Невеста (гет)

— Покрасневший от волнения листок вот-вот оторвётся от дерева. С ужасом и трепетом он ожидает, когда тяжёлые двери распахнутся играючи и в дом с весёлым гомоном ввалятся празднующие гости, чтобы хмельным ветром подхватить его и унести навстречу судьбе. Опадёт ли он на благодатную почву или суждено ему плавать по водам незаметно разлагающейся тенью былого счастья, простого, девичьего и невинного?

Глаза скальда натыкаются на взгляд с прищуром, сулящий одни лишь беды, и Браги благоразумно затихает, прячет любимую лютню за спину, опасаясь худшего. Невеста раздражённо выдыхает и отворачивается, прикидывая про себя, кому только пришла в голову идея отправить Браги приободрить невесту. Мало того, что его таланты в прозе не столь очевидны, так ещё и подбадривает он так, что впору лезть в петлю.

А ведь Сигюн и впрямь страшится того, что ждёт её на нити, сплетённой Скульд. Попутно гневается на Браги и на собственного жениха, который настолько ненавидит речи скальда, что всецело предоставил это счастье ей одной. Кто, если не он, главный ненавистник лютни в руках Браги? А ещё Сигюн проклинает Фрейю, сладким голосом напевавшую, что всякая женщина должна найти своё призвание, и коли война — не её стезя, то стоит задуматься о браке. И, в завершение, проклинает саму себя, поддавшуюся на задушевные женские беседы и еле отбившуюся от нескончаемого потока сомнительных женихов: богатый, но цверг; хороший, но слепой, глухой, беспалый и от того ну очень угрюмый; красивый, весёлый, но смертный. Но сейчас она чувствует себя живее, чем когда бы то ни было. Наверное, от того, что впервые сделала самостоятельный выбор и, кажется, дерзостью пробудила в женихе если не уважение, то хотя бы интерес.

Фрейя, горько покачав головой, сказала тогда всего одну фразу: «Худшей доли и представить нельзя», — на что Сигюн лишь натянула на лицо привычную покорную улыбку, любовно пряча проснувшегося в глубине нутра демона, урчащего от удовольствия.

И вот теперь она в белом платье, подол и рукава которого расшиты золотом, с огромным венком полевых цветов на голове и слезами на глазах. Она была рада все предшествовавшие дни, но теперь… А что же теперь? На месте проведения церемонии её, должно быть, уже ожидает жених. Не ас и не ван, бог лжи и коварства, имя которому Локи. Возможно, самый опасный из всех, кто называет Асгард своим домом. Абсолютно чужой и почти незнакомый. И она сама идёт к нему в руки, точно кукла за руками кукловода. Сама себя от отчаяния привязала к нему, подслушала их с Одином разговор да и решила сдуру воспользоваться тем, что и Локи склоняют к браку после истории с великаншей из Железного леса. Предложила пожениться, вдруг что и получится. А он, кажется, и не против был, только удивился очень. И остальные удивились. А уж как удивилась Фрейя, всё это время пытавшаяся выдать её замуж, да повыгоднее!

Худшей доли и представить нельзя.

Для Фрейи — быть может, решает Сигюн про себя и утирает скопившиеся в уголках глаз слёзы. Что толку горевать, если всё уже решено.

Хохочущая толпа врывается в дом и, недолго думая, затягивает её в свой балаган, выдвигаясь к месту совершения обряда. Две женщины, которых Сигюн знает, но не может вспомнить в кутерьме, держат её под руки так крепко, будто она слаба ногами и без их поддержки рухнет наземь, грозясь больше и не встать. Остальные выглядят слишком уж весёлыми для асов, точно не свадьбу играют, а пируют в честь победы над вражескими кланами йотунов, и это наталкивает Сигюн на мысль, что окружающие возлагают на неё некоторые чересчур смелые ожидания.

Они идут нестерпимо долго, и Сигюн, завидуя подвыпившей и вдохновлённой надеждами на перевоспитание Локи толпе обитателей Асгарда, понимает, почему её ведут женщины с телосложением валькирий⁽¹⁾. Её собственных сил просто не хватает. И когда сомнения, дойдут ли они дотемна, начинают всерьёз одолевать её, далеко впереди в сумерках появляются огни факелов и тёмные очертания второй половины гостей во главе с Одином и Локи по левую сторону от него.

Всеотец хмур или же просто серьёзен — Сигюн никогда не различала эмоций на его лице. Локи спокоен и совершенно точно не серьёзен, но старательно строит гримасу безразличия и, предварительно подмигнув ей, вовлекает в настоящее представление из разряда «Не слишком-то я и хочу жениться, но раз вы так просите. А я ещё могу передумать?» И отчего-то Сигюн поддаётся и в ответ смотрит по сторонам, будто окружение гораздо интереснее самой свадьбы, время от времени окидывая придирчивым взглядом ногти — жест, позаимствованный у наставницы.

Его согласие звучит как «Ну ладно, так и быть, беру её».

Её согласие вторит рассеянным «А? Ладно, хорошо».

И когда они рука об руку отправляются на свадебный пир, Сигюн с лёгкой улыбкой надеется на то, что их семейная жизнь будет какой угодно, но точно не скучной.

* * *

Он закрывает двери спальни и что-то шепчет, ладонью проводя на стыке створок. Сигюн ёрзает на краешке кровати от неудобства и вытягивает голову вбок, чтобы лучше рассмотреть, что он делает с дверьми.

— Милая, я просто накладываю магическую защиту, — его голос насмешливый и мягкий, но Сигюн вздрагивает от неожиданности. В голову закрадывается предательская мысль, что отступать больше некуда, и хоть она и не собирается никуда сбегать, ей всё равно становится не по себе.

— Вот и всё! Конечно, вряд ли кто-то из гуляк додумается подсматривать за нами, но когда в одном помещении собираются асы и море выпивки, поверь на слово, ни в чём нельзя быть уверенным.

Размахивая руками, он оборачивается, мигом мрачнеет, окидывая взглядом молодую жену, и весёлая улыбка оборачивается опасным оскалом.

— Кумушки успели что-то натрепать?

Она торопливо мотает головой и пытается показать, что всё хорошо. Ей и впрямь много чего успели поведать, вот только нужного эффекта эта болтовня всё-таки не возымела.

Поначалу она отмахивалась, не желая слышать ничего об отношениях между мужем и женой, ибо не было никакой нужды участвовать в этих неприятных разговорах, да ещё и с кем попало. Ей уже не первая сотня лет, в конце концов! Но потом стало совсем худо, потому как каждая женщина сочла своим величайшим долгом сообщить ей все подлости, которые совершал её муж в отношении своих (а, порой, и не совсем своих) многочисленных любовниц, и особенно тщательно они проходились по его прежней жене, великанше Ангрбоде, и их детям.

Не то чтобы Сигюн слишком уж прельщала мысль выйти замуж за мужчину, который уже был женат, да ещё и имел от того брака детей. Особенно таких детей. И всё же её продолжала захватывать мысль о том, что, возможно, её душевный порыв был не иначе как происками судьбы, а потому она закрывала на эту историю глаза и лишь надеялась на то, что вина в рождении чудовищ вместо нормальных детей лежит не на её женихе. Историю о внезапном облысении Сиф со всеми подробностями Сигюн восприняла с большим энтузиазмом, потому как жена Тора всегда казалась ей зазнайкой и пустышкой. Слухи о том, что Локи убивал своих любовниц и поедал их сердца, оказались почти что беспочвенными — никто так и не смог назвать хоть одну жертву. Происхождение коня Слейпнира хоть и не казалось асам загадкой, но и точного ответа не имело. Лишь предположение Фрейи о том, что Локи переспал с большей частью асгардских женщин (и кое с кем из мужчин) неприятно кольнуло, но чувство это прошло довольно быстро, потому как чести не делало никому — ни ему, ни предполагаемым любовникам — и знала об этом только Фрейя, не отличавшаяся болтливостью по части любовных дел, а, значит, ей вряд ли ещё раз придётся услышать такой позор.

Слухов было предостаточно, чтобы воспротивиться судьбе быть связанной с мужчиной со столь незавидной репутацией, но чем ближе была свадьба, тем более Сигюн примирялась с набиравшей силы мыслью, что не нужда, не отчаяние и, быть может, даже не судьба подтолкнули её к этому решению, а лишь то, что Локи ужасно её привлекал, и именно что своей загадочностью и опасностью.

Но сейчас дело обстоит иначе. Хоть у них и была неделя скомканных ухаживаний с попытками узнать друг друга поближе, она не слишком-то продвинулась, и теперь, сидя на брачном ложе, она очень хочет верить Локи, но не выходит. И в запертой комнате, наедине с ним отсутствие доверия даёт о себе знать беспочвенной (или нет?) тревогой.

— Что же тогда? — Локи смотрит на неё в ожидании, но лицо его перестаёт быть устрашающим и грозящим испепелить на месте любого сплетника, чьё имя она назовёт. Он подходит совсем близко, и ей приходится поднять голову, чтобы открыто и без утаек заглянуть ему в глаза.

— Я ведь вас почти не знаю, — хриплым голосом выдавливает она, понимая, как глупо звучат эти слова в свадебную ночь, которой и не случилось бы, если бы не её собственное предложение. И ведь правда, официально, конечно, замуж её позвал Локи, но на деле-то... Зато она говорит чистую правду.

Он коротко усмехается и приподнимает брови.

— Как и я тебя, между прочим.

— Но вы были женаты…

— И моя бывшая жена жива и здорова. Правда, проклинает меня пуще всего мира вместе взятого, — его губы расплываются в широкой, напускной улыбке, но ей кажется, будто равнодушием он скрывает, что ненависть той женщины ему неприятна. И в этот миг Сигюн приходит к мысли, что у них гораздо больше общего, чем можно было предположить.

— Отчего же проклинает?

— Характерами не сошлись. Но я её не съел и не убил, хотя было за что, так что можешь не переживать, — он невесомым задорным движением прикасается к кончику её носа, прекращая тем самым разговоры о его прошлом.

Локи садится на корточки и смотрит снизу вверх, как она прежде смотрела на него. Он совершенно серьёзен и вглядывается в её лицо, будто силится по одному виду её глаз считать будущее, которое их ждёт. Увы, она не провидица, как и он — не провидец, и неизвестность тяготит. Она не знает, сможет ли выжить на пороховой бочке. Он не знает, кого вообще взял в жёны и сумеет ли когда-нибудь довериться ей. Но сегодня это и не важно. Сегодня им достаточно просто стать мужем и женой.

— Я буду очень много странствовать.

— Значит, мы не слишком устанем друг от друга.

— И я вряд ли буду верен тебе.

— Но тебе ведь достанет хитрости крутить интрижки так, чтобы я о них не знала?

— Я буду совершать то, что не угодно асам.

— И что бы ни случилось, я буду рядом. И ты никогда не останешься один против всех. А взамен…

— И что же у нас взамен?

— Взамен прошу не пользоваться мною, будто вещью. Мне хватило Фрейи. Теперь я хочу покоя. Чтобы никто не лез мне в душу, если я того не хочу, и чтобы никто не вынуждал меня поступать так, как я не желаю. За это я обещаю быть преданной тебе, куда бы не привели нити наших судеб.

«Глупая, глупая девочка», — думает он про себя и целует её. В будущем может произойти что угодно, но сейчас это странное создание принадлежит ему, а он вроде бы принадлежит ей, и в эту ночь ничто, даже сама Смерть, не способно их разлучить.

И только Один знает, что она и впрямь сдержит слово. Восседая на Хлидскьяльве, он раскуривает трубку и тяжёлым взглядом смотрит вдаль, а в голове его глухо шипит голос вёльвы:

«Пленника видела

под Хвералундом,

обликом схожего

с Локи зловещим;

там Сигюн сидит,

о муже своём

горько печалясь, -

довольно ль вам этого?»

1) Если верить интернету, у викингов было поверье, будто чем длиннее путь невесты и жениха до места проведения церемонии, тем счастливее будет их брак. По мнению асов, счастливый Локи — спокойный Локи, что всем и нужно.

Вернуться к тексту