Малфой (гет)

Люциусу всегда нравились молодые девушки. Свежесть, наивность, восторг в глазах — всё это действовало на него сильнее любого афродизиака. А вот дамы постарше его абсолютно не привлекали, и супружеский долг давно превратился в пытку. Как бы хорошо ни выглядела Нарцисса — Люциус её не хотел. Физически — да, она легко могла его возбудить, но вот удовлетворять возникшее желание он предпочёл бы с кем-нибудь помоложе.

Он был хорошим мужем и старательно скрывал многочисленные измены. Нарцисса была его женой, матерью его сына, и потому ни в коем случае не должна была пройти через унижение, когда правда о его похождениях всплывёт. И для этого Люциус шёл на всевозможные ухищрения: требовал непреложные обеты с любовниц, стирал память случайным партнёршам, принимал оборотное зелье перед тем, как уйти в безудержный загул. Пару раз он всерьёз увлекался, но мысль о разводе не приходила ему в голову даже после намёков от любовниц. Даже влюблённый в другую, Малфой всегда помнил, что женат, и уважал свою жену, за годы брака успевшую стать близким другом…

Но очередная влюблённость отличалась от всего, что он испытывал до этого дня. Девушка была свежа и хороша, смотрела на него с восхищением, смущалась от комплиментов и слушала его с таким вниманием, будто он раскрывал перед ней тайны мироздания. Затащить её в постель хотелось до поджимающихся пальцев на ногах, но впервые в жизни он был вынужден сказать себе нет.

Категорично и бессрочно.

За два месяца, что очаровательная малышка провела рядом с ним, Люциус сменил семь любовниц — юных и прекрасных, выстанывающих его имя, выгибающихся ему навстречу и жарко отвечающих на его страсть, текущих от предвкушения близости с ним… и как сёстры на неё похожих. Но справиться с наваждением это не помогло. Он по-прежнему желал обладать ею, не удовлетворяясь суррогатами.

Каждая встреча заканчивалась болезненной эрекцией, но он держал себя в руках и не позволял ничего лишнего. Отеческие улыбки и легчайшие касания руки или плеча были максимумом, который он допускал с ней. А затем она вышла замуж за его собственного сына.

Жить в одном доме с той, кого жаждешь поиметь прямо на обеденном столе, было не самым приятным испытанием. Люциус старался поменьше с ней пересекаться и ужинал вне дома, но сколько это могло длиться?.. Постепенно он привык к её присутствию и перестал остро реагировать. Его любовницы по-прежнему были хрупкими блондинками с длинными пепельными волосами, она по-прежнему снилась ему в эротических снах, но он больше не боялся, что не справится с собой и всё же накинется на неё с поцелуями.

Всё изменилось в тот момент, когда личная жизнь сына стала известна всему семейству — Драко с женой ссорились. Часто и громко, забывая о заглушающих чарах. Сын частенько не являлся ночевать домой, потом эльфы доложили, что он переехал в свои старые комнаты и живёт в детской, уже переоборудованной под нового члена семьи… Люциус не желал вмешиваться, помня, насколько ему самому было неприятно выслушивать от отца критические комментарии. Но время шло, а ситуация не менялась, и после третьей годовщины со дня свадьбы, отмеченной ледяным молчанием между младшими Малфоями, Люциус всё-таки заставил себя поднять тему с наследником.

Вечер завершился ссорой, но всё же его слова возымели действие, и Драко с супругой временно помирились и отправились в Мунго. Проверка не выявила никаких нарушений у младшей миссис Малфой, Драко же даже не стал слушать о том, чтобы провериться самому. И когда полгода спустя внуки так и оставались в мечтах да планах, Люциус понял, что вмешаться придётся снова, и на этот раз не ограничиваться словами, а сразу брать дело в свои руки.

Достучаться до Драко, в котором взыграла гордость, было обречённой на провал затеей, и Люциус не стал даже тратить время на уговоры после того, как услышал из его уст ужасное слово «развод». Объяснять мальчишке, что Малфои не разводятся, кажется, сейчас было бесполезно. И потому Люциус сделал то, что должен был сделать глава семьи, заботящийся о благополучии своих родных: просто и без лишних споров взял у него кровь и отнёс знакомому целителю в Мунго. И через два дня, узнав результаты, попытался напиться. Его сын был бесплоден, но ни за что бы этого не признал, продолжая мучать жену упрёками, заставляя принимать десятки зелий, что должны были способствовать зачатию.

— Люциус? С вами всё в порядке?

Он поднял взгляд на силуэт в дверном проёме и улыбнулся. Даже сейчас, измученная ссорами и напичканная мерзкими на вкус зельями, Астория был прекрасна.

— Посиди со мной, — приглашающе похлопал он по дивану.

Астория вошла и устроилась рядом.

— Вы выглядите расстроенным, — заметила она, чуть поморщившись при виде коллекционного огневиски. — Я могу чем-нибудь вам помочь?

Чистый и наивный взгляд этой юной девушки будоражил его кровь сильнее алкоголя, адреналина и любого афродизиака. С языка рвался ответ, но Люциус, разумеется, не произнёс, как нуждается в близости с ней. Вместо этого он ласково погладил её ладонь и вздохнул.

— Боюсь, дорогая Астория, мы все в этом вопросе бессильны. Выпьешь со мной вина?

— Спасибо, — улыбнулась она, то ли радуясь вниманию, которое получала в этом доме лишь от свёкра, то ли тому, что ей не предложили огневиски, который она не переносила.

Пару бокалов они выпили в тишине. Уютно потрескивал камин, за окном завывал ветер, а в кабинете было тепло и уютно. Астория сбросила домашние туфли и поджала под себя ноги; в отличие от сына, с отцом она чувствовала себя абсолютно расслабленно, в безопасности. Она знала, что про Люциуса ходили самые разные слухи, но не верила ни одному из них. Астории было проще представить Драко, пытающим магглов, — он часто вёл себя агрессивно и кричал ругательства, — чем Люциуса бранящимся.

Нежные пальчики, выглядывающие из-под юбки, оказывали на Люциуса большее влияние, чем он готов был признать. Сглотнув, он сделал над собой усилие и отвёл взгляд.

— Вы с моим сыном снова в ссоре?

Астория кивнула и опустила голову.

— Мне жаль это слышать. Но знаешь, всё не настолько ужасно…

— Как же не ужасно, — дрожащим голосом возразила та, — если мы совсем не разговариваем? Мы ошиблись, Люциус, все мы. Мы с Драко не можем быть вместе, мы совсем не любим друг друга…

Детская логика умилила, и Люциусу снова пришлось сделать над собой усилие. Хотелось заключить Асторию в объятия и покрыть поцелуями её лицо и всё тело, доказывая, что любовь — удел глупцов, а умные взрослые маги умеют просто наслаждаться собой и жизнью.

— Дорогая, не нужно плакать. Посмотри на нас с Нарциссой — мы ведь тоже не любим друг друга. И мы тоже много ссорились в начале семейной жизни, но когда у нас появился сын, мы смогли стать настоящими друзьями.

— Правда? — удивилась она и широко открытыми глазами, в которых моментально высохли слёзы, воззрилась на него. — Вы такая красивая пара…

— И вы с Драко тоже. Даже лучше, ведь вы так молоды… — эмоционально взяв её за руку, Люциус был вынужден встать, притворившись, что для этого есть причина, и пересесть на кресло — всего лишь соприкосновение пальцев возбудили его так, что одежда не могла скрыть выпуклость на брюках.

— Вы очень хороший человек, — заявила Астория, порывисто подскочила и, обняв застывшего Люциуса, поцеловала его в щёку.

Ему пришлось вцепиться в подлокотники, чтобы сдержать желание и не обхватить талию невестки. Перед глазами уже встала картинка, как он притягивает её к себе на колени и вовлекает в первый, самый сладостный поцелуй…

Выпитый алкоголь не позволил своевременно понять, что мечты перешли в реальность. Губы Люциуса смяли рот Астории, его язык коснулся её языка, и они оба застонали: он — от восторга, она — от шока.

Чувствовать желанное тело в своих руках было восхитительно приятно. Не встречая сопротивления, он всё целовал и целовал её. Будь Люциус трезв, он заметил бы, что отсутствует не только сопротивление, но и отклик, да и здравый смысл заставил бы остановиться, но он был пьян, пусть это и не было по нему видно, а сама малышка-Астория успела выпить целых три бокала вина…

Не отрываясь от её губ, он скользил руками по её телу. Не то чтобы робко, но без напора гладил сначала через ткань её спину и бёдра, а затем, осмелев, и голую кожу. Когда его ладонь накрыла её грудь, а пальцы чуть сжали сосок, Астория застонала — и больше он не сомневался в правильности того, что делает.

…Когда всё было кончено, алкоголь выветрился из его головы — Люциус осознал, что только что дважды трахнул жену собственного сына. Астория была восхитительна покорна и явно наслаждалась процессом не меньше него самого, но сейчас, когда страсть схлынула, они оба со всей отчётливостью поняли, что сделали.

Астория молча оправляла платье, а по её щекам текли слёзы. И видеть их было невыносимо. Люциус знал, что виноват, и не искал себе оправданий, но что он теперь мог сделать?.. Никакие извинения не исправят случившегося. Стоит Астории выйти за эти двери, и их отношения никогда не будут прежними. Она подаст на развод, сын его возненавидит, а Нарцисса никогда не простит, что он изменил ей в их доме…

И он сделал то единственное, что могло этого не допустить. Дождался, когда Астория вернёт своей одежде приличный вид, и поднял палочку.

— Обливиэйт.

Её взгляд расфокусировался, и Люциус помог ей сесть на диван. Быстро привёл себя в порядок, налил вино в бокалы и устроился в кресле. Когда растерянные серые глаза вопросительно обратились к нему, он собрал всё актёрское мастерство и улыбнулся:

— Мне кажется, у вас с Драко всё наладится. Сегодня Сочельник, а Рождество — время чудес. Прошу тебя, дай сыну ещё один шанс.

Когда она ушла, Люциус закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Он мечтал о сексе с ней более трёх лет, но ни разу не дал себе труда задуматься о последствиях. Астория была взрослой замужней женщиной, однако в душе она оставалась юной девочкой, мечтающей о принце и верящей в сказку, и он хотел подарить ей эту сказку не только из-за чувства вины, но и потому, что Астория заслуживала счастья как никто другой.

Вздохнув, он решительно поднялся и отправился в подвальный этаж, где располагалась зельеварческая лаборатория, которой никто не пользовался со времён Тёмного Лорда и Снейпа. Идеальный порядок на столах и стеллажах омрачался толстым слоем пыли, но Люциуса это ничуть не смутило. Взяв одну из книг, он быстро просмотрел оглавление и раскрыл на нужной странице. Поставил котёл, разжёг под ним огонь и принялся раскладывать вокруг указанные в рецепте ингредиенты. Люциус ощущал себя молодым мужчиной и ни разу в жизни не испытывал проблем в постели, однако он прекрасно понимал, что если ты не хочешь женщину эмоционально — физическое желание может и не проснуться. И потому сейчас старательно вспоминал уроки старика-Слиззи и аккуратно нарезал все нужные ингредиенты, добавляя в парующий котёл согласно инструкции. Отравить своим зельем сына он точно не хотел.

* * *

Рождественское утро осветили улыбки. Нарцисса и Астория раскладывали под стоящей в столовой ёлкой красиво упакованные коробки — милые безделушки и приятные мелочи, а основные подарки уже заняли своё место под огромной елью в гостиной. Люциус старательно улыбался, не желая портить праздник близким, и лишь Драко буркнул приветствие и сел на своё место с гримасой вселенской скуки.

— Веди себя прилично, — тихо приказал Люциус, полоснув по сыну недовольным взглядом, — ты взрослый мужчина, а не ребёнок, что смеет капризничать, не понимая, насколько это неуместно. Хотя бы сегодня — не обижай жену.

Драко закатил глаза, но спорить не осмелился. Взрослым он был или нет, последнее слово в семье Малфоев оставалось за Люциусом.

— С Рождеством, — улыбнулся он матери и супруге, когда она заняли места за столом. — Вы обе чудесно выглядите, — добавил он и бросил опасливый взгляд на отца.

Люциус благожелательно кивнул — вышло достоверно, дамы прониклись.

За завтраком они обсудили планы на день, и Люциус не позволял сыну испортить момент, а когда тарелки уже были убраны услужливыми домовиками, он поднял бокал с яблочным соком и сделал нарочитую паузу, намекающе ожидая, когда остальные последуют его примеру, и предложил выпить за счастье и процветание. И не отвёл взгляда, пока Драко не осушил свой бокал полностью.

Вот теперь он сделал всё, что мог, оставалось только ждать.

Минут десять спустя Драко стал бросать на Асторию заинтересованные взгляды. Через двадцать минут он подсел к ней и взял за руку. А ещё спустя десять они вдвоём покинули столовую и направились к лестнице, ведущей в спальни.

Люциус облегчённо улыбнулся.

— Ты что-то затеял, дорогой, — констатировала Нарцисса, смотря на супруга с весёлым подозрением. — Скажи, это будет совсем ужасно или?..

— Всё должно быть хорошо, — мягко улыбнулся он в ответ.

Он хотел в это верить, хотел, чтобы это стало правдой, искренне желал счастья Астории и надеялся, что сын сможет его разделить с женой. И когда в разгар зимы Астория с Драко сообщили долгожданную новость, что ждут малыша, Люциус не стал задаваться вопросом, внука или всё же сына носит под сердцем Астория. Малыш был Малфоем, и только это и имело значение.