, у неё никого нет. Внутри всё противно сжимается: искажённое бедное личико вспоминается опять. Так будет, если… Перевожу взгляд на собственное отражение в и так остро заточенном клинке. Дай Господь, если он есть, выжить в этом Аду кому-то ещё, кроме сестры.

Глаза противно щиплет. Ещё ни разу я сама не была так смятена перед боем. Но сегодня особенный случай. В том, что вампиры будут с содроганием и ненавистью вспоминать эту ночь, я не сомневаюсь. Лезвие лёгким движением скользит в ножны и исчезает в потайном кармане за голенищем сапога. В конце концов — с нами Королева!

Королева… Даже если сил истребительниц не хватит… Прикусываю губу. Точильный камень с громким скрежетом срывается с кромки следующего лезвия. Остаётся ещё то, что мы с сестрой старательно пытаемся держать под цепями печатей. При самом худшем раскладе… Мы потеряем Королеву. Всё внутри сворачивается от этой мысли. Заставляю себя набрать в грудь побольше воздуха. Однако и вампиры понесут слишком тяжёлые потери, если не будут испепелены все до одного. Медленный выдох. Но это самый худший сценарий. Хуже некуда. Откладываю очередной кинжал и проверяю склянки со специальными запечатывающими Свет эликсирами. Какая ирония — запечатывать свет при борьбе с теми, кто его не выносит…

Но… Сестра слишком близко принимает тяготы Клана. Шанс того, что ангел вырвется, слишком велик. Прикрываю глаза и медленно выдыхаю. Как хорошо, что маска скрывает моё лицо. Не стоит сёстрам видеть то отчаяние, что терзает меня при одной мысли об ангеле.

В нашем небольшом лагере, на единственной небольшой скале среди бескрайнего моря песка, повисает сосредоточенное молчание. Воздух наполнен лязгом затачиваемого оружия и шорохом одежд, под которые это оружие искусно убирается. Все предельно сосредоточены. Всё решится здесь с заходом солнца… Но рассвет смогут увидеть лишь немногие… Если вообще кто-то из нас.

Закончив с заточкой набора кинжалов и короткого клинка, перепроверяю свой верный лук и зачарованные посеребрённые стрелы. Из сотни воительниц только два десятка могут в полной мере владеть луком. Обвожу затянутые в чёрное силуэты взглядом. Впрочем, оно и к лучшему. Толку от стрел будет немного, как это ни абсурдно. Судя по ощущениям, нас ожидает лавина низших, которой древние не преминут воспользоваться для перехода к ближнему бою. Да и лучницы в основе своей слабы на ближней дистанции…

Вязкое леденящее ощущение становится всё отчетливей. Алый солнечный диск уже близится к горизонту, заливая небеса пророческим кровавым оттенком. Темнеет. Конни задерживается… Вздох. Всё никак не могу привыкнуть к тому, что следует её называть по клановому имени. Сёстры, конечно, верят в Её Светлость леди Марию-Келле, но всё же начинают уже оглядываться по сторонам.

— Элоиз, начинайте «плетение Небес», — привычно раздаётся в сознании голос сестры. Её задержка явно имеет свои мотивы.

— Уже приступаю, — поправляя лук и колчан, отзываюсь я вслух и поднимаюсь с места.

Сидящая рядом Стефания и уже закончившие подготовку сёстры поднимаются со своих мест вслед за мной. Им достаточно всего одного жеста, чтобы начать чтение заклинания следом. Наверное, этим мы больше всего и отличаемся от волшебников, использующих волшебные палочки и не умеющих общаться телепатически. Впрочем, люди никогда не были столь сплочены, как мы. Слова плетения мелодично переливаются, словно вода, в наших сознаниях и так же мягко изливаются из наших уст, покрывая песок под нашими ногами древней вязью истребителя (таково название языка).

На последней строчке плетения над нашими головами разрастается тёмное облако, собирающееся в затянутую в чёрное крылатую фигуру в белоснежной маске. Последние слова заклинания прокатываются по округе звоном холодного голоса Королевы. Вязь символов ярко вспыхивает и становится незримой. Чёрные перепончатые крылья плавно опускают сестру на песок рядом со мной и бесследно исчезают в надвигающейся темноте.

— Хм… — выдыхает Конни… Нет — Мари обнажает «Закат», один из печально известных парных клинков-убийц, и обводит всех присутствующих взглядом. — Я не стану говорить красивых речей, — льдисто-голубое древнее лезвие вонзается в песок. — Ваша решимость пылает достаточно ярко, чтобы осветить мрак этой ночи, — полы длинного плаща откидываются, и Королева преклоняет колено, складывая кисти на эфес и демонстрируя пять самых жутких Колец. — Мы и есть надежда, — её тёмные синие глаза, кажется, светятся особым светом из-под белой маски. — Так отдадим же последнюю дань угасающим небесам перед битвой.

По моей коже, несмотря на всё ещё держащийся зной, проходит холодок. Этот свет… Ангел никогда прежде не взирал на этот мир столь открыто. Но, увы, это то, что так нужно остальным смертницам сейчас. В самом деле: все мы — не более, чем смертницы.

Воздух наполняется звоном оружия и шорохом песка. Все мы следуем примеру Королевы и склоняемся над клинками для последней молитвы. Каждая из нас — фанатик Клана и нашей святой Королевы.

Слова молитвы льются с губ, но они уже за столько битв потеряли свой изначальный смысл. Я — всё ещё фанатик. Но… Моя вера в Бога пошатнулась, когда единственная и драгоценная сестра угасла на глазах, став идеальным агнцем небес. Её жертва не была напрасной. Но какой ценой?.. Пальцы отчаянно сжимают эфес, а глаза вновь предательски щиплет.

— Элоиз… — мягко касается сознания усталый вздох.

— Мари?.. — вопрос так и повисает в стремительно остывающем воздухе, оставшись невысказанным.

— Я постараюсь его сдержать, — так же устало отзывается голос сестры в моём сознании.

Одновременно с её ответом ощущаю прошедшую сквозь меня тонкую духовную нить и резко поднимаю глаза на сестру. Слишком много света…

— Так надо, — эхом раздаётся по округе. — Это всё, что я могу сделать для вас, сёстры мои, — вынимая клинок из песка, качает головой сильнейшая из нас. — Враг силён, — обтянутые плотной перчаткой пальцы поправляют массивный перстень, который я видела прежде лишь на страницах исторических хроник. — Потому первый и основной удар приму Я. Ваша задача сдерживать волны низших вампиров.

Я всё ещё оторопело разглядываю девятилучевую звезду с чёрным, как ночь, ромбом гладкого камня и искрами алмазно-сияющих кристаллов «Матери», когда Королева обращается ко мне:

— Элоиз, тебе придётся принять тех древних, что сумеют проскользнуть мимо меня. Об архивампирах можете не беспокоиться, я достаточно разозлила их, — лёгкое движение, поправляющее чересчур массивную «Мать», — так что они навряд ли обратят на вас внимание.

Судя по повисшей тишине, все остальные тоже поняли это — сильнейший из архивампиров упокоен. Доказательство отчётливо видно на тонком пальце нашего лидера. Неудивительно, что даже сквозь сотни цепей сдерживающих печатей начали проступать ангельские перья… Упаси Господь от такого зрелища… Но упокоить такого монстра… Сестра и впрямь сделала ВСЁ, чтобы облегчить нашу сегодняшнюю участь.

Перевожу взгляд на её руки. Даже сквозь плотные перчатки отчётливо видны перетягивающие кисти бинты. К горлу подкатывает тошнотворное ощущение. Следы распятия кровоточат. И, похоже, куда сильнее, чем следует. Плохо. Боюсь, что никаких цепей не хватит, чтобы сдержать Его…

Молчание явно затягивается, и я заторможенно киваю в знак согласия с просьбой сестры. Я понимаю: как бы сильна ни была Королева, а удерживать несколько архивампиров и более десятка древних одновременно ей не под силу. Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Кроме меня — никто. Мужайтесь, леди Элоиз, сестра Королевы, её правая рука и вторая по силе представительница Клана. Мерный выдох. Решительно открываю глаза. Мы обе практически прямые чада одного из архивампиров. Никто из Клана не может соперничать в чистоте крови бунтаря Томаса Морте с нами. Потому — пора отставить сопли и быть готовой отправить как можно больше высокоранговых врагов в ад.

Тошнотворное чувство стремительно приближающейся к нам «мертвечины» накатывает с новой силой. Солнце почти ушло за горизонт, и вампиры начали наступление. Сколько у нас есть?.. Несколько минут?.. Сёстры, как отлаженный механизм, занимают обозначенные им плетением позиции. А Мари встаёт впереди всех спиною к нам. Какое-то время плетение не пропустит высших вампиров к остальным. А значит, мне нужно постараться разобраться со всем до уничтожения защитного заклинания. Моё место — по правую руку от сестры, но достаточно далеко от неё.

Логично. Клинки-убийцы слишком опасны. Им нужно достаточно места. А значит… Мари собирается ворваться в одиночку во вражеский строй, оттягивая всех сильнейших на себя. Делаю глубокий вдох. Безумие. Но мешать древним клинкам чересчур глупо и наивно. За прошедшие столетия они изголодались по битве и вражеской крови. Слишком ужасны и кровожадны. Мне хватило и мимолётного касания, чтобы запомнить — приближаться к этим лезвиям нельзя. Наверное, только силой своей святости Конни смогла подчинить этих древних монстров, выкованных в крови и магии давно уничтоженных магпиров. Уничтоженных… Вновь взгляд падает на белую маску Королевы. Идеального баланса смешения крови истребительницы и архивампира не было уже много веков с тех пор. Не было… До появления сестры. Мария-Келле Аурум…

Но хватит размышлять. Встаю в позицию для стрельбы, корректируя направление, и мысленно отдаю команды остальным лучницам. Сейчас следует думать о предстоящей битве. Упокаивать придётся едва ли не вековую норму вампиров. Впрочем, хоть от стрел, скорее всего, будет не особо толку, немного проредить строй этой нечисти перед тем, как нас захлестнёт, мы сумеем. К тому же не стоит забывать, что я должна буду занять позицию сестры, как только та начнёт атаку.

Дрожь земли явно даёт понять о масштабах предстоящей нам резни. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к звукам и ощущениям. Вести за собой — тяжкое бремя. Для людей власть — лишь способ обогатиться и залезть повыше… Для нас — груз ответственности, какую никакой прочий смертный на себя не стал бы взваливать. Делаю глубокий вдох и плавно отпускаю первую стрелу. Привычным движением заменить и выпустить следующую… Ещё и ещё раз. Остальные сёстры, владеющие луком, прислушиваясь к натяжению плетения и ощущениям, также включились в битву.

Пальцы начинает сводить от слишком быстрой стрельбы. Даже звон тетивы не может уже заглушить гула и топота множества ног. Слух напряжён до предела. Однако камень скалы уже скребут сотни когтистых пальцев, и ставших прахом низших тут же заменяют другие. Вой и скрежет всё ближе. Единственный подъём тоже гудит от несущихся к нам тварей. Можно уже не глядя выпускать стрелы — хоть кого-то, но заберёшь.

Мельком взглянуть на напряжённую спину сестры, в руках которой пылают, обдавая удушливой жаждой крови, клинки «Закат» и «Рассвет». Что же, сейчас они насытятся вдоволь… Невесомый шаг. Огненное и ледяное лезвия вспархивают в воздух. А мне поспешно приходится убирать лук и вооружаться коротким клинком и кинжалом, спеша занять опустевшую позицию Королевы. Как только позиция занята, плетение вспыхивает и начинает мерно светиться, давая лучницам возможность ещё немного уменьшить количество низших, карабкающихся с тыла и по бокам.

Вдох и выдох. У меня есть пара минут, чтобы перевести дыхание после стрельбы перед встречей основного удара. Древние клинки уже успели скрыться в тёмной гудящей массе, и видны лишь их редкие всполохи, сопровождаемые раздирающим уши рёвом. Давление становится всё сильнее. Древние уже близко. И их явно не меньше десятка. Шея начинает ныть и зудеть. Крепче сжимаю клинки, ощущая, как в пальцы впиваются ободы Колец. Прикрываю глаза. Уже не в первой.

За спиной всё ещё гудят и звенят выпускаемые сёстрами стрелы. Но их уже почти не слышно в скрежете и воплях низших. Что ж, зачарованные стрелы тем и хороши, что возвращаются в колчан после упокоения вампира. Но не стоит отвлекаться. Шрам на шее ощутимо пульсирует. Несколько древних идут в этой «неживой лавине» именно за мной. Всполохи от упивающихся битвой клинков уже почти не видны. Сестра ушла далеко вперёд. Так что и мне сейчас предстоит принять то стихийное бедствие, которому удалось обтечь её…

Спина напрягается, тело само принимает позицию для атаки и последующей обороны. Шрам нестерпимо раздирает болью. Он совсем близко. В числе первых низших. Я чувствую его дикое желание содрать с моих рук все Кольца. Сёстры за моей спиной остервенело сжимают оружие. Страх. Никто из них никогда не сталкивался с древними. Но навряд ли этих ублюдков заинтересует кто-то, пока живы мы с сестрой. Единственные владелицы Колец.

Вдох и выдох. Лезвия привычно плавно скользят, вспарывая мёртвую кожу и превращая низших в прах. Почти на автомате. Воздух наполняется лязгом стали, хрипами и топотом тысяч ног. Между лопатками сводит от чёткого ощущения присутствия. Кружит. Не нападая ни на кого. Ждёт удобного момента. Извечная игра в «охотника и его добычу». Кто из нас кто, скоро станет ясно.

Пальцы вновь начинают ныть от напряжения. Полы плаща ощутимо тянет вниз. Резкий разворот и не менее резкий удар, отсекающий низшим их грязные пальцы, а затем вторым ударом и головы. Увернуться от ещё двух недовампиров — упокоить и их. Всё же меня большинство из них сторонятся. Видимо, я для них, как древние для нас.

Первый удар ожидаемо приходит со спины. Но тошнотворное предчувствие слишком явно выдаёт его намерения, и я успеваю заблокировать атаку. Клинок протяжно отзывается стоном, но выдерживает. Древний делает шаг назад, готовя следующий выпад. Нужно быстро развернуться, при этом зацепив кинжалом ещё двух-трёх низших, что я вполне успеваю, но в последний момент делаю шаг в сторону. Почти у самых ног проносится лезвие. Ещё немного и оно достало бы до моих сухожилий.

— Неплохо, — тонкие губы вампира растягиваются в ухмылке, перед тем, как он опять делает шаг и скрывается в потоке низших.

Тут у него преимущество. Это не бой один на один, где мне пришлось бы следить только за ним. Сейчас я вынуждена отбиваться параллельно от пяти-шести почуявших кровь низших. Шея нестерпимо зудит, а внутренности сводит. Ещё двое. Уже совсем рядом. Плохо. Если они начнут координировать свои действия, мне придётся действительно туго.

Следующая атака приходит сразу со спины и слева. Рывком поворачиваюсь, со свистом рассекая воздух и руку зазевавшегося низшего клинком, блокируя один удар и прикрываясь кинжалом от второго. Запястье сводит от отдачи. Спасибо деду и сестре, научили использовать обе руки в бою в равной степени. Незадачливый низший лишается головы за то, что влез не в то время своим же собратом… Что ж, для древних они не более чем животные. Но всё это я успеваю отметить лишь краем глаза, потому как отбитый кинжалом клинок уже вновь пытается пустить мне кровь. Однако судя по силе удара, вместо неё должны были быть кишки. Вновь приходится вертеться волчком, чтобы параллельно не подставляться под атаку второго вампира. Древнего вампира. О том, что попутно приходится распихивать лезущих под руки низших, даже речи не идёт.

Тяжело. Всё, что я сейчас могу, — уйти в глухую оборону. Но и её становится недостаточно, когда к этим двоим присоединяется третий. Одновременно с его появлением по полю битвы проходит волна удушливого ужаса, едва не пригвождая остальных сестёр к месту. А вот и он. Первый из архивампиров. Внутри всё напрягается, но не более. Видимо, сказывается кровь Морте. На мгновение наступает почти гробовая тишина, давая мне возможность контратаковать, раздирая мутный от праха воздух рыком.

Отчаянно, но этого вполне хватает, чтобы впавшие в оцепенение сёстры пришли в себя и вновь занялись истреблением низших. Естественно, контратакую не только я. Лишняя трата сил и концентрации не проходит бесследно. Спину и бедро обжигает ледяными росчерками. Боли я уже не чувствую. Бока и плечи давно покрыты неглубокими порезами. Да и что это в сравнении с болью от шрама на шее? Вот только хлынувшая из свежих ран кровь явно не сулит ничего хорошего.

Одичавшие от запаха крови низшие окончательно теряют остатки разума… Если раньше они не лезли под ноги древним, то сейчас готовы на всё, лишь бы вцепиться в меня. Плохо. Ограничение моей мобильности даст этим трём ублюдкам больше возможностей для атаки. Что они и делают. Пока я блокирую и уклоняюсь от двух мощных лобовых атак, третий заходит со спины, и его зазубренный клинок прошивает мой левый бок. Слава Богу — вскользь, не зацепив внутренних органов. Но это ранение стоит мне секундной задержки. Которой хватает нескольким низшим, чтобы вгрызться в мои ноги… Зря, конечно, они это сделали. Шипя и отплёвываясь, мелочь отползает прочь. Прошло то время, когда вампиры могли спокойно пить нашу кровь и становиться древними. Похоже, это несколько озадачивает последних, раз они на мгновение замирают, пытаясь понять, что же произошло.

— Свет Господень да пребудет в моей крови, — ощущая натяжение духовной нити, шепчу я, касаясь креста на груди и переводя дыхание. Невыносимо светлая энергия сестры наполняет меня, стягивая полыхающие болью раны.

Пока у меня есть время и возможность, смазываю лезвия клинка и кинжала собственной кровью… И тут же предпринимаю безумную атаку на ближайшего древнего, пока у остальных под ногами всё ещё путаются низшие. Конечно же лобовую атаку с разворота древний блокирует и вторым ударом выбивает у меня из рук меч. Уклоняюсь, уходя от контратаки в опасной близости с кривым клинком вампира. Плечо обжигает болью от прошедшего вскользь кривого лезвия.

— Тупая истребительница, — криво усмехается он, попутно хватая и сдирая уже порядком искромсанную ткань с моих шеи и плеча.

Вампир, верно, думает, что уже победил, ведь ещё доля секунды и мы разминёмся, завершив движение. Следующей атакой он непременно достанет меня. А я… Кинжалом я его не смогу зацепить, не тот угол атаки, а меча у меня уже нет… Но того рывка и наклона, что он предоставил мне, дёрнув ткань, более чем достаточно. Потрескавшиеся от жара губы растягиваются в усмешке:

— За Клан! — выдыхаю я, делая резкое движение кистью и вгоняя длинный кинжал из потайного кармана в рукаве древнему под рёбра.

— Тварь! — хрипло рычит древний, роняя от боли своё оружие, и с шипением рассыпается прахом.

Это оружие я берегла на крайний случай. Но если бы не воспользовалась им, этот случай так и не наступил бы. Минус один древний из десятка… Маловато.

— Кровавое крещение, не так ли? — воспользовавшись моим шатким положением, второй древний тут же наносит удар.

Но, похоже, прежде он желает утолить своё любопытство… Раз удар нанесён лишь эфесом по зубам. Хотел бы убить — рубанул. Возможность была. Пошатнувшись, я едва не падаю на подлезшего мне под ноги низшего. И лишь в самый последний момент мне удаётся поймать ускользающее равновесие. Губы горят от боли. Хотя меня больше раздражает вкус собственной крови.

Надо мной нависает высокая фигура вампира, собирающегося переломать мне кости своим здоровым кулачищем. Третий и, видимо, самый молодой из древних всё ещё не рискует подойти ко мне поближе. Ну вот и хорошо. Собираю всю свою концентрацию в кулак и под самый конец атаки успеваю прикрыться зазевавшимся низшим, тем самым выскользнув из зоны ближней атаки. Уши неприятно закладывает от громкого хруста. Низший с воем обращается в прах.

— Оно самое, — выдыхаю я, переводя дыхание и параллельно вклиниваясь в массу совсем уж одичавших низших.

Логично. Сейчас крест и цепочка вздувшимися буграми выпирают из-под кожи, которую так любезно оголил древний. Однако надолго скрыться не получится: у ублюдков отличное чутьё. И всё что я успеваю — утереть разбитые губы измазанной вампирской кровью перчаткой. Шрам в очередной раз вспыхивает болью. Сзади… Успеваю чуть сместиться, и удар тяжёлого кривого двуручного клинка приходится на незадачливого низшего. Эти ребята не стесняются прореживать ряды своих же сородичей. Впрочем, о чём я? Древние всегда были заносчивыми ублюдками.

Надо признать, этот экземпляр довольно ловок для своих размеров. Да и силы у него предостаточно. Опасен. Очень. Даже в бою один на один. А тут ещё и более молодой решает присоединиться. Озверевшие низшие ничему не учатся и всё так же пытаются вцепиться в ноги, начисто лишая мобильности. От косого рубящего удара молодого удаётся уйти, но левый локоть тут же взрывается болью. Резкий рывок и я едва не кубарем сшибаю низших. Сколько же силищи в этих ручищах? Всего лишь сжал и швырнул. А ведь сюда уже спешит ещё несколько стервятников, охочих до Колец.

Не успеваю я подняться, как плечо пропарывает, пригвождая к земле, меч молодого. Однако напрасно он думает, что этого достаточно, чтобы сломить меня. Не стоит так близко приближаться к носительнице Колец Власти. Резкий удар коленом в живот, вынуть стилет из-за голенища сапога и рывком вогнать его глупцу в горло.

Откатиться в сторону быстрее, чем вампир обратится в прах, подняться, убирая стилет и поднимая свой короткий меч. Которым тут же приходится блокировать сминающий запястье удар двуручного меча. Сжимаю зубы и стараюсь увеличить дистанцию. Левая рука с трудом сгибается из-за повреждённого локтя, правое запястье гудит и горит от боли не меньше. Лишь силой воли заставляю себя удержать эфес. Прямого удара без оружия я не выдержу. Чёртовы низшие цепляются за ноги и одежду. Плетение не выдержит, если к младшим сёстрам прорвутся более трёх древних. Только двое. Из десятка — только двое. До безумия мало. Я уже вымотана, а ведь Ад только начался…

Духовная нить вновь наливается светом сестры, затягивая раны. Боль чуть притупляется. Мари играет на грани фола — если так и продолжится, Ангела не удержат никакие цепи и печати. Но и выбора у нас нет. Мы обязаны сделать невозможное. Перехватываю клинки и по дуге обхожу последнего из первой троицы: ещё двое, идущие по мои Кольца, кажутся куда более удачной добычей. Сейчас главное — как можно быстрее сократить количество древних. И впрямь, эти двое достаточно молоды. И слишком самонадеянны. Никогда не стоит недооценивать врага. Да и действуют они, как конкуренты, мешая друг другу. Вампиры... Похоже, они слишком одурманены запахом разлитой в воздухе крови...

Однако тот парень с двуруком достаточно опытен и стар, чтобы не вестись на мои выпады. Да и уклоняться от его тяжёлых ударов крайне проблематично. Вновь я получаю вагон порезов, что не угрожают жизни, но довольно сильно кровоточат. Запястья жутко гудят и немеют. Ублюдок не даёт мне возможности для нормальной атаки на молодняк. Значит, придётся использовать это. Прикрываю глаза и, приправив магией, выбрасываю два, смазанных кровью сестры, кинжала: "Aurum!" От этого им не увернуться, святая кровь бьёт без ошибки. Но такая магия требует слишком много концентрации. За что я и расплачиваюсь десятком выпущенных в мои ноги зубов. Чёртовы низшие! Но эта проблема решается всего парой взмахов меча. Главное — ещё два древних обращаются в прах. Минус четыре... А значит, осталось ещё не менее шести.

Куда важнее то, что остался ещё один, самый сильный из них. И он уже норовит снести мне голову. Крайне упорный ублюдок. Уворачиваюсь. Нет... Не голову. Он бил плашмя... Значит, убить меня ему мало.

Следующий тяжёлый удар древнего рукоятью приходится по сжимающим эфес пальцам. Наверное, если бы не оглушительный звон металла и вскрики, был бы отчётливо слышен хруст, с которым пальцы пытаются выгнуться в противоположную сторону. Кисть наполняется острыми иглами боли. Нет, нельзя выпускать оружие из рук. Это равнозначно признанию поражения. Позволить вот этим обезумевшим от крови тварям себя разорвать?.. Нет. Ни за что. Сжав до остервенения зубы, крепче вцепиться переломанными пальцами в эфес и на ярости обрушить мощный, раскраивающий череп удар на голову этого проклятого небесами древнего.

Но силы совершенно не равны. Он опьянён кровью, но не настолько, — вместе с выбивающим из лёгких пинком в живот, с головы сдирается платок, рывком растрёпываются собранные волосы и столь же резко наматываются на кулак. Ещё один рывок и в мою шею вгрызаются его зубы. Всё же тронулся рассудком, раз так жадно пьёт мою кровь не смотря на то, что она для него сущий яд. Боль сводит всё тело. Не дёрнуться — у древнего слишком крепкая хватка, практически ломающая кости... Теперь одна надежда — дождаться очередного натяжения духовной нити, но до этого надо ещё дотянуть...

Однако сестра, явно почуяв неладное, тут же выпускает в мою сторону поток своей светлой энергии, обжигающей древнему губы и горло. Этого вполне достаточно, чтобы он ослабил хватку, а я пустила в ход очередной кинжал из потайного кармана. Древний осыпается прахом, а я пытаюсь перевести дыхание. Раны вновь затягиваются, давая мне возможность продолжить бой.

Вампиры... Они сейчас тоже уязвимы. Как никогда. Слишком много крови. Их это сводит с ума, и они теряют над собою контроль, превращаясь во сметающих всё на пути животных. Даже столь опытные. Пятеро древних. Могу собою гордиться, для одной истребительницы это значительная цифра. Дышать уже тяжело: воздух мутный от праха и крови. Слишком много крови. Впрочем, хорошо, что вампиры не столь рассудительны. Так куда проще, нежели в бою один на один просчитывать каждый шаг этих изворотливых выродков. Просто грубая сила. Много грубой силы.

Остальные древние кружат возле сестры. Но и низших всё никак не становится меньше. Руки гудят и отнимаются от постоянно сыплющихся со всех сторон ударов. Но лёгкий короткий меч и длинный кинжал — давно привычное оружие. Уворот. Замах. Удар. Парирование. Удар. Разворот. Парирование. Удар… И всё это бесконечное количество раз подряд в разном порядке и пропорциях.

Но не всё так радужно — часть сыплющихся со всех сторон ударов всё же достигает своей цели. Маска уже давно раскололась и осыпалась на топкий от крови песок. Губы разбиты, пальцы переломаны, но, благодаря тонкой магической духовной нити, срастаются завидно быстро, хоть и неправильно. Правая часть лица так же чувствуется с трудом. Скула явно разбита и разодрана. Да и со лба то и дело норовит скатиться очередная струйка крови, назойливо мешая обзору. Ноги… Пока ещё относительно в порядке. Ноют и гудят. Но кости целы.

Даже не хочу думать, каково сейчас сестре... Ведь, помимо древних, там ещё и архивампир. Хотя по содрогающейся земле и то и дело пролетающим вспышкам энергии, косящим низших десятками, можно точно сказать, что простым смертным, вроде нас, там делать нечего. Вот и сейчас кровавая взвесь праха буквально застывает вместе с вышибающим воздух из лёгких ощущением: ещё два архивампира явились словно из ниоткуда.

Не выдерживаю и оборачиваюсь. В резко повисшей тишине отчётливо слышен металлический лязг и неистовый крик. Всё вокруг прорезает мощной волной светлой энергии, испепеляющей всё на своём пути. Тело застывает, а сердце ухает вниз при виде того, как бок Королевы разрывает в клочья мгновенно раскрывшийся шхар... Адское оружие архивампиров. Алые брызги разлетаются на сотни метров, сжигая всех вампиров на своём пути. Это конец...

Колени подкашиваются. Теперь осталось только молиться... Всем нам. Очень скоро случится худшее, что могло произойти. Стоит только взглянуть на сестру, чтобы понять это. Неестественно вывернутые, сросшиеся после многочисленных переломов пальцы, обнажённые кости ключицы и плеча, развороченный ко всем демонам торс, половина которого начисто отсутствует, с лохмотьями кровавого месива внутренностей. Разодранные до костей и неправильно сросшиеся ноги. Ритуальная белоснежная маска явно давно разбита. И даже отсюда я вижу пылающий в глазах Мари свет...

Приходится резко отвернуться и стараться туда не смотреть больше, чтобы не душил приступ жгучей тошноты и не так остро подкатывало отчаяние. Она, конечно, бессмертна… Но никто не отменял того, что боль чувствует так же, как и все прочие. Скоро сестра сдастся. И на волю вырвется Он... Оглушённые волной светлой энергии вампиры медлят. Вновь с металлическим лязгом в теле нашей Королевы раскрываются смертоносные цветы сразу двух шхаров...

— Да пребудет с вами Господь. Клан должен жить! — выдыхает сестра, из последних сил высвобождая крылья и поднимаясь в воздух.

Теперь точно конец. Острые лезвия света разрывают её крылья и кожу. В этот раз её кровь забрызгивает даже моё лицо... Безумно хочется кричать... Но голос колючим комом застрял в горле. Искорёженное тело вспыхивает белым... И место сестры занимает Ангел, заливая всё вокруг обжигающим светом и удушающе святой энергией...